Вишенка

Объявление

— Любовь моя, привет, — протянул Тео, просунув голову в щель приоткрытой двери кабинета лучшей подруги. Они стали близки в Хогвартсе, когда не совсем трезвый (или, скорее, совсем нетрезвый) Нотт перепутал двери и проснулся утром не в спальне Малфоя в башне старост, а заботливо накрытый одеялом в кровати Грейнджер. Она не развела скандал, не устроила истерику, а просто дала ему антипохмельное. И выслушала. С тех самых пор Тео наведывался к ней с самыми разными вопросами. А девушка кормила его любимым лимонным тортом. И Нотт всегда оставлял её любимый пирог с вишнёвым вареньем. Кудрявая смеялась и говорила, что дружба, основанная на пирогах — самая крепкая. Дружба длиною в десять лет. Тео менял девушек, как перчатки. Гермиона ждала своего принца. Но на каждое торжество семейства Ноттов они ходили вместе. Частенько Грейнджер изображала ревнивую невесту, чтобы друг мог избавиться от очередной надоедливой подружки. — Привет, моё счастье, — Грейнджер улыбнулась. — Как хорошо, что ты пришёл! Мне столько нужно рассказать! А Драко где? — радостно вещала девушка, тая в тёплых объятиях. Она дико соскучилась по ним за этот месяц, пока была в командировке. — Рассказать, как щеголяла по пляжам Сан-Франциско, Вишенка? — Тео чмокнул её в щёку. — Где мои ракушки? Малфой придёт вечером, у него важный матч. Он сегодня, точнее, уже сейчас, борется за место в сборной Британии. — Дома твои ракушки. Ты же придёшь вечером? Я так соскучилась по твоей еде, рестораны в Америке — нечто ужасное, — фыркнула кудрявая. — Надо узнать, как там Драко. — Я думал, что мне показалось, что ты похудела. Что, Поттер не смог накормить коллегу? Гермиона, тебе пора научиться готовить, — улыбался Тео. — А как там Драко, мы узнаем через час, матч скоро закончится и он нам всё сообщит. Нотт не мог дать определение тем чувствам, которые связывали его с этой девушкой. Что-то больше дружбы. Что-то похожее на любовь. Но он не мог просто так не зайти, не пошутить, не заставить улыбаться, не потащить на семейные посиделки и не купить кусочек её любимого пирога, отправляя вместо обеда в особо сложные дни. — Тео, не стоит так говорить о Гарри, — она смущённо улыбнулась, выбираясь из его объятий. — Гарри? Нет, ну я знал, что после Войны вы стали близки. Ты была идеальным помощником для него. Но настолько, чтобы «Гарри»? Мерлин, Вишенка, чего я не знаю? Действительно, после её неоценимого вклада в победу Поттера над Волдемортом, они с брюнетом стали ближе. Её всегда удивляло, почему она не учится на факультете со своими лучшими друзьями, а носит красно-золотую форму. И тогда ужасные переживания, нанесённые разлукой со своими мальчиками и тем, что Драко и Тео заставили принять метку, выбили её из колеи и вынудили сделать всё, чтобы помочь мальчику-который-выжил победить. И он подарил им долгожданную свободу. Гермиона каждое утро восьмого курса просыпалась, слушая спокойное сопение друзей под боком. Они не могли бросить её одну в кошмарах, оставленных войной, но вели себя как истинные джентльмены. Переставив всю мебель в башне старост, они оборудовали большую спальню. Гермиона спала на кровати, а парни — на диванах по бокам. И на каждый её всхлип, на каждый крик, на каждый неровный вдох они оказывались рядом, успокаивая в своих объятиях. Они все пережили войну. И нет, парней не обошли стороной потери и душевные травмы. Но их девочка не должна была знать о том, что происходило на другой стороне. Малфой и Нотт договорились, что сделают всё для её душевного спокойствия, отдавая себя в полной мере. Так, как она отдала всю себя для их спасения. — Ну? Чего замолчала? Грейнджер, если ты убила Поттера, то скажи, чтобы мы спрятали труп, — он вырвал её из своих мыслей, заставив вздрогнуть от ощущения крепких ладоней на плечах. Она стояла, всматриваясь в окно, и казалось, что от её взгляда треснет стекло. Размышляла о том, что прикосновения Гарри не вызывали в ней бури эмоций. Да, они были приятны. Да, он был нежен. Он был влюблён. А она? Сейчас она боялась рассказать лучшему другу, что тот