Speak the language of love

— Гм, — вздыхает Рунаан, когда дверь за Тиадрин и Лейн закрывается. Он приготовился к слезам, капризам, неконтролируемым истерикам, — к любой суете, какую только может поднять ребенок. Но Рейла была спокойна, прощаясь с родителями на весь день, и лишь тихонько засмеялась, когда они взъерошили ее непослушные белокурые волосы. Конечно, это хороший знак. Определенно. — Ты один из лучших воинов Серебряной рощи, — говорит себе Рунаан строго, — и ты сможешь справиться с ролью няни для ребенка твоих лучших друзей. Рейла отрывает взгляд от игрушки и выжидающе смотрит. — Гм, — снова задумывается Рунаан. Сидя напротив малышки, он вдруг понимает, что понятия не имеет, как разговаривать с детьми. Разумеется, он и раньше общался с Рейлой. На самом деле, очень много раз. Но всегда рядом был кто-то другой, чьему примеру можно было последовать. Он неловко скрещивает руки на груди, затем снова опускает. Рейла поднимает голову и все также озадаченно глядит на него. — Тави? — спрашивает она. По крайней мере Рунаан понимает, что это вопрос, потому что в конце тон ее голоса заметно повышается, недоуменно смотрит на нее, и ему требуется буквально еще одно мгновение, прежде чем он соображает. — Ты хочешь знать, где Этари? — догадывается Рунаан. Вместо ответа она наклоняется вперед, чтобы положить в его сложенные ладони свою игрушку-маленького деревянного дракончика, которого Этари вырезал из дерева для нее. Рунаан улыбается, вспоминая, как старательно он работал над ним в течение нескольких недель, предшествовавших рождению Рейлы. Рунаан приготовился вступить в учебный бой с Лейном, когда увидел, что его напарник остановился, чтобы помахать кому-то рукой, и, обернувшись, заметил Этари, развалившегося в тени ближайшего дерева. С помощью маленького ножа он вытачивал из куска дерева изящный изгиб драконьей шеи, прорисовывая каждую маленькую чешуйку с поразительной точностью. Этари потратил целую вечность, работая над безопасностью дизайна, — закругляя каждую выступающую часть и шлифуя, пока поверхность не станет идеально гладкой. Но это же Этари. Он всегда вкладывает всю душу в свое ремесло. Это одна из причин, почему Рунаан так восхищается им. И с некоторой излишней регулярностью появляется в его мастерской за советом по правильному уходу за оружием. И иногда спотыкается о собственные ноги, когда замечает, что он следит за его тренировками. Что, конечно, несколько смущает. Особенно когда Лейн толкает его локтем или обменивается многозначительным взглядом с Тиадрин. Рунаан неловко откашливается, выныривая из потаенных мыслей, и легонько тычет игрушечным драконом в Рейлу.  — Этари сегодня занят, — объясняет он ей, — но мы все равно в его мастерской, потому что твоя мама говорит, что тебе здесь нравится. При упоминании матери малышка оживляется и вскакивает на ноги. Рунаан ошеломленно наблюдает, как она подбегает к низкой полке одного из шкафчиков, приподнимается на цыпочках и что-то достает оттуда. Он позволяет ей это, поскольку знает, что Этари не стал бы держать ничего опасного в пределах досягаемости Рейлы, тем более, когда она так часто приходит сюда. Кроме того, Рунаан почти подсознательно настроен на все, даже отдаленно напоминающее оружие. Он готов в считанные секунды защитить девочку от острого предмета. Но, похоже, ему не о чем беспокоиться. Рейла возвращается, размахивая двумя прутиками — оба тупые на концах. Рунаан готов поспорить, что это еще одна работа Этари. Эльфийка прыгает в очень вольной интерпретации основных боевых упражнений, которые, вероятно, видела, как ее родители выполняли бесчисленное количество раз, ее лицо морщится от сосредоточения, и она громко восклицает, чтобы подчеркнуть свои движения. В конце показа Рейла принимает горделивую позу и смотрит на Рунаана, явно ожидая одобрения с его стороны. Полуночный эльф высоко поднимает деревянного дракона, чуть склоняет голову набок. — Молодец, юный воин, — серьезно произносит Рунаан, подозревая, что его слова определенно порадуют малышку. И он оказывается прав. Рейла вспыхивает, как крошечный яркий огонек, довольно жмуриться, и в голове Рунаана появляется мысль о том, что хоть он и не самый любимый дядюшка, делающий игрушки, но, может быть, сможет