Пиратская мафия

Дело было вечером. Делать было нечего. А дело, собственно, было на «Испаньоле». Корабль медленно покачивался на волнах спокойного моря. Все было безмолвно, лишь в трюме горел огонек теплого света, а оттуда слышались оживленные голоса. Внутри находилось человек десять. Несколько из них были одеты поприличнее, остальные, кто в большей, а кто в меньшей степени, едва не походили на оборванцев. Все они оживленно о чем-то говорили, сидя на бочках которые были расставлены по кругу помещения. — Надеюсь, все поняли правила и вопросов в процессе не возникнет, — отчеканил высокий мужчина в черном камзоле. На голове у него был парик, заплетенный в косичку. Он беглым взглядом осмотрел каждого, кто сидел в круге. — Так точно, доктор, — весело ответил мужчина лет пятидесяти, рослый, широкоплечий, правда, без левой ноги. На плече у него восседал зеленый попугай, без конца тараторящий какие-то морские словечки под шум голосов. — Но кто возьмется провести это мероприятие? — он быстро пробежался глазами по помещению и остановился на молодом юноше, робко стоявшем в углу, поодаль от остальных, с какой-то книгой в руках. Увидев на себе взгляд Сильвера, он невольно вздрогнул. — Дик, чего это ты там встал? Поди-ка сюда, будешь ведущим. — Есть, сэр, — не самым уверенным тоном пробормотал парень и подошел к остальным, вздохнув. Затем он взял у доктора колоду карт и быстро раздал ее присутствующим. Все узнали свои роли и отложили карты: кто на пол, кто в карман. — Что ж, начнем, джентльмены, — Джонсон немного приободрился, заметив, что его внимательно слушают. — Наступает ночь, — присутствующие закрыли глаза и затихли. — Просыпается мафия, — Из круга подняли головы трое человек. Они переглянулись и кивнули друг другу. — Дон, покажите себя, — один человек из троих взмахнул рукой. — Засыпайте. Теперь коми… коми… вот дьявол, забыл! — выругался Дик. — Комиссар, — не без смеха шепнул доктор, не открывая глаз. — Точно, комиссар. Просыпайтесь, комиссар. Отлично. И доктор, — по команде себя по очереди объявил злосчастный комиссар, а затем и доктор. — Утро. Джентльмены, можете поделиться своими подозрениями друг с другом, после чего мы уйдем в ночь. Теперь уже все игроки открыли глаза и начали шумно переговариваться. Заметив начавшийся гам, в котором нельзя было разобрать ни слова, кроме истошных криков Джорджа Мерри о желании всех повесить к чертям, Дик захлопал в ладоши, дабы все утихомирились, а затем добавил: — Давайте обсуждать по очереди. Начнем с Джима, например. Услышав свое имя и ощутив собравшиеся на себе взоры, мальчишка оживился, встал с бочки и начал размышления вслух, внимательно глядя в глаза каждому из присутствующих: — Что ж, говорить я пусть и не мастер, но высказать мне есть что, — начал он, сделав глубокий вдох. — Во-первых, после всего, что произошло, я никак не склонен вам верить, мистер Сильвер, — Джим серьезно посмотрел на одноногого, но тот лишь картинно развел руками, — Уж простите меня, — после этих слов из разных частей круга появились одобрительные кивки. — Далее. Бен, вы стали слишком уж молчаливы. Хоть в этом гаме сложно было что-то разобрать, но я видел, что вы совсем ничего не говорили. Я понимаю, что вы не слишком общительны и без того, но сейчас как-то особенно. Еще прошу обратить внимание на Грея. На этом, все, пока что. Спасибо, — закончил юноша и, слегка поклонившись, сел обратно на место. — Отлично, — продолжал Джонсон, уже свободно и расслабленно расхаживая по кругу и разглядывая игроков, — Теперь давайте вы, капитан, — после Джима по часовой стрелке располагался, собственно, капитан шхуны, Александр Смоллетт. Это