Счастье в подарок

- Бен, будь добр, сделай лицо попроще. Мы эту фотографию собираемся повесим на доску почёта, а не на могилу, - Франческа выразительно закатила глаза и нетерпеливо постучала длинным красным ногтем по корпусу фотоаппарата. Бенджамин Лайнус растерянно посмотрел в объектив, не зная, чего от него хочет учительница химии, выполняющая в школе ещё и работу фотографа. Ему вообще с самого начала не нравилась эта идея с доской почёта: уж лучше бы директор позволил его «Клубу любителей истории» собираться почаще после уроков. - Господи, Лайнус, - протянула Франческа и сдула с лица прядь осветлённых волос. Она была на два года старше Бена, но выглядела моложе как минимум на пять. - Просто сфотографируй меня уже хоть как-нибудь, - раздражённо предложил Бен. Ему самому уже осточертела эта фотосессия. - Ладно, но ты улыбнись хотя бы, что ли, - Франческа щёлкнула камерой и взглянула на получившуюся фотографию. – О, можешь видь, когда захочешь, - удовлетворённо сообщила она, показывая Бену снимок. Ничего нового в собственном лице Лайнус не увидел, но, чтобы не расстраивать Фрэнки, сделал вид, что фотография ему безумно понравилась. Довольная Франческа ушла печатать снимки, а Бен стал поспешно собирать вещи - он и так уже задержался надолго. Вторник был единственным днём, когда у него было всего лишь три урока, и Лайнус потратил его на бесполезное позёрство перед камерой. Как всегда шумные коридоры были заполнены детьми. Бен проталкивался сквозь толпу учеников, отвечая на бесконечное «здрасьте», окружавшее его со всех сторон. Когда Бенджамин наконец добрался до конца коридора, прозвенел звонок, и спустя ещё минуту дикого ора наступила блаженная тишина. Бен поправил стопку тетрадей, так и норовивших вывалиться из рук, и мысленно попрощался со школой до следующего утра. - Извините, вы не подскажете, где здесь столовая? Лайнус обернулся и нос к носу столкнулся с незнакомой женщиной с длинными тёмно-русыми волосами, блестящими волнами спадающими на спину. Её серые глаза выжидающе смотрели на Бена из-под длинных ресниц. На лице незнакомки, несмотря на то, что ей было около сорока, полностью отсутствовал макияж. Всё в ней, начиная от зелёных кед и заканчивая маленькими серебряными колечками в ушах, показалось Бену таким настоящим и красивым, что он на несколько секунд забыл все слова на свете. - Простите, - женщина тронула его за рукав, и у Бена что-то перевернулось внутри, когда её пальцы коснулись нежной кожи запястья. – Я просто сегодня первый день и ещё не очень хорошо ориентируюсь в школе. - Вы новый преподаватель? – наконец смог спросить Лайнус, выйдя из ступора. - Да, я учитель математики. Бен вспомнил, что неделю назад мистер Доггер скончался от осложнения гриппа, и директор упоминал о том, что спешно подыскивает кандидата на его место. - А вы что преподаёте? – новая коллега Бена окинула взглядом стопку тетрадей. - Историю. Меня зовут Бенджамин Лайнус. - Я Эшли. Эшли Лодж. - Приятно познакомиться, - Бен замешкался и скользнул взглядом по пальцам Эшли. Ни одного кольца. – Мисс Лодж, - наконец решился он и внутренне замер, испытывая странное волнение. - Просто Эшли, - она улыбнулась и одарила его ещё одним взглядом своих красивых глаз. – Так вы покажете мне, где столовая? - Конечно, - с энтузиазмом согласился Бен, поудобнее перехватывая тетради. - Если вы заняты, я могу попросить кого-то другого. - Нет-нет, я как раз сам собирался туда идти, - не моргнув глазом соврал Бен и кивнул в сторону лестницы, ведущей на первый этаж, – Дамы вперёд. *** - А для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить причину войны между Севером и Югом. Кто может назвать причину войны между Севером и Югом? - Бенджамин обвёл взглядом класс и остановился на единственной поднятой руке. - Да, Алекс, - вздохнул он и, сняв очки, задумчиво протёр их краем рубашки, почти не слушая безупречный ответ. После урока Александра подошла уточнить у него дату следующего собрания «Клуба любителей истории». - Меня гложут предчувствия, что и на этот раз никто не придёт, - признался Бен. - Я приду, - встряхнула волосами Алекс. Её карие глаза упрямо смотрели на профессора, и Лайнус понял, что она не собирается отступать. - Раз так, - он хлопнул ладонью по столу. – Мы будем заниматься с тобой индивидуально. Ты узнаешь то, что не входит в школьную программу, и что точно пригодится тебе на экзамене. - Правда? – Алекс подняла взгляд на Бена. Для неё история – не только такая же страсть, как для Бенджамина, но ещё и возможность вырваться из нищеты в мир, где не нужно считать каждую монету, и где у тебя всегда есть завтрак, обед и ужин. - Правда, - кивнул Бен и улыбнулся своей самой лучшей ученице. Эшли появилась на пороге его класса в три часа - когда у неё закончился последний урок. Её длинные волосы были собраны в высокий хвост, а в джинсах и белом свитере она походила скорее на старшеклассницу, чем на учительницу. - Ты закончил? – спросила она, постучав пальцем по наручным часам. Они перешли на «ты» два месяца назад, через неделю после знакомства. И за эти два месяца Бен узнал Эшли так хорошо, как не