Последний миг

            За день до этого Ламаник был вновь не в настроении: всё валилось из рук, а подростковые проблемы мешали нормально и рационально мыслить, с каждым разом всё больше путая мысли бедного парня. Амабель снова всю ночь прообщалась со своими подружками и дружком, которого на дух не переносил её младший брат. Тот был ему противен до глубины души со своей внешностью и странным поведением.       За день до этого Ламаник совсем не ожидал, что этот самый дружок его сестры попросит встретиться после школы и поговорить. Шатен тогда лишь презренно улыбнулся и кивнул беловолосому парню, проговорив место встречи: небольшой дворик за школой. Там, где его не увидят с этим убожеством. «Убожество» же лишь улыбнулся своей привычной милой, по мнению синеглазого, улыбкой и с некой радостью в сапфировых глазах. Тогда Пайнс снова убедился в том, как тот красив жалок в своём существовании.       За день до этого Ламаник потерял дар речи, когда Уильям Сайфер признался ему в тёплых чувствах. Лёд в глазах тронулся, но шатен ответил критическим отказом и словами: «Что? Ради меня даже с крыши спрыгнешь? Спрыгни, и тогда я подумаю над этим всем», разворачиваясь спиной к парню и направляясь прочь с места встречи. А после этого долго сидел за столом с Мэйбл, пил вино и возмущался по этому поводу, а сестра нервно кивала и заламывала пальцы, пытаясь не выдавать своего беспокойства. Ох, зря она посоветовала Уиллу признаться сейчас. Очень зря.       За день до этого Ламаник лежал головой на столе, отключившись из-за алкоголя, а девушка сидела рядом и кусала губы, пытаясь дозвониться Сайферу, чтобы попросить не совершать глупости. Но услышала лишь чей-то вскрик с улицы, подошла к окну и зажала рот ладонями, пытаясь сдержать крик ужаса: асфальт под их окнами был вымазан в крови, а на нём слегка нечётко из-за плохого освещения виднелась человеческая фигура. И лишь по белесым волосам, разметавшимся по камню она поняла, что Уилл трубку сегодня уже не возьмёт. Дрожащие пальцы набирают номер скорой, телефон чуть ли не выскальзывает из ослабевших и мокрых от пота пальцев, а дрожащий голос на автомате диктует адрес. После короткого разговора с диспетчером, девушка ослабевши падает на пол и рыдает, вытирая бесконечные слёзы из глаз.       За день до этого Ламаник просыпается от того, что сестра бьёт его кулачками и льёт слёзы, смотря на него помутневшим, но ненавидящим взглядом. Кричит что-то едва различимое из-за его похмелья, а вскоре её от него оттаскивает Стэнли, прижимая к себе рыдающую девушку и осуждающе смотря на шатена: он явно знает больше его самого.       В тот день Ламаник просыпается и наконец может здраво мыслить. Он звонит сестре, не найдя никого в доме. Трубку поднимает Ли и твёрдым голосом приказывает:       — Если ты не будешь в больнице через полчаса, то я вышвырну тебя как шавку из квартиры и лишу наследства.       И это не так сильно пугает, как всхлипы сестры на заднем фоне. И Ламаник срывается с места, выскакивая из квартиры и ловя машину, чтобы доехать до нужной больницы.       В тот день Ламаник встречает в коридоре зарёванную и уснувшую Мэйбл и хмурого Стэна, который смотрит на него осуждающе и болезненно:       — Парень. Ты убил человека. Он не выживет.       И Пайнс-младший с дрожащими отчего-то руками и странным тянущим чувством в груди открывает дверь палаты, чуть ли не срываясь с места, подбегая к кровати. На ней лежит светловолосый парень весь в бинтах и пустым взглядом смотрит в потолок, но ещё дышит. Почувствовав тепло руки Ламаника, он слегка приподнимает уголки губ и тихо шепчет:       — Я… доказал… тебе… свою… любовь?       А шатен уже не сдерживает слёзы и кивает, сжимая холодную, как всегда, ладонь Уильяма, целует обнажённое запястье и шёпотом просит альбиноса не умирать. Но тот лишь тихо смеётся в ответ и закрывает глаза:       — Не могу. Извини. Я знал, что не выживу. Встретимся на том свете, Ламаник, когда придёт время.       