Не стоит сожалений

Лань Цижэнь кинул на племянника быстрый взгляд, чуть поджал губы и сделал вид, что снова углубился в бумаги. — Я не ждал тебя так скоро, — наконец проговорил он сухо. Лань Сичэнь поклонился, пряча улыбку. — Не сердись на меня, — мягко сказал он. Лань Цижэнь ничего не ответил. Но Лань Сичэнь увидел, как напряглись его пальцы, сильнее, чем следовало, сжимая кисточку. — Я привез новости, — сказал он. — Кое-что из того, что обсуждалось на Совете, будет тебе интересно. А то, что обсуждалось вне Совета — особенно. Лань Цижэнь перестал писать и поднял взгляд. От него веяло суровым зимним холодом, способным вмиг проморозить насквозь. Лань Сичэнь хорошо знал этот взгляд. В былые времена он сулил много неприятностей. — Выпьешь чаю со мной? — улыбнулся он дяде. — Я привез из Ланьлина тот же, что понравился тебе в прошлый раз. А-Яо передал его тебе в подарок, с пожеланием здоровья и долголетия. — Понимаю. И даже верю, — насмешливо ответил Лань Цижэнь. — Вам необходимо мое здоровье и долголетие, чтобы я и дальше мог править кланом вместо тебя. Пока ты занимаешься приумножением благосостояния Ланьлин Цзинь. — Это не совсем так... Лань Сичэнь опустился на колени у столика дяди и позвонил в колокольчик. Вошедшему слуге он передал мешочек с травами и рассказал как следует правильно заваривать привезенный чай. — С А-Яо мы говорили о Гусу Лань, — произнес он, когда слуга ушел. — О строительстве дорог в отдаленные и малодоступные горные районы. Ты же знаешь, сейчас в некоторые из них возможно добраться только летом и в сухую погоду. — Чтобы Цзинь Гуанъяо понатыкал туда своих башен? — поморщился Лань Цижэнь. — Это не его башни, — терпеливо продолжил Лань Сичэнь. — Это наши башни. И ты уже некогда согласился с тем, что они принесут пользу. — Могу ли я спорить с главой клана? Ты все равно сделаешь так, как считаешь нужным. Влить в голос больше яда, наверное, было бы невозможно. — Без твоего одобрения я не приму никаких важных решений, — сказал Лань Сичэнь, — Ланьлин Цзинь окажет помощь в строительстве. Он выделит средства, и немалые. — На каких условиях? — При условии помощи Гусу Лань в подготовке заклинателей не только для башен на своих землях, но и для мелких кланов, которые не могут себе позволить обучать у нас адептов за свой счет. — И все? Дядя смотрел на него пристально, но Лань Сичэнь уже давно научился бесстрастно выдерживать его взгляд. Лишить его спокойствия было не так просто, как когда-то. — И определенной доли сборов с торговых караванов, которые будут пользоваться новыми дорогами. — Интересно, какой же? — Пока речь шла о четвертой части, но… Лань Цижэнь не дал племяннику договорить. — Отличный результат переговоров! — воскликнул он, в сердцах кидая кисточку на стол, так что брызги от туши испятнали исписанный идеальными иероглифами лист бумаги. — Проводя столько времени в Башне Кои, ты мог бы добиться и лучших условий! Лань Цижэнь хотел выбросить испорченную бумагу, но Лань Сичэнь выхватил ее у него из-под руки. Чуть позже он сам все перепишет, чтобы сохранить сделанные дядей расчеты. — А-Яо почти полностью берет строительство на себя, — заметил он. — Обучение адептов тоже чего-то стоит! — Об этом никто не забывает. Лань Цижэнь с досадой смотрел, как племянник аккуратно промокнул грязные пятна и, бережно свернув бумаги с его работой, сложил их в свой цянькунь. — Цзинь Гуанъяо — хитрая лиса, — проговорил он, хмурясь, — и своей выгоды не упустит. А