был средних лет мужчина с острыми чертами лица и пронзительным взглядом. Он молча кивнул, и, прокашлявшись, встал с места и серьезно начал: — Итак, господа, говорить я намерен прямо, и скрывать свою неприязнь к многим из вас не стану, но в дальнейшем постараюсь быть максимально снисходительным и объективным к каждому, — капитан еще раз внимательно осмотрел присутствующих. После паузы, он продолжил: — Поэтому смею заметить, что мне не понравилось, как изменилось ваше поведение, мистер Трелони, — Он строго посмотрел в сторону сквайра, который и впрямь сидел насуплено и почти не болтал, как раньше, но от слов капитана, как будто бы очнулся и возмущенно посмотрел на Смоллетта. Такого предательства он не ожидал. Но возразить сквайр ничего не смог, так что лишь пораженно глазел на капитана, который ни на секунду не хотел отречься от сказанного. — Пока все, джентльмены, — закончил Смоллетт и сел обратно на бочку. — Спасибо, капитан, — кивнул Дик, и перевел взгляд на уже упомянутого доктора, задумчиво разглядывавшего сидевших. — Доктор, ваша очередь говорить. Он подвелся, в который раз осмотрелся и начал свою речь: — Вот, что я вам скажу. В людях я разбираюсь не слишком хорошо, но я уже сделал для себя некоторые выводы, которые пока озвучивать не стану. Пока только отмечу, что мне понравилось, что нам сказал Джим, — доктор быстро сел на место, бросив на юнгу теплый взгляд. — Спасибо, — Джонсон кивнул и повернулся к Бену Ганну, который нервным взглядом бегал по помещению, ни на ком дольше пары секунд не останавливаясь. Возможно, его пугало такое непривычно большое количество народу, а может, что-то еще. — Бен, давайте теперь вы, — при звуке своего имени, Ганн на время зациклил свой взгляд на Дике. — Могу я пока воздержаться? — спросил бывший островитянин и, получив одобрительный кивок от ведущего, кивнул в ответ, после чего глаза его снова забегали. — Чего это ты молчишь, Бен? Клянусь громом, он что-то скрывает! — нетерпеливо перебил Джордж Мерри, который уж давно порывался вставить два слова, и, наконец нашел удобный момент. — Заткнись! Не тебя же спрашивают, черт тебя раздери! — буркнул Сильвер и злостно посмотрел на Мерри, после чего затих и был по-прежнему спокоен. Джордж недовольно что-то пробормотал, но утих. — Том Морган, вам есть, что сказать остальным? — как ни в чем не бывало, спросил Джонсон, обращаясь к старому пирату. Тот встал, несколько неуверенно прицокнул языком и, прищурившись оглядел присутствующих, подобно остальным. — Клянусь громом, понятия не имею, кто из вас эта ваша, как ее, мафия, но мне понравилось, что сказал юнга Хокинс насчет Бена Ганна. Не зря же он, черт его раздери, не сказал ничегошеньки! — пробормотал Морган и шмякнулся на бочку. — Благодарю. — Дик прокашлялся и немного волнительно сказал: — Ваш черед, мистер Сильвер. Джон был спокоен, как удав, пусть иногда и косо поглядывал в сторону Мерри, который то и дело вскакивал с места, норовя что-то сказать, но это совсем не влияло на его настроение в целом. Услышав обращение к себе, Сильвер молча нащупал на полу свой костыль и неторопливо встал с бочки, затем своим пронзительным взглядом осмотрел игроков, после чего начал, в свойственной, возможно, лишь ему одному манере, говорить: — Вот что я вам скажу, джентльмены. Хотите — верьте мне, хотите — нет. Это уже ваше право. Но, клянусь громом, я не могу не согласиться с капитаном, — он картинно отдал Смоллетту честь. — Сквайр, при всем моем уважении, сэр, — на этих словах Трелони так злостно покосился на Сильвера, что тот едва не попятился назад от неожиданности, но все же сумел сдержаться и почти не подал виду, что