Его голос звучит неожиданно спокойно, и Ламаник ещё сильнее сжимает его ладонь, мотая головой.       — Прошу… не уходи… Я ведь… я ведь хочу тебя полюбить, Уилл…       — Извини, Ламаник. Мне правда пора. Билл и Киллиан уже ждут меня. А ты должен прожить ещё долго, любимый.       И улыбка расцветает на его губах, когда Ламаник не выдерживает и касается его холодных губ своими, чтобы запечатлеть прощальный поцелуй. Глаза открывшего их Уильяма тухнут, а сапфир мутнеет. И Пайнс не сдерживает крика, когда слёзы катятся по бледным щекам, когда губы трясутся, когда голова гудит от осознанного вороха мыслей о том, что он мог это всё предотвратить.       В тот день Ламаник стоит около могилы Уильяма Сайфера, смотрит на фотографию и кидает горсть земли в яму с гробом, скрывая слёзы за капюшоном. Здесь же, на похоронах, стоят зарёванная Мэйбл, дядя Стэн и двое родителей умершего, потерявшие троих детей: двух в аварии и третьего вчера. Ламаник когда-то слышал, что для родителей нет ничего хуже, когда ребёнок умирает раньше них, а сорокалетние мужчина и женщина выглядят на лет восемьдесят: так их состарила смерть их детей. И парень думает, что он должен жить теперь не только за самого себя, а за двоих — за себя и за Уилла. Наверное, он этого хотел, как думается шатену.       Через три года Ламаник получает красный диплом и грустно улыбается сестре рядом с такой же книжкой. Они рады, что смогли сделать это, но мысли о том, что их тут могло бы быть трое, путаются с другими мыслями. И близнецы грустно смотрят на сапфиры с их браслетов на запястьях: их Уилл просил передать им родителей в своём предсмертном письме, называя Ламаника любовью своей жизни, а Амабель — лучшим другом на свете. Родители его грустно улыбались и говорили что-то о том, что и им пора уже, что их время вышло. Близнецы тогда долго сидели с ними за столом и пили чай, слушая рассказы Сайферов об их жизни.       Через три года Ламаник и Амабель всё ещё ухаживают за могилой Уилльяма и смежными с ним могилами мистера и миссис Сайфер. Дядя Стэн же продолжает откладывать деньги на свои похороны и даёт иногда на дорогие цветы близнецам, чувствуя те тучи, нависшие над ними обоими после смерти этого мальчишки. Ли видел виноватые взгляды Ламаника и горькие слёзы обоих близнецов; слышал, как по ночам Мэйбл приходила к брату, и они долго разговаривали об Уильяме, иногда посмеиваясь или вновь всхлипывая. В такие моменты старик не выдерживал и шёл к близнецам с чашками чая и валерьянкой в них. После этого близнецы в обнимку засыпали, лёжа в одной кровати и изредка что-то бормоча, будто разговаривая с кем-то.       Через три года Ламаник впервые слышит слабый голос Уильяма, будто сквозь толщу воды, но сначала не придаёт этому значения. Ровно до того момента, как Мэйбл не заявляет, что слышит во снах голос Сайфера и даже разговаривает с ним. Тогда оба близнеца на следующую ночь будто оказываются в одном сне и разговаривают всё отведённое им время с голубым облачком, сверкающим яркими золотыми вспышками, когда из неё раздавался голос альбиноса. В ту ночь им обоим впервые не снились кошмары, а разум обволакивал тихий потусторонний голос Уильяма, вернувший в разрушенный мир таинственных близнецов новый свет.       Через три года Ламаник чувствует, как нагревается его сапфировый браслет, который он не снимал ни при каких обстоятельствах и делится этими наблюдениями с сестрой, которая лишь кивает и говорит: «У меня тоже». И в эту же ночь они видят во сне перед собой Уильяма, повзрослевшего, в синей рубашке и в чёрном деловом костюме, смотрящего на них и опирающегося на трость. Он слабо улыбался, но на щеке сверкала серебряная слеза, а сапфир в глазах был печален.       — Ламаник, Амабель. Я знаю, что вам плохо в том мире, но… нужно ещё подождать. Я вернусь за вами, когда придёт время. Не снимайте браслеты и забудьте меня, — он щёлкает пальцами.       И близнецы просыпаются в своих кроватях со стойким ощущением, что потеряли что-то важное.       