***
Сказать, что Фреш всю ночь провёл как на иголках, значит… Нет таких слов, чтобы точно выразить его душевные терзания. Несмотря на паразитическую природу, дающую способность какое-то время игнорировать естественные потребности сосуда, сейчас он чувствовал себя так, словно не спал как минимум неделю и остро нуждался в дозе кофеина. Кошмар-из-90-х никогда не думал, что попадётся в порочную петлю собственных мыслей, когда они просто закольцовываются. Ловушка заставляет бесконечно мусолить определённую цепочку размышлений, не давая прийти к какому-либо внятному решению и просто раз за разом возвращая в исходную точку старта. Даже инопланетная природа Фреша находила близнецов привлекательными без оглядки на гормональные реакции носителя. Но он не мог позволить себе задержаться на этих скользких мыслях. Они были его племянниками, ради неба! (Названными, да и судя по далеко не-родственным отношениям между братьями, кровная связь для них едва ли считалась препятствием). Разница в возрасте! (С нынешним возрастом паразита уже все смертные годились ему в далёкие правнуки, а долгожители или бессмертные его возраста либо состояли в устойчивых отношениях, либо были одиночками, либо мудаками, к которым не то, что спиной не повернёшься, на три метра не приблизишься). Их родители! (Несмотря на глумливое благословение Эррора, всегда оставался ещё Инк. И, чтож, злости в этом маленьком тельце было хоть отбавляй. Словно чихуахуа. Бр-р, страшные создания, в глазах которых плещут огни Тартара, обещающие грешникам вечные муки. Те, кто считались грешниками, они определяли сами, без устойчивой системы). Может быть, ему не стоило когда-то так часто досаждать Разрушителю и Хранителю? А уж тем более вмешиваться в свидания врагов-любовников? Да нет, бред какой-то. Если бы не он, они бы до сих пор застряли, пытаясь взяться за руки! И не было бы двух угрожающих красивых монстров… Почему прозвучало так сопливо-тоскливо? Аргх! Это такая засада! Он одна из самых серьёзных угроз мультивселенной! Повержен в поздний сексуальный кризис парочкой едва оперившихся птенчиков! Решительно настроенных птенчиков, не иначе как птеродактилей... Паразит волновался, как бы его терзания не вызвали у сосуда приступ. Всё же, они уже давно вместе и это тело, несмотря на немаленький возраст, ему очень даже нравилось. Было бы прискорбно расстаться с ним из-за глупого инфаркта. В общем, к приходу1 часть
7 апреля 2023 г. в 12:20
Какой прекрасный день. Птицы цветут, цветочки поют. В такой наполненный светлой лёгкостью день дети…
— Мистер Фреш, а откуда появляются дети? — вместо привычного приветствия встречают на очередном свидании… На очередной прогулке паразита практически роковые слова из наивных, детских уст племянника.
… Не задают крайне неуместные вопросы!!!
После этого мир словно провёл черту и разделился на до и после. Краски перестали быть такими красочными, звуки такими звучными… Словом, как если бы сам мир намекал одному определённому не-скелету его незавидную участь в случае даже малейшего неверного шага. Будто бы злобные любящие родители с синдромом странной опеки, когда в один момент они едва не забывали о наличии детей, а в следующий были готовы вытрясти за них чьи-то души, гнев которых равен мультивселенской катастрофе, притаились в кустах, выжидая малейшего просчёта со стороны паразита. Такое уже бывало, так что он мог судить и читать атмосферу с видом эксперта, которому пришлось пройти несколько горячих точек.
От повисшей угрозы самому своему существованию, Фреш почувствовал выступивший на костях холодный конденсат магии — аналог пота. Даже привычные яркие надписи на очках сменились троеточиями. Цветастому совсем не хотелось быть тем, кто прольёт свет на этот вопрос сыну двух из самых древних божеств мультивселенной, но было невозможно сбежать под этим прожигающим своим интересом взглядом. Ладно, Фреш прожил хорошую и долгую жизнь. Он и так довольно времени злил сильных мира сего, судьба наконец нашла на него соответствующий конец.
— Понимаешь, это весьма радикальный вопрос, мой юный дружбан. — с проскальзывающим нервным напряжением, но всё ещё стараясь сохранить позитивный настрой, усмехнулся паразит. — Дети — очень странные существа… В какой-то момент они просто появляются и начинают задавать неудобные вопросы.
Свежий отвернулся, желая спрятать мелькающие на очках черепа и крестики. Нет, обычно паразит был за любой движ, и чем тот рискованнее — тем круче, но занятие сексуальным просвещением ребёнка Инка и Эррора точно не входило в понятие его веселья. На самом деле, нахождение рядом с этим чернильным скелетом больше напоминало хождение по минам под двумя угрожающими существованию взглядами, а конкретно эта ситуация будто включила навязчивый таймер, отсчитывающий последние секунды его жизни. Знаете противный писк обратного отсчёта до взрыва? Вот это именно он.
Только не было выбора, спасительной милости, шанса пятьдесят на пятьдесят с синим и красным проводом. Метафорически какой провод не режь итог один — взрыв одного из двух плачевно известных гастербластеров. Будет ли это химический ожог краски или удар по самой сути, по коду пиксельного существования? Как знать! Лотерея, в которую Фреш бы предпочёл не играть на нынешних условиях.