его поразила такая реакция сквайра, который, в свою очередь, был шокирован наглостью пирата, осмелившегося говорить что-то об уважении, после всего того, что натворил, — Я продолжу, с вашего позволения, сэр. Ваше поведение уж больно сильно отличается от того, которое мы имели честь наблюдать на протяжении нашего путешествия. Вот и все, сэр, — Джон глумливо поклонился Трелони, сел обратно на бочку, положил костыль на пол и взглянул на капитана, который, казалось, был с ним полностью солидарен. Сильвер был привычно спокоен, в отличии от сквайра, на которого его слова произвели какое-то невероятно сильное впечатление, хотя они и не были чем-то особенным или сверхъестественным. — Спасибо. Грей, можете поделиться своими мыслями с остальными, — Дик повернулся к Абрахаму Грею, молодому человеку, который был несколько старше его самого. Помощник плотника был довольно расслаблен. Он размеренно встал, спокойно осмотрелся и заговорил: — Не знаю, что во мне не понравилось Джиму. Мне не кажется, что я веду себя как-то иначе, — он хмыкнул и пожал плечами, — А что насчет остальных, так мне сдается, что капитан Смоллетт и мистер Сильвер правы насчет мистера Трелони, — сквайр окончательно выпал в осадок после этих слов, едва держа себя в руках, чтобы не выругаться. От такой реакции капитан Смоллетт невольно улыбнулся, пусть делал он это не так уж и часто. Тут Трелони не выдержал совсем, и начал возмущаться, перебив несчастного Грея, едва успевшего открыть рот, чтобы продолжить речь: — Да как вы можете! Сильвер, я знал, что вы негодяй, но капитан! Я, право, был о вас лучшего мнения! А вы, Грей! Вы же раскаялись! — после этих слов сквайра Смоллетт едва мог сдержать улыбку, а Сильвер и вовсе издал короткий смешок. — Да они же смеются надо мной! Да как же можно! Тут вмешался доктор Ливси. — Трелони, друг мой, прошу вас, успокойтесь, этак мы совсем рассоримся, а это же всего-навсего игра, — он спокойно посмотрел на своего друга, но тот все равно не утихал. — Ливси! Вы что, не видите? Да они же издеваются! — сквайр задыхался, брызгал слюной, но никак не унимался и никто не был в силах его остановить. Все это походило на какой-то забавный спектакль. Прошло минут десять, наверное, когда пыл Трелони хоть немного охладел и он затих. Подождав еще какое-то время и убедившись, что сквайр совсем угомонился, Дик немного неловко продолжил: — Грей, хотите ещё что-то добавить? — Эйб в ответ только покачал головой. — Хорошо. Тогда очередь Джорджа. Уже упомянутый Джордж Мерри, высокий мужчина лет тридцати пяти, едва мог спокойно усидеть на бочке. Он то подпирал голову руками, то скрещивал их на поясе, то чуть ли не вскакивал, норовя вставить свои пять копеек, от чего ловил на себе недовольные взгляды Сильвера. В общем, на месте ему явно ему не сиделось. Услышав наконец свое имя, он, казалось, еще больше оживился, вскочил с места и бодрым голосом затараторил: — Не знаю, что за цирк вы тут только что разыграли, но, клянусь громом, Джон, ты опять что-то задумал! — вскричал он, глядя на одноногого, который, казалось, совсем не обращал внимания на такую вспышку эмоций своего товарища. Особенно, когда тот никого не перебивал и не лез не в свое дело. — Но черт с тобой, — продолжал Мерри, — Кто мне не нравится, так это Бен Ганн. Скажи, Бен, чего ты такой тихий? Если за следующий круг ты опять не проронишь ни слова, то, клянусь громом, мы тебя прям тут и повесим, — заметив на себе странные взгляды присутствующих, он добавил: — В игре, конечно, — и сел на место с таким видом, как будто бы он и впрямь не отказался повесить некоторых присутствующих. Особенно одноногих, раздающих