Возрождение

О чудный, дивный новый Мир, коль в нем живут… такие люди

Я жива… жива… Но эта боль... Как больно, Господи… Я слышу запах гари – тягучий и густой, он окутывает меня со всех сторон. И я не могу пошевелиться, чтобы отогнать его. Не могу разжать обгоревшие пальцы, не могу открыть глаз из-за запекшейся на лице крови. Я могу только стонать, в надежде, что кто-нибудь откликнется и поможет мне… как же больно! Тело ломит от судорог, и каждое движение причиняет новую боль, но я не могу остановиться. Это замкнутый круг… и бесконечная слабость… Я поняла, что теряю сознание, когда чьи-то руки коснулись моего запястья, нащупывая пульс. «Who is she? How does she get here?» «Jesus Christ!» «Calm down, Rogue! Let’s take her inside… Logan, help me… right here! Carefully, ok… ok…» Кто-то поднял меня на руки. Врач? Один из уцелевших? Я не видела и не могла спросить – рот был полон крови. Мне было страшно. Я не хотела умирать… только не так! Сквозь стон прорвались судорожные рыдания, и я почувствовала на своих волосах большую и… волосатую ладонь. «Take it easy, girl… you can make it…» Я с трудом разлепила окровавленные губы. «Кто вы?» «What she just said? Beast, what the language?» «Where the hell she comes from?» «Пожалуйста…» «Quite! You want to say something, girl? What is you’re name? Do you understand what am I saying?» Что за язык? Сознание мутнело с каждой минутой. Я знаю его… знаю так же хорошо, как родной… «Help… me…» «Quite clear, huh?» «Shut up, Logan!» Пип… пип… пип… пип… Так бьется мое сердце. Ровно и спокойно. Теперь. Когда все позади. Я повернулась на подушке и дотронулась до лица. Ни следа крови и грязи. И никаких повязок. А это значит, оно цело. Мое лицо цело. Я открыла глаза и осмотрелась. Белое больничное помещение с парой неоновых ламп высоко под потолком и аккуратным рядом заправленных постелей справа от меня. Ладони заныли с новой силой, и только сейчас я поняла, что мои руки туго перебинтованы на манер бабушкиных варежек. Кожа под бинтами нещадно чесалась. Я безуспешно потерла одну варежку о другую и откинулась на подушки. Пип… пип… пип… Отвратительный звук. Я протянула руку к проводам и, провозившись за отсутствием свободных пальцев, какое-то время, наконец, сорвала их все. Равномерное пиканье сменилось одним протяжным пииии. Голова у висков заныла и, приложив бинты к лицу, я почувствовала тупую боль от сдавленного прикосновением синяка. На внутренней стороне век плясали красные огоньки пожара. Вспышки следовали одна за другой… оглушительные хлопки прерывали испуганные крики людей… Я тоже кричала… но мои крики тонули в общем гвалте, так что я даже не слышала их. Горло сдавил спазм, когда дверь в палату открылась, и в нее влетел… или влетело… «My pardon… I thought you’re… gm… well, good to see you’re ok…» В белом халате, закрывая собой весь дверной проем, стояло… даже не знаю, как назвать… ну, в общем, человекоподобное существо. Короткая шерсть, покрывавшая все его тело, была синего цвета. В руках планшет с бумагами. Из нагрудного кармана выглядывали пара ручек и термометр. Существо поправило на носу очки в тонкой роговой оправе и, прокашлявшись, обратилось ко мне.  При-ивиет, - последовавшая за этим дружеская улыбка обнажила белоснежные хищные клыки. Не дождавшись моего ответа, существо достало из бокового кармана маленький англо-русский разговорник, и, добравшись до закладки, снова заговорило. – Привиет, меньа зовут, - он поднял на меня глаза. – Генри.  …Катя, - наконец нашла нужным ответить я. Лицо существа просияло.  Ok, ok… как ти себьа шувствуишь? – русские слова давались ему с трудом.  Better… much better, – ответила я, и существо радостно прыгнуло к моей кровати. Не подошло, а именно прыгнуло, взяв упор на свободную руку, как это делают приматы. Наверное, мой ужас отразился на лице, потому что… ммм, Генри примирительно поднял руки и не стал подходить ближе.  Извини, старая привычка… я не напугал тебя? – спросил он по-английски, с облегчением отложив разговорник в сторону.  Нет, - я замотала головой, по-детски отрицая очевидное.  Ты отключила аппарат?  Да, отключила, - я тоже ответила ему по-английски. Существо кивнуло. Подумав с минуту, я спросила.  Кто вы? Дверь снова открылась, но на этот раз на пороге появилась молодая женщина. Вместо белого халата, на ней были рваные светло синие джинсы, заправленные в ковбойские сапоги и клетчатая рубашка, завязанная на груди узлом. Остановившись в изножье кровати, она скрестила руки, и приветственно кивнула. Копна темно-каштановых, чуть вьющихся волос, метнулась вслед за головой, обнажая густые белые пряди на макушке.  Ну, как обстоят дела? – она переместила руки на талию, открывая безупречный пресс, и улыбнулась. – Добро пожаловать в особняк, я – Шельма.  Катрина, - переврала я свое имя на иностранный манер, представляя, как ведущие глянцевые журналы мира дерутся за право напечатать ее тело на своей обложке. Или на Новогоднем развороте… милая внучка Санта-Клауса, ха…  Прогресс на лицо, - отозвался Генри. – Ты позволишь? – он протянул ко мне руку со стетоскопом, и я инстинктивно отклонилась назад. Повисла неловкая пауза. Генри посмотрел на меня поверх очков и терпеливо добавил. – Я только хочу проверить все ли показатели в норме. Здесь никто не причинит тебе вреда. Я пожалела, что не могу ущипнуть себя, чтобы проверить сплю я или схожу с ума на самом деле.  Да, ясно, извини, - я поджала губы и попыталась расслабиться.  Не волнуйся, Зверь самый лучший врач, какого только можно найти, он быстро поставит тебя на ноги! – она подмигнула мне и вышла.  Не волнуйся, профессор ответит на все твои вопросы. Я промолчала. Хотя мне ужасно хотелось задать эти вопросы сейчас и именно Генри. Например, о каком это профессоре шла речь? Почему все говорят по-английски? Где я? И, наконец, есть ли выжившие… Генри проверял мой пульс. Я еще раз удивилась про себя, что вот так спокойно позволяю разумному обезьяночеловеку с длинными руками и ногами, тонкими сильными пальцами и глазами ну, прямо скажем, не лишенными профессорского интеллекта, исследовать себя. Словно я какой подопытный. Глупость, а не ситуация… И, тем не менее, моим доктором был некто англо говорящий Генри а.к.а. Зверь, и все его тело было покрыто синей шерстью. Может, неудачно пытался закрасить пробивающуюся седину? Не похоже… хотя, если не брать во внимание повышенную волосатость неординарного цвета, черты его лица были вполне приятными… Я улыбнулась своим мыслям, и Генри, поймав эту улыбку, ответил тем же.  Моторика в норме, голова не кружится? Белые точки перед глазами видишь? Нет? Хорошо. Помнишь, как оказалась здесь? – я пожала плечами.  Здесь… это где?  В Школе для одаренных подростков? - Генри взял в руки ножницы и попросил вытянуть руку.  Я… ну… впервые слышу…  …Ты ведь из России?  Да… - говорить об этом совсем не хотелось.  Прилетела туристическим рейсом? – не самолетом, точно. В глазах стояли клубы дыма. – Катрина?  Нет…  На теплоходе?  Нет… - Генри внимательно посмотрел на меня поверх очков. Я протянула ему вторую руку и отвернулась. – Ясно, гм…  Почему ты синий? – резко бросила я, вдруг без причины рассердившись на него.  Неудачный эксперимент, - ответил Генри, ничуть не смутившись.  И волосы тоже? – он кивнул, не поднимая глаз.  Ты не помнишь, как оказалась здесь, не так ли?  А это так важно? – я принялась осматривать свои руки.  Это с какой стороны посмотреть, - он отложил ножницы в сторону, и я с удовольствием размяла затекшие пальцы.  А шрамы… они останутся?  Надеюсь, что нет… гм… Катиа – как странно было слышать свое русское имя, искаженное мягкостью английского языка - видишь ли, ты материализовалась на лужайке за особняком, вся в дыму, в обгоревшей одежде. Логан увидел тебя с балкона, и мы…  Что значит, материализовалась? – я отвлеклась от своих ожогов и посмотрела на Генри.  Это значит, что ты вдруг возникла из воздуха… ну, как телепорт, только без характерного запаха серы…  Что!? – я изобразила удивление, хотя, если быть честной, больше испугалась, потому что какая-то частичка меня радостно закивала в ответ его предположения. Значит ли это, что в его словах была доля правды? Если да, то это многое объясняло… и так просто расставляло по полочкам все то, что произошло там…  Шельма тоже это видела. Она может подтвердить, если хочешь.  По-твоему, я в это поверю? – но признаваться было еще рано.  А зачем бы я стал тебе лгать?  Не знаю, может, тебе что-то нужно от меня? Генри сначала опешил, а потом громко рассмеялся. И меня это обидело. Я зло посмотрела на него, поймала взгляд синих глаз за оправой очков и тут что-то произошло. Шерсть на теле Генри стала светлеть, пока не вернулась к светло-коричневому цвету, а потом и вовсе осыпалась к его ногам. Руки и ноги стали меняться, приближаясь к нормальным человеческим пропорциям. Меньше, чем за минуту, Генри потерял свой звериный облик, превратившись в темноволосого мужчину средних лет. Доброжелательное расположение Зверя сменилось угрюмым выражением, словно это перевоплощение ранило его, а потом и вовсе скрылось за маской безразличной вежливости. Волны стыда захлестнули меня с головой, а Генри глубоко вздохнул и вытянул вперед руки – красивые мужские руки с длинными ухоженными пальцами. Никаких синих волос, никаких когтей.  Катиа…? Вместо ответа я зажмурилась, ощущая знакомое головокружение. У Генри сбилось дыхание, и когда я, наконец, решилась открыть глаза, передо мной сидел все тот же волосатый и синий Зверь. Он поправил воротник халата, прокашлялся, в попытке скрыть от меня свое замешательство, а потом отчетливо громко сказал.  Это… это была ты. Я промолчала, сделав вид, что не вижу и не слышу его. Генри поднялся. В голове почему-то всплыло воспоминание о дне рождения моей матери. Я силилась вспомнить… мне сколько? шестнадцать… большой праздник, много гостей… тогда, тогда что-то произошло…  Я принесу тебе одежду, гм, - помолчав немного, Генри добавил. – Ты не переживай по поводу случившегося, у нас и не такое бывало… Я отстраненно кивнула, а когда он вышел, откинулась на подушки и закрыла лицо руками. Да, тон его голоса был обнадеживающим. Ничего страшного. Если не брать в расчет то, как я отблагодарила человека (он же человек, правда?), спасшего мне жизнь. Вот черт! Но что толку винить себя? Теперь, когда я все вспомнила. Это случилось снова. Не потому, что хотела, но потому что перестала на миг себя контролировать. И его слова напоследок… что значит, у нас и не такое бывало? Из головы не выходил предстоящий разговор с неизвестным профессором. Неужели, они и в правду собираются… Нет, только не это! Я вскочила с кровати, ища глазами свою одежду. С противоположенной стены на меня испуганно посмотрело отражение – растрепанная черноволосая худышка в больничной распашонке. Надо взять себя в руки. Я вздохнула, отвела взгляд от зеркала и села на кровать. Бежать… в таком виде? Если да, то куда? А какая разница – все лучше, чем стать подопытной крысой. Мазь, которую Генри нанес на руки, почти вся впиталась, так что я снова почувствовала знакомый зуд. Зверь не заставил себя долго ждать.  