Moulin Rouge

Ночь… Самое подходящее время для высвобождений самых грязных желаний… Исполнений самых грешных пороков… Утоления самых пошлых жажд… Особенно прибывая в квартале красных фонарей. В центре получения удовольствий. Смотрю на себя в зеркало, что висит на подранной стене гримерки и улыбаюсь. Из отражения смотрит нагло ухмыляющийся синеглазый блондин. Провожу рукой по прическе-ежику, которую вот уже пятнадцать минут я укладывал лаком, тяжким трудом укладывая каждую прядь в подобие иглы. - Наруто, твой выход, – заходя в помещение, извещает меня друг по несчастью. – Сегодня народа больше обычного. Удачи, – устало усмехнувшись, говорит он, садясь в кресло. Работать в самом известном клубе города стриптизером само по себе трудно и далеко не всегда приятно. Работать там элитным стриптизером невыносимо, и я это отлично знал, прочувствовав на собственной шкуре всю тяжесть номеров, что приходилось исполнять изо дня в день. - Господа, на сцену выходит самый главный козырь этой ночи. Поприветствуем: «Midnight King»! - кричит в микрофон управляющий, затем, быстро уходя со сцены, подмигивает мне. Счастливые всплески криков и смеха публики блаженным звоном отдаются в моих ушах, сообщая о том, что к выходу все готово. Уверенно чувствуя себя в кожаных шортах, жилетке прикрывающей лишь грудь и ботфортах до колена, я выхожу на сцену, натянув латексную фуражку на нос. Играет медленная музыка, переходящая в более быструю, удивляя своим рваным ритмом. Рука обхватывает шест. Дальше все идет по давно выученному сценарию, что исполняется каждый гребанный день, проходящий в этом месте. Шаг, поворот, шпагат. Зал заливается довольным гудением, радуя мой слух. Яркое помещение с многочисленными неоновыми лампами. С потолка свисают огромные клетки, держащиеся на цепях. Будто в карнавальных костюмах парни двигают в них телами под такт песен, срывая с себя все больше элементов гардероба. На заднем плане сцены танцуют еще несколько юношей, дополняя мое выступление. Невообразимый танец. Смесь движений танго и брейк-данса. Степа и Хип-хопа. В каждое движение вкладывается душа. Танец – маленькое искусство, которое практически боготворят в этом заведении. Клуб знаменит хорошими танцорами. Хорошими стриптизерами с отличными сексуальными телами. Хорошим бурным сексом. Здесь ни в чем не отказывают. Какие бы ни были желания в постели – здесь исполняют все. Это место будто маленький театр с грязными номерами. На сцене, вживаясь в роли, выступают своего рода актеры. Зрители благодарно дарят аплодисменты и радостные выкрики, показывая актерам насколько хорош их номер. Вот только здешним танцорам это не нужно. Намного счастливее они себя чувствуют, получая деньги за большой труд, за то, как, усталые, они продолжают танцевать у шеста, доставляя публике извращенное удовольствие. Затем эти самые деньги они пропивают в этом самом месте. Таков закон данного театра. Люди, что работают здесь, далеко не счастливы такой профессии, но когда нужны деньги, чтобы прожить еще один день деваться некуда и приходиться любыми способами добывать их. Но есть и вторая категория, которая наслаждается процессом танца и раздевания. Которая уверенно чувствует себя на сцене, выступая. Которая работает с удовольствием по своему желанию, а не по неволе судьбы. Которая любит театр как второй дом, живя порочной жизнью. Мимолетный взгляд на публику. Большое количество столиков занято людьми, что ищут в этом месте самого жаркого, неудержимого обслуживания, кое здесь непременно дарят. Переворот, прыжок на шест и медленный спуск. Фуражка покоится на полу, а зрителей все больше привлекает маленькое представление. Восторженные крики. Голодные взгляды. Все как всегда… Все так привычно… Многие, что сидят в зале, - хорошо обеспеченные люди из элиты, которые уже не первый раз прожигают деньги в этом заведении. Некоторые впервые посещают клуб, лишь привыкая к этой жизни. Актеры и зрители. Нас не связывает ничего и в то же время связывает многое. Мы зависимы друг