Займемся физикой?

— Может мне просто раздеться, чтобы ты не мучался? — в сердцах возмущается шатен, снимая очки и потирая ноющую переносицу, которая уже часа три носит на себе тяжесть, и ради чего?       Ради кучерявого болвана, который только и делает, что пялится, краснеет да облизывает губы. Свои прекрасные блядские вишневые губы, раздражающие репетитора с самого начала занятия, ведь, блин, нельзя просто целоваться и ничего не учить? А экзамены Чон как-нибудь сам сдаст, с божьей помощью, конечно. — Мне бы стало намного легче, поступи ты так, — улыбается своей волшебной кроличьей улыбочкой, а глаза хитрющие, как у волка. Черного обалденного волка, который должен скулить и ластиться, а не сидеть с грустным лицом, полным печали. — Я все понимаю, ты не любишь физику, все дела, но не я придумал то, что каждый ученик вашей школы должен сдать хотя бы на пятьдесят процентов этот предмет для допуска, — тяжело вздыхает Ким, перелистывая учебник на пару страниц назад, прекрасно зная, что Чон ничего не понял и даже не пытался понять из того, что альфа пытался вдолбить ему целый час. — Для чего мне это? Вот для чего? Я хочу стать архитектором, а не инженером, я хочу моделировать, творить, создавать, а не находить с какой высоты упало это чертово яблоко, да какой процесс происходит в термодинамике. Не. Хо. Чу, — чуть ли не плачет младший, падая головой на лежащие на столе руки, и тихо скулит, наполненный полным негодованием из-за глупой системы образования, потому что учитель физики мало того, что сексист конченный, так еще и пристает к молодым омегам, поэтому естественно Чон не взлюбил этот злополучный предмет, еще с класса седьмого, а теперь нагонять поздно, теперь сдавать пора через месяц буквально, тут уже не до хиханек с хаханьками. — Ну, что ты, все ты сможешь, — Ким аккуратно убрал спавшие волосы с лица своего милого крольчонка, которого встретил еще 2 года назад, когда тот пришел к ним в университет на день открытых дверей.       Ким тогда весь корпус обегал в поисках источника запаха, а нашел мальчишку, который своими большими глазами с ужасом смотрел на альфу, словно тот его убить пытался, а не познакомиться. Оказалось, что Чонгук-и рос сильным и независимым омежкой, и никак не планировал находить истинного, пускай даже с ароматом хвои в дождливую погоду, от которого его так вело, он не хотел быть обременен отношениями. А Тэхен, что Тэхен, взял да влюбился, вот и стал добиваться, мешать парню своими чувствами он не собирался, поэтому все его трепетное отношение к младшему выражалось в милых, но полезных подарках, как набор карандашей для черчения или упаковка резинок для волос, ведь те отросли и теперь лезли в глаза, от чего Гук постоянно морщился. Еще Тэ любил угощать его чаем, или приглашать в кино, обязательно узнав сначала какие фильмы любит Чон от его друзей. А еще Ким отправлял эти глупые открытки «С днем дружбы», «С днем объятий» лишь бы диалог хоть как-то продолжался. А когда Чонгук возвращался поздно домой, Ким всегда его подвозил, угощая пончиками с какао, которые обязательно брал по дороге.       Тэ влюбился без поворотно 2 года назад, когда Чонгук улыбнулся и посмотрел на него своими глазами, отражающими космос, Гук влюбился безповоротно 1,5 года назад, когда Тэхен со слезами на глазах нес его в больницу, прося его потерпеть, говоря что он рядом, а сам дрожал весь от страха, потому что Чон упал в обморок от боли, которую он испытал из-за первой течки. Потому что когда Чонгук-и плакал всю ночь из-за непрекращающейся боли, Тэ сидел с ним рядом, разбив себе нос, чтобы не слышать запах. Потому что когда Чон до пятен в глазах жмурился от страха на конкурсе талантов, Тэ стоял рядом уверяя, что все будет хорошо, а сам радовался больше Гука его победе. Чонгук влюбился просто потому что, просто потому что мог. Потому что Ким Тэхен заслуживает всей любви в мире, но Чон его никому не отдаст. — Тебе то легко говорить, ты сам то сдал физику и пошел на программиста, вот зачем только сдавал? Не понятно, — обиженно пробурчал Гук, видимо считая, что физика дается только людям, вступившим во вселенский заговор. — А вот зачем мне учиться? Мой парень будет миллионером, новым Илоном