Взаимные желания

Шепарду нравилось, что Гаррус был выше. Первое время его это напрягало — рослых девушек капитан не особо любил и вообще предпочитал быть сверху во всех смыслах, но с Гаррусом все иначе и по-особенному. Возможно, потому что Гаррус стал его первым мужчиной. Он разбудил в капитане нечто новое, нечто, никак, считал Шеп, не сочетающееся с тем, кем он являлся, — нежность в постели, желание кокетничать, разрешение партнёру быть сверху. Шеп порой вёл себя, как девчонка, и Гаррус, видя его неловкие попытки флиртовать, улыбался краем рта. Шеп ловил себя на мысли, что таял под пронзительным взглядом светло-голубых глаз, что готов отдать галактику за Гарруса, смотрящего на него так вечно. Мысли, не достойные капитана, не достойные мужчины, не достойные его самого, Шепа. Но все это теряло значение с каждой новой ночью. Они почти не разговаривали — им не нужны были слова, чтобы сообщить самое важное и сокровенное. Неболтливого Шепарда такие молчаливые марафоны устраивали, а Гаррус хорошо понимал своего капитана, пожалуй, слишком хорошо. У них появилась привычка встречать друг друга после миссий. Шеп осознал, что окончательно свихнулся в тот момент, когда ожидал транспорт турианца с букетом цветов за спиной. Подчиняясь какому-то странному и пугающему порыву, Шеп собирал их голыми руками, представляя момент, когда преподнесет их Гаррусу. Увидев цветы, Гаррус расхохотался и похлопал Шепа по плечу, как делал, когда они были ещё друзьями. Вопреки ожиданиям капитана, Гаррус поставил цветы на стол в своей каюте. Тогда Шеп понял, что турианец тоже меняется, но эти перемены Шепарду даже нравились. Некоторое время спустя Шеп прилетел с миссии, и Гаррус отвел его в каюту, где угостил джоганским фруктовым пирогом, любимым десертом Шепарда, который было невероятно сложно достать из-за его цены. В тот вечер Шеп твёрдо решил перестать анализировать реальность. Кажется, у них с Гаррусом происходило нечто под названием «конфетно-букетный период», но глубже этой мысли Шеп старался не закапываться. Как эти глаза превратили его в девчонку, которой нравится внимание своего парня? Когда этот голос начал пробуждать в Шепе неконтролируемое желание, словно в мальчишке-подростке? Все произошло слишком быстро и в то же время казалось растянутым на века. — Гаррус… Теперь Шеп произносил это имя совсем иначе. Теперь называл турианца так, как никогда бы не позволил себе прежде. Называл на влажных простынях, пропитанных их запахом, называл, прогибаясь в спине и подставляя зад под член Гарруса. Называл, сжимая в объятьях, таких, какие случаются только между любовниками. — Архангел… Мой Архангел… Гаррус ничего не отвечал — лишь поцелуями обещал постоянно быть рядом, защищая своего человека от всех опасностей вселенной. Шепу нравилось стоять перед Гаррусом на четвереньках, пока он ласкал его вход длинным языком, покрытом крохотными шипами. Из-за этих шипов Шепу порой становилось больно, но эта боль заводила его ещё больше. Обычно в подобной позе перед ним стояли девушки, а теперь он сам был девушкой Гарруса, и, черт, как же у него поднимался от этого. Гаррус трахал его, придерживая за ягодицы, и Шеп скулил, умолял глубже, дольше, сильнее… От прежнего Шепарда в такие моменты не оставалось ничего, но рождался новый Шепард, безумно влюбленный в Гарруса, желающий каждый день чувствовать его член внутри. — Архангел… Мой Архангел… Шеп обожал стоять на коленях и отсасывать, глядя Гаррусу прямо в глаза, пока тот держал его за волосы, обожал, когда его, капитана, вот так подчиняли. В подобные моменты он понимал, что хочет остаться этой обновленной версией себя и в расширенных зрачках Гарруса читал — его Архангел тоже безумно хотел быть не с Шепардом-напарником, а с Шепардом-любовником. А раз их желания взаимны, то все правильно. На остальное плевать.