от друга на уровне рыночных отношений. Все материально в этом месте, кто бы что не говорил. Легкое падение на пол, и по-кошачьи я проползаю пару метров, останавливаясь практически на середине. Стоя на коленях, легкими манипуляциями рук сдираю с себя жилетку, бросая ее в зал. Богатенькие дядечки тут же начинают буровить меня пошлыми взглядами, что-то иногда выкрикивая и пытаясь выдрать из рук друг друга вещь. Не обращая внимания, я продолжаю исполнять номер, будто короткий спектакль со мной в главной роли. Эта жизнь уже давно стала привычной. Раньше хотелось как можно быстрее заработать денег и уйти отсюда, сейчас же мне нравился этот клуб на пару с людьми, которые работали здесь, став частью моей второй семьи. Взаимоподдержка. Помощь в трудную минуту. Мы дарили это друг другу, не прося ничего взамен. Маленький актерский состав всегда с первых моих дней тут был очень дружелюбен и сразу принял меня таким, каким я был. С ними я многое узнал. Многому научился. Многое пережил. Мы делили напополам и счастье, и горе. Провожали старых рабочих в дальнейшую жизнь с мирной улыбкой и слезами на глазах и радостно встречали новых, помогая освоиться. Тут были свои законы и свои правила. Свои праздники и свои дни скорби. У каждого судьба слаживалась по-разному. Кого-то сюда приводило безденежье. Кого-то собственные неопределенные мотивы. Кого-то юношеский интерес все познать и все попробовать. Оглядывая зал, я встречаюсь глазами с заинтересованным взглядом карих глаз, владельца которых я узнаю из миллиона. Темно-карие глаза, такие манящие и притягательные... Такие родные... Мимолетная улыбка скользит по моему лицу, но я тут же неминуемо стираю ее, вновь входя в роль серьезного господина. Замечая это, он широко улыбается, быстрым взглядом проходя по моему телу, ловя каждое движение. Встаю на ноги, поворачиваясь к зрителям спиной. Трясу бедрами и попутно сдергиваю с шеи бабочку. Прогибаюсь в спине, выпячивая ягодицы. Довольные крики и перешептывания прокатываются по всему помещению, и я не сдерживаю довольной ухмылки, рвущейся наружу. Слезаю со сцены и соблазнительной танцующей походкой направляюсь к третьему столику, за которым сидит парень. К единственному месту, к которому всегда подхожу. К единственному человеку, которому позволяю делать со мной то, что никогда не будет дозволено другим. Проходя возле других столиков, иногда приостанавливаюсь, кидая властные вперемешку с пошлыми взгляды на сидящих. Взбираюсь на один из столов и блаженно прикрываю глаза, становясь в немыслимо развратные позы. Деньги… Несчитанное количество банкнот осыпает меня, чем я в душе довольствуюсь. Купюры слегка выглядывают из шорт, и я трясу бедрами, иногда громко постанывая, чем радую публику еще больше. Бриллианты летят на столик и вокруг него. Щедрое вознаграждение. Именно то, чем я выделяюсь среди других танцоров заведения. Лишь мне всегда кидали бриллианты и рубины. Лишь моим выходам всегда бурно радовались. Лишь я был первой и единственной звездой клуба. Гибкое подкачанное тело. Отличные актерские навыки, заверяющие публику в том, что она мне нравится, и я всем доволен. Я будто живое воплощение секса в теле человека. Как только я начал здесь работать, я стал самым востребованным танцором. Зарабатывал огромные суммы денег. Заработал себе гордое имя полуночного короля, самое подходящее для меня описание. Насмешливый взгляд с предпоследнего столика будто прожигает меня. Ловкими движениями пробираясь вверх по столам, я прыгаю на тот самый стол, за которым сидит брюнет. Изящно прогибаюсь в спине, оборачиваясь с кривой усмешкой на устах. Крики становятся все громче. Деньги и украшения забивают весь пол и некоторые столы. Так всегда. Это вошло в привычку. Еще издалека замечая этого человека, единственного, перед которым я могу показать настоящую страсть, я наперед знаю, чем закончиться ночь. У нас нет отношений, лишь взаимовыгода. Скользкое удовольствие. Снятие напряжения. Все, что может предоставить «Moulin Rouge» и его актеры.