команды. — Мистер Трелони, вам еще есть, что сказать? — насмешливо спросил Дик, непривычно улыбчиво глядя на еще несколько разгоряченное лицо сквайра. — Конечно, мне есть что сказать! — вспрыгнул со своей бочки Трелони. Казалось, что он снова вот-вот заведется. — Джонсон, скажите, сколько у нас мафий? — Три, сэр, — отчеканил Дик. — Так вот же они сидят со своими довольными рожами! Вы, капитан, вы, Сильвер, и вы, Грей! Я все сказал. — заметив, что его слова не произвели особой реакции на остальных, сквайр обиженно сел на бочку и картинно надулся. — Мистер Хендс, вы завершаете, — продолжил Дик. Лениво потянувшись, бывший канонир встал с места и завел речь: — Знаете, я не так глуп, чтобы понять, что вы трое, — он пальцем по очереди показал на Александра Смоллетта, задумчиво сидевшего, скрестив руки, все так же преспокойного Джона Сильвера, который, казалось, слушал речи других лишь краем уха, и Абрахама Грея, который тоже вполне спокойно глазел на происходящее, — заодно и что-то задумали. Но я не могу сказать, хорошо это или плохо, не знаю, — он остановился, пристально осмотрел игроков и продолжал: — А может, в этом и Хокинс замешан, — он посмотрел на Джима с немного пугающим оскалом. — Не знаю, — Хендс еще немного помолчал, после чего наконец сел на место. После паузы, он добавил: — А когда кого-то вешать будем? Дик мгновенье простоял в ступоре, но опомнился и ответил: — После ночи, сэр. А ночь наступает прямо сейчас, — все закрыли глаза. — Просыпается мафия, — но этих словах послышались странные шорохи и шумы, будто кто-то кому-то что-то доказывал, — Мафия засыпает. Просыпается только дон, — дон мафии показал, кого он хочет проверить на комиссарство. — Дон засыпает. Теперь комиссар, — Дик довольно улыбнулся, что смог выговорить это злополучное слово. Тем временем, один человек проснулся, показал на игрока и заснул. — И доктор, — один из круга проснулся, указал Джонсону человека и заснул. — Утро. Этой ночью убили Тома Моргана, — старый пират угрюмо вышел из-за стола и встал куда-то в тень, продолжая наблюдать за игрой. — Теперь вы можете поделиться своими подозрениями и выставить кого-то на голосование. — Черт его раздери, старик Морган говорил про Бена Ганна, и теперь он мертв! — вскочил с места Джордж Мерри, и пальцем указал в сторону бывшего островитянина, который от такого нападения хотел провалиться под землю. — Выставляю Бена Ганна на голосование! — продолжал кричать пират, жестами призывая остальных сделать тоже самое. — Джордж, дурная твоя голова, угомонись ты, наконец! — снова не выдержал Сильвер, пригрозив тому кулаком. — Пусть Бен скажет что-то в свое оправдание, потолкуем, обсудим все, как цивилизованные люди, — на этих словах он довольно хмыкнул и ехидно добавил: — Хотя тебя вряд ли можно к ним отнести. Джордж обиженно фыркнул на одноногого, но возражать особенно ничего не стал, а потому просто молча сел на место с недовольным лицом. — Бен, скажете что-то? — повернулся к нему Дик. Бен Ганн нехотя поднялся и начал говорить, на удивление, довольно уверенным тоном: — Ничего я не говорил в прошлый ход, потому что сказать мне было нечего. Но теперь я решил, что готов присоединиться к капитану и остальным, кто обвиняет сквайра, — медленно проговорил он, — Особенно после разыгравшейся сцены, — закончил Бен и неторопливо сел. Мерри слегка удивленно покачал головой и пробормотал: — Вроде бы и верить тебе хочется, Бен, но какого черта ты молчал все это время, мне все равно не совсем ясно, — его глаза бегали по присутствующим, как бы в поиске ответа. Взгляд его остановился на бывшем канонире. — Хендс, а ты что скажешь? А то всегда