Во взрослой жизни Ламаник становится известным учёным с прекрасной легендой о якобы прошлом, связанным с сапфировым браслетом на руке. Но он не помнит, кто его ему подарил, хотя подозревает в этом свою родную сестру, которая на расспросы лишь пожимала плечами и гладила свой браслет. И оба даже не пытались его снять. Амабель стала известной актрисой, которая колесит вместе с братом по разным странам.       Во взрослой жизни Ламаник не может влюбиться в девушек или парней, а Мэйбл довольствуется редкими случайными связями, но никто из них не состоит в серьёзных отношениях. Свидание с милой Пасификой Нортвест кончается для Пайнса провалом, а Амабель отмахивается от лучшего друга этой девчонки — Гидеона Глифула — и морщит свой нос, утаскивая брата с неудавшегося двойного свидания накануне презентации нового фильма с участием девушки. И никто из них не жалеет об этом.       Во взрослой жизни Ламаник и Амабель узнают из прощального письма после похорон дяди о том, что в утробе их матери их было трое: Ламаник, Амабель и неродившийся Мэйсон. Сестра грустно всхлипывает и говорит что-то о том, что их братишка наверняка сейчас рядом с Уиллом и поддерживает его, а брат лишь кивает, смотря на звёздное небо, на котором чётко вырисовывается созвездие Большой Медведицы: Пайнсы в России и понимают, что увидели уже весь мир, что вспомнили недостающий кусочек их жизни. Казалось бы, что пора уходить, но их ждут новые потрясения в будущем.       Во взрослой жизни Ламаника начинает происходить что-то странное: ему видятся очертания каких-то людей, а около уха иногда слышатся странные тихие разговоры будто бы нескольких человек. Он думает, что сходит с ума. Мэйбл же отрицает это, объясняя тем, что двум людям не может мерещиться одно и то же, и предлагает прислушиваться к голосам и приглядываться к образам. И это даёт свои плоды: близнецы видят образы людей, умерших и явно не живых.       Во взрослой жизни Ламаник начинает разговаривать с призраками, а Амабель записывает их рассказы. Они выпускают сборники рассказов «Из уст привидений», открывают в себе какие-то магические способности и помогают людям. И однажды встречают на своём пути скромно стоящего где-то в углу комнаты и мило улыбающегося мальчишку, до жути похожего на них. Они понимают, кто перед ними, и наперебой спрашивают призрака младшего брата о том, как он живёт в мире приведений.       — Меня прислал Уилл. Как только вы закончите последнюю книгу, я позову его. И мы все вместе отправимся в Город Призраков.       Близнецы отмечают, что у Диппера красивая живая улыбка и такое же, как у Ламаника родимое пятно в виде Ковша на лбу. Они вместе смеются с этого сходства и улыбаются счастливо друг другу.       На закате лет Ламаник и Амабель наблюдают за нестареющим призраком нерожденного брата и ожидают чего-то в скромном молчании. Мэйсон указывает на книгу, и средний брат понимает без слов, что нужно сделать: поставить наконец точку в этой последней книге. Кудрявые волосы близнецов частично стали седыми, хотя лица были всё ещё свежи и прекрасны, сколько бы времени не прошло. Обладатель ледяного оттенка тёплых глаз берёт в руки книгу и перо, ставя в конце точку. В тот же момент они чувствуют небывалую лёгкость с Мэйбл и смотрят друг на друга, понимая, что они полупрозрачные и снова молодые, как и их младший брат. Диппер улыбается и кивает на что-то позади них. В светящемся овальном портале виднеются три цветных фигуры: красная, жёлтая и синяя. Мэйсон берёт за руки брата и сестру и ведёт их в новый мир, который они заслужили за жизнь служения народу и своим близким. Слёзы на глазах Уильяма были для них самой важной влагой, и близнецы бегут обнимать синего демона, прижимаясь к нему, в то время как Диппер отходит к жёлтому демону. Красная демонесса подходит к ним и улыбается.       — Думаю, теперь все в сборе, чтобы продолжить путь в наш мир?       Амабель разворачивается к ней и улыбается лучезарно в ответ, протягивая той руку.

End.