***

- Наруто, – зовет меня управляющий. – Тот тип вновь заказал приват, – объяснения не требовались, и мужчина это прекрасно знал, но зачем-то каждый раз повторял до боли заученную фразу, от которой мое лицо озаряла грустная улыбка. Надев черные зауженные штаны с небольшими прорезями, галстук на оголенный торс и шляпу, я направился обслуживать клиента, не забыв обрызгать себя дорогостоящим одеколоном. Захожу в мою личную, отведенную лишь для моей персоны комнату, находящуюся в легком полумраке, сразу же направляясь к шесту. Красные стены увешены золотистыми лампами-бра. С потолка свисает огромная округлая люстра, увешенная разнообразными мелкими камнями врассыпную. Возле двери стоит небольшая сцена, посереди которой находиться шест. Чуть поодаль возле стены находиться роскошная кровать из темного дерева, устеленная черной бархатной постелью, на которой грациозно восседает брюнет, в ожидании моего выступления. Хватаю пальцами холодный метал, как только начинает играть музыка. Отдаюсь во власть ритма, прикрывая глаза. Плавно покачиваясь, выделываю ногами легко дающиеся мне па. Мелодия укачивает, заставляя полностью отдаваться танцу. В комнате становиться жарко, отчего по вискам текут капли пота. Обхватывая ногами шест, совершая несколько поворотов вокруг него и плавно съезжая. Брюнет неотрывно следит за мной, поблескивая карими глазами. Вновь покачиваю бедрами, смотря на него. Провожу пальцами от груди до паха и тихо постанываю. Жар начинает пробирать мое тело, стоит мне лишь подумать, что ждет меня дальше. Закатывая глаза, прогибаюсь, выставляя вперед подкачанную грудь и слегка виляя ягодицами. Не сдержавшись, быстрой походкой парень направляется ко мне. Темные волосы в стрижке «Бокс» выбриты по бокам, по центру небольшими густыми прядями зачесаны вперед. Тонкий немного вздернутый на кончике нос. Пухлые, розоватые губы так и манили не один раз запечатать на них страстный поцелуй. Тонкие, изящные брови. Острые черты лица идеально гармонировали с образом. Черная футболка с логотипом очередной рок-группы облегала накачанный торс. Словно дьявол в обличии ангела... В зауженных джинсах уже виднелся выступ. Значит, ждать более не намерен… Подойдя, парень властно притягивает меня к себе, накрывая губы горячим, жестким поцелуем. Дерзко, как я люблю… Я готов плавиться в этих руках, полностью отдавая всего себя. Ловкие пальцы пробираются под мои штаны, сжимая упругие ягодицы. - Саске, – тихо зову его, отрываясь от пухлых губ. – Сегодня ты рано. - У меня мало времени, – раздается шепот над ухом, горячее дыхание опаляет кожу, отчего я блаженно прикрываю глаза, нежась в крепких объятьях. Не тратя время на диалоги, брюнет приподнимает меня за ягодицы, неся к кровати и попутно терзая губы новым поцелуем, вкладывая в него всю присущую ему страсть. Каждый раз проходит так быстро, неистово и в то же время мучительно долго, так сладко… Сколько времени ты приходишь ко мне, заставляя сердце стучать в бешеном ритме, будто вырываясь из груди? Сколько времени заставляешь кровь остывать в жилах? С первой встречи ты завоевал мое сердце. Украл частичку души, унося ее вместе с собой. До тебя я ни с кем не спал здесь даже за самые огромные суммы. Все были противны, недостойны… Ты был первым, кого я хотел с одного взгляда. Ты был первым, чьего прихода я ждал в этом заведении. Первым, кого я полюбил. Первым и последним. Я уверен… Я знаю… У тебя была красавица жена, но ты продолжал приходить ко мне. Чувства? Нет. У таких как ты не могло быть чувств. Порочная страсть? Возможно. Я не знал о тебе ровным счетом ничего, как и ты обо мне. Но отчего-то лишь мою персону ты всегда желал видеть в приватной комнате. Лишь мои выступления ты созерцал. Я принадлежал тебе, в то время как ты никогда не принадлежал мне и никогда не будешь. Я был скован, находясь в плену противоречивых чувств. Ты же всегда получал