самый парень, который спас их, предложил ей руку, сердце и провести вместе всю оставшуюся жизнь. И Гермиона согласилась. Неделю её не мучили сомнения. До сегодняшнего утра. Точнее, до «любовь моя, привет». Ровно в этот момент в ней поселилось сомнение в правильности своего решения. — Тео, будешь моей подружкой невесты? — выпалила Гермиона. Лучше сразу. — Чего? Грейнджер, ты с ума сошла? — поперхнулся парень. — А что? Ты мой лучший друг. Разве ты можешь оставить меня одну в столь важный день? — В какой день, милая? — он смотрел на её растерянное лицо и понимал, что не такой реакции ждала его девочка. Мягче. Нужно быть мягче, — Гермиона, родная, ты замуж выходишь? — он понизил голос и подошёл вплотную. — Да, — пискнула девушка, протягивая ему руку, где красовалось милое колечко. — И это… — Поттер. Это Гарри, — она выдохнула, опустив голову, и начала тараторить. Тео знал, что это плохой знак: она расстроена и боится. — Мы три недели жили бок о бок. Да ещё и тогда, в школе. В общем, как-то получилось, ну ты понимаешь. Мы несколько раз… — застеснялась кудрявая. — Переспали, — подвёл итог Нотт, понимая, что в груди больно кольнуло. Он был рад, что его девочка нашла своего принца. И одновременно несчастен, что этот принц — не он. Разбираясь в своих женщинах, в чувствах к Грейнджер, в карьере, он просто её упустил. Упустил тот самый свет, который грел его на протяжении долгих лет. Упустил своё спокойствие. Упустил ту самую девушку. — Да… — проговорила Гермиона, нарочно растягивая букву «а». — А в одно утро он сказал, что хочет, чтобы это был не просто секс, а нормальные отношения. Он сказал, что хочет, чтобы я стала его семьёй. И я согласилась, Тео. — Я очень рад за тебя, моя хорошая, — прошептал Нотт ей в макушку, завлекая в свои объятия. Вероятно, она больше не сможет их обнимать. Целовать в щёку на прощание. Пить вино по субботам. Визжать, когда Малфой силой затащит её летать на метле, зная, что та жутко боится. Но с Драко было не страшно. Хохотать, когда Тео в очередной раз поведёт её на деловой ужин, где она будет вынуждена с ним целоваться. Так, что коленки подкашивались. Так, что в груди щемило. Так, что снова появилось сомнение. — Правда? — Правда. Давай пойдём к Малфою. Надо ему рассказать. Спустя полчаса она сидела в огромной толстовке Драко у него на диване. Скинув неудобное платье, она, как обычно, надела его кофту с гербом Слизерина и восседала, как говорил Малфой, как «королева змеиного факультета, по ошибке отданная львам». Бокал её любимого вина пополнялся без слов и намёков. Она немного хмелела, но это было к лучшему. Блондин делился впечатлениями об игре, своей победе и живо размахивал руками, лёжа на ковре. Тео внимательно слушал, разминая уставшие ступни девушки. — А наша Вишенка замуж собралась, — выдал Нотт, внимательно следя за реакцией друзей. Грейнджер поперхнулась воздухом от возмущения. Не так она хотела рассказать! — Неужто ты созрел, и я скоро буду нянчить племянников? — Драко повернул голову, уставившись на друзей. Гермиона вот-вот собиралась заплакать, а Нотт выглядел слишком побитым. — Я замуж за Поттера выхожу, — она всхлипнула. — За кого?! — завопил Малфой, подлетая с ковра, будто лежал на углях. — Лучше бы я вам не говорила. Думала, что вы обрадуетесь за меня, — девушка быстро поднялась и, схватив своё платье, под молчание лучших друзей отправилась переодеваться. — И ты вот так позволишь ей выйти замуж? — шептал Малфой. Он видел, что Гермиона влюблена в Тео. И что это взаимно. На протяжении десяти лет эти два идиота отрицали свои чувства. — Какого хрена? Она же не любит его. — Я могу управлять ей не больше, чем погодой, — выдохнул Тео. — А если любит? Просто так замуж не соглашаются выходить. — Идиот! — констатировал Драко и пошёл следом за кудрявой. Переминаясь с ноги на ногу, он думал, как сделать правильно. Слышал, как Нотт загремел бутылками, доставая огневиски. Слышал, как Грейнджер всхлипывает в ванной. И, решив не медлить, толкнул дверь. — Ласточка моя, ты чего плачешь? — Драко быстро притянул к себе девушку, которая