Lovely

— Знаешь что, Лео? Не хочу больше ничего слышать! Аб-со-лют-но! — Но Лайя… — Меня достали ваши «но»! Понял? Достали!       Все события прошедшей недели в голове девушки смешались в одну непонятную бурую массу. Вся эта неизвестность, неопределенность пугала её и бесила одновременно. То Влад в гостях у Грэдиша устроил погром, то Лео складывает со своей начальницей неоднозначный диалог, вся эта крысино-змеиная чертовщина на фестивале, так еще и Ноэ выперся со своей «загадочностью». Да, выдержке юной мисс Бёрнелл можно было бы позавидовать, однако всё в нашем мире имеет свои границы, как и её терпение. Временами она даже чувствовала, как что-то внутри нее трещит, точно покрывается сочащимися кровью ранами. — Закончу с картинами и немедленно уеду из Румынии. Чтоб я еще раз связалась со всеми вами? Да черта с два! — она издала истеричный смешок, всплеснув руками, — Мало того, что я из-за этих треклятых картин лишилась отпуска с Милли, видимо я еще и схожу с ума! Замечательно! — Лайя наконец обессиленно рухнула на стул, облокотилась на его многострадальную спинку и устало прикрыла слегка покрасневшие глаза. До чуткого слуха Лео донесся вздох, — А ты… Ты не лучше Влада. Тоже мне двое из ларца… Лучше бы я не встречалась ни с кем из вас… Лео молчал, впитывая претензии Лайи. Все до единой. Снова начать оправдываться? Соврать? Сказать что-то неоднозначное? Нет, не сейчас, никогда, и уж точно не второй пункт. Он даст ей время остыть и привести себя и свои мысли в порядок.       Она поняла, что последние слова были явно лишними. Спохватившись, она тихо и медленно проговорила: — Оставь меня одну, пожалуйста, пока я не сказала или сделала еще чего-нибудь лишнего. Молодой человек, медленно и тихо ступая по каменному полу, скрылся за массивной дверью, оставляя девушку наедине со своими мыслями.       Мисс Бернелл успокаивала только работа, так как во время реставрации посторонние мысли не лезли в голову с мощным, сносящим всё на своем пути, тараном. — Очередное полотно прямиком из Османской империи заставит вас забыть буквально о всех проблемах настоящего! — съязвила для самой себя Лайя, раскладывая инструменты на столе. — Даже про саму себя забудешь…       Девушка, как истинный перфекционист, разложила свою утварь ровным рядом, точно это была рота солдат, а Лайя — их строгий командир. В принципе, все так и было.       Материал, скрывающий полотно, сдавался под напором молодого реставратора и его инструментов, признавая свое поражение, безвольно падал на каменный пол прямо у её ног. Холст неохотно снимал перед ней маску, прятавшую очередное воспоминание из далекого прошлого. У этого воспоминания оказались длинные рыжие локоны, имеющие явный медный оттенок, строгий взгляд цвета летнего леса и карта звездного неба на носу и щеках, состоящая из многочисленных веснушек. Лайя зажмурилась от резко ударившей по вискам головной боли и приложила к ним холодные пальцы. Кисть с глухим стуком приземлилась на пол, а девушка почувствовала, что вновь проваливается в очередное видение.       Однако, оно не перенесло её в прошлое Османской империи, и уж тем более не в тело юной красавицы Лале. Вокруг была лишь снежная пустыня, окутанная бесноватой метелью. Ветер пел заунывную, тоскливую песню о чем-то своем и беспощадно бил девушке прямо в лицо. Снежные хлопья расчерчивали её щеки огромным количеством ледяных игл, которые больно впивались в нежную девичью кожу. Легкое платье явно не являлось подходящей одеждой для таких погодных условий. Лайя не понимала, где и в каком времени очутилась, вокруг не было ровным счетом ничего. Не за что было зацепиться. Ни малейшего силуэта не было видно в созданном тяжелыми облаками и снежным безобразием полумраке. Холод обжигал сильнее пламени, сковывал её руки и ноги своими ледяными кандалами. — Эй! Здесь есть хоть кто-нибудь? Вьюгу было попросту невозможно перекричать. То ли из-за ее сверхъестественной силы, то ли из-за бессилия самой Лайи. Она еле поднялась на ноги. Все происходящее вовсе не было похоже на сон, ощущалось действие стихии каждой малейшей клеточкой тела, а холод, подобно яду, медленно расстекался внутри нее, точно проходя по каждому сосуду, каждой косточке. — Так, если я провалилась в очередное видение, то это место, по логике, может быть родиной Аслана. Это ведь он