ромашки.

флок присаживается на колено, чтобы расстегнуть ремни новой формы. рядом сидящие ребята всё ещё испуганы после смерти саши, поэтому их обыденные разговоры громкие, будто в попытках что-то заглушить, перекричать, а руки заметно дрожат. форстеру такое поведение не нравится. они слишком шумят, и это мешает сконцентрироваться. не то, чтобы парень хотел сейчас про что-то думать или на чем-то концентрироваться, но это по-прежнему раздражало. и досадно, но он не может ничего им предъявить. как никак, пока главный здесь не он, поэтому ему остаётся лишь кусать щеку изнутри, пытаясь перевести своё внимание на боль, на что-то другое. ремни с глухим стуком падают на деревянный пол. флок накидывает плащ разведкорпуса себе на плечи и подбирает их. — ребят, я… его прерывает кашель. флок закрывает рот рукой и пытается выглядеть более чем непринужденно. мало ли, чем-то поперхнулся. сослуживцы обеспокоенно оглядываются и форстер лишь отмахивается свободной рукой, прижимая её потом к груди. он разворачивается и выходит из раздевалки. отходит на безопасное расстояние и ускоряет шаг, направляется в какой-то безлюдный угол. сейчас все либо в раздевалке, либо обсуждают что-то с командоркой, поэтому флок прекращает сдерживать кашель. глаза наполняются солёными слезами, и они действительно как-то, как говорится, обжигают кожу, стекая по красным щекам. парень наклоняется и упирается рукой в стену перед собой, другой - хватается за горло. плащ и ремни падают рядом. он кашляет сухо и протяжно, задыхается от недостатка воздуха. на полу слёзы мешаются в непонятную жижу, смешиваются со слюной и каплями насыщенно-красной крови. в горле начинают проростать нежные ромашки. они царапают глотку своими белыми лепестками, они начинают расти вниз, к лёгким. заполняют их своей многочисленной армией уж слишком быстро, и кажется, ещё совсем чуть-чуть, разорвут грудную клетку флока к чертям. и вновь прорастут вверх, к солнцу, разорвав парня на куски, разбросают ошмётки его окровавленной кожи по сторонам. так бесконечно больно и страшно это представить, настолько, что это уже кажется не очень значительной деталью. разорвут и разорвут… форстер поднимает взгляд к потолку и жмурится от яркого света лампы. у него новый приступ кашля и он болезненно закрывает глаза, вскидывая голову назад, хватается двумя ладонями за горло. кашлять теперь ещё больнее и он отчаянно хрипит, пытается дать лёгким хоть чуточку воздуха. слёзы блестят от света и это могло бы казаться красивым, но не кажется, не в этой ситуации. кашель проходит, и флок хватает ртом такой нужный сейчас воздух. иногда просто дышать кажется верхом блаженства и это именно тот момент. он выплевывает много-много лепестков, несколько небольших ромашек и капли крови. крови даже больше чем в прошлый раз. губы дрожат и поблескивают из-за остатков этой самой крови на них, а глаза всё ещё широко раскрыты, зрачки маленькие. рыжеволосый вытирает кровь на губах кулаком, а тыльной стороной ладоней вытирает остатки слёз. мысли привести в порядок сложно, особенно из-за того, что голова пуста. но это уже не в первый раз, поэтому парень прикусывает губу и хмурит брови, направляясь на поиски какой-то ненужной тряпки, чтобы убрать за собой. не стоит кому-то из отряда знать, что несколько раз в неделю он начинает сухо кашлять, выплевывая кровь и белые ромашки - цветы, единственную красивую вещь в его жизни. пальцы сжимаются в кулаки и разжимаются обратно так же быстро, что и не уследить. ему уже даже как-то не важно на то, что с ним происходит, он привык, но ему больно и плохо от того из-за кого это происходит, из-за его бездействия. и говорить об этом, конечно, всем подряд нельзя...поэтому он вновь и вновь вдавливает бледные пальцы в ладони с многочисленными маленькими, почти незаметными, шрамами от своих же ногтей. он подходит к углу, где стоят принадлежности для работы, и слышит глухой кашель. сердце пропускает ровно один удар, и флок предательски радуется, что страдает от этой болячки не один. он внимательно смотрит на пол под ногами жана. там такая же жижа, как и у самого флока: кровь мешается со слюной, сверху капают горькие слёзы. вот только цветы у кирштайна другие. длинные лепестки грязно-жёлтого цвета выглядят устрашающе и флок будто вновь ощущает в горле боль. его мимолётно посещает мысль, что из-за такого действительно можно задохнуться и это его пугает. - это из-за кого? - интересуется он, пытаясь не выглядеть настолько просвященным в этой теме и не обращая внимания на свою неудачную попытку. - из-за...эрена? жан поднимает на него взгляд без бликов, тусклый и пустой. он, наверное, так выражает удивление, потому что сразу же после, он грустно кивает, соглашаясь. флок становится тесно в этом мире от понимания, что ведь у него взгляд, наверное, в такие моменты совсем похожий...он хлопает товарища по спине, в надежде, что это упростит ему задачу. совпадение или нет, но жан выплевывает на пол каплю крови в последний раз и ставит ладони на колени в попытках отдышаться. - и давно? - спрашивает флок недоверчиво. - 4 года. жан хрипит, но говорит более уверенно. приступ кашля ведь прошел, и жизнь заиграла новыми красками, холодной палитрой. - ого... - только и выдаёт флок. флоку стыдно за то, что он смотрит на жана сочувственно. стыдно за то, что ему безразлична эта ситуация. стыдно сейчас то, что он думает, что ближе к эрену и дальше от него, чем остальные, одновременно. сейчас всё до невозможного стыдно, поэтому он быстро убегает от этого чувства, оставляя кирштайна одного. он лишь ещё раз спокойно кивает, наверное, сам себе.

