I
23 марта 2021 г. в 00:39
У Син Цю по своей природе богатая фантазия: он думает практически всегда, размышляет о собственных идеях и как он может сплести красивый узор из фраз, переплести судьбы героев друг с другом. Размышляет о том, какой новый сюжетный поворот ожидает его через несколько страниц и даже если он банальный и очевидный, Син Цю всё равно удивляется, словно маленький ребёнок, ведь книги – причина его душевного равновесия. Именно они являлись для него успокоением и он чувствовал себя в безопасности, когда ощущал в собственных руках вес произведения; ощущал, как шелестят страницы, когда их перелистывают; ему нравилось, какой запах есть у книг и он абсолютно непередаваем. Иногда юноша ловил себя на мысли, что может почувствовать запах тех или иных вещей, которые описывает автор. И это приводило его в безумный восторг, ведь не существовало ничего приятнее, чем ощущение того, что он мог установить такую хрупкую и почти невесомую связь с автором, двигаясь по фантомным каналам и улавливая призрачный след вещей.
Он мог вдохнуть поглубже, прикрыть глаза, и представить перед собой бескрайние поля, заросшие дикими растениями, мог услышать шелест глянцевых листьев, мог почувствовать вкус описываемого автором блюда на собственном языке, измерить его остроту или сладость. Всё это он ощущал и это отзывалось в его сердце невероятным трепетом, который шустро гоняла по венам и артериям кровь, делая его безумно счастливым и радостным. Он не мог найти ничего лучше, чем улавливать чужие мысли.
Но он и подумать не мог, что будет чувствовать что-то более масштабное и сильное в этой жизни, ведь книги в его жизни были такими значимыми и неотделимыми от него самого, что когда он столкнулся с новым ощущением, то сравнил это с тем, как если бы его окатили ледяной водой.
Син Цю привык, что герои его сказок не существуют в реальном мире и остаются на страницах истории на его книжной полке. Они бережно хранятся и не конфликтуют друг с другом, ведь их хозяин изредка перечитывает произведения, считая это беседой со старым другом: их прекрасный монолог отдавался шёпотом в тишине его спальни, старые стены молча внимали каждому слову, и, кажется, даже ветер за окном перестал тревожить листья деревьев и кустарников, боясь перебить. Так он уделял внимание каждой истории, которая у него хранилась, даже если переплёт некоторых книг едва удерживал потрёпанные временем страницы вместе. Многие произведения Син Цю сохранились ещё со времён его детства, а свою первую книгу он не забудет никогда, точно так же он не сумеет забыть то, какой ажиотаж она на такого маленького и несмышлёного его она произвела. Юноша помнил, как он впервые открыл её и история затянула его с головой: он настолько сильно был погружён гущу событий на страницах, что когда очнулся от транса и потёр уставшие глаза, то за окном уже светлело, что говорило о его бессонной ночи.
Со временем таких ночей стало больше, как и книг в его комнате. Постепенно бурные сюжеты с мушкетерами и лязгами шпаг сменились на романы и тайные встречи двух возлюбленных, которые вопреки запретам всё равно ютились в белой беседке, скрытые от чужих глаз ветвями вековых деревьев, что не в первый и не в последний раз прячут пару.
Син Цю списывал это на переходный возраст: он стал старше, умнее, у него появился интерес к такому чувству, как любовь. Было интересно узнавать о том, как его представляют различные авторы и каждый раз это мнение было либо параллельно противоположно, либо же было схоже во многом. Трагичная, жертвенная, любовь Син Цю мало интересовала, но для справки он всё равно прочитал несколько произведений с плохим концом, осознавая, что мир может выдать и подобные сюрпризы. Но также может преподнести приятный подарок в виде взаимности чувств и хорошего отношения, красивых фраз и быстро стучащего от приятных эмоций сердца. Но одно дело читать об этом, а другое – испытывать на себе, даже если сотню раз примерял на себя роль главного героя, представляя, что именно тебе достанется в конце множество различных приятностей.
На деле это гораздо лучше, чем пишут в книгах и это волнение перед встречей напоминает настоящее безумие: Син Цю долгое время не мог найти себе места и маялся от собственных чувств, не в силах их утихомирить. Время тянулось безумно медленно, но когда до назначенного срока оставалось уже каких-то жалких пять минут, то стрелки настенных часов словно и не думали сдвигаться со своего места. А когда всё-таки наступала та заветная секунда и юноша слышал лёгкий стук в своё окно, то внутри него разгоралась целая феерия и он, опираясь на широкий белый подоконник, открывал окно, встречаясь взглядом со своим спутником, улыбаясь ему и впоследствии затягивая его в комнату.