Возьми, это спортивная форма школы, ничего особенного, но больше твоего размера ничего не нашлось, - я взяла из рук серый сверток. – Я подожду здесь, - он кивнул и закрыл за собой дверь. Покусывая губы так, что они снова начали кровоточить, я бросила одежду на кровать. Генри принес мне серую майку с черным Иксом в центре, обведенным в круг и надписью «Школа Ксавье для одаренных подростков» и серые спортивные штаны на кулиске. Я быстро переоделась и, окинув тревожным взглядом палату, как назло, лишенную окон, вышла в коридор. Генри стоял у противоположенной стены. Сама невозмутимость. У меня свело зубы, и на этот раз я воздержалась от вопросов. Поманив за собой, Генри пошел вперед, и я следом за ним, безуспешно пытаясь поломать в себе чувство вины. Выполненное в английском стиле убранство коридора было необычно для моих глаз, привыкших к европейскому минимализму из металла и стекла. Больница (частная школа, как назвал ее Генри? или чей-то до неприличия шикарный дом?) явно была очень старой. Чем-то теплым пахли стены, и паркетный пол частенько поскрипывал под ногами. Но в целом было видно, что за ней следят и поддерживают в должном порядке. Очередной коридор привел нас прямиком в просторный холл на первом этаже. Через распахнутые витражные двери я увидела полукруглое крыльцо и ухоженную лужайку. Напротив входа стоял красный корвет, и какой-то парень старательно натирал и без того ослепительно отполированный капот. Через холл мы попали в проходную гостиную, также обставленную староанглийской роскошью – три удобных кожаных дивана, обращенные к трем сторонам света в центре комнаты, журнальный столик со свежими цветами в фарфоровой вазе и большой плазменный телевизор у свободной стены. На одном из диванов сидела Шельма, а рядом с ней, аккуратно держа одними кончиками пальцев малюсенькую чашечку кофе, - чернокожая женщина. Ее волосы, цвета молока, были собраны в высокий хвост. Я никогда не видела таких белоснежных – не седых, а именно белых – волос. Даже пряди в кудрях Шельмы не шли ни в какое сравнение с ними. Заметив нас, красотка приветственно махнула рукой. Я кивнула, чувствуя на себе любопытный взгляд мулатки.  Потом я представлю тебя остальным, профессор ждет нас, - Генри прошел дальше по коридору и постучал в дверь справа от себя.  Можно? – дверь открылась, и он пропустил меня вперед. С улицы донесся гортанный мужской смех, и в воздухе явно запахло сигаретами. Ненавижу сигаретный дым. Я обернулась посмотреть, кто же так отравил воздух вокруг, но Зверь уже закрыл за мной дверь кабинета.  Здравствуй, - за широким письменным столом на противоположенном конце комнаты сидел лысый старик.  Я не так стар, как ты предположила сначала, - он чуть приметно улыбнулся и предложил мне присесть. – Меня зовут Чарльз Ксавье, добро пожаловать в Школу для одаренных подростков, - меня уже стало раздражать это название – оно было везде – на майках, на дверях, даже на лепнине у потолка – что за глупый символ икс-в-круге? Больше напоминало секту, чем учебное заведение.  Мы не секта, но ты права, студенты действительно иногда перебарщивают с размещением символики, - мне стало неуютно. Я бросила долгий взгляд на лысого профессора – он выглядел вполне дружелюбно, но создавалось впечатление, что он умеет читать мысли и с удовольствием это делает.  И опять ты, Екатерина, права, я действительно умею читать мысли, но предпочитаю без надобности этого не делать. Ведь недаром же Господь дал нам уста и вложил в них слова? – опять это гнетущее чувство дискомфорта. В голове пульсировала мысль, что я просто оказалась в большом сумасшедшем доме.  Катрина, в этом доме живут не сумасшедшие, а люди с необычными способностями или, как нас называет большинство, мутанты. И у меня есть все основания полагать, что ты – одна из нас, - я слушала профессора, а сама ловила себя на мысли, что не верю ему. Есть все-таки в жителях современных высокотехнологичных обществ один маленький недостаток, который называется скептицизм. Он сужает мировоззрение до формулы «увидел-пощупал-проверил, а потом уже поверил». И я, как истинное дитя прогресса, чувствовала тоже самое – блок на веру в иррациональное. Не такой фундаментальный как у других, но все же…  Мутант? – я уже начала раздражаться его навязчивым ответам на вопросы, которых не задавала, по крайней мере, вслух, когда последние слова профессора заставили меня усмехнуться. – Это как бородатая женщина или мужчина, у которого в руках лампочки горят? Вы хотите сказать, что я такая же? Бросьте, сколько мне лет, чтобы я верила в подобные бредни?  Но неверие ведь не мешает тебе летать, не так ли? – у меня внутри словно выключили свет. Блок неверия в иррациональное дал здоровенную трещину, и я вдруг поняла, что попалась. Оборона пробита, логические цепочки разрушены, и вся моя система мировоззрения перевернулась с ног на голову. Почему я раньше не задумывалась над этим? Отрицая все маловероятное и фантастичное, я забыла отречься от себя! Какая прелесть! Я есть то, существование чего подвергала сомнению и называла невозможным! Камень преткновения есть Я… но как он узнал? Как мог он знать? Если только…  Нет, Катя, мы не правительственные агенты и не врачи жадные до донорских органов и подопытных животных. Мы не охотимся за необычными людьми, не сажаем их в клетки и не ставим над ними эксперименты… я вполне развеял твои страхи?  Вы… правда читаете мысли? – спросила я вместо ответа. Я вспомнила, как впервые узнала, что могу… хм, могу летать… могу… да, я испугалась. И обрадовалась. Обрадовалась от одной мысли, какие возможности открывали эти мои умения. Но потом…  Ты можешь загадать любое число, если хочешь… - я хмыкнула.  Нет, спасибо, - и, помолчав немного, добавила. – Значит, вы все знаете? Знаете, что произошло?..  Я мог бы узнать, если бы ты захотела поделиться со мной. Но… ты не хочешь. Может быть, я могу в чем-то помочь тебе?  В чем, например? – если Ксавье и в правду телепат и умеет читать мысли, то, честно, предложение помощи с его стороны меня насторожило. Потом я спохватилась – ведь он прямо сейчас читает меня, как раскрытую книгу! – мысли не слова, и их нельзя выбить, то есть «не сказать», а как же тогда? О чем думать, а о чем нет? За пару секунд я окончательно вынесла себе мозг, так что под конец какофонии из ненужных и однозначно глупых размышлений я, наконец, выдавила. – Не читайте мои мысли, мне это неприятно.  Сейчас я и не читаю, - Ксавье улыбнулся, и мне было сложно из его улыбки понять, говорит ли он правду или нет. А впрочем, пусть себе читает, в моих мыслях нет ничего сверхъестественного. Ах, какая глупая бравада…  Вы что-то сказали? – я отчетливо различила хохоток у себя в голове. И это не был мой внутренний голос.  Лишь предложил свою помощь...  А… - факт №1 – Ксавье правда не читал мои мысли (либо мастерски обманывал). Факт №2 – откуда взялся этот смех (я схожу с ума что ли)? – Ясно, вы хотите помочь мне вспомнить, как я оказалась здесь? За тысячи километров от дома?  Да, если ты захочешь во всем разобраться, - я промолчала, и Ксавье примирительно поднял руки. – Случай необычный, не спорю, но не из ряда вон выходящий. Ты просто напугана произошедшим и отчасти блокируешь воспоминания о случившемся. Со временем, и без моей помощи, ты все вспомнишь. А пока это не произойдет, ты можешь осмотреться кругом и решить для себя, что будешь делать дальше, - он развернул кресло и выехал из-за стола. Ксавье был парализован.  Это долгая история, - он грустно улыбнулся. – Катя, я помог многим до тебя, таким же уставшим и запуганным детям, оставшимся один на один со своей непохожестью на других. Спроси Шельму или Ороро, спроси любого студента в этой школе. Но ты должна понять одно – это не проклятье и не наказание. Это – дар. Дар, который выделяет тебя среди других. Вопрос лишь в том, научишься ли ты использовать его во благо… и получать от этого удовольствие, или нет. Ксавье сделал короткую драматическую паузу, позволившую мне осмыслить сказанное. И я осмыслила. Если кратко, то: 1. Я не дома. 2. Как оказалась не дома, не знаю, но обязательно выясню. 3. Надо узнать, все-таки, как обстоят дела дома. 4. Я в очень странном месте. 4а. И в этом месте знают, что я умею летать, то есть – ух, думаю можно подумать об этом вслух – отличаюсь от обычных людей. 5. Как я поняла, в этой школе все отличаются от обычных людей. Но как же так? Я столько времени провела в поисках себе подобных, и не только на территории России, но и за границей, и нигде не было даже намека на экстраординарные способности. Весь мой небогатый список «неординарностей» сводился к цирку уродов и глотателей шпаг. Ну, еще был человек рептилия, хотя, на мой взгляд, искусственно раздвоенный язык вовсе не круто. А Ксавье говорил немыслимые вещи. Вещи, которые я так давно хотела услышать, которым, несмотря на протесты разума, хотела верить! Впервые в жизни не бояться и не стесняться того, что я есть! И не скрываться. Никогда… – Я предлагаю тебе помощь. Ты можешь воспользоваться ею и остаться в особняке так долго, как пожелаешь… либо отправиться домой тут же… поверь мне, это в твоей власти, - он улыбнулся и замолчал в ожидании ответа. Я колебалась недолго.  Я бы хотела во всем разобраться, - я сделала свой выбор и с облегчением вздохнула.  Хорошо, тогда я попрошу Шельму показать тебе комнату… и, может быть, она подберет для тебя что-то из своего гардероба, - в сознании возникли пышные формы девушки, и я с сомнение фыркнула. Ксавье счел нужным воздержаться от комментариев.  Профессор, - я заколебалась – стоило ли мне продолжать? – когда Генри снимал показатели… там, в общем, произошло то, что я… - черт, ну почему верных слов не оказывается на языке именно тогда, когда они так нужны! – он изменился… правда ненадолго, но мне кажется, из-за меня…  Да, Генри сказал мне.  Что это было?  Вполне возможно, ты, как Протей, можешь искривлять пространство по своему желанию.  Как кто? – меня безумно удивили его слова. – То есть я могу? Но…  Пойми, это лишь предположение. Но, если ты согласна, мы можем выяснить природу твоего дара сразу после ужина? – я, молча, кивнула. Беспокойство и какое-то странное, гложущее чувство не оставляло меня. Я действительно говорила с ним о своем… даре? Задавала вопросы? Советовалась и искала… как это? Утешения? Кажется, я сошла с ума… Бред! Бред! Бред!  Проф, звали? – на пороге появилась Шельма. Я посмотрела на ее ковбойские сапоги с металлическими набойками на каблуках и про себя удивилась, как она смогла подойти к кабинету, не издав ни звука.  Покажи, пожалуйста, Екатерине ее комнату, а потом спускайтесь к ужину, сегодня накрываем в большой столовой.  Ого, вот это имя! Звучит красиво, это по-русски?  Да, - Шельма попробовала повторить, но запнулась на первой же букве, так что в итоге получилось «Иктерина».  Не обижайся, ладно? Я буду звать тебя Кэт, ок? – я была не против. Она поманила меня рукой и… через весь коридор спланировала на густой ковер в гостиной. Я оторопело посмотрела ей вслед. – Ты чего там встала?  Ты… ты же только что…  А, это одна из моих способностей, - она пожала плечами. – Просто проф ругается, что набойки царапают паркет… ну, не выкидывать же в самом деле только из-за этого такие сапоги? - она весело подмигнула мне и, поднявшись в воздух, полетела к лестнице, ведущей на второй этаж. Ей вслед я подумала, что тоже умею летать, и тех немногих тренировок, что были у меня дома, в принципе, вполне достаточно, чтобы попробовать опять. Я посмотрела на Шельму, на то, как свободно она левитировала под потолком… и не решилась. Мулатка все также сидела в гостиной. В руках у нее был увесистый том по садоводству с большими красивыми иллюстрациями цветов на разворотах. Шельма нетерпеливо позвала меня. Я послушно перешла в светлый холл, когда снова услышала этот низкий мужской смех. Я обернулась и через стекло входной двери увидела коренастого черноволосого мужчину. Опершись спиной на мотоцикл, он смеялся над молодым парнем, полировавшим машину. Тот, не обращая внимания на едкие замечания, продолжал усердно натирать капот. Я еще немного понаблюдала за обоими, и, наконец, соизволила последовать за Шельмой. Комната, в которой мне предстояло поселиться, оказалась на удивление уютной, и по стилю оформления не особенно отличалась от остального особняка. Нейтрального цвета стены, мягкий овальный половик в центре, кровать справа от входа, письменный стол и платяной шкаф с зеркалом от пола до потолка. И большое окно, выходившее на подъездную лужайку. Тут же была отдельная ванная комната.  Я через две комнаты налево, - сказала Шельма, приземляясь на половик. – Как тебе?  Нет слов, - я улыбнулась, осматривая стены. Над изголовьем кровати висела картина – репродукция Сальвадора Дали «Скоротечность времени».  