еле доставала макушкой до его подбородка. — Я думала, что вы меня поддержите. У меня же нет никого, кроме вас. Тео хоть и сделал вид, что обрадовался, но он не рад. И ты не рад. Она положила ладошку на его грудь, чуть выше сердца, туда, где была татуировка ласточки, означающая возвращение домой и возрождение. Гермиона всегда была для Драко домом. Она помогла ему стать собой, воскреснуть из того пепла, в который его сожгла война. У Тео на этом месте была вишенка — душевная чистота, зрелость и успешность. И вишнёвый пирог. Девушка вдохновляла его на такие свершения, которые никогда и не снились. Поддерживала так, как никто не поддерживал. Гермиона хотела сделать татуировку из двух переплетающихся змей, но парни уверили, что это слишком грубо для хрупкой Грейнджер, и сами нарисовали эскиз, который мастер воплотил в жизнь: надпись от Тео «Carpe diem» и несколько маленьких ласточек от Драко. «Лови момент и будь свободна, а мы будем рядом, несмотря ни на что», — обещали её главные мужчины. И держали слово. Татуировки они сделали, когда началась Война. Гермиона в тот день много плакала, потому что увидела их Тёмные метки, которые они старательно прятали, не желая её расстраивать. А потом парни утащили её в Хогсмид. И сделали там другие метки. Метки их дружбы. В тот день они расстались. Она ушла с Поттером, а они отправились на службу Тёмному лорду. — Мы очень рады, милая. Просто это неожиданно. Как и кандидатура твоего мужчины. И мы немного переживаем, как он отнесётся к нам. Мы же Пожиратели. Драко всегда старался подбирать нужные слова. Тео рубил с плеча. Гермиона — словно стабилизатор, успокаивала одного и оживляла второго. Тугая верёвка, которая соединяла двух противоположных друг другу парней. Золотая середина Золотого трио. Но они держались за неё. Лучшие студенты Хогвартса. Сейчас — самые обсуждаемые молодые волшебники. Им приписывают такие похождения, о которых они даже не думали никогда. И никогда не хотели попробовать. Они просто дружили, поддерживали, были друг с другом в тёмные времена, а теперь делили свет. Молодые и раненые, потерявшие семьи, они нашли покой друг в друге. — Правда рады? — всхлипнула девушка, успокаиваясь. Драко мысленно возликовал. Он ненавидел, когда она плакала. — Правда рады. Кто поведёт тебя к алтарю? Я или Нотт? — блондин решил отвлечь её разговорами о том, что болело. Нужно было поддержать, даже если Поттер им не нравится. Главное, что их принцесса счастлива. — Ты. Тео согласился быть подружкой невесты. Драко? — Что, Ласточка? — Я хочу девичник. Но у меня получится мальчишник с вами. Как думаешь, если пригласить девочек с работы? И кого-нибудь из одногруппниц? Пэнси, Дафну? — Для тебя — хоть Луну с неба. У тебя будет самый лучший девичник, доверься мне. А теперь переодевайся обратно и пойдём отмечать твою помолвку и мою победу, а то Теодор напьётся без нас, — улыбнулся блондин. — Молнию только расстегни. Как ты выбирал это платье? Оно же неудобное, — хихикнула девушка, подставляя ему спину для помощи. — На манекене оно казалось достаточно комфортным, — улыбнулся парень, помогая ей избавиться от надоедливой ткани. А Драко вспомнил, как чуть не скупил ей половину парижского бутика, когда она получила должность начальника отдела. Он тогда был несколько недель на сборах во Франции и Тео сообщил ему эту новость раньше, чем сама Гермиона. Выбирал он методично, стараясь попасть в цель с размером и фасоном для новоиспеченной начальницы. Угадал со всем. Продавцы тогда восхищались, как повезло его девушке. А он не мог не радовать её. Гермиона — луч света. Их душа. Их спасение. Они с Тео часто делали ей такие дорогие подарки: одежду, украшения, даже купили некоторую мебель в квартиру. Она их ругала на чём свет стоит. Говорила, что чувствует себя содержанкой. Они ответно ругали её, чтобы не думала глупостей. — Дай нам минуту. Я хочу поговорить с Тео, — шепнула кудрявая и выскочила за дверь. Через несколько секунд послышался её довольный писк и звон битого стекла. «На счастье!» — отметил блондин и пошёл на кухню к друзьям.