Юноша знаком с Чун Юнем давно, настолько давно что и вовсе позабыл при каких обстоятельствах они начали общение, но он точно запомнил то ощущение, которое испытал с первых секунд – ощущение, словно они были знакомы всю жизнь и сама судьба велела им идти по жизни рука об руку, в одном строе. И чем больше они общались, тем больше привязывались друг к другу, скучали и ждали очередной встречи.
Любопытство не грех. Это то, что Син Цю запомнил на все оставшиеся годы. Поэтому иногда он ловил себя на мысли, мол, а что будет, если коснуться своего друга где-то ещё, кроме как по плечу? Какой будет его реакция? Что он скажет, каким будет его дальнейшее действие? Ведь это то, что на данный момент представлялось для него неизвестностью, которую только следует разузнать, но это осуществимо через расширение границ и впоследствии ему тоже придётся чем-то пожертвовать.
Как оказалось, пожертвовать пришлось своими личными границами: за то, что Син Цю мог теперь чухать своего друга по волосам, тот пробирался вечером через окно и последующие несколько часов они проводили с разговарами ни о чём, но, тем не менее, им никогда не было скучно друг с другом и их темы плавно сменялись одна за одной. Чаще всего Син Цю делился своими впечатлениями по поводу очередной прочитанной истории, а Чун Юнь увлечённо слушал, зачарованно смотря на своего друга и хлопая белыми пушистыми ресницами.
Но такие дни были не всегда и иногда кого-то из них настигло плохое настроение. К сожалению, не удавалось временами оставить тяжёлые мысли вне стен и тогда оба открыли нечто новое для себя – объятия. И Чун Юнь крепко обнимал своего друга, словно стремясь защитить от всех бед, которые только могли свалиться на его плечи, а это достаточно много для его юного возраста: брат Син Цю полная бездарность без перспектив на будущее, поэтому младшему придётся много трудиться уже тогда, когда настанет его совершеннолетие. И все подобные мысли сильно давили на виски, но моральная боль всё равно абсолютно всегда будет тяжелее. Син Цю, в свою очередь, когда замечал своего друга в плохом расположении духа, быстро ловил его и уводил подальше от чужих глаз: аккуратно цеплялся своим мизинцем за чужой и вёл в тень, чтобы тихо и мягко выяснить, что произошло, а после укладывал голову своего друга себе на плечо и зарывался пальцами в мягкие волосы. Абсолютно всегда подобный метод был безотказным и Чун Юнь глубоко и спокойно вздыхал, позволяя себе хоть немного расслабиться.
Нынешний вечер мало чем отличался от предыдущих: Син Цю как обычно услышал стук в своё окно, как только солнце скрылось за линией горизонта и передало мир во владение сумеркам. Выбравшись из удобной кровати с мягкими подушками и одеялами, юноша откладывает книгу и подходит к окну, открывая его. Замечая знакомое лицо, Син Цю улыбается и облокачивается на подоконник:
–Ты прямо как герой книги, которую я сейчас читаю. Тот тоже проникал через окно, чтобы насладиться времяпрепровождением со своей возлюбленной.
–Здорово, ты ведь любишь такие истории, – как ни в чём не бывало отвечает Чун Юнь, а когда Син Цю отходит в сторону, то полностью забирается в его комнату – кажется, ветка дерева скоро не выдержит чужой вес, ведь человеку принято расти и набирать массу – но об этом думать они будут позже, –У меня есть кое-что для тебя.
Улыбка с лица Син Цю сменилась на удивление, а когда Чун Юнь достал из сумки через плечо, которая скрылась из внимания, небольшой контейнер с плотно закрытой крышкой и наполненный чем-то белым и рассыпчатым, то в груди юноши лишь сильнее разгорелось любопытство.
–Несколько дней назад ты рассказывал про свою идею и ты упомянул цветы и то, как главный герой делает из них гербарий, чтобы сохранить красоту. Ты тогда назвал это показательным и недавно я увидел этот самый цветок и вспомнил... О тебе. И о твоих словах, – произносит голубоволосый, но Син Цю просто читает его: Чун Юнь отводит взгляд в сторону и почёсывает затылок, что говорит о его смущении. Язык тела никогда не обманет, –Но если хочешь, то мы потом можем собрать тебе целый букет, я обязательно отведу тебя на то место.
Забирая коробок с гербарием, Син Цю ощущает важность момента и тепло внутри, ведь он вместе с его историями были действительно важны Чун Юню, даже если сам экзорцист был так далеко от писательской деятельности и книг. И Син Цю чувствует огромную благодарность, но что больше – немую влюбленность.
