Идеальная семья

Семьи бывают разные - счастливые, несчастные, странные, романтические, спокойные. Моя не из худших. Муж, жена, двое детей, пес. Можно сказать, что мне повезло. Я никогда не слышал скандалов, меня никогда не били и никогда не пытались заглушить мой голос. Я часто хвалился друзьям, что у меня идеальная семья. Настоящая, правильная. Я переживал моменты счастья и моменты периодических неприятностей с ними и осознавал, что мне не хочется другой жизни. Прекрасная зеленая страна, прекрасный дом, прекрасные люди. Все изменилось в один момент. Карл тогда снова уехал. В этом не было ничего странного – актерская профессия не особо располагала к домашнему уюту. Я ждал вместе с Натали и детьми – они скучали. А я просто любил, когда вся семья собиралась вместе. Он вернулся мутным и странным. И первую неделю мне хотелось, чтобы стены в этом доме стали звуконепроницаемыми – они с Натали занимались сексом так, как никогда за эти годы. Ужасно пошло, но так прекрасно. Молодая полная сил пара – такой секс у них должен был быть всегда. И я радовался – моя семья снова казалась мне идеальной. Но неделя прошла, и страсти поутихли. Натали светилась счастьем. А Карл только лениво улыбался, словно выдавливая из себя вежливость. Я понятия не имел, что происходит. И вот внезапно он приходит ко мне спустя три месяца с момента его возвращения. Натали и детей нет дома. В гостиной только пес. Но Карл почему-то не остается там. Он поднимается ко мне в ванную комнату. И, вопреки ожиданиям, он не раздевается. Он включает воду и прислоняется к стене. Я внимательно слежу за тем, что будет дальше. Он звонит. Звонит кому-то очень далекому, судя по количеству набранных цифр. Гудки тянутся медленно, привычно, разжигая мое любопытство. - Привет, - голос на другом конце провода молодой и жизнерадостный. - Привет, Антон. - Ага, этого человека я знаю. Карл снимался с ним, когда уезжал последний раз. – Как дела? - Я очень скучаю. Голос томный. Я такой хорошо знаю. Я привык жить в семье. Но это ведь не может быть правдой? Они мужчины… Нет, я знаю, что в современном мире и не такое бывает. У наших соседей зачастую вообще происходят настоящие оргии. Я всякого наслушался. Но Карл?.. - Я тоже, - Карл улыбается, бездумно поглаживая край раковины. - Это глупо, конечно, но не могу отрицать. - Почему глупо? В случившемся я лично ничего глупого не нахожу. - Но и естественного тоже. - Ты мог забыться. С Натали… - Иди к черту, - он говорит это без явной злости, скорее с болью. - Не вышло. Вообще ни черта не вышло. Мы трахались, как кролики, и ничего. Я не могу забыть твою идиотскую физиономию. - Ты думаешь, если будешь оскорблять меня, что-то изменится? - Я сомневаюсь, что это возможно. У меня из головы не идут твои пальцы, эти гребанные тонкие пальцы. Я даже думать боюсь о том, где были эти пальцы. - А я ведь даже не профи, - усмехается Антон. – Но не переживай, это влечение, к несчастью, обоюдное. - Приезжай, - говорит Карл. Совсем с ума сошел. Хочет в наш идеальный дом притащить молодого любовника. - Не сейчас. Ты знаешь, я не могу. И ты знаешь, что ничего хорошего не выйдет. Или в Новой Зеландии трахаться с гостем - обычай, на который твоя жена не обратит внимания? - Прекрати. - Ты сам начал. Я постоянно вспоминаю последний раз. Это было так нереально и больно, боль выбивала все мысли. - Прости, я не рассчитал тогда. - Нет. Я бы хотел, чтобы так было. На боли можно сосредоточиться. Я не хочу думать о чем-то другом. Реальном, социальном. Карл, наверное, вспоминает, потому что я вижу, как он трогает себя, как поглаживает себя в районе ширинки. Это выше моих сил. Антон молчит. Может быть, они попрощаются. - Ты в ванне? – спрашивает он. - Я слышу воду. - Да. Так безопаснее. - Насколько? - Думаю, полностью. - Я хочу тебя, - говорит Антон. - Хотя бы так. Тебе будет удобно там? Мне говорили когда-то, что так бывает. Но у нас никогда не было принято. Даже когда Карл уезжал совсем надолго. - Да, - отвечает Карл, - подожди. Он снимает джинсы вместе с бельем и опускает на пол около стены. Я вижу его член, уже готовый встать. Он касается его рукой, гладит пальцами. - Я бы хотел, чтобы это был ты, - шепчет Карл. - Тогда… я хочу, чтобы ты без рук кончил, - говорит Антон. – Подо мной. И Карл, в общем-то, не должен подчинятся, малый все равно не видит его, но он послушно отодвигает руку от напряженного члена. Он приподнимается с пола, оглядывая ванную комнату. Мне страшно. Я понимаю, что он ищет. Единственным подходящим предметом становится электрическая зубная щетка с не очень толстым основанием. Я поверить