Ну, давай осваивайся, а я пока проведу ревизию в шкафу и подыщу что-нибудь для тебя на первое время, - она критично осмотрела меня с ног до головы. – Ты еще меньше, чем Джубилли, ну ладно, - улыбнулась и выпорхнула из комнаты. А я осталась со смешанным чувством пустоты и усталости. Тело как-то разом напомнило о том, что пережило, и я опустилась на кровать. Все было слишком странно, чтобы в это поверить. Школа для одаренных, мутанты и тот факт, что я – одна из них… что я могу то, на что не способен обычный человек… Кажется, дым сигарет преследовал меня повсюду. Я поморщилась и подошла к окну. Корвета не было видно, как и парня в очках. Но у крыльца стоял хромированный мотоцикл, кажется, Харлей, на котором сидел мужчина в кожаной мотоциклетной куртке, прикуривая сигару. Боже, он что, вообще никогда не останавливается? Если бы не правила гостеприимства, я бы высказала ему все, что думаю о курящих в общественных местах бугаях! И, словно услышав мои мысли, мужчина обернулся и поднял голову. Строгое, сухое лицо без единой эмоции, глаза острые, с прищуром, как у хищного зверя. Черные густые волосы переходят на лицо в старомодные баки. И не понятно, то ли это прическа из прошлого века, то ли он забыл причесаться Весь он, как пружина, напряженный и злой – и от его взгляда становится не по себе. В воздух отправилось еще одно облако едкого дыма, и я поежилась. А мужчина убрал подножку и рванул с места, покидая территорию особняка. Возникло ощущение, что из-за меня, но я отмела его, как самое тупое в своей жизни.  Ну, оцени-ка мой выбор! – я обернулась, когда Шельма вывалила на кровать целый ворох цветных тряпок.  Зачем столько?  Ну, как это зачем? Чтобы было из чего выбрать! – она села в кресло у стола и, закинув ногу на ногу, зазывно улыбнулась. – Ну, давай же, померяй что-нибудь, - я беспомощно улыбнулась. Беспокойство по поводу хмурого типа на мотоцикле почти сразу вылетело у меня из головы. После часа споров и примерок, мы, наконец, остановились на джинсовом мини сарафане и легкой хлопковой маечке. Обуви 35 размера в особняке не нашлось, так что я не без огорчения Шельмы осталась босиком.  Может, быстренько слетать в Молл? Я отказалась наотрез.  Ну, не пойдешь же ты босиком?  Может, мне тогда лучше остаться и вообще никуда не ходить?  Ты что, нет, конечно! Мы же собираемся в большой столовой! – она произнесла это таким тоном, словно говорила о званом ужине в Белом доме. – Поверь, с нашим образом жизни общие ужины бывают не так часто, чтобы ими пренебрегать, - Шельма бросила быстрый взгляд на часы. – Успеем, если возьмем машину Скотта, - она запрыгнула на подоконник и вылетела в окно. Обернувшись, она крикнула. – Ну, давай, Кэт, я же знаю, ты тоже умеешь! Я подошла к окну. До земли было метров шесть, не меньше. Шельма подлетела ближе и протянула мне руку  Не волнуйся, здесь никто не будет тыкать в тебя пальцем и называть уродом… Называть уродом? Ее слова удивили меня, но я все-таки встала на подоконник. Сердце отчаянно забилось в груди – даже уверенная в том, что, шагнув за карниз, я не упаду, я не переставала бояться высоты.  Я на страховке, ну же, - Шельма отлетела в сторону, освобождая для меня место. Сердце ухало уже где-то в ушах. Но я не хотела отступать. Было в этом что-то старое и давно забытое, какое-то несравнимое удовольствие от вкушения запретного плода, который в России мог бы возвести меня в ранг подопытного кролика номер один. А здесь? Я огляделась кругом – за высоким, оснащенным последними средствами охраны забором, за густыми кронами деревьев, скрывающими от любопытных глаз частную жизнь сильных мира сего, грозила ли мне опасность разоблачения? И я отбросила сомнения, просто шагнув в пустоту. Воздух как будто чуть просел подо мной, и я подалась вперед, заставляя тело двигаться в нужном направлении. Шельма тут же оказалась рядом, а я с удовольствием вдыхала свежий воздух и ощущала себя несравненно легкой. Захотелось смеяться – дома, даже за высоким забором загородного дома, я никогда не могла позволить себе подобной роскоши – свободы от ощущения полета, не омраченной опаской быть увиденной. Дом… это воспоминание вернуло меня в реальность. Как же они…  Салки, ты водишь – давай наперегонки к гаражу! Шельма ощутимо толкнула меня в плечо, выводя из ступора, и, стрелой взмыв вверх, так, что даже воздух вокруг нее нагрелся, рванулась вперед. Я только успела удивиться тому, как свободно она чувствует себя в своем теле, как ловко управляет им, словно всю жизнь только и делала, что практиковала одиночные и сверхзвуковые полеты. Я о таком только мечтала, левитируя из угла в угол в своей комнате. Поэтому, даже не надеясь догнать Шельму, я осторожно полетела в указанном ею направлении. И следом за мной, не отставая ни на метр, летели мои мысли. Все до единой. Нью-Йорк… Большое Яблоко… Пока мы мчались (не ехали, а именно мчались, потому что, как я поняла, Шельма по-другому водить просто не умеет), я проговорила это слово сотню раз, чтобы хоть как-то поверить. Поверить в невозможное. За тысячи километров от дома… как такое может быть? Похищение? Я бросила тревожный взгляд на Шельму, но она о чем-то увлеченно рассказывала, умудряясь при этом лихо объезжать возникающие на ее пути препятствия (ну, парочку другую уродов и мудаков). Несколько раз мы даже пролетели на красный, так что это было чистой воды везением, что полиция города Нью-Йорк не почтила нас своим пристальным и высоконравственным вниманием. Нет, явно не похищение. Но как тогда? Как я сама смогла за один вечер переместиться на 8 часовых поясов назад, на другое полушарие, на чужой континент, в другую страну! Непостижимо! Стоп. А как насчет предположения Зверя о телепортации? Просто и логично. Но возможно ли? Я умею летать. Раз. Вижу мечты и страхи других людей. Два. И еще телепортируюсь в пространстве. Три? Не многовато ли для меня одной? Голова закипела от возникших перед внутренним взором перспектив. Спокойствие, только спокойствие! В конце концов, Генри выдвинул лишь предположение, которое только предстояло проверить… так что времени было предостаточно. Но мой гаденький внутренний голос так не считал. Его не интересовали предположения, лишь четкие ответы, которые я могла получить, только вернувшись мыслями к событиям вчерашнего вечера. И он всеми силами подталкивал меня к этому. Нет! Я не собираюсь никуда и ни к чему возвращаться. Пока. Буду спокойно и рассудительно воспринимать происходящее вокруг как само собой разумеющееся. Но мои нервы сдали в первые же полчаса, когда Шельма назвала имя Маноло Бланик. Несмотря на слезные уговоры, я наотрез отказалась ехать на какое-то там авеню. Другие, не менее известные бренды, только усугубили наш спор. В итоге, так и не сумев меня переубедить, Шельма махнула на все рукой и выбрала Мэйсис, который во всем меня устроил. Но там встала новая проблема – весь представленный модельный ряд начинался с 6 (то есть с полного 36 размера), который был мне, конечно, велик. Удивляюсь, как у нее хватило терпения не взорваться после этого. Я бы точно уже вышла из себя, но Шельма, просто забив на Мэйсис, потащила меня в Галерею, где мы провели еще добрых полчаса в спорах и примерках. Она настаивала на открытых ботильонах, я же искала балетки или, на худой конец, сабо. В конце концов, устав от всего этого кошмара и взяв первые же пришедшие мне в пору черные сабо на чудовищной платформе, я отправилась к кассе. Шельма была довольна. Денег у меня не было, и покупку записали на счет Школы. Это мне не понравилось.  Я отдам, как только будет возможность, - Шельма весело отмахнулась.  А может тебе захочется остаться… тогда и возвращать никому не надо будет, разве что нематериально, - она двусмысленно хмыкнула и села за руль. Я поспешила пристегнуть ремень, опасаясь, что Шельма тронется раньше, чем я это сделаю.  Тебе не жарко в этих перчатках?  Да нет, я уже привыкла.  А зачем они тебе? Не обижайся, но, по-моему, они совсем не к месту…  Без них нельзя…  Почему?  Из-за моих способностей, - Шельма говорила с неохотой, и впервые за все время знакомства я увидела тоску в ее глазах. – Я не могу прикасаться к другим. Иначе забираю их жизненные силы – воспоминания, эмоции, мысли… и способности. И не могу это контролировать.  Но Ксавье сказал, что как раз учит контролю… гм, над способностями…  Мои контролировать невозможно, вот такая штука. Я выгляжу как девушка Playboy и при этом не могу парня даже за руку взять, чтобы не отправить его в больницу на недельку-другую, - она отвлеклась на зашкалившую стрелку спидометра, и немного сбросила газ. Держа руль одной рукой, другой Шельма взъерошила свои волосы, и на ее лице заиграла знакомая мне улыбка. – Ну, так и живем… а ты что-нибудь еще, кроме левитации, умеешь?  Мне жаль, - Шельма поджала губы, но ничего не ответила. Я почувствовала себя глупо и передернула плечами. – Еще у меня отлично получается вышивать крестиком, - Шельма засмеялась, искренне и громко, так что я тоже улыбнулась.  О, как раз этой способности нам в команде и не хватало! Я посмотрела на ее лицо, принявшее уже привычное для меня беззаботно-веселое выражение. Ирония судьбы. И очень злая, на мой взгляд. Не иметь возможности прикасаться к другим. Нет объятиям, поцелуям… полноценному сексу (интересно, а про презерватив как средство защиты от ее дара она не подумала?) и детям… нет самой жизни! Полное одиночество при абсолютной возможности заполучить любого мужчину на этом континенте. А потом я вспомнила про свою способность. Ведь я могла сделать ее, хоть на мгновение, счастливее. Дать ее воображению подпитку и осуществить то самое сокровенное, тайное желание, которое, к моему стыду, было как на ладони. По-крайней мере, для меня. Уже стемнело, когда мы вернулись в особняк. За большим круглым столом в гостиной было людно. Чувствуя себя не совсем в своей тарелке, я прошла вслед за Шельмой и, заняв свободное место между нею и мулаткой, пробежалась глазами по присутствующим. В памяти сразу всплыл отрывок бессмертной классики «Все красавцы молодые, Великаны удалые. Все равны как на подбор, С ними дядька Черномор…» Справа от Ксавье сидела девушка с рыжими волосами удивительной густоты и кошачьими зелеными глазами. Тонкие, четко очерченные черты лица чуть сглаживал неброский макияж. У нее были длинные музыкальные пальцы и мраморная кожа без единой неровности. И если Шельма притягивала к себе хищный взгляд вызывающей одеждой, обтягивающей выдающиеся формы, то рыжеволосая девушка - отсутствием и того, и другого. Нет, конечно, у нее было красивое тело, но ее холодная красота делали его скорее недосягаемо желанным, чем чертовски сексуальным. Рядом с рыжей сидел парень в красных очках. Тот самый, что полировал корвет. Он был широкоплеч, накачен, но почему-то скован и молчалив. Одет так же просто, как и его соседка – клетчатая рубашка и светлые джинсы. Каштановые волосы коротко стрижены – ну, прямо-таки Кларк Кент из нашумевшего сериала - в общем, милый и довольно симпатичный, на мой взгляд. С приятным голосом и красивой улыбкой. Справа от него сидела мулатка с белоснежными волосами. На ней было ассиметричное платье в тигровую полоску, и густые волосы свободно лежали на плечах, волнами перекатываясь на открытую спину. Оба ее запястья и шея были сплошь унизаны бижутерией в этническом стиле. Хотя… была ли это на самом деле бижутерия? Наверняка сказать я не могла. Поймав на другом конце стола ободряющую улыбку Генри, я перевела взгляд на парня, что сидел рядом с ним. Вопрос, кто же из мужчин, присутствующих за столом, наполнял столовую восхитительным ароматом, отпал сам собой. Высокий, удивительно ладно сложенный парень с винного цвета волосами и поразительными глазами – красным зрачком в черной радужке, чуть привстал в приветственном жесте. Его атласная рубашка открыла мускулистую, лишенную какой бы то ни было растительности грудь с легким оттенком загара и бесчисленным количеством мышечных складок.  Привет, petite, добро пожаловать, - он улыбнулся, ослепительно как голливудская звезда первой величины, а потом мурлыкающим тоном обратился к Шельме. – Вина, ma chere? – она вскинула бровь.  Ты главное про себя не забудь, подлиза, - но бокал, все же, подвинула. Парень сделал вид, что не расслышал, и наполнил его до середины. Я благодарно отказалась.  Реми всегда к вашим услугам, chere, - он откинулся назад и, расстелив на коленях салфетку, с самым непринужденным видом принялся за еду. Да уж, какая же это школа для одаренных подростков? По всем показателям скорее фуршет богатых, красивых и знаменитых. И как только я потянусь к тарелке, чтобы утолить свой звериный голод, из-за портьер выедет камера, и мне объявят, что я стала счастливой тупицей милого розыгрыша на канале MTV. Но время шло, в животе урчало все сильнее, а разговор за столом, чуть приостановившийся при нашем появлении, продолжился, как ни в чем не бывало. Говорили что-то о политике, предстоящих выборах в Парламент и финансовых делах школы. Благоухающий парень отпустил сальную шутку в тему.  