горазд языком потрепать, тут молчишь ни с того, ни с сего. — Ты прав, Джордж, надо бы и мне сказать чего-нибудь, — согласился Израэль. — Ты, Бен, вроде ясно все истолковал, но подозрений я с тебя снимать не стану, — Ганн лишь хмыкнул и пожал плечами. — Но также не стану отрицать, что Джон опять собирается учудить какую-то штуку, — добавил он и, еще немного помолчав, закончил: — Больше сказать мне нечего. — А если они убили мистера Моргана, чтобы подставить Бена? — вмешался Джим, до того не слишком активно принимавший участие в обсуждениях. — Отличная мысль, Хокинс! — весело воскликнул Сильвер. — Вот этот мальчик мне по сердцу! — Джиму это, безусловно польстило, даже если это сказал красноречивый негодяй вроде Сильвера, но тот все равно едва мог скрыть удовольствие. — А что насчет Бена, сдается мне, клянусь громом, он знает что-то, но говорить пока не хочет. Что ж, его право, — продолжал Джон, вглядываясь теперь в глаза бывшему пирату. — А по поводу вас, сквайр, — он серьезно перевел взгляд на Трелони, так что тот невельно вздрогнул, — Я остаюсь при том же мнении. Вы, конечно, оживились после, на мой взгляд, вполне себе объективного обвинения капитана, но поведение ваше мне совершенно необъяснимо. Предлагаю выставить мистера Трелони на голосование! — бойко вскричал он. — Знаете, Сильвер, не думал, что мне придется с вами соглашаться, но, похоже, другого выбора у меня нет, — капитан Смоллетт развел руками и одобрительно кивнул одноногому. — Грей, вы еще не изменили своего мнения? — он вопросительно посмотрел на Эйба. — Нет, сэр, — уверенно ответил помощник плотника. — Вне сомнений, сквайр как-то замешан в этом всем. — Доктор, а вы что считаете? Поделитесь с нами, сэр, нам всем интересно ваше мнение, — с привычной учтивостью обратился к Ливси Сильвер. — Если хотите знать, я скажу, — серьезно начал доктор. — Трелони, вы меня простите, но отрицать очевидного я не стану: вы, скорее всего, виновны. Но вот вопрос — кто с вами заодно? Этого я пока не знаю. Заметив, что в сговоре против него возросло количество людей, Трелони совсем впал в отчаянье. Он делал какие-то попытки защититься, но все было тщетно. — Кто за то, чтобы сквайр Трелони покинул игру? — спросил у играющих Дик. — На рею! На рею! — закричал попугай Сильвера. Руки подняли все, кроме Мерри и Хендса: первый находился в смятении, а второй ничего не понимал, или делал вид, что не понимает. — Сквайр, к сожалению, за вас проголосовало большинство и вы нас покидаете, — Джонсон продолжал. — Ваше последнее слово? — Это все какая-то глупая шутка! Я же ничего не сделал! — он так бы и продолжал оправдываться, если бы Дик побыстрее не спровадил его в дальний угол трюма, туда, где уже стоял Том Морган и с большим интересом наблюдал за всем со стороны. Они перекинулись со сквайром парой слов, но последний был, на удивление, не слишком разговорчив. — А у нас наступает ночь. Просыпается мафия. Отлично. Теперь Дон. Благодарю. Комиссар. Спасибо. И, наконец, доктор. Замечательно. Наступает утро. Все живы. От этой фразы большинство довольно сильно удивилось. — Вот как… — первым подал голос Смоллетт, — В таком случае, доктору имеет смысл себя объявить, чтобы мы знали, в кого стреляла мафия, — изложил он. — Я доктор, капитан, — тихо проговорил Бен Ганн. — А лечил я вас, потому что вы показались мне мирным. И стреляли в вас, соответственно. От такого заявления капитан немного удивился. — Есть еще кто-то, кто хочет объявиться доктором? В ответ последовало молчание. — Вот и уяснили, — продолжал Смоллетт, встав с бочки и в волнении расхаживая по помещению. — Значит, доктор сможет прожить еще один