то, что хотел, беря от жизни все, что мог, при этом ничего не отдавая взамен. Словно кот, блуждающий по улицам, ты блуждал по дорогам жизни, делая то, что волен делать. Падаю на кровать, призывно раздвигая ноги. Саске, не тратя ни секунды, нависает надо мной, прикусывая мочку уха. Невесомо целуя в уголки губ. Спускаясь к шее, мягкий язык мокрыми дорожками чертит разнообразные узоры. Желанные губы оставляют багровеющие засосы. Острые зубы прокусывают кожу, отчего из неглубоких ран алыми каплями сочится кровь, стекая вниз до ключиц. Собственнические метки… Раз за разом он оставляет все больше следов на моем теле, словно обезумевший… Тихие стоны против воли слетают с губ. Снаружи пытаюсь оставаться равнодушным к происходящему. Долгий опыт «актерской» работы не проходит даром. С шеи любовник переходит на ключицы, мимолетно целуя и покусывая нежную кожу. Руки блуждают по моему телу, оставляя синяки, сминая бедра, добавляя еще больше пикантного удовольствия к ласкам. Я готов выгибаться от удовольствия, просить о большем, стонать, не сдерживаясь. Готов, хочу, но не могу. Я не должен показывать свою слабость. Все должно оставаться в рамках. Это не чувства, просто работа. Просто секс, не больше. Грань между этим не должна стираться, и я это отлично знаю. Горячий язык касается соска, выбивая из груди очередной стон. Теплые губы прокладывают дорожки поцелуев вдоль живота. Ласки сводят с ума, заставляя выпадать из реальности. Ласки кружат голову… Ласки заставляют меня гореть изнутри… Отметины все больше покрывают тело. Зубы прикусывают кожу. Удовольствие граничит с болью. Любовь с сексом. На душе паршиво и в то же время блаженно. Хочется бежать, спасаясь от безысходности, и в то же время хочется остаться, наслаждаясь столь нужными ласками любовника. Язык проходится по каждому миллиметру живота, доставляя воистину сладкое удовольствие. Каждый кубик пресса попадает под скользкую дорожку. Бокам уделяют внимание бледные руки, жестко впиваясь в них пальцами. Подаваясь вверх, брюнет буквально вылизывает кадык, еле заметно прикусывая его. Грудь вздымается от наслаждения. В глазах горят огоньки острого желания. Хочется большего… Хочется почувствовать любовника в себе… Хочется подарить всю свою страсть партнеру… Понимая это и не растрачиваясь более на прелюдии, Саске привстал, вытаскивая смазку из прикроватной тумбы. Ласки никогда не длились долго. Лишь распаляли меня, затем поражая резким переходом к главному. Все так, как мы любили… Так, как мы желали… Плавно растерев смазку по члену, парень нетерпеливо стянул с меня штаны, шире раздвигая ноги. Подготавливать мое тело уже давно не требовалось. Слишком много в жизни было секса с искусительным брюнетом. Приставив член к моей дырке, парень одним четким рывком вошел на всю длину. Стон слетел с моих губ, вконец снося нам крышу. До синяков сжимая мои бедра, Саске остервенело задвигался, каждым толчком задевая простату, принося удовольствие вперемешку с легкой болью. Самое желанное чувство… Самое порочное желание… Самая дикая нужда… Всем своим существом я желал это тело… Желал эти развратные взгляды… Мечась по кровати будто в агонии, я яростно насаживался на член, нестерпимо подаваясь бедрами вперед, не переставая стонать. В помещении становилось безумно душно. В воздухе витал запах секса. Соленые капли пота тонкими ручейками стекали по нашим разгоряченным телам. Тихие блаженные стоны, изредка срывающиеся с губ любовника, доводили до исступления. Сбившееся горячее дыхание доставляло извращенное удовольствие. Ожесточенно вбиваясь в мое податливое тело, блондин вновь припал к шее устами. Поцелуи. Засосы. Укусы. Гамма, приводящая меня в восторг. Все смешалось в один порочный коктейль, что мы, деля на двоих, выпивали до дна. Тела плавились в экстазе. Меня пробивала дрожь, и я, не боясь, плавился в этих умелых руках, доводящих меня до