показаться довольно милым дядюшкой, несмотря на весь свой суровый нрав. Ревнует ли он, что Рейла, вероятно, больше любит Этари? Неужели он уже смог заморочить ее детскую головку своими поделками и завоевать ее полное доверие? Рунаан слегка меняет свое положение и мягко улыбается, невольно волнуясь о том, что Рейла могла принять его непродолжительное раздумье за критику. Она плутовато улыбается в ответ, затем ее лицо снова приобретает озабоченное выражение. Рейла снова начинает махать веточками, но даже близко не подходит к тому, чтобы нанести удар, поэтому, когда эльфийка усердно тычет его одной из палок, Рунаан делает все возможное, чтобы как можно правдоподобнее отклониться назад и упасть, принимая свое сокрушительное поражение. Рунаан продолжает лежать на полу с закрытыми глазами, но слышит, как Рейла хихикает про себя и, неловко перелезши через его ноги, плюхается поодаль. Она несильно дергает за пряди волос, и он лениво приоткрывает один глаз, с подозрением следя за тем, что она собирается делать дальше. Однако малышка по-прежнему зациклена на его волосах, возможно, потому что они намного длиннее, чем у ее родителей. Рунаан мысленно пожимает плечами и смиряется со своим положением; в конечном итоге, развалиться на полу мастерской, позволяя маленькому ребенку играться рядом — довольно приятный, хотя и простой способ провести часть дня. Рейла, кажется, пытается заплести косу, но ее пальцы слишком короткие, чтобы справиться с этим. Через некоторое время Рунаан приподнимается на локтях, чтобы посмотреть, как у нее получается, и время от времени указывает на ее «недоделки», но похоже девочку это совершенно не заботит. Вместо того, чтобы распутать свои подобия косичек, Райла просто переходит к другой части, оставляя маленькие вьющиеся локоны повсюду. Рунаан отстраненно отмечает, что он не потерпел бы подобного ни от кого другого, кроме нее. И вот тогда дверь в мастерскую открывается, Рунаан поднимает глаза и встречается взглядом с Этари, стоящим в дверном проеме. Воин замирает, что противоречит всем принципам его обучения, чувствуя себя настолько подавленным от того, с каким нелепым видом он предстал сейчас перед приятелем, и это кажется важнее всего остального. — Тави! — радостно вскрикивает Рейла и бежит к нему. А Рунаан все еще застыл на месте, мысли застряли в его голове, и все, что остается — беспомощно таращиться на неожиданно вернувшегося хозяина лавки. "Но он должен был быть занят сегодня, и о, Звезды, мои волосы похожи на куст лунной ягоды". К счастью, Этари воспринимает все спокойно. Оружейный эльф улыбается Рунаану, чуть насмешливо, но добродушно, а затем произносит «уф», когда малышка врезается ему в ноги. — Привет, Рейла, я, вижу, у тебя было веселое утро. Рунаан поднимается с пола, а Рейла горячо кивает. — С Вуни! — щебечет она. — О, да, я вижу, — Этари ласково усмехается и ставит свою сумку на один из стульев, — А ты уверена, что он не предпочел бы, чтобы его звали Вунаан? Рейла оборачивается, чтобы посмотреть на Рунаана, и тот беспомощно качает головой. — Вуни говорит «нет», — сообщает она. — Тогда ладно, — мягко соглашается Этари. На его губах играет едва заметный намек на улыбку, и Рунаан на мгновение очарован этим. — Как насчет твоего любимого Сюрприза из лунных ягод? — спрашивает Этари, доставая из сумки небольшую коробочку. Радостные вопли Рейлы, вероятно, были слышны даже с вершины Грозового Шпиля. Этари отправляет ее на поиски чашек и тарелок в укромный уголок мастерской, а сам принимается доставать остальные вещи. Судя по всему, он побывал в деревне, торгуя припасами и оружейными материалами. Наблюдая неспешной манерой Этари, пока он раскладывает разные предметы, Рунаан заметно успокаивается. — Тиадриан сбежала с заседания совета, чтобы отдать это мне, — непринужденно говорит Этари, указывая на ягодный десерт внутри коробки, — она настаивала на том, чтобы я оставил все свои дела и вернулся в мастерскую, чтобы насладиться этим. Странное подозрение начинает проникать в сознание Рунаана. — Я думаю, это идея Лейна, — по-прежнему невозмутимо продолжает Этари, — но сомневаюсь, что он смог бы сохранить серьезное выражение лица, если бы сам пришел ко мне. — О чем ты? —  наполовину уверенный, что знает ответ, спрашивает Рунаан. Тем не менее, он хочет услышать, дабы убедиться, что не принимает желаемое за действительное. Этари наклоняется, чтобы принять две чашки от Рейлы, потому что ей неудобно держать их с третьей одновременно, и поэтому она вынуждена пойти за ней обратно. — Я имею в виду, — говорит Этари после паузы, — что нас обхитрили. Как ни старается Рунаан, но по нейтральному тону и выражению лица Этари ничего нельзя понять наверняка. Он намекнул, что знает, о чем думают их друзья.