ххх

- флок? эрен подходит со спины и кладёт ладонь на плечо форстера. - флок... он сжимает руку чуть сильнее и явно хочет оставить после себя синяки. - да, эрен... - парень вздыхает и немного поворачивает лицо, чтобы эрен его видел и наоборот. у йегера лицо каменное, всегда холодный, остывший зелёный огонь в глазах и безразличие на губах, но флок смотрит. зачем-то смотрит. - всё нормально, не беспокойся. - я не беспокоюсь. - хмыкает эрен. ну конечно, он не беспокоится. он никогда не беспокоился. форстер держит руки перед собой, ладони холодные и перепачканы его собственной кровью. всё ещё белые ромашки и они всё ещё выглядят красиво. они будто бы совсем невинные и это не они только что рвали его на части изнутри, не они заставляли плакать и хрипеть на глазах эрена из-за того, как касались лепестками стенок горла, не они сейчас в некоторых местах также в крови и не они вообще существуют по вине эрена. когда флок вновь начал кашлять и истерично вдыхать воздух, с болью давая ему проход в лёгкие, эрен выглядел заинтересованным. заинтересованным, твою мать. он не любил выражать какие-то эмоции по отношению к другим, просто разучился, поэтому когда он наклонился, чтобы посмотреть на лицо форстера и они пересеклись взглядами флоку стало резко слишком плохо. казалось бы, куда хуже, но даже тогда йегер за него не беспокоился. - это из-за меня? - будто бы непринужденно спрашивает эрен. - да. - ясно. он убирает руку с плеча рыжеволосого, но лишь на секунду. эрен обнимает флока за грудь, и это слишком резко и неожиданно, и форстер на секунду теряет контроль над собой и кладёт ладонь поверх ладоней йегера. пачкает их в крови, но не видит никакой реакции в ответ. ромашки падают к ногам. эрен лишь аккуратно кладёт подбородок на многострадальное плечо парня. дышит прямо ему в ухо, совсем-совсем близко. - и что ты чувствуешь по отношению ко мне? - шепчет. флок всегда мог объяснить все действия и мотивы эрена. он наверняка знал, что тот чувствует, но он не был уверен правдивы ли его догадки. йегер никогда не показывал этого. поэтому рыжеволосый не понимает тех действий, что эрен принимает спонтанно. не понимает того, что идёт, казалось бы, по точному плану, что создан самим же эреном. - я влюблен в тебя. возможно. - пытается сохранять спокойствие. - это не будет сказываться во время боя? длинные тёмные волосы красиво ложатся на плечо, немного на шею, но это не защищает флока от стали в голосе эрена, в его дыхании. своими руками он уже не обнимает, а будто хочет задушить, только медлит. но, наверное, изначально это и было его целью. флоку уже начинает казаться, что это призвание у него в жизни такое - задыхаться. задыхаться из-за ромашек, задыхаться от слов эрена, от его рук. и форстер уже принял то, что всегда он задыхается из-за эрена. он живёт и умирает с каждым днём всё больше только из-за эрена. - я... - парень мнется, отвечая. - нет, не скажется. я смогу сражаться столько, сколько ты скажешь, это просто... ещё одна моя характеристика. - флоку больно такое говорить, ему жить больно, но дыхание за кожей становится более мягким, и он понимает, что без этих слов никак. эрен же действительно его так воспринимает, как очередную пешку. наверное. может, флок для него находится ещё ниже. - считай это мой минус. - единственный, я надеюсь. - да... йегер удовлетворенно хмыкает за спиной и уже хочет убрать руки, но форстер непроизвольно, но отчаянно хватается за них своими. они у парня смуглые, грубые и все в шрамах, будто отражение его сердца... ну, когда оно у него ещё было. эрен неодобрительно цокает языком, а руки выдергивает из чужой хватки резко. возле двери он разворачивается, но не решается сказать ничего из того, что хотел. в итоге просто хлопает дверью.