рассказывал про горы и снега. — Лайя заозиралась вокруг, пытаясь взглядом уловить в снежном хоть какую-то фигуру, пусть даже не человеческую, но тщетно. — Да, снег пусть и есть, а гор пока не наблюдаю. И даже если это все — видение, то почему я в своем теле? И снова вопросов у нее больше, чем ответов. — Сто́ит ли искать что-либо в такую метель? Может, это вообще снежная пустыня?.. Видимо, снег шел довольно долго. Лайя проваливалась в образовавшиеся сугробы практически по колено, от чего передвигаться было весьма затруднительно. Похоже, что под толстым слоем еще свежего снега скрывалась ледяная корка, из-за которой ноги её скользили. Каждый раз, когда её тело грозилось вот-вот упасть, сердце пропускало удар, хотя здесь падение было чем смягчить, в отличии от той же городской улицы, где можно было бы запросто что-то себе сломать.       Девушка обняла саму себя, пытаясь хоть как-то пропустить затухающее тепло своих ладоней в тело. Из-за хождения по сугробам ноги её перенапряглись и начали гудеть от боли. Разум окутало навязчивое чувство безысходности, ведь метель всё не утихала, ничего нового ее взору так и не открылось, а силы уже были на исходе. Возникло желание просто остановиться и упасть в сугроб. Такой мягкий, прямо как перина в старом бабушкином доме.       Задумавшись и шагая уже без разбора, в какой-то момент Лайя оступилась. Нога ее, не найдя опоры, соскользнула. Она упала в снег. Сейчас он кажется ей лучшим укрытием. — Что я здесь делаю? Почему это все происходит со мной? Это невыносимо… Руки нашарили в толще снега кусочек ткани. Пальцы коснулись чужой ледяной кожи. Девушка вздрогнула от неожиданности и отдернула руку. Поборов желание закрыться с головой в снежную перину от страха и усталости, Лайя собрала скудные остатки своих сил, подползла ближе к неопознанному существу и попыталась раскидать снежные хлопья в стороны, дабы узнать хоть что-то о своей неожиданной находки. Ветер поднимал невесомые снежинки, кружил в безумной карусели, затягивал в вихри, а также не давал Лайе покоя, проникая, кажется, сквозь кожу, мышцы и кости.       Сразу было понятно, что снегом был завален именно человек. Мужчина крепкого телосложения, кажется, даже уже примерзший к ледовому панцирю земли, безмятежно лежал перед ней. Девушке о нем ничего не говорили ни его пиджак, ни разодранный рукав, ни четыре рваные раны на его правой руке. Волосы, кажется, светлее, чем должны быть. По крайней мере, так казалось.       Лишь только взглянув на его лицо, девушка резко отпрянула завизжала, точно ненормальная. Все знакомые для Лайи черты потеряли в снежном безумии свою четкость, ясность, яркость и ослепительный тёплый свет.       Перед ней лежал Лео.       Пряди, которые ранее горели золотым пламенем, потеряли свой блеск. В них застревали снежинки и путался ветер. Крепко сомкнутые веки, потускневшие веснушки, посиневшие губы. Сложившаяся картина вселяла колкий, неподдельный ужас, который начал оставлять рваные раны в глубине души.       Снова резкая боль и ощущение, будто по затылку был нанесён мощный удар кувалдой. Темнота и звон в ушах. — Лайя?.. Лайя?.. Знакомый приглушенный голос доносился будто из-под плотно закрытого стеклянного купола, Девушка попыталась открыть глаза. Несмотря на то, что взгляд до сих пор был рассеянным, а картинка перед глазами расплывалась, Лайя поняла, что перед ней маячит и суетится Лео, который, судя по всему, услышал грохот в ее комнате и сразу же прибежал. — Лайя? Голова кружится? Не молчи, пожалуйста… Голос мужчины задрожал от волнения, его взгляд обеспокоенно бегал по лицу Лайи, пока она пыталась вымолвить хоть словечко. — Ла… ле? — девушке вдруг показалось, будто лицо ее друга потерялось в помехах, как картинка на старом сломанном телевизоре. Она поочередно видела то дрожащего Лео, то… Аслана? Причем на щеках, на его одежде были четко видны кровавые пятна. За ним шла ожесточенная битва, сверкали в свете палящего восточного солнца остро заточенные мечи и сабли. Возникло чувство, будто прошлое и настоящее слились воедино и пытались достучаться до юной мисс Бернелл. Но с какой целью? И снова она услышала: — Ла… ле?.. Настоящее вновь покрылось помехами, мужской голос все отдалялся, пока не затих окончательно, а мир снова не погрузился в плотную, густую темноту. Как же прекрасно — быть одной...