–Спасибо большое, я обязательно сохраню его, – вновь улыбается юноша, смотря на своего друга, –И не нужно букет, лучше просто отведи меня туда. Уверен, это будет прекрасная прогулка.
От подобных слов Чун Юнь ощущает, как его щёки предательски краснеют, ведь на них чувствовался жар. К счастью, его спутник отходит положить коробок с цветком на прикроватную тумбу, что является для экзорциста неким спасением: он проводит ладонями по своим щекам, стараясь собраться с мыслями и хоть чуточку убрать со своего лица признаки стеснения, но выходит, мягко говоря, плохо. Он то и дело цеплялся взглядом за тёмную макушку, желая оставить на затылке мягкий поцелуй, аккуратно убрать прядь за ухо, но всё это казалось почему-то таким неловким и далёким, хотя его и Син Цю разделяли считанные метры: Чун Юнь мог бы их преодолеть в несколько шагов.
Он и сам не заметил, как Син Цю стало больше в его мыслях: несмотря на то, что они часто были вместе, всё равно случались моменты, когда они были врозь и именно в эти минуты Чун Юня посещали идеи, как бы Син Цю мог бы реагировать на различные вещи и ситуации, которые сейчас были доступны ему самому. Как бы он отреагировал, если бы был тогда рядом и заметил те цветы сам? Улыбнулся? А как бы он отреагировал, если бы Чун Юнь принёс в тот момент ему букет? Он был бы удивлён? К сожалению, экзорцист понимал, что в силу своей неопытности не мог полностью предугадать реакцию Син Цю, да и для Чун Юня делать подобные подарки было в новинку, что лишь сильнее вводило его в заблуждение. Но пока Син Цю выглядит счастливым, то всё идёт хорошо.
–По правде говоря, у меня тоже есть для тебя кое-что, – сообщает Син Цю, как только поворачивается к своему спутнику, –Присаживайся.
Чун Юнь не сопротивляется: садится на край кровати своего возлюбленного и с интересом наблюдает за тем, как тот выискивает что-то внутри ящиков тумбочки. Как только разыскиваемый предмет оказывается в руках Син Цю, то он отмечает это тихим, но торжественным «да», и, разворачиваясь к Чун Юню, юноша довольно улыбается. Но только если Син Цю улыбался от гениальности собственной идеи, то Чун Юнь ничего не понимал, а маленький коробок, отделанный бархатом, не вызывал у него абсолютно никаких мыслей, кроме как вопроса, что может быть внутри и зачем это. Но только Чун Юнь хочет задать соответствующие вопросы, как Син Цю стремится остановить его и поднимает указательный палец вверх.
–Я потратил парочку дней ради изучения некоторых вещей для экзорцизма и узнал, что существуют специальные кольца, действующие на духов, словно магнит, – замечая блеск в глазах своего спутника, Син Цю открывает шкатулку, в которой была пара золотых колец, –И поэтому я решил, что они необходимы нам.
–Ого, ты такой умный и старательный! – восхищается Чун Юнь, –Могу я?..
–Разумеется, – протягивая шкатулку своему спутнику, Син Цю наблюдает за тем, как Чун Юнь пытается надеть кольцо на указательный палец, –Нет-нет, Юнь-Юнь, нужно на безымянный.
Долю секунды посмотрев на Син Цю восторженным взглядом, Чун Юнь уже хотел было надеть кольцо на нужный палец, но Син Цю быстрее, а потому делает всё самостоятельно. И Чун Юнь ощущает, как его руку аккуратно обхватывают, также замечая, что ладони его спутника чуть меньше, а пальцы, по сравнению с его собственными – изящнее, а потому и наблюдать за тем, как юноша надевает кольцо, даже несколько завораживает.
–Тебе нужно сделать точно так же, как и я, – оповещает Син Цю, оставляя свою руку в чужой и Чун Юнь старается быть таким же нежным и аккуратным.
Но, как оказалось, совершить это гораздо тяжелее: ему кажется, что его руки дрожат, и это, наверное, заметно со стороны, а потому и неловко. Потому Чун Юнь старается как можно скорее надеть кольцо на безымянный палец своего друга, при этом сохранив осторожность. Но Син Цю словно и не замечает чужой неловкости и его глаза задорно блестят, когда он поднимает руку и рассматривает кольцо, которое переливается в свете комнатных ламп.
–А как они работают? – спрашивает экзорцист, опуская взгляд на собственную руку, рассматривая новый предмет.
–Ох, скоро ты обязательно об этом узнаешь! Совсем-совсем скоро, – отвечает Син Цю, продолжая любоваться и в душе наслаждаясь собственной хитростью.