Маском, для чего я напрягаюсь? Вот скажи мне? — Мм…для того, чтобы исполнить мечту всей твоей жизни? — Тэ лукаво улыбнулся, а после наклонился, поцеловав нахмурившийся лобик совсем невесомо. — Хотя я совсем не против, чтобы ты сидел дома и растил наших детишек, вы бы могли делать все, что хотите, а я бы постарался сделать все для ваших улыбок. Для твоей, Гёна и Куён. — А с чего ты взял, что их будут так звать? — Чон усмехнулся, приподнявшись со своего страдальческого места, он облокотился на руку и, как деловая колбаса, уставился на своего парня, ожидая объяснений. — Потому что Ким Гён и Ким Куён звучат круто, — альфа улыбнулся, прекрасно зная, что каким бы незаинтересованным в этом вопросе хотел бы показаться Чон, он с четырнадцати лет записывает в заметках на телефоне все понравившиеся ему имена, которые он встретил. — А вот и нет, — обиженно дуется омега. — Может все-таки займемся физикой? Экзамен не за горами, я понимаю, что тебе мама разрешила остаться у меня, но я ей чуть ли не поклялся, что тогда ты сдашь этот предмет, а если я не оправдаю ее доверие, как думаешь доверит ли она тебя мне? — Тэ достал учебник физики снова под недовольный взгляд омеги. — Не хочу, — Гук демонстративно встал из-за стола и плюхнулся на диван, скрестив руки на груди. — Чонгук, это тебе нужно, а не мне, почему я тебя упрашиваю? — Тэ многострадальчески посмотрел на младшего, но тот лишь отвернулся. — Не буду, я устал, — бросил Чон, злобно стрельнув глазами в альфу. А у Кима даже вена взбухла… Он устал? А альфа, блять, не устал? Несколько недель подряд объяснять одно и тоже, как попугай? Он не устал уламывать Гука готовиться к, на минуточку, его экзамену? Он не устал? -Либо ты слушаешь, что я тебе говорю, либо я заставлю тебя слушать, — тихо и очень спокойно сказал Тэ, плавно откладывая учебник на стол, рядом с очками. -И как же? — нервно посмеялся Чонгук, прекрасно зная, что чем спокойней старший, тем больше вероятность, что наступит апокалипсис, и лучше бы он, чем злой альфа, честное слово. -Ты будешь выстанывать каждый гребанный закон, — Тэхен быстро подскочил к уползающему от него омеге, схватив того за ногу, — Каждый, Чон Чонгук. — Ну, попробуй, — Чонгук не умеет останавливаться, просто не умеет, он бы может и хотел, но не умеет.        Тэ резко притягивает младшего за ногу ближе к себе, усаживаясь на него бедрами. И улыбается, зная, что у Чона уже встал только лишь от небольшой грубости с его стороны, потому что главное правило их семейного счастья — здоровые отношения с токсичным сексом. — Ты ведешь себя, как гребанная шлюшка, Гук-и, — шепчет альфа на ухо омежке, а у того уже коленки дрожат от этого бархатного и низкого голоса.        Тэ целует покрасневшее ухо младшего и хрипло смеется, опускаясь ниже, оставляя дорожку из поцелуев от скул до ключиц, прикусывает, вызывая тихий стон младшего, который выбивает воздух из и так учащенного дыхания. А Тэ продолжает кусать и зализывать, прекрасно зная, что завтра эти места расцветут синяками на тонкой шее, но что сейчас остановит от этого прекрасного занятия. Тэхен поднимается выше, выдыхая Чонгуку в губы, а в глазах столько чертиков пляшет, что Гуку ничего не остается, как тонуть еще сильнее. — Чонгука-а, скажи-ка первый закон Ньютона, — выдыхает Тэ, опаляя дыханием нежную кожу, а омега лишь хнычет, от всепоглощающего чувства необходимого касания, до чесотки хочется ощутить губы Кима на своих. — Что? — еле выдавливает из себя Гук, а после протяжно стонет, потому что Тэхен положил свою блядскую руку на выпирающее возбуждение младшего, а Гук уже хочет кончить, ведь пальцы Ким Тэхена даже через ткань вычерчивают круги по головке, проезжаясь по уретре. — Первый закон Ньютона, Гук-и, — альфа сжал член младшего чуть сильнее, от чего тот заскулил, закусив губы, и насупился, — Я не буду ничего делать, пока ты не ответишь на вопрос.       Чонгуку хочется выть от такой несправедливости, потому что Тэхен действительно ничего больше не делает, лишь улыбается и сжимает и без того болезненное возбуждение. -При…ах…при отсутствии внешних сил…мг...тело нахо...