Реми, ну не за столом же! – одернула его беловолосая мулатка, но по лицам остальных было видно, что шутка пришлась в самый раз. Даже Ксавье постарался скрыть улыбку в льняной салфетке. Тогда я решила не изображать вежливость и взяла в руки тарелку. Положила себе порцию картофельного пюре, куриную грудку и хлеба. Сидевшая напротив рыжеволосая девушка обратилась ко мне:  Катрина, советую еще попробовать вот это – коронное блюдо нашего шеф-повара, - она улыбнулась Зверю и кивнула в сторону салатницы, наполненной сладкими бобами. Пахли они действительно хорошо, так что я вытянула вперед руку со своей тарелкой. Я рассчитывала, что рыжеволосая девушка возьмет стоящую ближе к ней салатницу и положит мне ложечку другую. Но вместо этого, тарелка с бобами оторвалась от стола и под ее пристальным взглядом пролевитировала ко мне. Затем большая деревянная ложка без чьей-либо видимой помощи зачерпнула дымящейся коричневой массы и осторожно вылила ее на мою картошку.  Еще? – девушка улыбнулась, а я так и осталась стоять с протянутой рукой, не в силах поверить в то, что вижу. Все сидевшие за столом смотрели на меня с не меньшим удивлением. Наконец, после затянувшегося молчания, рыжеволосая девушка поставила бобы на место. – Гм, всего лишь немного телекинеза, - сказала она и вернулась к еде. Я, молча, села на свое место. Да, конечно, всего лишь немного телекинеза! Чего тут особенного?! Ах, будьте так любезны, передайте мне соль, пожалуйста. Нет-нет, что вы, из рук я не беру, микробы, нет-нет, только телекинез! Вмешался Профессор Ксавье.  Здесь у каждого есть свой необыкновенный дар, и мы не боимся его использовать, - я услышала его спокойный, уверенный голос у себя в голове. И снова телепатия.  К такому не так-то легко привыкнуть, - вслух ответила я. Мне было некомфортно и тесно за этим столом и с этими людьми.  А разве там, откуда ты родом, все по-другому?  В России? – кажется, пришла пора расставить точки над i и высказать вслух все то, что меня смущало. – Да в России знать не знают о таких, как вы. Людей со сверхспособностями там нет, и они не умеют летать, читать мысли и передвигать предметы одним взглядом!  Может быть, ты просто не встречала таких людей? – спросил Генри.  Нет… вы не понимаете… - тут меня прорвало. – Вы думаете, что раз я умею летать и еще не Бог весть что, значит все нормально, я одна из вас, я своя. Но это НЕ так. Я такая одна, понимаете? В России нет людей со сверхспособностями.  В России нет мутантов? Да мы лично знакомы по меньшей мере с пятью из них! – вставил парень в очках.  Да, есть те, кто натаскался в каком-то деле и поражает всех своей изобретательностью, гибкостью, ловкостью, но НЕТ экстраординарных способностей. Нет выходящих за рамки человеческих возможностей. Я знаю, потому что искала. Все, что на первый взгляд кажется необыкновенным, при детальном изучении разочаровывает. Мутантов не существует, и ЧТО я такое я не знаю, - я с досадой отложила вилку. Откуда столько злобы? И с чего это я завелась? Может с того, что ничего не понимаю?  Но мы-то здесь, и мы существуем, - отозвалась Шельма, пораженная моей несдержанной тирадой. – И ты видела, по крайней мере, на что способны я и Джина, - она кивнула в сторону зеленоглазой повелительницы бобовых салатниц. – Но в школе еще больше трех десятков учеников. Разве этого недостаточно, чтобы поверить?  В этом-то все и дело. Я же сказала, что искала. И не только в России. Я искала по всему миру… да, у меня была такая возможность. И вот что я вам могу сказать. Никакой школы для одаренных подростков в пригороде Нью-Йорка нет, - гул пронесся по столовой.  А где же мы, по-твоему, сейчас находимся, petite? В музее мадам Тюссо?  Я не знаю. Я вообще не знаю, что происходит. Только вчера я была… - я замолчала. Все смотрели на меня в ожидании.  Не пора ли распорядиться о чае? – Ксавье окинул взглядом стол. Мулатка тронула его руку.  Я схожу, профессор. Шельма, не поможешь? – красавица утвердительно кивнула, и обе девушки вышли. Я смотрела на Ксавье.  То, что так тревожит тебя, всего лишь воспоминания. Худшее позади… постарайся принять это как факт и не бойся взглянуть прошлому в лицо, - профессор снова был в моей голове.  Что, так интересны подробности? Вы же телепат, прочитайте мои мысли, и утолите свое любопытство!  Зачем столько агрессии? Здесь никто не навязывает тебе линию поведения, только хотят помочь.  Вы через чур лю…бопытны, - я сама не поверила своим словам. На минуту показалось, что я провалилась в черную дыру и наблюдала за собой со стороны, пока мой внутренний голос, выйдя из тени, думал и решал за меня. Ксавье тоже почувствовал это.  Кажется, наша гостья любит создавать проблемы, - я обернулась и в дверях столовой увидела обладателя харлея. Он закинул кожаную куртку за плечо и заложил большой палец свободной руки за ремень с увесистой металлической бляхой. Черная футболка только что не лопалась на его мускулистой груди.  Логан, ты опоздал к ужину, - бросил через плечо Реми. В этот момент вернулись Шельма с мулаткой.  Смотрите-ка, кто пожаловал, - съехидничала она. – Где на этот раз пропадал? Мужчина проигнорировал вопрос, и, повесив куртку на спинку стула Джины, занял свободное место между ней и профессором. Его сильная рука легла позади ее спины, почти касаясь пальцами длинных волос. Сидевший рядом парень в очках заметно напрягся. На минуту в столовой повисло молчание.  Ну, так откуда ты, детка? - и вновь я почувствовала это гадкое обидное чувство. Мужчина явно издевался. – И чего хочешь?  Лично от тебя – ничего, - я поджала губы, чтобы не начать их кусать.  О, можем за себя постоять? – он хищно улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.  Прекрати паясничать, Логан, и оставь Катерину в покое. Она такой же мутант, как и все мы, и двери школы для нее открыты так долго, как только она пожелает. Джина говорила это, не глядя на мужчину, сидящего рядом с ней, но даже этого было достаточно. Логан на минуту замолчал (присмирел?), потом поднялся и, обойдя стол кругом, остановился у меня за спиной. От него пахло дымом и пылью и… еще этим неуловимым, крепким запахом мужчины – его кожи, пота, дыхания – терпким и таким… опасным. Логан наклонился к моему уху и шумно втянул воздух. Мне на секунду стало страшно. Ксавье, Шельма, Реми – все смотрели на него так, как смотрят на хищного зверя, не зная, чего от него можно ожидать, и поэтому готовые ко всему.  Ты можешь говорить что угодно. Можешь показывать им свои чудеса. Но меня не проведешь. Я чую твой запах. И ты здесь чужая. Ты не мутант и не… Я не дала Логану договорить. Это было выше моих сил, позволить ему и дальше унижать меня. Он никто. Для меня никто, а значит… Я развернулась на стуле к нему лицом, и он среагировал мгновенно, отступив на шаг и выпустив между костяшками каждой руки по три лезвия. Я ощутила знакомое состояние всепоглощающей ярости, а потому не успела удивиться.  Ну, давай, покажи, на что способна, - хрипло прорычал он, принимая оборонительную стойку.  Логан, прекрати! Ты с ума сошел? Что на тебя нашло! – люди вокруг стола поднялись, где-то опрокинулся стул.  Возьми себя в руки, mon dieu! Голоса, голоса, голоса… вокруг какое-то движение, кто-то кого-то убеждает, но я вижу только кристальной синевы ненавистные глаза. Я покажу тебе, на что способна, и ты больше никогда не посмеешь тронуть меня. Я вижу твои мечты. И твои страхи. Тысяча образов, но все это лишнее. Я ищу что-то такое, что заденет тебя за живое, что-то такое, что научит тебя… вот, именно это… Джина вышла из-за моей спины и подошла к Логану. На ней было пышное шелковое платье белого цвета. Держа в одной руке букет, другой она нежно коснулась его щеки.  Теперь можете поцеловать… жену, - промурлыкала Джина, улыбаясь. Логан растерялся.  Джина…  Да, дорогой?  Ты? – он принюхался – все верно, это ее запах, ее неземной аромат, чувственно женский, обольстительный и такой желанный им. – Ты… моя? – Логан протянул руки к ее лицу – острые лезвия показались на секунду и тут же исчезли, словно он боялся ненароком задеть и поранить ее – убрал в сторону фату, зарылся пальцами в густые рыжие кудри. – Моя… моя? - Джина хихикнула и прильнула к нему. – Джинни… но как? – невеста отстранилась.  Ну, поцелуй же меня, дорогой, - кокетливо взмахнув букетом, теперь уже Скотт в подвенечном платье чмокнул Логана в щеку и закружился вокруг него.  Какого черта, Саммерс!? Что здесь происходит!? - я почувствовала, как участился его пульс.  Оставь мою жену в покое! – властный женский голос отвлек Логана от беснующегося Скотта. Напротив, нянча на руках двойню, стояла Джина. На ней был смокинг, у верхней губы рыжели редкие усики. Скотт, потеряв равновесие, зацепился за ее плечо, и стал агукаться с детьми.  Джина, что еще за представление?!  Ты до сих пор не понял? Я НЕ люблю тебя, Логан. И никогда не полюблю. Ты животное, отвратительное и грубое. Как можешь ты надеяться, что я отвечу тебе взаимностью – это смешно! – она притянула Скотта за талию и одарила обезумевшую невесту долгим французским поцелуем. – Ты видишь, у нас семья. И ты даже на роль моего любовника рассчитывать не можешь! Лицо Логана исказила гримаса, безумная смесь злости, непонимания и неразделенной любви, которая не несла ему ничего кроме боли. Расставив руки, он ринулся вперед. Его когти с жутким свистом пронеслись всего в полуметре от меня, круша на своем пути все, что попадется. Обеденный стол, лишившись двух ножек, завалился на бок, увлекая за собой оставшуюся еду и бокалы с вином. Я шарахнулась в сторону, а все, кто был в комнате, неподвижно замерли на своих местах. Их непонимающие взгляды сверлили Логана, еще не пришедшего в себя. С минуту он отдышался, постоял немного, бросив короткий взгляд на разруху кругом, и вышел из столовой.  Логан… - мулатка хотела пойти за ним, но Ксавье удержал ее.  Не надо, Ороро, - окружающие в подавляющем большинстве были в смятении, и лишь Ксавье серьезно, почти пристально смотрел на меня.  Джина, проводи, пожалуйста, Катю в мой кабинет, - профессор выехал из-за стола и обвел взглядом место разбоя. – Зверь, буду тебе очень признателен, если ты организуешь команду по уборке данного инцидента.  Хорошо, Чарльз, - Генри отложил в сторону салфетку.  Вечно нам приходится за ним убирать, - проворчала Шельма, поднимая с пола стул.  Я готов разозлить Росомаху еще дюжину раз, ma chere, только для того, чтобы еще раз увидеть тебя в этой позе, - Реми расплылся в кошачьей улыбке и тут же получил ком грязных салфеток в лицо.  Смотри, чтобы глазенки не повылазили, - огрызнулась Шельма, приседая рядом с Ороро, собиравшей осколки.  Идем, - Джина тронула меня за руку, уводя из столовой. Я не сопротивлялась. Все мои мысли были заняты одним – я чуть не погибла. Не промахнись Логан в тот момент, и его лезвия, наверное, разрезали бы меня пополам. Лезвия из рук… это его способность? Какой ужас! Если бы я знала, сто раз бы подумала, прежде чем лезть к нему в голову! Боже! Я точно сошла с ума! Мои ладони вспотели, и жженые раны снова саднили. Хотелось разодрать кожу ногтями, так сильно она чесалась. Но вместо этого я вытерла руки о сарафан Шельмы и заняла место на одном из стульев перед широким письменным столом Ксавье. С новой силой накатила усталость, и я закрыла глаза. Головокружение, извечно сопровождавшее мои манипуляции, не исчезло и сейчас, но было таким сильным, что вызывало тошноту. Перед глазами стоял полный безнадежной усталости взгляд Логана. И где-то глубоко-глубоко внутри, очень маленькая частичка моей души слезно пожалела о том, что сделала.  Джина, останься, пожалуйста, - профессор занял место у стола и чинно скрестил пальцы. – Екатерина, - я подняла голову, зная наперед, о чем пойдет разговор. – То, что случилось с Логаном… было, гм… это несколько необдуманно с твоей стороны.  