сумасшествия. Тела будто сплелись в единый организм, став одним целым. Стоны наполняли комнату. Звонкие шлепки паха о мои ягодицы. Округлые движения рук, поглаживающие их. Карие глаза затуманены похотью вперемешку с животной страстью. Щеки пылают ели заметным румянцем, изощренно дополняя великолепную картину. Амплитуда движений все увеличивалась. Характерные толчки вбивали меня в кровать, доводя до изнеможения. Биения сердец звучали в унисон. Стоны срывались на крики. Я стоял на пороге нирваны, идеально чувствуя все ласки каждой клеточкой тела. Залезая руками под футболку брюнета, ногтями я оставлял глубокие кровавые царапины на его спине, отчего мой слух ласкало все больше сладких стонов. Рассудок затуманило наслаждение. Мы будто находились в другой реальности. Реальности лишь для нас двоих, в которую неподвластно было попасть кому-либо еще. Я понимал, что скоро все закончится, и Саске вновь уйдет, пропав на пару дней. Понимал, что с его приходом произойдет все то же самое по новому кругу. Понимал, что этот цикл будет еще не раз повторяться. Понимал, но не мог это остановить. Мною владели чувства, и я ничего не мог сделать. Я знал, что никогда не добьюсь любви. Никогда не добьюсь отношений. Но даже такое сближение давало малую надежду. Хоть так я получал его всего, ненадолго, но получал и вдоволь пользовался этим, понимая, что на самом деле пользуются мной. Он не догадывался о моих чувствах, я и не рассказывал. Было ни к чему. Не возымело бы эффекта. Такова реальность. Просто бурный секс. Мастерская актерская игра. Фальшь. Ничего лишнего. Жизнь вгоняла в трудные условия, в которых нужно было уметь быть сильным, в противном случае жизнь ломала. Я многое пережил. Через многое прошел. Начиная хаотичной бордельной жизнью. И не намеревался дать чувствам себя погубить. Хоть иногда было больно. Хоть иногда душу раздирало на куски. Хоть иногда безысходность поглощала меня, цепляясь за самые болевые точки. Рука прошлась по моему члену, крепче сжав его. Поймав ритм, парень надрачвал мой орган в одном ритме с толчками, ловя мои облегченные стоны. Меж дрожащих пальцев я сжимал простынь, уже не сдерживая рвущихся наружу стонов, чем все больше раскрепощал любовника. Подобно цунами волны удовольствия прокатывались по телу. Притянув меня за шею, Саске впился в губы жаждущим поцелуем, не прекращая толчки. Покусывание чужих губ. Языки словно в танце скользящие друг по другу. Стоны сквозь поцелуй. Высшая степень вожделения. Хочется еще… Из прокусанной губы маленькой струйкой вниз по подбородку стекает кровь. Легкая боль, наносимая себе, лишь бы не кричать от удовольствия. Рамки. Нельзя о них забывать. Диван скрипел под тяжестью наших тел. Простынь сбилась от резких толчков. Но было плевать… Было так сладко… Так хорошо… Неземное наслаждение… Брюнет двигался в бешеном ритме, не стесняясь своих пошлых стонов. Резкие, рваные движения бедер. Громкие полу-крики. Кровоточащие раны. Дымка похоти в глазах… То, что мы так любили… То, чем мы так наслаждались… То, что приносило истинное удовольствие... Последний толчок - и наши тела настиг пик удовольствия. Оргазм накрыл сознание. Я, глухо застонав, обильно кончил, обрызгав руку Саске и свой живот. Любовник кончил на мгновение позже, изливаясь в мою покрасневшую от трения дырку. Выйдя из меня, брюнет вытер член куском простыни, затем, чуть переведя дыхание, в спешке начал собираться. - К ней идешь? – пытаясь отдышаться, тихо с грустью в голосе спросил я. - Ну, должен же я в кои-то веке дома появиться, – с усмешкой сказал парень, подмигнув мне. – Через пару деньков навещу тебя. Последний жаркий поцелуй. Не стесняясь, мы вкладывали в него всю страсть, все чувства после бурного секса. Проведя по моим губам языком, темноглазый отстранился. Последний раз, взглянув мне в глаза, он вышел из комнаты, оставляя наедине со своими мыслями и пустотой в душе.