…ну, что между ними что-то есть. Но является ли это чем-то односторонним или взаимным? Рунаан все еще не знает. Уже не в первый раз он формулирует дюжину различных вариантов как лучше задать этот вопрос, но отвергает каждый из них. Молчание тянется до тех пор, пока его не спасает Райла, возвращающаяся с последней, не такой большой, как остальные, чашкой. Похоже, она была сделана специально для маленьких детских ручек. Этари действительно балует ее. «И ты сам тоже» — не может не признаться самому себе Рунаан. — Наверх? — с надеждой спрашивает Рейла Этари. Он садится на один из табуретов, поднимает эльфийку и усаживает себе на колени. На мгновение Рунаан не столько завидует его легкому способу общения с ней, сколько жалеет, что не может наблюдать такую картинку чаще. Среди эльфов Серебряной рощи, Этари избегает публично показывать эту сторону себя. Эта та правда о нем, которую Рунаан видит: сочувствие и доброта, те качества, которые скорее являются чем-то противоположным тому, что одобряет общество Полулунных эльфов. Все это время, пока он задумывается об этом, Рейла подпрыгивает вверх и вниз у Этари на коленях между поеданием ее излюбленного сладкого десерта из лунных ягод, делая из этого игру. Их незатейливая забава, сопровождаемая смехом обоих, не может не понравится Рунаану. Тут Рейла замечает, что он смотрит на нее, и протягивает свои крохотные ручки к нему. — Вставай! — настойчиво требует она. Рунан послушно встает и поднимает эльфийку себе на плечи, в то время как Этари помогает Райле надежно устроиться на ее новообретенном насесте. — Эй, когда это ты успела стать настолько выше меня? — дразнит Этари, и Рейла снова смеется. Рука Этари лежит на плече Рунаана, когда он говорит, и Рунаан старается не думать о тепле, исходящем от его ладони, и о, вероятно, случайном прикосновении, и не гадать, продлиться ли оно хоть на мгновение дольше, чем необходимо. Он крепко придерживает Рейлу за обе лодыжки, боясь, что может уронить ее.  — Не крутись так сильно, — предупреждает Рунаан, хотя и без лишней строгости. Но это бесполезно, ведь Рейлу уже отвлекло все, что она видит с такой огромной высоты. Она не обращает ни на кого внимания, ерзая на чужих плечах и отчаянно желая потрогать все вещи на верхних полках. Когда Рунаан не сразу подходит к предмету ее любопытства, раздается жалобное хныканье. — Ты как непоседливый щенок Лунохвоста, — вздыхает Рунаан, но, тем не менее, продолжает шагать вперед. Райла что-то бормочет про себя и тычет пальцем в нечто блестящее, лежащее на шкафу. Рунаан подходит ближе, присматривается и видит, что это одна из пар металлических пластин для рогов, а рядом с ними есть еще несколько, на разных стадиях завершения. Хотя эльфы Серебряной Рощи обращаются к Этари в первую очередь за оружием (его оружие наиболее универсально и идеально сбалансировано), они также обращаются к нему за услугами по изготовлению предметов по случаю помолвок и различных украшений в целом.  — Осторожнее, — предупреждает Рунаан мягко, аккуратно отталкивая ручку Рейлы, — оно может быть хрупким. — Я не делаю ничего чисто декоративного, — объясняет Этари и поворачивается к Рейле, — Вуни прав, эти вещи действительно много значат для людей. У меня есть еще кое-что, что может тебе понравиться. Рунаан следует за ним в дальний конец мастерской, где Этари берет обыкновенно вида коробку и ставит ее на стол. Все еще сидя на его плечах, Райла в предвкушении наклоняется вперед, нечаянно задевая голову Рунаана. — Хорошо, малышка, — говорит он, смеясь над ее крайней нетерпеливостью, и осторожно ставит ее на пол. Они оба наблюдают, как Этари справляется с защелкой на коробке и поднимает крышку. Внутри находится коллекция… Рунаану даже сложно сказать чего