Что вы имеете в виду? – как же я не хотела сейчас разговаривать. Ни с кем! Ни о чем!  Твои способности и то, как ты ими пользуешься. Я же все-таки телепат, ты не забыла?  Который без разрешения читает чужие мысли?  Нет, но не заметить твоего вмешательства было просто невозможно. Ты заставила его поверить в то, чего на самом деле нет. Буквально выражаясь, задела за живое… зачем?  Все получилось само собой! – я поджала губы, не желая оправдываться, и оправдываясь тут же. – Я хотела проучить его…  Причинив боль?  Только показав ему его страхи! – не выдержала я. – К тому же, сюжет этих видений лишь плод его воображения, почву для которых создаю не я, - Джина нахмурилась. Кажется, только сейчас она поняла, что же произошло.  Ты манипулировала его чувствами. Извлекла на поверхность то, что по разным причинам каждый скрывает от посторонних взглядов глубоко внутри.  Вы отчитываете меня как маленького ребенка! – возмутилась я.  Так оно и есть, если ты используешь способности для достижения собственных целей, не заботясь о последствиях, - вставила Джина. Она пыталась казаться серьезной, но я видела ее смущение.  Хорошо. Я разозлилась. И перестала себя контролировать. Мне очень захотелось ответить ему на грубость… и это первое, что пришло тогда в голову. Вы, телепат и поняли все сразу, но другие… если вы так волнуетесь за его тайны, то будьте спокойны – весь спектакль разыгрался в его воображении… - про себя же я добавила, что нет в их сообществе тайн, о которых бы не знали другие. И что все присутствовавшие в столовой, если и не были уверены, то уж точно догадывались о том, что именно увидел Логан с моей подачи.  Признание своих ошибок первый шаг к просветлению, - я вздохнула – вот зануда, но Ксавье продолжал. – Пойми, Катя, я в ответе за каждого живущего здесь homo superior. И я должен быть уверен, что впредь такое не повториться. Мы не используем способности во вред. Ты должна пообещать, что будешь контролировать себя.  Иначе укажете мне на дверь? Да что же это со мной? Я прикусила язык, и усилием воли подавила свое раздражение на глупую и никчемную, на мой взгляд, беседу, на телекинез Джины за столом, на умника-Ксавье и… на Логана, этого самоуверенного хама. Злость уступила место тупой головной боли и острейшему желанию остаться одной.  Нет, будем учить до тех пор, пока не научим, - Джина присела в кресло напротив. – Мне тоже поначалу было тяжело – ведь я, как профессор, телепат, и могу читать мысли других. Можешь себе представить хор голосов в голове, от которого никуда не спрятаться? И так 24 часа в сутки.  Значит, и я телепат, раз вижу страхи и желания других? – профессор в задумчивости поджал губы. – Может быть, сбежать?  Не совсем… ведь другие мысли для тебя закрыты, - я нехотя кивнула, соглашаясь. – Значит, это что-то другое. Ты знаешь, о чем я мечтаю больше всего?  Да, - я заглянула профессору в глаза. – Но ваши страхи сильнее желаний, - Джина непонимающе перевела взгляд на Ксавье.  Профессор?  Может быть… И ты можешь заставить меня видеть осуществление и того, и другого? Как это увидел Генри и Логан?  Да, думаю, да, но я никогда не делала этого вот так, по желанию.  И не стоит пока… а что насчет Джины? – я перевела взгляд на девушку. На секунду я подумала, что понимаю природу влечения к ней Логана – в ее миндальной формы зеленых глазах можно было купаться.  Да, ее мечты зеркальное отражение его страхов, - Джина скрестила руки на груди, но промолчала.  Тебе нужен прямой контакт глаза в глаза, я прав? – я кивнула. – А без него?  Остаются мои собственные, и некоторые из тех, что я когда-то реализовала. Но, сами понимаете, в личных страхах одного для другого нет пользы… если только речь не идет о чем-нибудь обоюдно отвратительном… - я поймала себя на мысли, что выдаю себя тем, как подробно описываю особенности своего, хм, ладно, назову вещи своими именами, дара. Что с моих слов можно подумать, будто я практикую его использование каждый день.  Когда ты впервые обнаружила у себя эту способность?  Не помню…  Или не хочешь вспомнить? – я зло глянула на Джину.  Катя, - Ксавье отвлек мое внимание, когда я была готова сорваться опять. На секунду подумала, что способности как наркотик – чем больше пользуешься, тем больше хочется. Дома со мной такого не было.  Что-нибудь еще, профессор? – помедлив секунду, Ксавье отрицательно покачал головой. – Тогда я пойду к себе, если можно… - я поднялась и, игнорируя Джину, вышла из кабинета.  Закончим завтра… и только не убегай из особняка тайно… если захочешь, ты всегда сможешь уйти открыто… - его мысли догнали меня уже в коридоре. Я закатила глаза и, взбежав по лестнице, толкнула дверь своей комнаты. Как же я устала! От нравоучений, советов и их желания быть добрыми самаритянами. От их желания быть всем и везде полезными. А мне это нужно? Все, чего я хочу, так это покоя. Всего-то на всего – по-ко-я… Я запрыгнула на кровать и, не раздеваясь, свернулась в калачик, подтянув к себе подушку. Голова шла кругом. Зачем я здесь? Что я делаю? Зачем доверяюсь этим людям, я ведь не знаю их, а веду себя так, словно все, что они говорят и делают, непреложная истина! Что делать… что делать… что? Я вспомнила удивление и надежду в глазах Генри, и тут же их затмил полный злобы и одиночества взгляд Логана. Я думала… нет, в тот момент я вообще ни о чем не думала. Вот и получилось. Меня мучила совесть. Ведь я ничего не знала о нем. Зачем тогда унизила на глазах у всех? Зачем? Ответ был как на ладони. Я знала его, но признаться в этом, означало вернуться в прошлое. А я не хотела… не хотела! Но было уже поздно. Мы были на главной площади в тот день. Я и мой парень. Мы договорились встретиться, чтобы вместе пойти в Никитинскую библиотеку, готовиться к последнему ГОСу. Моросил мелкий дождь. Я отчетливо помню, что была совсем не летняя погода. Дождь оставлял в лужах пузыри и еще запах, от дождя пахло чем-то кислым. Но мы не обращали на это внимания. Я любила его. Я вдруг отчетливо вспомнила это чувство, я очень сильно любила своего парня. Я хотела за него замуж, и, кажется, даже детей… И у нас все бы получилось, если бы не этот день. Мы уже входили в двери Никитинки, когда услышали вой предупреждающей сирены из громкоговорителей у Большого театра и ЗАГСа перед Кольцовским сквером. Старая мелодия, бывшая популярной еще при СССР, сменилась протяжным воем. Я никогда не забуду этот звук – звук, рождающий панику и страх. Звук, ассоциирующийся с войной и разрушениями. Вой, за которым следует смерть. Никто не понял тогда, что произошло. Я только и успела бросить удивленный взгляд на своего парня, когда тревожный гул сменился мужским голосом. Взрыв. На. Нововоронежской. АЭС. Срочная. Эвакуация. Населения. Всем. Немедленно. Найти. Укрытие. В. Ближайших. Подвалах. Или. Бомбоубежищах. Срочная. Эвакуация. Населения… Это все, что удалось услышать, прежде чем порыв шквального ветра заглушил все звуки, и дождь, из разорванного в клочья неба залил землю. Звучит пугающе, да, я знаю. Разве можно было представить, что волна дойдет до нас так быстро? Как можно было думать в тот момент, что мы уже обречены… нет, неправильно. Он обречен. Но не я… не я… Я не сразу поверила тому, что услышала. Ни ветер, ни усилившийся дождь не убедили меня. Как такое может быть? Какой взрыв? Это чушь! Но не прошло и пяти минут, как небо затянули черные тучи, и я почувствовала, как дрожит под ногами земля. Это ПРАВДА. А значит, мы в зоне радиационного поражения. Мой, уже никогда не будущий, муж, потянул меня в здание, надеясь успеть укрыться в подвале, а я подумала, что могу спасти нас обоих. Могу взять его на спину и попытаться улететь, пока последствия этого ужаса не добрались до нас. Я помню, как пыталась уговорить его бежать, а не прятаться. Помню, что кричала про полет, просила обнять меня за плечи и не бояться. В своей панике я, наверное, казалась ему такой слабой… Но он не послушал. Наверное, подумал, что я брежу от стресса, а я не догадалась показать ему на деле правдивость своих слов. И мы побежали в подвал… Я почувствовала, что плачу. Грудь сдавило так сильно, что я завыла от боли. Я потеряла его… потеряла! Эта мысль так ранила меня, что я встала с кровати, в потемках пробралась к окну и распахнула его настежь. Холод с улицы проник в комнату, но мне не помогло. Эти воспоминания причиняли слишком много боли, но теперь я знала правду. В своей слабости, я опять закрыла лицо руками и заскулила, как раненое животное, силясь пересилить боль. Его больше не-нет. Как нет никого из тех, кого я любила. Моя семья, мои друзья… мой…  Как же тяжело! Как больно, Господи! Как больно!!! Тут я почувствовала чье-то нежное прикосновение к своим мыслям, и жалобно всхлипнула в ответ.  Мне так жаль! Тут нет моей вины, да, я знаю, но если бы я увела его тогда… и моя семья, я успела бы вернуться и за ними… я бы… Я зарыдала с новой силой, во весь голос, ища утешения в нежных касаниях чужого сочувствия. И находя его в убаюкивающих ментальных уверениях, что все будет хорошо, что время лечит, и все, что случилось, теперь прошлое. Теперь это лишь часть нашего прошлого… и только. Я легла на кровать и свернулась комочком. Истерика прошла, оставив легкую пустоту в груди. И ожоги на руках снова дали о себе знать ноющей болью. Как просто…  …Я не смогу отпустить их. Ни его, никого другого… Никогда не смогу забыть. И вылечить эту боль тоже не смогу… так просто? нет, никогда… Но в одном ты права… Время лечит. Не сегодня, так завтра придет облегчение. И я ни о чем никогда не пожалею… Особняк просыпался рано. И, когда дружные крики под окном заставили меня открыть глаза, большая часть одаренных разыгрывала бейсбольный сет на подъездной лужайке. Понаблюдав немного за игрой, я отправилась в ванную комнату. Н-да, слезы сделали свое дело, хотя, если мыслить объективно, сегодня я все равно выгляжу лучше, чем вчера. Да и сон, пусть и короткий, привел мысли в порядок, так что я больше не чувствовала себя истеричкой. Страх и тоска, мучившие меня прошлой ночью, потеряли большую часть своих клыков и когтей. Я все еще чувствовала пустоту, но она уже не была всеобъемлющей. Я была способна жить дальше с грузом своего прошлого. Легче от этого, конечно, не становилось, но зато вопросов оставалось не в пример меньше. А это уже кое-что. Умывшись, я взяла с тумбочки расческу и, подойдя к высокому зеркалу, стала приводить себя в порядок. Большой, теперь уже лиловый, синяк на правой скуле очень украшал меня. Ожоги на руках покрылись неприступной коркой, и я поставила галочку в уме, чтобы не забыть попросить Генри позаботиться о них, и как можно скорее. Некрасивые шрамы на руках, это не то, чем может гордиться девушка, не так ли? Я вяло улыбнулась, чувствуя, как неприятно потянуло всю скулу, и оделась в единственно доступный мне наряд, заботливо отобранный Шельмой. Зачесав густую косую челку на лицо, чтобы хоть как-то прикрыть синяк, я решила, что полностью готова к выходу в свет. В столовой никого не оказалось и, надо отметить в заслугу Генри, не осталось и намека на вчерашний разгром. Логически прикинув, где может находиться кухня, я отправилась туда. Большие французские окна выходили на открытую площадку из натурального камня с парочкой чугунных столиков для завтрака, за которой открывался удивительный вид на идеально подстриженную лужайку. Чуть поодаль я увидела бассейн с платформой для прыжков и с десяток шезлонгов. Кажется, я попала в рай. Или, на какой-нибудь, ну, очень престижный курорт. А что? После всего произошедшего, я точно заслужила небольшой отдых. Кухня была оснащена по последнему слову техники. Дернув за ручку встроенный четырехкамерный холодильник, я почти присвистнула от восхищения – моим глазам открылся мини-магазин всего самого вкусного и полезного. Остаться голодной мне явно не светило… поэтому, разбив себе пару яиц с беконом, поджарив хлеба и заварив крепкого черного чая, я, довольная, собралась устроиться на улице, чтобы иметь возможность понаблюдать за игрой, когда на кухню вошел Логан. Я остановилась у открытых дверей, а он даже не удостоил меня взглядом. Хотя, это было не совсем так. Он прошелся взглядом по тому месту, где я стояла так, словно меня там и не было. Подошел к холодильнику и, достав пакет молока, встряхнул его, проверяя на полноту, а потом залпом осушил, смял и выбросил. Потом опять вернулся к холодильнику. Пока он искал то, что могло заглушить его голод, я передумала идти на улицу. Поставив тарелку и чай на ближайший стол, я села и с непринужденным видом принялась за еду. Надо признать Логан был ну очень волосатым. Волосы были везде – на его руках и ногах, на груди под черной борцовкой и на лице, где густые, цвета воронова крыла, они переходили в старомодные бакенбарды и заканчивались смешными рожками на макушке. Обильная волосатость признак мужской силы. Я хохотнула про себя, но дальше фантазировать не стала. Логан достал из морозилки изрядный кусок отбивной и, не глядя на меня, кинул в микроволновку. Потом взял в руки черный хлеб, повернулся лицом к столу, за которым я сидела, и, не поднимая глаз, бросил буханку на разделочную доску. Три острющих – как я уже успела убедиться – лезвия прошли хлеб насквозь. И разделочную доску тоже. Я почти не испугалась, ведь только вчера эти лезвия чуть не покромсали меня, так что в маленьком шоу брутального самца не было ничего нового, но, когда Логан поднял глаза, честное слово, яичница встала у меня поперек горла.  