***

«Moulin Rouge» живет своей жизнью, независимой ни от кого. Актеры дарят людям истинное наслаждение, бесстрастно забирая что-то взамен. Материальные отношения всегда процветают в этом месте. Таков этот мир и таковы эти правила. Но есть и искренние чистые чувства, которые мы дарим друг другу. Вот только зрителей это уже не касается. Это заведение, будто отдельное государство с небольшим мирным населением. Мирным, но до боли порочным. Возможно, мы не достойны любви. Возможно, однажды мы сгнием в этом месте. Возможно, всем своим существом мы заслуживаем подобных бед. Сижу за барной стойкой, вливая в себя терпкую янтарную жидкость. Напиться… Выгодный вариант окончания ночи. Чувство будто без алкоголя не проживу ни минуты… Он не решает проблемы. Нет. Никогда. Но чем больше напитка выпито, тем больше горе забывается. Пускай на один день, но я вновь забудусь. Не вспомню причину, по которой пью. Так будет легче. Возле меня сидят пару работающих здесь парней, вместе со мной заказывающие все больше дешевого виски. У кого-то не выдался день. Кому-то осточертело это место. У каждого свои заботы. Мы не задаемся вопросами, без слов все понимая. Тяжело, но так всегда. От судьбы не убежишь. Слезами не поможешь. Радостные и грозные актеры со сцены в жизни совсем другие. На сцене все ярко и красочно. На сцене другая жизнь, другие роли. Но вне ее реальность черна, мрачна. Все обманчиво. На сцене мы стереотипны ролям, в жизни противоположны образу. На сцене с упоением танцуем, в жизни прогибаемся от грузных проблем, ложащихся на наши плечи, запивая их дешевой выпивкой. Ни мы первые, ни мы последние. У одних судьба милосердна, у других жестока. Быть может, виновны мы, быть может, нет. Кто знает… Любовь болезненна. Любовь безответна. Мои раны… Раны в сердце безумно болят, с каждым днем становясь все больше. Я не в силах что-то изменить. Но в силах жить с этим. Жить и проклинать судьбу за все, что происходит со мной. Всем сердцем люблю это место и в то же время всем сердцем ненавижу. Судьба раз и навсегда сломана. Уйдя отсюда, я ничего не исправлю. Слишком поздно. Уйдя отсюда, я ничего не решу. Больше не в силах. Уйдя отсюда, я лишусь последней опоры. Близких рядом больше нет. Ошибкой было то, что я пошел сюда. Ошибкой было то, что я влюбился тут. Выстраивая новые ступени, я безжалостно рушу их, не понимая того. Дни будут лететь, а выступления повторяться. Взгляды карих глаз вновь будут впиваться в меня. Ночи будут вновь проведены в компании человека, которого люблю, но который не любит меня. Он приходит за удовольствием и сполна получает его. Не понимаю, зачем это делаю, но раз за разом я иду в ту комнату, к тому человеку. Каждый раз рушу судьбу все больше. Каждый раз все глубже оставляю рваные раны в сердце. Раз за разом я вновь играю роль, не показывая себя настоящего, не показывая своих эмоций. Роли… Пока я в этом заведении, ломающем жизни и судьбы, я вживаюсь в роли, надевая на себя маски. Без лицемерия не выжить. Играя по правилам можно пасть. Все закономерно. День изо дня новые образы. Новые маски. Новые раны. Жизнь превращается в существование. Радость в грусть. Все было решено, как только я переступил порог театра. Красочного театра, держащего в себе множество тайн, знать о которых в праве лишь единицы. От этого никуда не деться, не спрятаться, не скрыться. Боль будет поглощать до самого конца. Я буду тихо умирать, вспоминая любимый образ. Он близко, но так далеко, даже когда мы рядом… Не знаю, сколько будет продолжаться подобная жизнь. Не знаю, сколько еще мне предначертано пробыть в театре поломанных судеб. Но знаю, что в один день жизнь меня сломает, и, словно пешка, я полечу с игральной доски. Новой партии не будет. Один ход решит все. Выйдя хоть раз за рамки, итог поменяется. И тогда я полечу в пропасть без шанса выбраться из нее. Более не нужны будут маски, а театр будет забыт. Кровавый театр, ломающий жизни.

The end