***

Подготовка

— Это… мило, — сглотнул Нотт, когда девушка открыла шторку в примерочной. Изумрудное кружево, нежно лежащее на её загорелой после Сан-Франциско коже, точёная фигурка, все прелести при ней. И он не смог сказать, что она чертовски сексуальна. Просто до мушек в глазах. До мурашек. Неужели он раньше не замечал, что все его мысли заняты ей одной? Может, и с остальными не получалось, потому что любит он одну? — Я не хочу быть милой в первую брачную ночь, — хихикнула Гермиона и ударила его плёткой, вырывая из своих мыслей, — перестань на меня пялиться. — Я не пялюсь, — прокашлялся Тео и отвернулся, пытаясь найти более подходящий комплект. Он привык быть лучшей подружкой. И кандидатуры лучше, чем Нотт, для помощи не сыскать. Драко ненавидел ходить по магазинам, и его добровольные порывы обычно заканчивались головной болью и знатным пополнением гардероба Грейнджер. Она смеялась, что если всю одежду, которую он ей покупал, надевать по одному разу, то ей хватит до конца жизни. — Вот этот попробуй, — он протянул ей алый комплект с перекрёстным декором на груди. — Вау! — восхитилась Гермиона его выбору. И почему-то захотелось, чтобы только он видел её в таком белье. «У тебя свадьба, Гермиона!» — прокричала девушка в своей голове и резко закрыла шторку, сползая на пол по зеркальной стене. — А платье, Вишенка? Когда пойдём выбирать? — спросил Тео, усаживаясь на пол возле примерочной, не обращая внимания на предложенный консультантом стул. — А платье… Тео, платье выбирает семья жениха. Честно? — она высунула голову из-за шторки, выставляя на обозрение расстроенный взгляд и растрёпанные кудри, — я боюсь за их выбор. Ты же знаешь, что у Гарри родителей нет. Выбирать будут либо Уизли, либо его приёмные родители. Гарри говорит, что у него получилось наладить с ними отношения. — Ну нет. Я не доверяю ни тем, ни другим. Ты будешь самой красивой. Свадьба у тебя, а не у них. Завтра ты свободна? Как раз Драко приедет. Тео поглядывал на неё снизу вверх, отмечая, что-то такое в её глазах, что не давало возможности успокоиться и принять её выбор. Потому что она сама свой выбор не принимала. Не была уверена. — Я устала и хочу на ручки, — из-за ширмы произнесла девушка, — Тео! Эта хрень не застёгивается! Гермиона начинала злиться, топая ножкой. Заглянув, парень обомлел. Она была настолько прекрасна, что не передать словами. — Я ведь могу только расстёгивать, — ухмыльнулся брюнет и быстро поправил все ремешки, которые доводили девушку. — Ну что, какое берём? — обняв её за талию, он прижал её спиной к своей груди. Грейнджер прикрыла глаза. Не уверена. — Оба. Возьму оба. Пригодятся. Погуляем? Или у тебя очередное свидание? — Ты же знаешь, что ради тебя все свидания идут к гипогриффу под хвост. Герм, ты самый важный человек в моей жизни, пусть я тебе об этом редко говорю, — он обнял её сильнее. — Простите, но в примерочную вдвоём нельзя. Я думаю, что вы сможете насладиться своей девушкой в другом месте, — хихикнула консультант. — Когда она выйдет замуж за другого мужчину? Не уверен, — рыкнул Тео и пулей вылетел из примерочной, оставляя Гермиону одну. Переодевшись и расплатившись, она вышла на улицу. Нотт сидел возле фонтана, запуская пальцы в свои лёгкие кудри. Ссутулившийся, разбитый, словно в его жизни должно было случиться что-то непоправимое. И её женская интуиция, шестое чувство, третий глаз и даже пятая точка молчали. И она этой свадьбой просто успокаивала в себе «хочу Тео на всю жизнь», оправдывая свои действия тем, что между ними — исключительно дружба. — Ты чего, Тео? — она проложила такую же траекторию движения своей ладошкой. — Пообещай одну вещь. Не думай, я не собственник. Просто очень тебя люблю. Не забывай меня. Никогда, — парень смотрел перед собой, отдаваясь нежности её касаний. — Иди сюда, — Гермиона дёрнула его за рукав и уложила голову себе на грудь. — Никогда не думай такие глупости, ладно? Я тебя не забуду. И не брошу. И Гарри не будет против нас. — Нас? — А ты как думал? Я иду только в комплекте с двумя невыносимыми идиотами, — хихикнула девушка. — Кормить меня будешь? — Буду, идём? От её слов на душе стало немного светлее. Но чтобы разогнать тучи нужно было другое: всего одна фраза из трёх слов.