ххх

флоку тогда было 17, и у них была очередная вылазка к 4ой стене. он с эреном были дежурными, но форстера не особо интересовало ни возможное нападение врагов, ни компания эрена. парень почему-то был уверен, что он вообще решит прогулять дежурство. как никак, а командорка всегда позволяет и делает для эрена исключение. но, форстер правда удивлён, йегер подходит к нему, возвращается после того, как куда-то « отлучился ». видимо, он отходил проверять ребят на другой стороне стены. - как ты? - чего? - флок искренне удивляется. - дежурство как? - дежурство-то...я просто стою и пытаюсь найти что-то интересное в этом занятии. флок присаживается на табуретку, стоящую рядом, и кивает собеседнику в сторону ещё одной. он тоже садится. - а как с людьми? - йегеристами? ну я ещё не начал искать людей, 2 года ещё ждать, думаю, они за такое время быстро остынут к твоему плану и... - ты прав. - зачем-то перебивает парня йегер. флок удивлённо хлопает ресницами, но легко улыбается на то, что эрен с ним согласен. эрен мало с кем соглашается, поэтому форстер думает, что это повод для гордости. он поворачивает голову и смотрит на небо. тучи закрывают луну и плывут по небу слишком медленно, слишком спокойно. воздух свежий, а ветер прохладный из-за ранней весны. флок дышит полной грудью и искренне наслаждается этим моментом. форстер поворачивает голову к эрену. не смотря на то, что тишина между ними совсем не неловкая и совсем не давит на него, она такая же спокойная как эта ночь, но сказать что-то всё же хочется. или просто услышать голос эрена, флок не уверен. - знаешь, под стеной растут ромашки. - он говорит не то, что хотел, поэтому удивляется, но слова вылетают непринужденно и из-за этого чувства рыжеволосый расслабляется. - что? - ромашки растут... хочешь покажу? флок встаёт с табуретки и подходит к эрену. протягивает ему руку и слабо, как-то неуверенно, но улыбается. йегер тоже встаёт, но за руку флока не берёт, просто уходит вперёд, будто знает все углы в округе этой стены. флок ускоряет шаг, чтобы догнать его. раньше этот жест не казался странным, раньше они были другими.

ххх

флок грустно улыбается, когда вспоминает, как смотрелся эрен с ромашкой за ухом. вспоминает, как воодушевлённо рассказывал эрену, как нашёл эти ромашки и почему они ему нравятся. йегер же тогда, кажется, совсем никак не отреагировал, но форстер принял это за...что-то. за что-то он всё таки принял это безразличие. парень не уверен, что всё началось именно в тот момент. скорее, немного раньше, но это была точка невозврата, и флок даже не жалеет. почему-то не жалеет. самолёт над головой начинает двигаться в сторону марле и скрывается от глаз, улетает. парень давит из себе лёгкую улыбку и в последний раз заходится кашлем. единственное на что надеется - что, может, и не эрен, но цветы, что напоминают флоку про него, скрасят его смерть. но ромашки он откашлять уже не может, лёгкие окончательно не выдержали всю нагрузку.