не могу, что он сделает это. - Что ты представляешь? – спрашивает Карл, закусывая щетку зубами, чтобы открутить и вынуть батарейку. Одной рукой неудобно, и он плюет на это, возвращаясь на коврик около стены. Он расставляет ноги, облокачиваясь на стену, поглаживает пальцем собственную задницу, нажимая на анус. Картина пошлая и противная до такой степени, что меня могло бы стошнить, но вместе с тем - привлекательная, как запретный плод. - Как держу тебя за связанные запястья одной рукой, а пальцами второй трахаю тебя в рот. - Малыш, прости, я не свяжу себя сам, - усмехается Карл, но от позы, которую мне страшно представлять, его член крепнет. - У меня богатая фантазия, - отвечает Антон. – Оближи пальцы. Карл облизывает собственные пальцы, двигая ими во рту и вероятно воображая, что это пальцы Антона. Я не знаю, что творится у них обоих в голове, но я вижу все действия Карла и то, как легко он выполняет все указания. Он стонет, когда спокойно вводит в себя собственный палец. - Так, - голос Антон тоже сбивается, - я трахаю тебя пальцем очень-очень медленно. И ты пытаешься двинуть бедрами, но я не даю тебе. - Очень гуманно, - огрызается Карл, но делает, как тот говорит. Он откидывает голову назад, глаза затуманиваются, словно он курит, слишком затягиваясь. За дверью скулит псина. Слишком любит воду и просит пустить ее в ванную. Карл не обращает внимания на ее собачьи просьбы. - Я глажу твои ноги, - произносит Антон, спустя пару минут, нарушая собственные полу-вздохи, - закидываю одну на плечо, поворачиваю голову, прикусываю холодную щиколотку, и вхожу в тебя. Полностью. Сразу. Карл неумело и не с первого раза, но до возможного глубоко вводит в себя дурацкую красную зубную щетку, держа ее за щетину. - Блядь, - матерится он, потому что член наливается еще сильнее. - Хорошо, - шепчет Антон. Я двигаюсь, не останавливаясь, глубоко, рваными толчками, стараясь не слишком подаваться вперед, чтобы не тереться животом о твой напряженный член... Карл зажмуривает глаза, погружая в себя рукоятку щетки. Она слишком маленькая, но видимо и этого достаточно. Антон нашептывает что-то мерзкое и пошлое. Карл хватает ртом воздух, беззвучно складывая имя «Антон», но не произносит вслух, и подается бедрами собственным движениям навстречу. У него закрыты глаза, ресницы мокрые, то ли от пота, выступившего на лбу, то ли от слез. - Готов? – шепчет Антон. - Да, - бормочет Карл. Он двигает бедрами сильнее, и несчастная желтая уточка, примостившаяся на одной из полочек, сваливается и остается лежать на боку на теплом кафеле, укоризненно поглядывая на меня своим синим глазом, словно я затеял это беспутство. Но это не так. Это секс, которого я не видел и не хотел бы видеть. Антон на другом конце провода стонет освобожденно. - Черт, - на выдохе Карл тоже кончает, словно удивившись самому себе. Чуть поморщившись, достает щетку, которая сразу летит в мусорку. Картина слишком непристойная, но я не могу отвернуться. Я ее непосредственный участник. - Было горячо, - расслабленно говорит Антон. Карл меняет руку, и мне хочется закричать – я оказываюсь измазанным в белой липкой сперме. Такого не было за все время моего здесь проживания. И я не из тех, кому это нравится. - Оказывается, телефон может помочь, - говорит Карл. Нет и еще раз нет, хочется ответить мне. Я не хочу, чтобы они делали это снова с моей помощью. Но я единственный телефон в ванной комнате, и, похоже, моя участь определена. - Мне пора, - Карл, наконец, обращает внимание на рвущегося в ванную пса, который вероятно уже снял покрытие с двери. И Натали, которая вернулась и уже довольно испуганно, с нервными нотками, зовет «Карл? Все в порядке?». - До связи, - Антон отключается. - Да, - отвечает Карл на вопрос жены, тут же понимая, что горло пересохло. – Да, все в порядке, - повторяет он громче, пытаясь усмехнуться. – Я просто не слышал. Сейчас вытрусь и впущу его. - Хорошо, - успокоенная жена уходит вниз. А Карл вздыхает и смотрит на меня. Я чувствую себя невыносимо грязным. Я завидую своим родственникам из кухни, спален и гостиной – им не придется испытать такого. Они все еще живут в идеальной семье, в которой слышен только счастливый детский смех и приятные слова любви. Они не слышат безумных слов тоски, от которой сжималось бы сердце, будь оно у меня, и грязных слов похоти и страсти, от которых сжимался бы другой орган. А еще их не трогают липкими трясущимися руками. Я жду - не дождусь, когда Карл тщательно смоет с меня следы преступления, с грустью думаю о зубной щетке (мы дружили) и надеюсь, что никогда не окажусь на ее месте.