ход. Возможно, комиссару тоже имеет смысл вскрыться, если ему, конечно, есть что сказать, — завершил свои размышления капитан и сел на место. — Капитан, полностью с вами согласен, сэр, — отозвался Сильвер. — Если Бен и вправду врач, то это делает мистера Трелони мафией с еще большей вероятностью, — он рассмеялся. — Только почему ни ты, Джордж, ни ты, Хендс, разрази вас гром, против него не проголосовали? Объяснитесь, джентльмены. Первым оправдываться начал Джордж Мерри. — Джон, после того, что вы тут все наговорили, я вообще ничего не понимаю. Но если Бен Ганн — врач, то это несколько все проясняет, — он почесал затылок и, после короткой паузы, продолжил: — Так что клянусь громом, мафия — Хендс! Он и не говорит толком-то ничего. — Хотите меня услышать? — грозно перебил Джорджа канонир. — Я вам скажу. Мне не нравится твоя хитрая рожа, Джон Сильвер! Кто тебя знает, может, ты специально втерся в доверие к капитану, затопил своего же и теперь готовишь что-то еще. Грей, может быть, тоже с тобой заодно. После этих слов на бывшего квартирмейстера покосились недоверчивые взгляды. Но тот был по-прежнему спокоен и даже глазом не моргнул, выслушивая обвинения в свой адрес. — Хендс, сколько раз я говорил тебе о ценности твоей деревянной башки? Ну вот зачем, черт тебя раздери, зачем мне понадобилось бы еще до первой ночи так высказываться по поводу сквайра, нагонять смуту, если бы я был с ним заодно? Сильвер мог бы и дальше так продолжать, но Израэль перебил его: — Ладно. Предположим, я был не прав, — но кто тогда мафия по-твоему, Джон? — Да ты же и есть мафия, Хендс. Против сквайра не проголосовали только вы двое. Не думаю, что вы оба мафии, третий человек определенно умнее вас двоих, раз он не стал себя так глупо выдавать, так что я думаю, это лишь один из вас. Мерри слишком яро оправдывается, на мой взгляд, поэтому остаешься лишь ты, — Сильвер ехидно улыбнулся канониру, после чего повернулся к остальным. — Что скажете, джентльмены? — Вроде бы похоже на правду, Сильвер, — капитан в который раз пожал плечами. — То есть, вы предлагаете вешать Хендса? — Так точно, сэр, — кивнул Джон, снова широко улыбнувшись. А вот Хендс, в отличии от Сильвера, совсем не улыбался. Он с тупой злобой смотрел на одноногого, умудрившегося в минуту всех переубедить против него, но ничего не мог сказать. Да и смысла в этом не видел. — Хорошо, предположим, двоих мы вычислили, — в разговор вмешался Дэвид Ливси, — А кто же третий? Может, вы и это знаете, Сильвер? — в последней его фразе можно было услышать легкую, едва заметную насмешку, которая, однако, не прошла мимо ушей Джона. — А вот этого я пока наверняка сказать не могу, доктор, — Сильвер слегка пожал плечами, затем добавил: — Но лукавить не стану, мысли у меня на этот счет есть, — он загадочно вскинул брови и пристальным, хитрым взглядом посмотрел доктору в глаза. — Я вам по-прежнему не верю, мистер Сильвер, но, похоже, тут вы правы, — неуверенно проговорил Джим. — Я так понимаю, джентльмены, вы хотите, чтобы мистер Хендс покинул игру. Кто «за»? — спросил Дик. Руки вскинули все, кроме самого канонира. — Мистер Хендс, вы покидаете игру. Хотите что-то сказать напоследок?  