Уже почувствовала себя своей, да? – я промолчала. – Поверь мне на слово, ненадолго. Как же мне было неуютно под его колючим взглядом! Я с ужасом почувствовала, как глаза защипало от подступивших слез. Слез обиды. Ха, вот так – вчера ты была сильная и такая крутая, что разнесла его в пух и прах, а сегодня чуть ли не плачешь, потому что… а действительно, почему? Кто он тебе, чтобы ты считалась с его мнением? Микроволновка дала отбой, и Логан отвернулся от меня. Зашипело масло на сковородке, и кусок мяса отправился на плиту. Он стоял ко мне спиной, ловко орудуя маленькими баночками со специями и распространяя по кухне сладостный аромат. Но у меня пропал аппетит. Отложив вилку в сторону, я сделала пару натужных глотков. Чай обжег язык. Как колючий взгляд Логана по совести, да? Одернув, словно чужую, эту грубую мысль, я с силой затолкала в себя остатки завтрака. Я не буду плакать. И отвечать ему тоже ничего не буду. Взяв приборы со стола, я закинула их в посудомоечную машину и, распахнув стеклянные двери, выскочила во двор. Полуденное солнце ласково коснулось моего лица и макушки. Я зажмурилась, пытаясь выкинуть слова Логана из головы и, козырьком ладони закрыв глаза от солнца, посмотрела в сторону игравших. Шельма, заметив меня, опустила руку с мячом и приветственно помахала.  Кэт, давай сюда! – я кивнула и потрусила в их сторону. Шельма была подающим. Ее коротенькие джинсовые шорты были похожи на… ну, в общем, на очень коротенькие джинсовые шорты. Белая борцовка с надписью «GO DODGERS!» призывно обтягивала высокую грудь. На ее руках были неизменные перчатки, но с обрезанными пальцами. Густые каштановые волосы собраны в высокий хвост и заправлены под бейсболку. На базе напротив стояла Джина с битой в руках и зеленых узких бриджах и такой же маечке с логотипом Nike. Позади нее, упакованный в защитную униформу, Генри в роли судьи. Скотт и Реми, в позах низкого старта, каждый на своей базе, ждали подачи.  Играешь? – улыбаясь, спросила Джина. Я отрицательно покачала головой. – Ничего, по ходу игры разберешься, что к чему. Становись на поле, будешь ловить мяч! – она кивнула в сторону Скотта. Я побежала к указанному месту, а потом, с радостью для себя, оттолкнулась от земли и оставшееся пространство просто перелетела. Быстро и с наслаждением. Шельма засмеялась.  Так! Никаких сверхспособностей на поле, я всех предупредила! – напущено сердито сообщила она и замахнулась для подачи.  Не томи, chere, Гамбит заждался! – красавчик с винными волосами картинно размял пальцы и улыбнулся.  Как скажешь, любитель лягушек. Шельма скрутилась, как пружина, завела под себя левую ногу, отвела руку и с размахом, всем телом придавая мячу ускорение, бросила его Джине. Телепатка сгруппировалась, завела биту и… промахнулась.  Второй Аут! – проревел Генри и вернул мяч Шельме.  О, Джинни! – Габмит сложил руки на груди, передразнивая переживания Скотта. Тот стоял абсолютно неподвижно, но, как я поняла, только для того, чтобы в очередной раз не дать Реми материал для нового подкола. – Давай детка, следующее очко наше! Шельма снова замахнулась, но на этот раз Джина отбила. Мяч сделал в воздухе дугу и, прежде чем я успела сообразить, в какую сторону за ним бежать, Джина бросила биту и со всех ног устремилась к следующей базе.  Кэт, давай! Лови его! – кричала Шельма со своего места, подпрыгивая от нетерпения. Я старалась, как могла. Жмурясь от солнца, я бежала за мячом, амплитуда падения которого теперь совсем явно прослеживалась взглядом. Честно, было очень сложно заставить себя бежать, а не лететь, хотя я и знала, что, смухлевав, успею поймать мяч раньше, чем Джина закончит обегать поле. Но я пыхтела изо всех сил, слыша за спиной ободряющие крики Шельмы. Наконец, мяч оказался у меня в руках. Развернувшись, я замахнулась, чтобы вернуть его обратно на поле. Шельма призывно махала руками, не переставая что-то выкрикивать. Джине оставалось всего база до победы, а я словно приросла к месту. Прямо на уровне глаз, всего в полуметре от меня, дрожал и переливался кусок (если так можно выразиться) воздуха. Но не так, как это обычно бывает при жаре. Он шел рябью в пределах рваного круга в человеческий рост высотой. Подрагивая и извиваясь, как тончайшее полотно на ветру, воздух был разряженным и пустым. Я не знаю, как еще описать мои ощущения. В том месте не было материи. То есть, конечно, была, но другого рода. Я чувствовала это кожей, всем своим существом. Но не могла объяснить. Это был разрыв. Да, воздух передо мной был разорван и в том, что открывали края порванного пространства, я видела… руины Библиотеки им. Никитина.  Кэт! Вот же черт!  Очко! Очко! Ха-ха! Я оторвалась от созерцания странного разрыва и поняла, что мы проиграли. Шельма топнула красивой ножкой и подлетела ко мне.  Какого черта ты здесь застряла? Мы же почти выиграли! – забурчала она. Ее лицо переливалось всеми цветами радуги, потому что она остановилось как раз в том месте, где начинались колебания воздуха.  Ты разве не видишь? – удивилась я.  Вижу что? – Шельма огляделась по сторонам. Остальные игроки уже подошли к нам и сгрудились вокруг.  Ты запорола такой пас, ma chere! – с легкой ноткой досады вздохнул Реми.  Я увидела… да разве вы не видите? – выдохнула я не в силах справиться с изумлением.  Видим что? – спросил Генри.  Да вот же! – я схватила Шельма за руку и притянула к себе. – Марево в воздухе! И в нем я вижу свой дом! Я вдруг почувствовала жуткую усталость, а Шельма глупо вскрикнула, отталкивая меня от себя.  Кэт, я же предупреждала! Не трогай меня! – но было уже поздно. Я только удивилась про себя, как быстро действует ее дар, устало оседая на траву, ведь прикосновение длилось какое-то мгновение.  Ты в порядке? – Джина села рядом со мной, но в ее глазах не было тревоги. Наверное, периодически задевать Шельму «за живое» было здесь само собой разумеющимся.  Ой, мамочки! Я тоже вижу! – встрепенулась красотка, отступая на шаг назад.  Что видишь? – уже хором и с ноткой нетерпения, повторили Реми и Скотт.  Очертания города в воздухе! Только нечеткие, как сквозь занавеску! И воздух дрожит и переливается… это очень красиво, - кивнула Шельма, со знанием дела поворачиваясь ко мне.  Ты позволишь посмотреть? – Джина протянула руку к моему виску, и я согласно кивнула. У нее была очень нежная кожа с нейтральным запахом какого-то мыла. – Невероятно! – она встала, помогая подняться и мне.  Джи, детка, передай картинку, нам всем жутко интересно, что же вы там увидели! Гамбит обернулся по сторонам, но Джина его проигнорировала. А я подумала, что, несмотря на свою красоту и любовь к красоте чужой (двусмысленный намек в сторону одной особы), он иногда смахивает на парня с нетрадиционной ориентацией. Надеюсь, это не так. Было бы жалко отправить играть за другую команду такую классную задницу. Да-да, я все вижу и все подмечаю. Но Реми и, правда, был, ну, очень хорош! Обняв меня за плечи, Джина покровительствующим тоном изрекла:  Мы идем к профессору! А я про себя отметила, что эта фраза все больше и больше напоминает мне сакраментальное заклинание. Очень хотелось отказаться, но Джина уверенно повела меня к особняку и, бросив озабоченный взгляд на марево за спиной, я покорилась. Что ж, к профессору, так к профессору. Будем надеяться, что он сможет разобраться в очередной непонятке моей жизни. Профессора мы нашли в гостиной, и я жутко обрадовалось, что не пришлось снова идти в его кабинет. Ксавье читал вслух, и беловолосая мулатка по имени Ороро пыталась что-то сотворить руками в подтверждение его слов. Когда мы подошли ближе, я поняла, что именно она хотела сделать. Между смуглыми ладонями девушки сверкали молнии.  Катя, доброе утро, - невозмутимый, как всегда, профессор отложил книгу в сторону.  Немного щекотно, - ответила Ороро, приподнимая голову и встряхивая руками.  Со временем научишься, - Ксавье одобрительно кивнул, и только сейчас обратил внимание на толпу за моей спиной. – Что-то случилось?  Лучше я покажу вам, профессор, - Джина вышла вперед, взяла Ксавье за руку и закрыла глаза.  О! – профессор вскинул брови и посмотрел на меня. А я, как полная идиотка, стояла, открыв рот.  Ты контролируешь молнии? – выдавила я, чувствуя восхищение и глубочайший интерес.  И их тоже, вообще-то, я управляю погодой, - улыбнулась мулатка, освобождая место на диване для остальных.  Ооо… - моя собственная взлелеянная самолюбием исключительность уменьшилась до размера булавочной головки и спряталась в кусты. – Это… это очень круто! - она контролирует погоду! Мысль показалась мне настолько фантастичной и удивительной, что я с минуту переваривала ее, пока до меня не дошло, что в гостиной идет оживленная дискуссия на мой счет.  В том месте, где вы нашли ее? – Джина кивнула. – Это интересно, - Ксавье обратился ко мне. – Катя, ты вспомнила, как попала сюда? Я нехотя оторвалась от Ороро и посмотрела на профессора. Мне совершенно не хотелось посвящать его и остальных в и без того болезненные подробности своей жизни, поэтому, прикинув на ходу, о чем лучше умолчать, я просто ответила:  Да, - и, выдержав паузу, добавила. – Я была в библиотеке, когда нам объявили, что в соседнем городе произошел взрыв на АЭС… больше ничего, гм.  Мне жаль, - ответил Ксавье, и сидевшие в гостиной люди, такие разные, но, тем не менее, вынужденные волей обстоятельств сосуществовать вместе, единым кивком выразили мне свое сочувствие. Я снова чуть не расплакалась.  Так, - профессор поджал губы, задумавшись над чем-то, а потом сказал. – Вполне возможно, хотя это только предположение, у тебя проявилась вторичная мутация.  Вторичная… мутация?  Если моя догадка верна, то, скорее всего, это один из видов прямой телепортации в пространстве, а, может быть, и во времени.  Хотите сказать, что именно поэтому я до сих пор жива?  Да, и поэтому тоже, - я думала от моих слов Ксавье смутится, но, видимо, не на того напала. – Школа располагает всем необходимым для изучения этого феномена, если ты, конечно, не против?..  Нет, в принципе…  Генри, займись этим, пожалуйста, - Зверь кивнул и вышел. Ксавье последовал за ним. Я хотел выйти следом, но остановилась, пронзенная внезапной догадкой.  Шельма, скажи, в школе есть интеренет?  Да, конечно. Если тебе нужен компьютер, можешь воспользоваться тем, что в кабинете Ксавье.  Спасибо. Я вышла из гостиной в уже знакомый мне коридор и без труда нашла нужную дверь. Оказавшись внутри, я взяла один из гостевых стульев и приставила его к столу. Сейчас они сидят там и обсуждают меня, безразлично подумала я. Ну и пусть. Я взяла в руку мышку, нашла интернет-браузер и ввела в поиск такого знакомого мне Google Воронеж, площадь им. Ленина. Пока грузился список, я нервно дергала ногой. Мне не терпелось узнать, что произошло после того, как я… исчезла, назовем это так. Но я тщетно пролистывала одну ссылку за другой, меняла условия поиска и реквизиты – нигде не было и слова о произошедшем ЧП. Тогда я набрала адрес Большого Воронежского Форума и стала копаться там. Ничего. Никитинская библиотеке стояла на своем законном месте, целая и невредимая, ни сном, ни духом не ведавшая, ни о каком взрыве. Я откинулась на спинку стула, тупо уставившись в монитор. Как такое возможно? Пораскинув мозгами, я вышла в Яндекс.