***

Платье

— Это твой день! — филосовски вещал Малфой, расхаживая по своей гостиной. — Поэтому и платье будет особенным. Потому что ты у нас особенная. А они навыбирают ещё, — он разочарованно взмахнул рукой, представляя, какое платье они выберут Гермионе и как нелепо она будет в нём выглядеть. — А тебе не кажется, что мы могли бы выбрать платье в салоне? Драко, портной — определённо перебор, — Гермиона сидела у Тео на коленях на единственном свободном стуле в доме. Диван и остальные были заняты вариантами тканей, кружева, различных блёсток и двумя помощниками знаменитого среди волшебников портного из Франции. — Мон шери, идите ко мне. Идите-идите, голубка, — на хорошем английском произнёс мужчина, — никакой салон не подберёт именно ваше платье. Пышное? — Не сильно, — улыбнулась Гермиона, когда мужчина повел её в танце. — Открытая спинка или декольте? — Декольте! — в один голос воскликнули парни. Драко в позе лотоса сидел на полу, а Тео внимательно наблюдал за Гермионой. — Кружева? — Немного. Мы можем расшить юбку жемчугом? — Мы можем сделать всё, что угодно! — портной остановился, и возле её ног материализовался небольшой пуф с бархатной красной обивкой. — Прошу, — он подал ей руку и помог забраться. — Если вы не стесняетесь мужчин, то снимите вашу кофту, милая, пожалуйста. — Конечно, — стянув через голову толстовку Драко, отправила её прямо в руки блондину. — Красотаааа, — протянул Малфой. — Ага, — согласился Нотт, нагло разглядывая девушку. Портной и помощники кружили вокруг Гермионы, словно птички. И она улыбалась, приговаривая, что похожа на принцессу из мультфильма, которую собирают на бал. Спустя два часа Гермиона со стоном упала на диван. Это платье было идеальным. Нашёптывая заклинания, мужчины творили чудеса: атласная ткань ложилась ровно по фигуре, юбка была пышной настолько, насколько хотела Гермиона, бусины были на своих местах. Интересный декор на спине и просто восхитительное декольте. — Драко, спасибо, — шепнула девушка. — Любой каприз, Ласточка, — он поцеловал её ладошку, покоящуюся у него на плече. — Драко, когда ты женишься, твоя жена не позволит так бездумно тратить деньги на чужую женщину. — Где ты здесь видишь чужую женщину? Роднее тебя не придумаешь, Гермиона. И больше никогда об этом не думай. А если я вдруг женюсь, хотя меня устраивает моя холостяцкая жизнь, то жене придётся смириться. Да простит она меня заранее, — он улыбнулся, разнося в пыль все сомнения.