Тот лишь молча покачал головой, и в чувстве собственной беспомощности встал и удалился к остальным выбывшим, шепнув что-то на ухо сквайру. — Теперь наступает ночь, — продолжил Дик. — Просыпается мафия. Я вас понял. Теперь дон. Хорошо. Комиссар. Спасибо. И доктор. Отлично. Наступает утро. Этой ночью убили капитана Смоллетта. Капитан пристально осмотрел присутствующих, одобрительно кивнул Грею и удалился. Тем временем, Сильвер начал говорить: — Итак, джентльмены, нас осталось шестеро, значит, одну мафию нам все-таки повесить удалось, — Джон кивнул на кучку выбывших. — Но я уверен, что мы убрали правильно их обоих, клянусь дьяволом! Осталось дело за малым, вычислить всего одного, — он хитро взглянул на Ливси, затем вполне дружелюбно добавил: — А вы как считаете, доктор? Ливси был несколько взволнован, но изо всех сил старался не подавать виду. Он прокашлялся, встал и серьезно начал говорить, не отводя своих темных очей со светлых глаз Сильвера, то пристально смотревших ему прямо в душу, то бегающих по помещению: — Сильвер, вам хорошо удавалось скрываться все эти ходы, но теперь — вы на мели и правосудие восторжествует, — Джон лишь коротко рассмеялся в ответ. Остальные напряженно молчали, не смея прерывать эту битву. — Я вскрываюсь комиссаром. Я вас проверил, вы — мафия! — твёрдо завершил доктор. От такого заявления Сильвер обомлел, но не растерялся. Да, Ливси был хитер, но ведь и он не пальцем деланный, не зря же столько в своей жизни повидал, явно не для того, чтобы так просто сдаться какому-то доктору, крысе сухопутной, как говорил Билли Бонс, где его теперь там черти носят. Джон поднялся и, опираясь на свой костыль, принялся разглагольствовать: — Доктор, я понимаю, что пути для отступления вам отрезаны. Назад дороги нет, — публика глазела теперь уже на Сильвера, совершенно спокойного, видимо, вообще не волновавшегося. — Но все это очень глупо получается. Зачем мне тогда надо было так отчаянно избавляться от своих напарников, а, доктор? Не знаете? Вот и я не знаю, — он пожал плечами, — Смысла говорить вам, что я — комиссар, я не вижу. Вы и без меня это прекрасно знаете, ведь на правах дона мафии решили все-таки меня проверить. Очень разумно с вашей стороны, — парировал Джон, все так же спокойно глядя доктору в глаза. Остальные игроки застыли с немым вопросом на лицах. Каждый из них понимал, что еще немного, и им придется выбирать, на чью сторону становиться. Ливси как будто прирос к деревянному полу трюма и не мог пошевелиться. Собравшись с духом, едва удерживаясь от желания снять с себя парик и затоптать его ногами, он почти спокойным тоном ответил: — Сильвер, признайтесь, что ваша игра проиграна. Оправдываться нет смысла. — Доктор, вы знаете, я упертый и буду идти до конца. А вот вам стоит научиться проигрывать, — Джон рассмеялся. Дэвид хищно посмотрел на пирата. Несколько минут стояли они, безмолвные, лишь глядя друг другу в глаза. Казалось, вот-вот они поглотят друг друга. Но оба не пошевелились, не проронили ни звука. Это могло бы продолжаться вечно. И продолжалось бы, если бы в трюме в этот момент не находился Джордж Мерри. — Довольно вам в гляделки играть! — этот пронзительный крик отвлек обоих мужчин, и они недовольно уставились на пирата. — Давайте уже голосовать! Итак ни черта не понятно, а вы тут еще и глаза таращите друг на друга, как будто видитесь первый раз в жизни! — в этот раз его уже ничто не могло остановить. Даже ругань Сильвера. — Джордж, клянусь громом, еще одно твое слово — и ты у меня полетишь за борт, — ворчал Джон, садясь на бочку. — Но, так и быть, давайте голосовать, раз вам уж так не терпится. — Я так полагаю, у нас на голосовании два кандидата? — переспросил Дик, которому уже тоже, честно говоря, не терпелось узнать, чем же это дело кончится. — Выходит, что так, — кивнул Сильвер. — Но мне бы все-таки хотелось услышать мнение остальных, а как вы считаете, доктор? — с прежней добродушностью он перевел взгляд на Ливси, который тоже уже сел на место, в ответ лишь молча кивнувшего. — Это что, одного из них надо выбрать? — снова вскричал Мерри, выругавшись, — Да