ты идёшь у него на поводу. — Ты недостаточно его знаешь. — Да уж точно не так хорошо, как ты... Племянник никак не отреагировал на эти слова, но Лань Цижэнь заметил, как дрогнули его пальцы и слегка порозовели щеки, и неожиданно для себя почувствовал злое удовлетворение от того, что все еще может его смутить. — Было бы неплохо, если бы хоть иногда ты занимался рутинными клановыми делами, — продолжил он строго, не желая упускать этот момент, — их, поверь мне, тоже предостаточно, и они не менее важны, чем то… то, чем вы там занимаетесь с Цзинь Гуанъяо. Я понимаю, что это не так приятно и интересно... Как оказалось, терпение Лань Сичэня все же не безгранично, и он не позволил Лань Цижэню пуститься в дальнейшие измышления, хотя это и было вопиющим проявлением невежливости с его стороны. — Я вернулся после Совета, как только смог, — прервал он дядю, спокойно глядя ему в глаза. — И с удивлением обнаружил в моем ханьши… какой-то склад. Что это значит? В моих покоях теперь хранятся треножники из храма. Столы и стулья из библиотеки. И повсюду стопки книг. — Это временная мера, — проворчал Лань Цижэнь. — В библиотеке обнаружилась плесень. Пока мы боремся с ней, книги… и прочее было решено отнести в твою ханьши. Там сухо и просторно. — Когда-то было просторно… — И никто не живет! — вспылил Лань Цижэнь. — Я не ждал тебя! В прошлый раз ты провел в Башне Кои... ммм... дай-ка припомнить — три луны! Не подавая о себе никаких вестей и не интересуясь, как идут дела у нас! А в этот раз прошла лишь половина одной луны — согласись, увидеть тебя было странно! — Я сожалею… — тихо сказал Лань Сичэнь. — О том, что приехал?! — О том, что вынуждаю тебя заниматься делами клана вместо меня. Я очень ценю это. Лань Цижэнь смотрел на племянника вопросительно, словно ожидая продолжения, хотя и знал, что не услышит от Лань Сичэня ничего, что ему хотелось бы. Тот смотрел на него прямо, не отводя взгляда, и было видно, что он нисколько не сожалеет. — Я прикажу убрать все лишнее из твоих покоев, — сказал Лань Цижэнь. — Не стоит, — Лань Сичэнь едва заметно усмехнулся. — Там действительно лучшее место для книг, пока не готова библиотека. Я переночую в цзинши у Ванцзи. Он ведь уехал на ночную охоту, верно? — Верно, — бесцветным голосом подтвердил Лань Цижэнь. — У него тоже имеются дела поинтересней… Лань Сичэнь не стал ничего на это отвечать, он поднялся и поклонился. — Вы позволите мне уйти? На языке вертелась тысяча гневных слов, но стоило лишь посмотреть в глаза Лань Сичэня, чтобы понять, что ни одно из них не достигнет цели. Нет, конечно, Лань Цижэнь нашел бы способы его удержать… — Иди… — с усилием выдохнул он, чуть помедлив. Конечно, он позволит, что еще ему остается? Позволит уйти… позволит лететь в Ланьлин… позволит быть там, где он хочет, с человеком, которого любит… Слуга принес поднос с чайничком и двумя чашками и поставил на стол. Чай пах летними травами и немного цветочной сладостью, и на вкус был изумителен, в этом Лань Цижэнь не сомневался. Отпустив слугу, он уселся за стол и налил чай в одну из чашек. Я сожалею… Это прекрасные слова. Можно произнести их и считать себя вправе делать все, что угодно. Почему он сам когда-то не смог сказать то же самое своему старшему брату, когда тот устранился от управления кланом, от воспитания детей, от всех своих обязанностей, взвалив все это на него? Почему-то не смог. Сам и виноват. А то, о чем он сожалеет, никому не важно и не интересно.