***

Девичник

— Исключительно чистые помыслы, Грейнджер, — до боли в животе хохотал блондин. — Ну разве тебе не понравилось? — Я тебе сейчас эти помыслы начищу, Малфой! Это же мой девичник! И я не виновата, что подружки невесты — это ты и Нотт! Я ведь представляла эту вечеринку с пятнадцати лет! А тут светящиеся, прости, Господи, пенисы! — Ага, это его идея, — улыбнулся Тео, присаживаясь рядом и отдавая бокал вина, — но чую, что у Уизлетты будет незабываемая ночь с новым другом. — Главное, чтобы вам Забини потом за этого друга физиономии не начистил, а то обложки «Ведьмополитена» осиротеют без ваших симпатичных мордашек. Как бы ты отреагировал, если бы твоя жена притащила домой искусственный… — Член, Грейнджер, — ещё сильнее засмеялся Малфой, — неужели Поттер тебе его не показывал, что ты боишься произносить это слово? То, что нельзя называть, бу-га-га, — Драко смешно передразнивал, изображая из себя чудище. — Гарри… — Гермиона замялась, — ты дурак, Малфой! Всё у нас было. А вы всё портите, — она обиженно вздохнула и направилась к выходу. Определённо не такой девичник она представляла. Она хотела посиделки с подружками. Выпить, сделать колдо, потанцевать. А Драко закатил шумную вечеринку, где гвоздём программы стали светящиеся пенисы, преподнесённые каждой подружке, пришедшей на праздник. Девочки оценили шутку и подарки. А вот Гермиона — нет. Она не была ханжой, просто слишком трепетно относилась ко всему происходящему. А ещё не знала, действительно ли она хочет сказать «да». Завтра. Между подготовкой и церемонией прошла всего неделя. За это время она успела несколько раз поссориться с Гарри из-за глупой ревности к друзьям. Оставалась ночевать одна без жениха, который уходил к родителям. И постоянно думала, что три недели их конфетно-букетного и неделя до свадьбы — слишком мало. Слишком мало времени у них было, чтобы стать ближе. Они торопились. — Ты куда, Вишенка? — Тео напрягло такое поведение девушки. — Продолжу девичник. Куплю вина и напьюсь в одиночестве. Спасибо за хороший вечер, мальчики. — Ну Герм, ну стой, ну я идиот! Обещаю больше не стебать твоего очкастого женишка! — вслед кричал Малфой, понимая, что очень сильно накосячил перед подругой. — Я пойду, попробую успокоить. До завтра, — Тео направился вслед за девушкой. Обнаружил её Нотт только через несколько кварталов. На маленьком мосту, который прятался от всех в дальнем уголке парка. Гермиона очень любила это место, потому что здесь можно было побыть в одиночестве и собраться с мыслями. — Не хочешь поговорить? — Тео накинул ей пиджак на плечи. — Нет, — тихо ответила девушка. Она действительно не хотела говорить. Потому что не о чем. Она перешагнула грань дружба/любовь. А Тео? Он всё ещё относился к ней, как к лучшей подруге. Если бы Гермиона только знала, что… Через полчаса молчаливого хождения по ночному Лондону она просто забралась на широкие бетонные ограждения, за которыми бушевала своими волнами Темза. У Тео чуть сердце не остановилось, когда она пошатнулась и чуть не свалилась вниз. — Тео, я не знаю, хочу ли я завтра выйти замуж. Потому что я не знаю, люблю ли я Гарри, — она всхлипнула и села, просовывая руки в пиджак, чтобы застегнуться. — Грейнджер, ты такая дура! — Тео ударил кулаком по ограждению так, что осыпалась штукатурка. Руку больно засаднило, но стало легче. Либо сейчас, либо никогда. Резко развернулся. Гермиона сидела, болтая ногами, и тихонько плакала. — Не выходи за него. Не плачь, пожалуйста, — и решившись: — Я люблю тебя, — прошептал Нотт, подходя ближе и опираясь ладонями по обе стороны её бёдер. — Да знаю! Ты говорил, — всхлипнула девушка, — но ты… — Нет, не так! Я люблю тебя! — жалобный шёпот девушки был остановлен сладким поцелуем. Дружба длиною в десять лет была прервана этим невесомым касанием губ. — Почему ты раньше… Тео… И не было больше вариантов: либо целовать дальше, либо оставить её