как среди них выбирать, если они оба назвались комиссарами и оба говорят, что не они мафии! — на минуту он затих и предался размышлениям. — Джон врет хладнокровно, этого я отрицать не буду, но он слишком уж спокоен. Хотя, черт знает этого дьявола… — он снова задумался, резко помотал головой, как будто отбросил от себя все дурные и глупые мысли, которых у него, честно говоря, было достаточно, и завершил: — Ладно. Мое почтение, доктор, но, клянусь громом, голосовать я буду против вас! На это обвинение доктор отреагировал достаточно спокойно. — Мистер Сильвер, я вам уже говорил, — начал теперь Джим, — Верить вам я не склонен. Так что можете рассчитывать на мой голос, доктор, — Ливси улыбнулся мальчику и кивнул. — Доктор, мне бы тоже хотелось вам поверить, — сказал Грей. Сильвер, конечно, удивился, но виду не подал, — Тем более, вы были согласны с капитаном насчёт сквайра и Хендса, а капитан был мирным. Бен Ганн ничего не сказал. После паузы, Дик продолжил: — Значит, голосуем, джентельмены. Кто за то, чтобы игру покинул доктор Ливси? — руки подняли Сильвер, Джордж Мерри и Бен Ганн, — Всего вас играет шестеро, значит, остальные три голоса уйдут в мистера Сильвера, и голоса распределятся поровну. Тогда наступает ночь. Просыпается мафия. Хорошо. Теперь дон. Отлично. Комиссар. Я вас понял. И доктор. Замечательно. Наступает утро. Этой ночью убили Джорджа Мерри. Узнав эту новость, пират громко и некультурно выругался, после чего недовольно ушел к выбывшим, но продолжил следить за игрой с не меньшим интересом. — Отличный ход, доктор, — весело сказал Сильвер. — Вы убили Джорджа, потому что не могли знать, лечил ли себя в прошлый ход Бен. Очень разумно с вашей стороны. Но ваша игра проиграна, сэр. — Это было не очень убедительно, мистер Сильвер, — вставил слово Джим, недоверчиво поглядывая на Джона. — Хокинс, ты сообразительный, так что ты поймешь. Скажи мне, Джим, если бы я был мафией, какой смысл мне избавляться от человека, который голосует вместе со мной, пусть даже такого идиота вроде Мерри? — в сторону одноногого посыпался шквал невнятных ругательств с галерки. — Пожалуй, никакого, сэр, — немного поразмыслив, ответил юнга, — Доктор, выходит, вы — мафия, — он повернулся к Дэвиду. Ливси никак не ожидал предательства от Джима. Дело его было, откровенно, плохо. Но просто так проигрывать он не собирался. — Джим, если так легко поверил ему, то должен поверить и мне, — спокойно, насколько мог говорил доктор. — Сильвер, а если вы специально убили Мерри, чтобы мы так и подумали, а потом вы могли бы легко переубедить остальных проголосовать за меня, как сейчас? — Мог бы, доктор, мог бы, — непринужденно ответил Джон, — Но зачем, доктор? Зачем все так усложнять? Этот вопрос ввел Дэвида в ступор. Обведя взглядом оставшихся, он остановился на Грее, который в этом круге еще ничего не говорил. Он мог бы быть выходом из положения. — Грей, а вы что скажете? — Я верил вам все прошлые ходы, доктор, — начал Эйб, — И я мог бы поверить сейчас, — в глазах Ливси блеснула искра надежды, — Но вы слишком разнервничались, мне кажется. Если вы мирный игрок, то чего вам переживать? Доктор промолчал. — Давайте тогда перейдем к голосованию, — сказал Дик, заметив, что все затихли. — Кто за то, чтобы игру покинул доктор Ливси? — руки подняли все, кроме самого доктора. Он с трудом выдохнул. — Что ж, таить смысла не вижу, поздравляю с победой мирный город! — Но как так получилось, Сильвер? — Ливси подошёл к одноногому, а тот стал против него во весь свой немалый рост. — Я же почти не волновался, — спокойно, но с досадой в голосе говорил он. Сильвер лишь коротко рассмеялся.