ходится в покое, — Чонгук хнычет от болезненных ощущений, потираясь о руку своего мучителя, потому что хочется разрядки, безумно хочется. А Тэ и не против, он прекрасно знает систему кнута и пряника, поэтому отпускает член младшего, двумя руками снимая с него штаны и скидывая их на пол. Чон лишь раздвигает ноги, открывая вид на возбужденный член, истекающий смазкой, руками закатывая свитер, из-под которого виднеется прекрасно проработанный пресс с очертанием вен.       Тэ пальцами касается члена омежки проведя от начала до конца двумя быстрыми движениями, и ухмыляется от протяжного стона, наклонившись, он языком очерчивает путь от внутренней стороны бедер до головки, проходясь по яичкам, обязательно подсасывая их, слыша на каждое свое действие дрожащие вздохи, останавливается на более чувствительном месте, дуя на уретру, от чего Чонгука выгибает дугой новым потоком возбуждения. — Чонгук-и, какие изопроцессы ты знаешь? — старший останавливается губами у головки, от чего каждый раз, когда он говорил, слегка дотрагивался губами, от чего глаза омеги застелила мутная пелена от слез. -Изо...термический, — хрипит Гук, жмурясь до боли в глазах, потому что без чего-нибудь отрезвляющего он не сможет выговорить ни слова. — А дальше? — Ким улыбается, начиная выводить кончиком языка узоры на головке, медленно, растягивая пытку как можно дольше, а у омежки пальцы на ногах загибаются, да костяшки на руках, держащих свитер, белеют. — Ах...изобарный и изохорный, гребанный ты мудак, — скулит Чон, закрывая руками глаза, из которых уже текут слезы от нарастающего возбуждения. — Плохой ты мальчик, Гук-и, — басит Тэ, кусая младшего за ляшку, а после подсасывает кожу, ухмыляясь, — Но ты заслужил, так уж и быть.        Тэ берет член младшего в рот сразу на всю длину, рукой гладя яички, и без особых прелюдий начинает двигаться, постепенно ускоряя темп, пока младшего по дивану бросает, от непередаваемых ощущений и мушек перед глазами. -Я...я сей..., — пытается выдавить из себя Гук, а альфа лишь увеличивает темп, втянув щеки. Гуки кончает с протяжным стоном в рот шатена, а тот лишь улыбается и тянется за поцелуем. Мокро и грязно, Тэхен языком проталкивает сперму младшего ему в ротик и ухмыляется, когда тот возмущенно распахивает глаза и мычит. Ким не дает отстраниться, покусывая губы и изучая языком каждый миллиметр своего омежки. — И как ты на вкус, — альфа отстраняется, наблюдая за Чонгук-и. Омега закрыл глаза и пытается отдышаться, по виску течет капелька пота, бровки нахмурены, а распахнутые раскрасневшиеся губы слегка подрагивают. Чон весь подрагивает, потому что оргазм был крышесносный, с Кимом других не бывает, если честно… -Ты му…дак, хен, — еле прохрипывает Чон, чуть приоткрыв глаза и ухмыляясь, потому что альфа начинает выцеловывать шею снова, руками поддевая ткань свитера и снимая его. Чонгук лежит голый, раскрасневшийся и полностью открытый, от чего Тэхену самому дурно становится. Потому что запах у шеи особенно сильный, накрывающий с головой. — Хах, это я уже слышал, повторяешься… Перевернись, — выдыхает Тэ на ухо младшему, а тот слушается, потому что прекрасно знает, что это не конец их ночного рандеву.       Ким целует метку на шее, которая была поставленная еще год назад, хотя Гук поставил на шею Тэхена такую гораздо раньше. Целует лопатки, пальцами считая каждый позвонок, а после проникая рукой под расслабившегося омегу, болезненно выкручивает сосок, вызывая новый табун мурашек. Тэ опускается ниже к бедрам младшего, что тот оттопырил, приподнявшись на локтях. Альфа кусает одну из ягодиц, а после проводит языком от яичек до самой дырочки, истекающей сладкой смазкой. — Гуки, пойдем по основам, основное уравнение термодинамики? — Тэ кусает вторую ягодицу, а младшего уже ноги не держат, пока он весь дрожит от новой волны возбуждения. — Смешно отвечать т...тому, чей язык в моей заднице, — хрипло смеется Гук-и, а после протяжно стонет, потому что Ким вошел языком на всю длину, причмокивая, он начал делать круговые движения, от чего омегу выгнуло дугой с новой силой. — Я жду, — альфа отстранился, заменив язык пальцем, и медленно начал входить и выходить на всю длину. — Давление...агх...умножить на...на..., о мой бог,…объем равно, папочка, я не могу…масса...