навсегда. И он целовал. И прижимал её к себе. Так, что хрустели суставы. Так, что невозможно было вдохнуть. Так, что единственный вариант продолжения событий — только быть вместе. — Ненавижу тебя! — вскрикнула девушка, разорвав поцелуй. — Ненавижу! Ненавижу! — колотила кулачками в его грудь. — Тео, я так тебя люблю, — она всхлипнула, обмякнув у него в руках. — Я люблю тебя, Тео. Вот они — эти три слова. И больше ничего не нужно. Прижав к себе рыдающую девушку, он аппарировал. К себе домой. — Всё, прошу, не плачь, Вишенка, — стоя посреди гостиной, он сцеловывал каждую солёную каплю. — Что мы будем делать, Тео? — она подняла заплаканные глаза. Душа разрывалась от её всхлипов и разбитого состояния. — Сейчас мы будем наслаждаться. А завтра придумаем что-нибудь. Да? — Да. И они наслаждались. Медленно снимая одежду. Будто не видели друг друга раздетыми. Касаясь каждого миллиметра кожи. Будто никогда не касались друг друга. И целовались. Так, что губы болели от напора, страсти и невысказанных друг другу чувств и слов. — Тео, — прошептала девушка, когда холодная ткань простыни коснулась спины. Он вёл себя так, словно Гермиона — фарфоровая кукла. Был слишком нежен. Ласковые прикосновения вводили её в транс. Ощущение его губ на коже — нечто невероятное! Он стягивал то самое изумрудное бельё и, отстранившись, ехидно улыбнулся. — Я же говорил, что могу только расстёгивать. — Так нечестно. На тебе слишком много одежды, — Грейнджер смотрела на него затуманенным взглядом, — я не изменяю? Тео? Я ведь просто люблю. — И я просто люблю. Он простит. Может, не сразу, но простит, — шепнул Тео, целуя её грудь. Заставляя все посторонние мысли вылететь из головы. А затем вошёл одним пальцем, вытворяя нечто. Такое приятное. Вдвойне приятное, когда присоединился второй палец. Он хотел любить её. Долго. Сладко. Для неё. Так, чтобы она запомнила их первый раз навсегда. Даже если утром она будет считать это всё ужасной ошибкой. И скажет Поттеру «да». Ускоряя темп, он старательно сдерживался, чтобы не умереть только от одного вида мечущейся по кровати Гермионы, которую вот-вот накроет первая волна удовольствия. Её стеночки уже пульсировали вокруг пальцев и оставалось совсем немного. Накрыв большим пальцем клитор, он касался его ровно в том темпе, в котором входил в неё. Другой рукой провёл по животу, накрывая грудь и пощипывая сосок, лаская второй губами. — Тео! — Грейнджер выгнулась в спине, пропуская по телу ток. Она содрогнулась и схватилась за рубашку, которую он так и не снял. — Тео, поцелуй меня, пожалуйста. Его не нужно было просить дважды. Скинув с себя мешающуюся одежду, он в мгновение оказался между её ножек, упоительно целуя. Провёл ладонью по своему стволу, подвигаясь ближе к её истекающему влагой входу. И взглянул в затянутые дымкой желания карие глаза, смотрящие с любовью. Теперь он её видел. — Да? — Да, — ответила Гермиона. И вошёл. Сцеловывая первый стон удовольствия своей женщины. Двигаясь медленно. Запоминая каждую секунду их близости. Гермиона шептала «Тео» и царапала спину, оставляя на его коже следы неземного удовольствия. А потом целовала лицо, шею, плечи, будто пытаясь коснуться губами каждой родной и такой любимой веснушки и родинки. Влажные шлепки и тихий шёпот заполняли спальню Тео, словно заволакивая их в туман, где двое, наконец, нашли друг друга. — Гермиона, — позвал её Нотт, находясь на грани. — Вот так, — она сильнее обхватила его ногами, позволяя ещё одному оргазму овладеть её телом, а затем позвала Тео за собой, обволакивая его член сильной пульсацией. — Тео, я люблю тебя, — Грейнджер откинулась на подушки, сдаваясь в плен его объятий. — Я люблю тебя. Помни это, что бы ни случилось, — Тео оставил невесомый поцелуй на её губах, словно налитых соком вишни, растерзанных его губами. Но он не мог остановиться. Не мог её не целовать, отгоняя мысль о том, что это может быть прощальный поцелуй.