именно. Визуально он понимает, что это обыкновенные предметы домашнего обихода. Небольшие заколки для волос, ремни для крепления припасов во время путешествий, фляжки для воды. Они практичны, но также и прекрасны внешне: с выгравированными завитками и изгибами, без единой прямой линии. Серебристые узоры напоминают движение воды в реке или горном ручье при лунном свете — выглядят как часть какого-то уникального искусства, требующего бережного обращения, с почтением и любовью. — Я не знал, что ты делаешь… такие вещи, — произносит Рунаан с благоговением, — из… из чего ты их создаешь? Из обрезков? Того, что остается от твоей основной работы? — Только не эти, — качает головой Этари, — иногда люди приносят мне оружие, которое я не могу починить. Прекрасные клинки, испорченные из-за того, что ими неправильно пользовались, кинжалы, пролившие невинную кровь, от которых они хотят избавиться… Настроение между ними внезапно становится мрачным. Всякое случается. Они оба это знают. — Я никогда не уничтожаю их, — спокойно продолжает Этари, — я расплавляю их и изменяю форму. Рунаан протягивает руку и осторожно проводит пальцами по заколке для волос. Он не может не думать о том, как много красоты видит Этари в мире, даже в его уродливых, сломанных частях, и приносит в них нечто прекрасное через свое ремесло. И делает он это не из чувства долга или необходимости, а просто ради удовольствия создать что-то особенное из чего-то ненужного и, казалось бы, бесполезного. Внезапно он вспомнил, как Этари постучал в его дверь чуть больше года назад. Шел проливной дождь, и появившийся на пороге Этари был таким же замерзшим и промокшим, как и дрожащий комок меха, который он держал в руках. Брошенный детеныш Тенелапа вырос здоровым и сильным под новой опекой после той ночи, когда Рунаан пригласил войти оружейного эльфа, предложив горячий чай, теплые одеяла и место у огня. И что удивительно — оглядываясь назад, не возникает никаких вопросов о том, почему Этари появился именно у его дома. С внезапной ясностью он понимает, что у Этари всегда была склонность брать потерянные и сломанные вещи и заставлять их чувствовать себя нужными и целыми. — Они потрясающие, — говорит ему Рунаан и почти проглатывает следующие слова, — Ты потрясающий. Вместо того чтобы ответить на комплимент, Этари нервно сжимает руки. — Я… ах… вообще-то, я сделал это для тебя. — Что? — Рунаан с удивлением смотрит, его пальцы все еще сжимают заколку, а сердце бешено стучит в груди. Этари подходит, поднимает взгляд на Рунаана и, словно спрашивая разрешения на нечто большее, наклоняется вперед и заправляет прядь его волос за ухо. Жест нежный и до жути знакомый, как будто он делал это сотни раз. —Это твое сердце, — спокойно говорит Этари, — Именно оно меня и вдохновило. Ты злишься, ругаешься, и, видит Бог, сражаешься подобно бушующему шторму. Но ты также можешь лежать на полу и играть с ребенком, потому что это делает его счастливым. Ты отказываешься от чести вступить в Драконью гвардию вместе со своими лучшими друзьями, предпочитая остаться и защищать свой дом. Этари дотрагивается до его плеча. — У тебя доброе сердце. И оно заслуживает чего-то столь же прекрасного. Не в состоянии произнести ни слова, ошеломленный Рунаан еще мгновение смотрит, затем резко поддается вперед и целует его. Это всего лишь короткое соприкосновение губ. Ощущается близость, тепло. Этари выдыхает в чужие губы, кажется, застигнутый врасплох поцелуем, и начинает отвечать, но Рунаан уже отстраняется. Воин нервно сглатывает, мгновенно впадая в панику. Сколько раз он мечтал о том, что только что сделал? И вот ему хватило смелости, но он умудрился все испортить. Он даже ничего не объяснил, не предупредил, что собирается… — А я все думал, — тихо начинает Этари, — решишься ли ты на это когда-нибудь. — Ты знал?!  — Рунаан, ты приходишь в мою мастерскую с различными просьбами в три раза чаще, чем любой другой эльф. Ты предлагаешь вместе посмотреть новые образцы снаряжения, чтобы мы могли поговорить как идут дела в лавке, и ты мог похвалить мою работу, потому что не можешь придумать, как по-другому выразить свою привязанность. Он по-доброму ухмыляется Рунаану, и голос его звучит снисходительно. — Я люблю тебя, но иногда ты бываешь настоящим идиотом. Этари обхватывает обеими руками шею Рунаана и притягивает его к себе для нового поцелуя. Этот глубже, дольше, чувственнее… Рунаан все еще нервничает, но постепенно расслабляется в объятиях другого эльфа и закрывает глаза, позволяя себе раствориться в мгновении. Они отстраняются только тогда, когда Рейла возмущается из-за того, что больше не находится в центре внимания.  — Мое? — спрашивает она, достав из коробки какой-то прямоугольный металлический предмет. — Что это? — вслух гадает Рунаан. — Пряжка от ремня безопасности, — подсказывает Этари, и тычет пальцем в Рейлу, — Может быть, когда ты достаточно подрастешь, сможешь ездить верхом. Рейла обиженно мычит. Рунаан вздыхает, как будто она его очень утомила (всего за две секунды, да). — Я научу тебя, — обещает он. — Кто-то разнежился, — поддразнивает Этари. — Я делаю все, что в моих силах! Остаток дня проходит как в тумане. Они находят разные способы развлечь Рейлу, но чаще всего она сама их придумывает. В какой-то момент, девочка наконец засыпает, и Рунаан с Этари, передвигаясь на цыпочках, успевают навести порядок в мастерской. Этари предлагает Рунаану расческу, но тот мягко качает головой, произнося одними губами: "Не хочу, чтобы она обиделась" К тому времени, когда Тиадрин и Лейн возвращаются с встречи, Райла уже проснулась и сонно играла со своим игрушечным драконом. Лейн поднимает ее без всякого труда, и, перегнувшись через плечо отца, она машет на прощание Рунаану и Этари. Рунаан машет в ответ, пока она не отворачивается, чтобы уткнуться лицом в ложбинку на шее Лейн, пока отец что-то ласково шепчет ей. Рунаана до сих пор удивляет, как его друг-шутник меняется рядом с дочерью. — Ну, как вела себя Рейла? — спрашивает Тиадрин. — Настоящий ангел — отвечает Рунаан. — Она его совершенно испортила, — подталкивает его локтем Этари. Тиадрин вдруг наклоняет голову к ним обоим, явно отмечая, как близко они подсознательно начали стоять друг к другу. — Ита-ак, — медленно произносит она, начиная расплываться в улыбке. — Ита-ак, — Рунаан прищуривается, — что? Наблюдая за тем, как она переводит взгляд с него на Этари, искренне радуясь за них, Рунаан понимает, что это однозначно было продумано этими двумя. — Ты же понимаешь, — воительница понижает голос, — что Лейн с ума сойдет от гордости, когда я скажу ему, что его нелепый план действительно сработал? — Это действительно было организовано вами обоими? — спрашивает Этари. — Мы просто подумали, что если найдем вам предлог провести день вместе… вы сможете решить все свои недомолвки. Наконец-то. — Наконец-то? — повторяет Рунаан. Тиадрин удивленно поднимает бровь, а Этари всплескивает руками, и выражение его лица буквально говорит «не смотрите на меня, я в этом не участвовал». — Неужели я действительно последний, кто узнал об этом?! — едва не стонет от досады Рунаан. — Похоже на то, — весело подмигивает Тиадрин, направляясь к двери, — всегда пожалуйста, — бросает она через плечо, уходя. И Рунаан остается в том же положении, что и несколько часов назад, когда началось все это маленькое приключение. Только на этот раз Этари стоит достаточно близко, чтобы дотронуться, и он может сделать это, а не просто гадать, на что это будет похоже. Он также знает, каково это — услышать слова «Я люблю тебя». Рунаан просто не так эмоционально открыт, и ему труднее. Этари, кажется, каким-то образом знает, какие мысли проносятся в голове друга. Почти шепотом, в тишине комнаты, внезапно лишенной неистовой энергии Райлы, он произносит: — Тебе не обязательно говорить тоже самое в ответ. Рунаан смотрит непонимающе. Нет, он… он хочет. Просто не знает, как правильно это сделать. Закусив губу, воин берет со стола заколку для волос, ту самую, которая, по словам самого автора изделия, была сделана специально для него, и протягивает Этари. Красота из разбитых осколков. Нечто прекрасное из испорченного.  — Моя? — криво усмехается Рунаан, передразнивая малышку Рейлу, и все еще лихорадочно думает: ну, как же мне сказать, что я тоже люблю тебя? Понимает ли Этари что на самом деле он сейчас чувствует? Узнает ли когда-нибудь? Оружейный эльф ласково улыбается, принимает застежку и нежно проводит ею по волосам Рунаана. — Вот, — говорит он, — я тебя научу.