разделить на молярную…прекратиии, прошу…-хнычет Гук, сам насаживаясь на пальцы, скуля от недостаточности, потому что трех пальцев, которые постепенно добавлял Тэ мало, потому что по сравнению с толстым членом альфы, это ничто. -Гук-и, я жду, — шатен увеличил темп, проезжая пальцами по комочку нервов, пока у младшего глаза закатываются каждый раз и слюни текут от таких волн наслаждения, накрывающих с головой. -Умножить на R, дельта Т, бляять, — младший громко стонет кончая от пальцев и обессиленно падает, жадно вдыхая воздух.       Ким перевернул младшего на живот и снимает с себя джинсы, выпуская болезненное возбуждение. Чон из полуприкрытых глаз наблюдал, как альфа растягивал презерватив по всей длине и после подставил головку ко входу. А Чон и сам ноги шире раскрывает, ожидая долгожданную наполненность. — Второй закон Ньютона, — хрипит Тэ, проезжаяясь головкой по сочащей дырочке. — Сила равна…ух… — омега потирается ложбинкой по головке, норовя самому насадиться на алый половой орган старшего, как тот хватает его за бедра, поглаживая тазовые косточки. — Ну же, малыш, не разочаровывай папочку, — Тэ наклоняется к Гуку, губами прихватывая бусинки сосков, то покусывая, то подсасывая, заставляет Чона хныкать еще больше, потому что третье возбуждение ничуть не слабее остальных, не зря же Чонгук-кролик, трахаться он любит также сильно. -Ускорение умножить на ма… — Чонгук не успевает договорить и выгибается, застывая с открытым ртом, потому что Тэхен вошел на всю длину, проезжаяясь своим толстым членом по простате, а омега кончает, только от того, что его хен вошел в него кончает, как какой-то девственник.       Ким не ждет пока его истинный придет в себя, увеличивая темп, пытаясь на самом деле вдолбить в этого упрямца знания. Чонгук ухватился руками за плечи альфы, уткнувшись куда-то в область шеи, где аромат его любимого накрывал и укутывал его, отключая мозг и без того затраханного омеги. Чон лишь успевал выстанывать, пока Тэхен вдалбливал его в диван, каждый раз ударяя по той самой точке. — Золотое правило механики? — хрипит Ким на ухо младшего, от чего его член дергается, готовый к новой волне, хотя Гук чувствует себя совсем пустым… — Мы…хм...мы никогда...не...получим, — Тэ опасно наращивает темп, изменив угол наклона, теперь ударяя в сам комочек нервов, пока его малыш уже чуть не кричит от таких манипуляций. — Выигрыш в работе, агх, — парни вместе кончают, падая обратно на диван. Гук весь трясется, пытаясь набрать как можно больше воздуха в грудь, но его катастрофически не хватает… — А говорил, что не знаешь, — Тэ хрипло смеется, переворачиваясь на спину, укладывая свое чудо сверху, и медленно начинает поглаживать по спине уставшего омегу. — Я так думал, — еле выдавливает из себя омега с улыбкой на лице.

***

Месяц спустя. — Ты что? — смех шатена раздается на всю квартиру. Тэ пытается отдышаться, но получается это плохо, потому что краснючий младший бьет его подушкой, вызывая новые приступы хохота. — Ты обещал не смеяться, хен, — обиженно надувает губки Чонгук, усаживаясь рядом. — Пр...прости, больше не буду, — Ким наконец-то набирает нужное количество кислорода и приподнимается, приобнимая младшего за плечи.  — Точно? — младший недоверчиво смотрит на своего обидчика, скрестив на груди руки. — Точно, — альфа улыбается, утягивая насупившегося Гука в объятия, а последний и не против, потому что Тэхен мягкий и теплый, а Чонгук до жути замерз добираясь сюда на своих двоих, решив сделать сюрприз своему "кьюти бойфренду" – как прозвал альфу Чимин. Ким упирается щекой в макушку младшего, крепко обнимая своего замершего крольчонка, — Просто уточним, ты решил незаметно подрочить на экзамене, потому что без возбуждения не мог ничего вспомнить? — Гук кивает, краснея от пяток до макушки, — И в один момент не сдержался и простонал «папочка»? -Да, — Гук тихо отвечает, но на Тэхена нападает новая волна смеха, от чего тот хохочет очень громко, прижимая к себе возмущенного омегу как можно ближе, — Ты дурак. -Я…ахах, я люблю тебя, — Тэ тихо посмеивается, зарываясь носом в черные кучеряшки, а Гук счастливо лыбится, потому что экзамен он сдал на лучший балл, и парень у него самый лучший, если честно. И Чонгук его никому не отдаст.