знал ещё никого на свете. Её было сорок два, она вышла замуж в тридцать и развелась через пять лет, потому что её муж, преподававший физику в университете, переспал с половиной студенток. Она обожала собак, особенно хаски с их красивыми голубыми глазами. В десять лет её сбила машина, она чудом не осталась инвалидом, и с тех пор никогда не переходит дорогу в одиночку. У неё есть две младшие сестры и старший брат, который держит свою гостиницу во Флориде… А ещё Эшли всегда была готова послушать самого Лайнуса, и он рассказывал ей всё, что наболело за долгие годы одиночества. Об отце, о матери, которую он не знал и о том, что у него никогда не было друзей, и в детстве его обзывали странным. «Все мы странные», - сказала тогда Эшли. «Просто кто-то прячет свою странность так глубоко внутри, что никто не может разглядеть её, а кто-то не может или не хочет её скрывать». Бен хотел спросить, какая у неё самой странность, но почему-то не решился. - Что-то случилось? – спросила Эшли. Она села в вертящиеся кресло, предназначенное для учителя и выжидающе посмотрела на Бена. Он опёрся спиной об учительский стол и скрестил руки на груди: - Нет. Эшли прищурилась. - Ты выглядишь как человек, который врёт. - С чего ты взяла? - Я училась на клинического психолога. И вот так всегда. Каждый день Бен узнавал о ней что-то новое, и, казалось, она никогда не перестанет его удивлять. - Да ладно, - Эшли улыбнулась. – Меня там такому не учили. Ну, по крайней мере, пока я не ушла оттуда. - Ты бросила учёбу? - Когда умерла мама. Бен знал, что мать Эшли уже ушла в мир иной, но не думал, что это было так давно. - И сколько тебе было? - Двадцать, - она опустила взгляд и прикусила губу. – Я и до конца первого курса не доучилась. Повисло неловкое молчание. Лайнус опустил руки и вцепился в столешницу. - Мне очень жаль, - тихо сказал он, хотя, ему самому не досталось ни минуты материнской ласки. - Каждый раз, когда ты что-то теряешь, ты обретаешь нечто новое. И это уже останется с тобой навсегда, потому что никто не может отнять воспоминания. Стоя у гроба матери, я поняла, что жизнь на самом деле коротка. Что завтра может не настать, что меня может сбить машина или кто-то убить в тёмном переулке ради пары сотен долларов. И я просто не могла вернуться обратно в университет и продолжить зубрить конспекты как ни в чём не бывало. На следующий день я улетела в Европу и вернулась домой только спустя три года. Эшли молчала, не поднимая глаз, и методично вытягивала нитку из свитера. - Каждый месяц я переезжала, заводила новых друзей, посещала места, о которых раньше могла только мечтать. В Берлине я осознала, что готова вернуться. Ты не можешь себе представить, как оказывается прекрасно возвращаться домой. Потом я встретила своего будущего мужа, поступила в педагогический, стала учителем математики и вернулась к прежней однообразной жизни. - Ты скучаешь по тем временам? – Бен скорее утверждал, чем спрашивал. - Иногда, - Эшли подняла голову. Их взгляды встретились, и Бен увидел непролитые слёзы в её глазах. Он ни разу не видел, как Эшли плачет. Острое желание обнять, прижать её к груди и погладить по волосам, пронзило его, как отравленная стрела. Бен оттолкнулся от стола и сделал шаг вперёд. Эшли закусила губу, не отрывая от него глаз. Им обоим было так много лет, но сейчас они чувствовали себя неловкими детьми, только делающими первые шаги. У Лайнуса было много женщин. С некоторыми ему было хорошо, с некоторыми скучно, кто-то причинил боль, а кто-то оставил после себя сладкое воспоминание. Но только Эшли одним лишь своим присутствием могла сделать его счастливым. И видеть, как она грустит – всё равно что ножом по сердцу. Может быть, неожиданно подумал Бен, это и есть любовь. Когда ты готов отдать весь, только бы снова увидеть её улыбку. Эшли встала. Они оказались вплотную друг к другу, так близко, что он ощутил её горячее дыхание на своих губах. Ресницы Эшли дрогнули, и Бену показалось, что он почувствовал дуновение ветерка. Он протянул свою руку к её, и их пальцы сплелись. Она закрыла глаза, и первая коснулась его губ. Бен обвил её за талию, вдохнул запах волос. Они целовались медленно, нежно, осторожно вторгаюсь в душу к друг другу. А потом Эшли расплакалась, уткнувшись в плечо Бена. Он прижимал её к себе, гладил по спине, целовал в висок. Она всё плакала, всхлипывая и вцепляясь пальцами в его рубашку, а Бен шептал, что всё будет хорошо. - Я хочу быть с тобой, - призналась Эшли, сквозь слёзы. – Хочу, чтобы ты был рядом. - И будешь, - пообещал Бен. – Пока по утрам всходит солнце, пока мы живы, ты будешь. Потому что жизнь коротка, и если ты чего-то хочешь, хочешь быть с кем-то, бессмысленно тратить время, решая, что правильней и как будет лучше. Неважно, надолго это или нет, это останется с тобой навсегда. Никто не сможет отобрать воспоминания. Жизнь коротка, помнишь? - Я хочу навсегда, - прошептала Эшли. – По-настоящему. - Конечно, - Бен целовал её заплаканное лицо, солёное от слёз. – Всё будет, Эшли. Они соприкоснулись лбами, наслаждаясь одиночеством, тишиной и тем, что они всё ещё живы и могут быть вместе.