Карты. Набрала адрес и стала ждать загрузку. В отличие от Интернета в России здесь скорость была не в пример выше. Какое счастье! Вид со спутника был таким четким, что я смогла разглядеть даже птичий помет на указательном пальце памятника Ленину. Приблизив на максимум, я вглядывалась в неровную крышу библиотеки, пытаясь отыскать там хоть какие признаки разрушения, которое всего полчаса назад с таким удивлением наблюдала в разрыве воздуха на заднем дворе особняка. Ничего. Тогда я зашла на MapQuest. Если уж и он не покажет мне того, что я хотела и боялась увидеть, то я не знаю, что сделаю. Наверное, буду кричать, пока не сойду с ума. Ничего. Ровным счетом ничего. Никитинка стояла на своем законном месте, вокруг даже предупреждающего ограждения не было. Как будто я никогда там не была и… никто не умирал. От последней мысли меня всю покорежило, но нужно было смотреть правде в глаза. Мы были там вместе с другими людьми, когда волна атомного взрыва добралась до нас. Я помню, как они толкались на лестнице в подвал. Все было бесполезно. Мне стало мерзко от самой себя, и я закрыла вкладку. Через минуту я ввела в поиск новый адрес, и увидела свой дом. Не думала, что буду так сильно скучать по нему. Я долго смотрела на экран, пробегая глазами по знакомым местам, когда осторожный стук в дверь заставил меня поднять глаза.  Эй, нашла что-нибудь? – Шельма протиснулась в кабинет профессора и села напротив меня. Мне понравилось, что она не стала заглядывать через плечо, удовлетворяя свое любопытство, а оставила мне выбор. – Так странно видеть тебя за этим столом, - она хихикнула и внимательно посмотрела на меня. – Только не лысей, ок? – я хмыкнула и кивнула.  Ничего, на самом деле.  Это… хорошо?  Ну, да… и в тоже время нет. Да, потому что всемирная паутина знать не знает, слышать не слышит ни о какой экологической катастрофе в Нововоронеже. И это хорошо, потому что, значит, никто не пострадал. Но плохо, потому что тогда я не понимаю, как очутилась здесь и что произошло. Ведь я точно помню, как начался… ну, то есть, что все это имело место быть. А все вокруг говорит об обратном, и, если честно, я себя чувствую, как герой фильма, которому говорят, что все, что он помнит о своей жизни – сон, и он постепенно сходит с ума, потому что перестает доверять себе… Шельма вскинула красивую бровь.  Паршиво, не спорю, но здесь ты можешь с абсолютной уверенностью положиться на любого из нас, - я благодарно ей улыбнулась, хотя внутри мне не было так весело. – Слушай, я понимаю, тебе сейчас не до чего, но, может, оставишь профу и головастому Зверю все проблемы с изучением этого феномена? Мы с Джиной и ‘Ро собирались по магазинам, хочешь с нами? - я вздохнула, но Шельма перебила меня. – И не надо заводить разговор за деньги, это подарок, ясно? Я, поколебавшись немного, кивнула. Шельма щелкнула пальцами и полетела переодеваться. Я бросила еще один взгляд в сторону монитора, а потом выключила компьютер. Плевать на все вопросы. Буду простой, как Скарлетт О’Харра. И подумаю об этом завтра. Я вернула на место стул, открыла окно и спланировала на лужайку. Да, можно было воспользоваться дверью, но зачем лишать себя законного удовольствия? Кто знает, сколь долго продлится эта свобода? Я лично не имела ни малейшего понятия, а потому наслаждалась ею, как могла. К моему разочарованию, на том месте, где я увидела разрыв, уже собралась целая толпа. Джина, профессор и Зверь с каким-то непонятным устройством в руках сканировали местность вокруг. Я подошла ближе.  Что это? – спросила я у Генри.  Пытаюсь найти отклонения в структуре материи пространства.  И как? – радужный отпечаток моего дома мерцал за его правым плечом.  Малопродуктивно, прибор не фиксирует каких-либо отклонений…  Ты видишь его сейчас? – спросил Ксавье. Я кивнула. – Присоединяйтесь, если хотите, - я наклонилась, чтобы ему было удобнее дотянуться до моего лба. Профессор ответил на мой жест доброй улыбкой.  Это ни к чему, я настроен на твое восприятие и сейчас вижу тоже, что и ты, - Джина подошла к нам ближе и положила руку профессору на плечо. Вот же любопытная!  Вы думаете, я появилась отсюда? – я посмотрела на очертания того, что осталось от родного города. Зверь, трудившийся со своим прибором, наконец-то, обнаружил цель и что-то конспектировал в нагрудном блокноте.  Все возможно. Иксмены нашли тебя здесь… и думаю это больше, чем простое совпадение, - моя мысль зацепилась за сказанное им обращение. «Иксмены»? Я хотела уточнить, что профессор имел в виду, когда красный porsche Шельмы подкатил к парадному входу и три раза посигналил нам.  Ну, вы сообщите мне, если что-нибудь обнаружите? – я обратилась к Ксавье, как только Джина отошла на достаточное расстояние.  Да, безусловно. И, Катя, у меня будет к тебе одна просьба. Не рискуй, пробуя вернуться домой до того, как Генри изучит данный феномен. Никто не знает, чем это может закончиться для тебя… или для всех остальных, - я уловила его беспокойство, но решение, что бы он не говорил, все равно оставалось за мной.  Я подумаю, ок? – да, не нужно быть телепатом, чтобы прочитать по моим глазам твердое намерение вернуться. Если бы не Джина, а теперь еще и Генри со своим прибором, я бы прыгнула. Со страхом вперемешку с надеждой, я бы сделала это.  Катя, ты едешь? – Шельма вдавила клаксон, и я, не оглядываясь на Ксавье, ушла. Не сказать, чтобы я сильно потеряла голову от местного шоппинга, но, одно дело, когда ты споришь с Шельмой один на один, и она уступает, пусть только из вежливости, и совсем другое, когда против тебя большинство в соотношении один к трем. Да здравствует Американская демократия. В итоге, я осталась в меньшинстве, и череда авеню с родными глазу названиями все-таки имела место быть.  Так, поскольку ты у нас осталась без вещей, нужно срочно завести тебе новый гардероб, - Шельма закинула свои пакеты в багажник и уперла кулачки в бока.  Может быть, ограничимся парой маек да джинсами? Думаю, и этого вполне достаточно…  Ни к чему смущаться, Катерина, тебе ведь нужно в чем-то ходить, пока ты здесь, - я промолчала, складывая купленное белье и спальные принадлежности к пакетам Шельмы. Вот еще один насущный вопрос – есть ли смысл так загоняться, если я и сама не знаю, как надолго собираюсь оставаться в особняке. Зачем мне столько вещей, если, возможно, уже этой ночью меня здесь не будет?  Ороро права, Calvin Klein есть не просит! – Шельма хохотнула, закрывая багажник и садясь за руль. – К тому же, когда сошьем тебе униформу, будет в чем перед ребятами щеголять.  Ну, я думаю, об этом еще рано говорить… - осторожно вмешалась в разговор Джина.  Какую униформу?  Может быть, пообедаем? Магазины всегда жутко выматывают, а? – Ороро, сидевшая на заднем сидении рядом со мной, сняла с головы соломенную шляпку и поправила волосы.  Без проблем, - Шельма крутанула руля и сделала музыку громче. Пела Аврил Лавинь. И мой вопрос, к слову, так и остался без ответа.  Русская кухня, что скажешь? – Шельма, довольная, пихнула меня локтем в бок. – Ну, посоветуй нам, что тут самое вкусненькое?  Мне нравится борщ и картошка с мясом и грибами. Блинчики тоже классная вещь.  С икрой? – помогла Ороро.  Ну, и с икрой, и с медом, и с творогом… кто как любит. Так, - я пробежала глазами меню. К своему стыду, некоторые английские названия русских блюд были мне незнакомы, поэтому я, поколебавшись немного, выбрала гарнир из картошки с овощным салатом и блинчики с малиновым джемом с картинки. Ну, и, конечно, чай. Шельма взяла тоже самое, но с икрой вместо джема, Ороро захотела попробовать борщ со сметаной, а Джина ограничилась салатом и кофе. Если на чистоту, то после вчерашнего разговора, мои отношения с ней, даже не успев начаться, дали хорошую трещину. А ее сегодняшний аскетизм в выборе еды, который я расценила как оскорбление своей национальной принадлежности (ну вот – всего-то вторые сутки в штатах, а уже думаю, как заправский америкос), сделал разрыв между нами еще больше. Фаворитом застолья стали блинчики, до которых к концу обеда сподобилась даже повелительница бобовых салатниц, а вот борщ Ороро оценила лишь на половину. Я была сыта, довольна и приятно расслаблена, когда мы продолжили покупательский рейд. За джинсовой одеждой было решено ехать в Mustang. Продавец встретил нас улыбкой – Шельма часто сюда захаживала. И пока она бессовестно с ним флиртовала, я отделилась от Ороро и Джины и, захватив пару джинсов, отправилась в примерочную, когда из соседней кабинки вышел мужчина. Разом мой мозг взорвался мешаниной чувств. Де жавю: радость, ненависть, тоска, нежность, злость! Как если бы меня вырвали из сна боем фанфар, и сердце, испуганное, потрясенное, взбунтовалось чередой неистовых ударов, срывая дыхание, принося боль. Я узнала его! …Узнала кого? Мужчину с чуть тронутыми сединой волосами. А он даже не удостоил меня взглядом! Я отбросила уже не нужные джинсы на пол. Что это было? Я знаю этого мужчину. Я последовала за ним к кассам и, схватив за руку, заставила обернуться. Он не возмутился и не одернул руки. Только посмотрел на меня сверху вниз и скривил тонкие губы в улыбке. Его серые глаза скользнули по моему телу. Но узнавание, что я читала в его холодном взгляде, ничего для меня не значило. Первый шок прошел, не оставив ничего после. Да, я узнала его. И, к сожалению, это все, что я знала. Кажется, я хотела спросить у него что-то. Но не могла. Не было сил. Мое удивление и… как это, разочарование? выбило мысли из колеи, не давая сложиться в слова. Да, признаюсь, я стояла абсолютно беспомощная под колючим взглядом раздраженного молчанием человека, который был мне никем. И для которого я не значила ничего. Просто незнакомец. Но почему же тогда так сосет под ложечкой? Я не смогла побороть горловой спазм. Его взгляд сменился удивлением, потом равнодушием, и он отдернул руку. Расплатился на кассе за купленную одежду и ушел. Молча. Не оборачиваясь. Словно не было минутного понимания взглядов, неловкого, даже агрессивного молчания… и узнавания. Но узнавания кого? Как можно узнать человека, если никогда раньше с ним не встречалась? Как можно чувствовать так много к тому, кого увидела первый раз в своей жизни?! Он не мог уйти так просто! Я обернулась, ища его глазами, но было уже поздно. Слишком много людей. Слишком легко затеряться в толпе.  Детка, ты в порядке? Вот черт, твои руки! – Шельма протянула мне пачку салфеток и помогла просушить раны. А я даже не заметила, как они открылись.  Где твоя классная задница, Эт? Она вместе с грудью остались на Эпсилон?  Что за?...  Я скучаю по тебе, моя милая Айтварас…  Давай вернемся в особняк… пожалуйста… - я почувствовала, что плачу, что еще немного, и редкие слезы превратятся в реки и судорожные всхлипы. – Я подожду вас у машины. Я бросила Шельму в магазине, не дав ей вставить и слова. Хотелось одиночества… и покоя, способного привести мои мысли в порядок. Я ничего не видела из-за слез. Он был где-то рядом, знакомый и одновременно чужой, он говорил со мной. И его слова, звук его голоса, смысл его фраз – все ранило меня. И я не понимала почему. Бред, бред, бред!!!  Я удивлен, признаюсь… но очень рад, ты чувствуешь, как я рад?  Замолчи! – это было глупо. Кого я просила замолчать? Мысли в своей голове? Чужие мысли в своей голове?.. Это показалось мне правдоподобным, и я ощутила прилив сил. Если этот мужчина телепат, который решил чуть позабавиться, то он не на ту напал. Я стала искать его глазами.  Моя своенравная бунтарка… ведь это ты, не так ли? Где ты, Эт? Я ведь чувствую тебя, хватит прятаться … когда-нибудь, тебе придется проявить себя… задавить ее, но проявить себя... чего ты ждешь?.. Как описать то, что я почувствовала вслед за его словами? Я не знаю до сих пор. И, если на чистоту, мне слишком страшно докапываться. Но в тот момент, меня почти надвое разорвала нечеловеческая злость. Я ощущала ее физически, как тесную одежду – она была вокруг меня. Она была во мне – такая яркая, всепоглощающая, бесконтрольная. Это был зверь. Зверь внутри. Решительный, суровый и… плененный.  