***

День свадьбы

— Нотт! У Нас проблема! Наша невеста сбе… — распахнув дверь в спальню, Малфой застыл и, ехидно улыбнувшись, закончил, -…жала. Нашлась пропажа. Подъём! Жениться мы не идём, я правильно понимаю? Он с теплотой смотрел на самых близких идиотов, которые спустя десять лет, наконец, признали свои чувства. Гермиона распахнула глаза, как марионетка усаживаясь на кровати. Тео лишь нежно поглаживал её по спине, давая возможность выдохнуть и осознать последствия прошедшей ночи. — Не идём, — вдруг сказала девушка. — Слава вам, мерлиновы яйца! Я скоро буду нянчить племянников! — возрадовался Малфой, театрально поднимая руки к небу. И получил подушкой по лицу. — Что мне делать? — прошептала Гермиона. Стук в дверь заставил троих повернуть головы. У Грейнджер сердце ушло в пятки. Неужели, Гарри нашёл её здесь? — Я сама открою. Не смейте выходить, — пригрозила девушка, заворачиваясь в лёгкое одеяло. — Но послушать нам никто не запрещал, — констатировал Малфой и вышел в гостиную ровно в тот момент, когда Поттер переступил порог квартиры Тео. — Гарри, прости меня, — Гермиона увела его на кухню и старалась говорить спокойно, но стыд перед Поттером за совершённые поступки выпускал слёзы на волю, — но так будет лучше. Я отдала свое сердце давно. А мне не вернули его обратно. Прости ещё раз, я просто не хочу, чтобы и ты был несчастлив. — Она протянула ему кольцо. — Нотт? — одно слово, вылетевшее из уст Поттера. Он, казалось, и не был удивлён. — Да, — пискнула Гермиона и попыталась его остановить, но запуталась в одеяле и чуть не упала, когда большими шагами парень двинулся в сторону гостиной. Быстро сократив расстояние, он со всей силы ударил Тео по лицу. От неприятного хруста Малфой поморщился. Грейнджер взвизгнула и оказалась возле Нотта, прижимая к себе, что было крайне неудобно делать. — Заслужил. Претензий больше нет? — выдал Драко, наблюдая как Гермиона, словно птичка, вьётся вокруг Тео с раскрашенным лицом, и улыбнулся. — Береги её, — ответил Гарри и исчез за дверью, словно его и не было.

***

Свадьба

— И что ты трясёшься, Ласточка? Драко стоял перед дверьми у выхода на панорамную крышу. Гермиона, до смерти напуганная, хватала его за руку и хлопала глазами, ища в серых успокоение. В том самом белом платье. В том самом белье для первой брачной ночи. В том самом месте, где она хотела. И с тем самым мужчиной. Прошло всего полгода с той самой ночи. Но это время не казалось быстро пролетевшим. Оно казалось правильным. — Поверь, он сейчас там умрёт в ожидании. Идём? — он предложил ей локоть, в который пока-ещё-Грейнджер без раздумий вцепилась тонкими пальчиками. Распахнув двери, Малфой, как и обещал, вёл её к алтарю, украшенному белыми пионами. Вообще вся крыша была в её любимых цветах: гирлянды на ограждениях, бутоньерки у гостей, вазы на полу, хрустальные стаканы на столах. Всё с пионами. И Тео. Улыбался как дурак, когда увидел её. Теребил в руках букет, перевязанный изумрудной лентой в цвет его костюма. Слова священника пролетали мимо ушей. Они, словно зачарованные, смотрели друг на друга, не в силах оторвать глаз. Драко сидел рядом, радуясь, словно за родных детей. Единственное, что они услышали — как священник попросил высказать своё согласие. Одновременно сказав «да» они целовались. Долго. Так, что гости устали считать. — Какую фамилию берёте, невеста? — улыбнулся регистратор, который стоял немного позади. — Мужа. Я беру фамилию мужа, — в полной уверенности ответила девушка. Отойдя немного в сторону, троица болтала обо всём на свете, забыв про остальных гостей на их маленьком празднике. — Ну что, когда пойдёте за племянниками? — засмеялся Малфой. Он обожал смотреть на них в этот момент. Гермиона смущённо краснела, а Нотт хихикал, словно подросток. — Через семь месяцев, дядя Драко, — шепнула ему на ухо новоиспеченная миссис Нотт. — Готовь коляски, дружище, — улыбнулся Тео, притягивая к себе жену и складывая ладони у неё на животе. — КоляскИ? — Драко в изумлении поднял бровь. Он ещё не переварил новость о пополнении, а теперь ещё и вот. — Две: их двое, — улыбнулась Гермиона. — Вот даёте! — воскликнул блондин. А потом были танцы. И тосты. И дурацкие голуби, которых притащил Драко со словами: «Символично же». И безграничное счастье.