Кэт, ау, ты что? Очнись, Кэт! – Шельма стояла прямо передо мной. За ней – Ороро и Джина. Все трое смотрели на меня с тревогой. Я закрыла лицо ладонями, возвращая себе чувство реальности, и вытерла слезы. – Ты в норме?  Да, все нормально…  Что случилось? Почему ты плачешь? – Ороро положила руку на мое плечо, и я вздрогнула. Но не потому, что мне было это неприятно, а потому, что за ее плечом, в конце торговой галереи, я увидела того мужчину. И по его взгляду, по улыбке, растянувшей его губы, я поняла, что из нашей встречи он сделал куда больше определяющих выводов, чем я.  Я не знаю… не важно. Я хочу домой, - я отвернулась, борясь с ужасом внутри себя. Больше мне не задавали вопросов. Я вернулась в свою комнату через окно. Не хотела никого видеть. Я долго не могла уснуть: ходила из угла в угол, мостилась на кресло, на кровать, опять открывала настежь окно, надеясь прогнать смуту, поселившуюся в душе, но все было бесполезно. Я думаю, это слишком, рыдать две ночи подряд. И из-за чего? Из-за того, что, как мне показалось, я узнала какого-то мужчину! И что дальше? Что из этого проблему-то делать? Но тревога не уходила. Ах, как же было хорошо дома, когда все было просто и понятно, когда я училась, любила и… была любима. Ну, вот… опять… Слезы снова хлынули из глаз, и я всерьез обеспокоилась своим психическим здоровьем. Полночи я не могла сомкнуть глаз, и, конечно, заработала себе дикую головную боль. Разбитая, и как будто пустая внутри, я отправилась в ванную, смывать свои слезы, но вместо этого разделась, включила душ и встала под воду. Мне нужна была точка опоры. И, как ни странно, я нашла ее голая, в отрезвляющем потоке ледяной воды. Мне почти сразу сало лучше. Я терпела холод сколько могла, проверяя на прочность и без того расшатанные нервы. Это отвлекало. Я могла сосредоточиться на себе и, наконец, перестать думать о грубом мужчине из магазина. Когда же почувствовала, что замерзла окончательно, я включила горячую воду, и это было блаженство. Теплые струи потекли по волосам и спине. Я успокоилась. Уставшая и окончательно разбитая, я, наконец, была готова уснуть. Замотавшись в полотенце, я прошла в спальню и рухнула на кровать, мгновенно отрубившись. На часах было 3 a.m. Мне часто снятся сны. По большей части, черно-белые, они всегда подробные и, в какой-то мере даже извращенные. Бывает, что один и тот же сон снится несколько раз подряд. Он может повторяться, а может идти как сериал – каждую ночь новый сюжет. Мне нравится смотреть такие сны. Некоторые я записываю, но только самые интересные. Для этого в моем письменном столе дома есть специальная тетрадь… Дома… Я перевернулась на другой бок. Сколько я проспала? Час, полтора? Наверное, около того… Я встала, оставив на кровати полотенце, и включила свет. Невразумительно крякнула, закрывая опухшие глаза рукой, мельком глянул на часы – даже полчаса не поспала. Мое лицо затекло от слез, я чувствовала, как набухли веки. Красотка, ха… просто мечта! Хотелось есть. Не найдя сарафана, я накинула маечку, едва прикрывавшую мою пятую точку, и спустилась вниз. Особняк спал. И мне не хотелось никого будить. Как ни крути, но все это время они были добры ко мне. Заботились, как о своей, что крайне удивляло. Ну, меня, по-крайней мере. Да, у них были свои заскоки, но кто не без греха? Достаточно было посмотреть на себя любимую, чтобы разом умерить эгоцентричный пыл. Я открыла холодильник и вздохнула – мяса нет. Можно, конечно, перекусить йогуртом и все равно остаться голодной, но смысл тогда было спускаться? Я пошарила рукой, надеясь найти в глубине хоть одну лежалую сосиску, но безрезультатно. Что ж, придется довольствоваться голым хлебом. Я закрыла холодильник, и за спиной раздался смешок. Я испугалась так сильно, что ладошки вспотели раньше, чем я успела обернуться – никого. На кухне была только я и вновь возникшее, безобразное ощущение страха, когда резко подскочивший уровень адреналина спадает, оставляя после себя чувство гадости в груди и странный привкус на языке. Ты уже восстановила дыхание, но внутренности твои еще не успели оправиться от шоковой инъекции и медленно оттаивают где-то внизу. Что за глупости? Я прикинула, что можно взять из кухонного инвентаря для защиты и, если на меня нападут, смогут ли остальные услышать мой крик, когда в гостиной заскрипел диван, а за ним последовал все тот же смешок. Я взяла в руки сковородку. Если это вор, я не растеряюсь. У меня есть сила. Я защищу себя, предотвращу преступление и спасу всех. Может быть, тогда, Логан изменит свое мнение обо мне… эта мысль пронеслась вскользь… Не сказать, чтобы я специально об этом подумала, но… в общем, не об этом сейчас надо беспокоиться! Кухню от столовой, которая была смежной с гостиной, отделяли раздвижные витражные двери. Они были открыты, поэтому, левитируя в нескольких сантиметрах от пола, я бесшумно переместилась туда. Света из кухни хватало ровно на то, чтобы было видно меня и не видно того, кто притаился в гостиной. Итак, действовать нужно быстро. Сжав сковородку еще сильней, я, подражая Шельме, ринулась к выключателю в гостиной и врубила свет. Он ослепил меня, но когда я открыла глаза, в надежде, что с заминкой все-таки не упустила своего преимущества, то не смогла удержать оружие в руках. На кожаном диване сидела… Я. Обнаженная. Кусая губы и извиваясь всем телом над… над… я издала какой-то нечленораздельный звук, теряя точку опоры. Ноги, не чувствуя пола, подкосились подо мной, и я вцепилась в дверной косяк. Она… я?.. КТО!? стонала , откидывая назад голову, играя своими волосами с моим… моим парнем, который ведь… Был мертв. Я, настоящая Я, подалась к дивану. Не-Я открыла глаза и посмотрела на меня в упор. Я услышала все тот же смешок. Ее грудь, моя грудь, только на полтора размера больше, колыхнулась и прижалась к его груди. Мой… ее! розовый язык коснулся его уха и щеки, оставляя на коже влажный след. Я хотела крикнуть, чтобы она (неужели Я!?) не смела, но с открытых губ не слетело ни слова. Я была слишком шокирована увиденным. Она тоже молчала, наблюдая за мной из-под косой челки. Моей челки.  Кто ты?.. ЧТО ты? – я шипела, не в силах говорить грозно, как того требовало все мое существо. Она не ответила. Вместо этого не-Я оставила смачный поцелуй на щеке моего парня и выпрямилась. Он тоже повернул голову.  Живой?.. – почти плача, прошептала я.  Нет, - ответил мой собственный голос, мне не принадлежавший. Из-за спины не-Я появился кнут с резной рукоятью. Первым ударом она убила моего парня. Или, правильнее будет сказать, вернула реальность на место, оставив вместо моей любви обожженный израненный труп – как не больно было признавать, но именно таким я видела его в последний раз. А вторым, она (все правильно, именно ОНА, но никак не НЕ-Я!) ударила меня. Боль от удара была намного сильнее той, что я чувствовала два дня назад. Меня словно разорвало надвое, парализовав волю. А она продолжала со свистом закручивать кнут над головой, нанося новые удары. Я завыла, истекая кровью и слезами, и, не выдержав боли, закричала в голос. Я кричала, не в силах остановиться. Даже когда прошла боль. Даже когда чьи-то руки схватили меня за плечи, прижимая к постели, пытаясь успокоить. Я выла и царапалась. Мои глаза застилали слезы, которые, казалось, уже не когда не закончатся, словно плач и рыдания стали частью моей жизни, такой же неотъемлемой как еда и вода. Как воздух. Кто-то схватил меня за ноги. Я попыталась вырваться, однако перевес силы был явно не в мою пользу. Но я не оставляла попыток. Глаза! Я должна открыть глаза и поймать чей-нибудь взгляд. Тогда они не справятся со мной, и я смогу защититься от нее. Я смогу… Я открыла глаза, чувствуя, как горячие ручейки слез стекают по щекам. Все вокруг было мутным. Я различила пару силуэтов.  Глаза! Мои глаза! Кто-нибудь… - чья-то рука осторожно промокнула мое заплаканное лицо и веки.  Кэт, да что с тобой, ради всего святого!? – я бросилась в атаку раньше, чем поняла, кого атакую. Реми накрыл Шельму сзади, жадно хватая руками высокую грудь, целуя шею. Она возмущенно взвизгнула, пытаясь его оттолкнуть, но мой образ оказался проворнее – Реми круто развернул ее лицом к себе и поцеловал. С языком, все, как положено. Его руки от лица спустились к ее талии и ниже. Секунда, две, три… он был в сознании. Способности не действовали. Достаточно нагулявшись по ее телу, Гамбит поднял Шельму на руки и прижал к стене. Теперь быстро следующий. Джина? Да, ты отлично смотришься на коленях. Это Энни? Она умерла, но убила ее не машина. Ох, она пытается сопротивляться, но я не позволю. ЕЕ УБИЛА ТЫ! Страдание… да, страдание… зацепись за него… вина, это твоя вина. Вот так… Меня больше никто не держал. Я вскочила с кровати и, как была, голая, выбежала в коридор. Было темно, но уже не страшно. Я только что не кубарем скатилась с лестницы, врезавшись в кого-то. Не разбираясь, что почем, схватила незнакомца за грудки и притянула к себе. О, как это было тяжело! Но я все еще оставалась безумной, и потому у меня получилось. Шельма, Скотт, Джина, Зверь, и множество других мутантов, которых я не знала, даже Логан… все они были мертвы. Раса новых людей, людей будущего перестала существовать. Остался только Он. Один. На руинах дома, который был ему так дорог. Дома, который был пристанищем для заменивших ему семью Людей Икс. Я отпустила профессора, на глазах которого стояли слезы. Сердце билось как сумасшедшее, ужасно болела голова, но я бросила его ради своей цели. Пусть я сошла с ума, пусть все они возненавидят меня, но я должна была... я… дорога каждая секунда. Со второго этажа послышался шум. Они уже очнулись, а, значит, у меня оставалось мало времени. Я ворвалась в гостиную и с диким криком кинулась к дивану. За мгновение до того, как мои руки дотянулась до ее горла, что-то тяжелое опустилось на лицо. Я ощутила тупую боль и промахнулась, сбив журнальный столик. Ковер смягчил мое падение, но, не успела я подняться, как новый удар, уже в живот, выкинул меня в столовую. Во рту была кровь. Я обхватила руками ребра (как же больно!) и только сейчас в полной мере осознала, что была голой. По-настоящему ГОЛОЙ! Ведь полотенце, в котором я завалилась спать, осталось в комнате, вместе с… Вот тут и пришло осознание всего, что произошло. И, в частности, того, что натворила конкретно Я. Отпустив свои ноющие ребра, я перевернулась на живот и, зацепившись за стул, попыталась подняться. Кто-то схватил меня за волосы и потянул. Я запищала, уже не пытаясь отбиваться.  Пожалуйста… хватит… не надо больше, пожалуйста… - каждый всхлип отдавался болью в груди, только бы ребра не были сломаны! Я попыталась закрыть свое тело руками, и подняла глаза. Передо мной стоял Логан. Не знаю, что в тот момент было сильнее, чувство стыда за свой вид или за то, что я так подло поступила со всеми ними? О чем он думал в тот момент? Держа меня в руках, такую противную ему, голую и окровавленную. Почувствовал ли он хоть что-то? И эта головная боль! Я с тоской подумала о том, что из сложившейся ситуации был только один выход… За спиной Логана, в холле, кто-то помогал профессору… мне так жаль… Я убрала руки от груди и накрыла ими ладони Логана, мягко давая понять, что хочу, чтобы он отпустил меня. Он раздумывал лишь мгновение, прежде чем его пальцы ослабили хватку. Его ноздри вздулись и в глазах, которые были так близко от моего лица, можно было прочитать… что? Понимание? Сочувствие? …презрение? Я отступила на шаг. Еще мгновение и все те, кого я обидела, те, кого еще могла обидеть, но не успела (ха, какая ирония!) появятся в комнате во главе с профессором и тогда… я никому из них не смогу посмотреть в глаза. Какой бы голой я не была, этот факт не мог перебить ощущение стыда за события этой ночи. Я была отвратительна сама себе, и мне не было оправдания. Поэтому я не стала дожидаться «часа суда». Мне не хватило смелости. И никогда не хватало.  Оставь надежду, всяк сюда входящий… - я бросилась через кухню в сад по мокрой от росы траве туда, где еще оставался для меня смысл. Я возвращалась домой.