Право слово, даже наживаться на страданиях найтмеровых мальчиков было не так опасно, как, казалось бы, дружелюбная прогулка с одним из своих так называемых племянников. Фреш любит жить рисковано и переступать чужие границы, но данная ситуация была «слишком» даже для него.
— Ох, так мой вопрос настолько неудобный для вас? — казалось бы, прозвенел подобно нескольким мелодичным колокольчикам голос слияния. — Или, может быть, вы тоже не знаете? Ничего! Я уже достиг того возраста, чтобы понимать, что взрослые тоже не знают всего на свете!
Вот только в своих метаниях паразит даже не заметил растёкшуюся по лицу мелкого дьявольского отродья ухмылку. Все ведь понимают, что действительно сложно остаться невинным и нежным под воспитанием двух поехавших на всю голову существ, не обладающих даже зачатками какого-либо морального компаса? Пришлось с пелёнок учиться понимать, когда угрозы были флиртом, а когда несли под собой искреннее желание чужого скорейшего несчастья.
Нет, ПиДжи не был с рождения безразличным убийцей, поехавшим психом или что-то такое, но вот Разрушитель и Создатель точно смотрели на воспитание своего чада в отличимом от всех остальных ключе. Настолько отличимом, что когда Джем наткнулся на весьма… Откровенную сцену, то просто получил подробную лекцию и предельно честные ответы на все свои возникшие вопросы. К тому же, ему уже давно даже не восемнадцать. Выдавать себя за невинного ангелка было весьма забавно, потому что окружающие в основном вешали этот ярлык без каких-то его усилий, но, в конце концов, любая, даже самая любимая, забава рано или поздно начинает надоедать.
Особенно теперь, когда Папер столкнулся с таким явлением скелетного существования, как течка. Хорошо, когда Эррор описывал этот аспект их физиологии, то ПиДжи просто подумал о том, что тот, как всегда, склонен всё преувеличивать и нагнетать. На самом деле, в этом он оказался намного честнее и информативнее Инка, который мало того, что обладал по-настоящему дырявой памятью (сколько раз отец забывал о его существовании или шутил, делая вид, что забыл? Получал конечно потом тот от Разрушителя неслабо, но, возможно, это стало причиной нескольких детских травм, которые ПаперДжему пришлось отрабатывать с психологами в лице Дрима и Найтмера в уже более сознательном возрасте), так ещё и в силу своей бездушности эффект проклятия всех монстров в сравнении испытывает незначительно.
— Тогда как насчёт того, чтобы выяснить это вместе, мистер Фреш? — очаровательно, пряча расчётливый блеск в зрачках, улыбнулся ПиДжи, обняв горячо любимого, несмотря на минувшие года, дядюшку за руку.
Вот какое зло сделал бедный, безобидный паразит? Он в своё время до Эррора с вопросами полового воспитания не домогался! Хотя порой и хотелось вывести названного братца из себя. Гнев и смущение всего лишь инструменты. Но неподалёку от Разрушителя всегда ошивался Художник, а получить кистью за пересечение невидимой черты желания не было. Да, когда-то давно радужный казался оплотом моральных качеств, пока с чистой совестью не скинул эти обязанности на Дрима и Блуберри.
В общем! Никакие обиды на генетическом уровне передаться не могли, чтобы сейчас ДНК Дестроя мстила Фрешу уже будучи частью ПаперДжема!
— Может, ты задашь этот вопрос Найтмеру? — предложил Фреш, но тут же ужаснулся.
У Кошмара в свободное от работы время тот ещё бордель, он такое может понарассказывать. Нет, определённо. К Хранителю негатива не стоит. Всё равно, что послать неподготовленного ребёнка в Андерласт.
Одна деталь. ПаперДжем уже давно не был беспомощным, глупым ребёнком, только вот такие внекодовые, считай бессмертные существа смотрели на его заслуженный двадцатипятилетний опыт так, словно Бумажный ещё не выполз из пелёнок и вот-вот наделает делов в подгузник.
— Нет, не надо к Найтмеру, лучше к Саенсу. Он доступно ответит на любые твои вопросы. — спешно попытался исправиться паразит, как если бы племянник действительно решил сиюминутно оттащить его к Кошмару для прояснения вопроса.
Фреш малодушно не хотел быть тем, под ручку с кем Папер начнёт запрашивать подобную информацию. Дело не в мнимом кровном родстве или в отсутствии чувств к липкому комочку костей, а в банальном нежелании получить огромную кисть в тазовые кости. Свежий драматично привязан к нынешнему сосуду, насколько можно испытывать лирическую любовь к уже родным, пускай растянутым и потёртым боксёрам. Давно уже не новые, но всё такие же комфортные и мягкие, не так ли?
— Но мы и так редко проводим время вместе. — упрямо стоял на своём Джем, игнорируя напряжённые взгляды редких прохожих.
А что? Долговязый детина, — прости, генетика Инка, не в паре с Эррором тебе устанавливать рост, — всячески горбится и старается казаться меньше, чем есть, чтобы жеманничать и капризничать, повиснув на руке странного цветастого монстра, словно прямиком из девяностых. Довольно колоритная парочка, которую все немногочисленные прохожие, спешащие по своим делам в это безбожное время старательно пытаются избегать.
— Тогда почему бы нам не заняться чем-то более крутецким? Те американские горки выглядят весьма многообещающе. — попробовал сместить фокус Свежий, указывая на возвышающуюся за парком конструкцию аттракциона.
— Хмм… — сделал вид, что честно задумался над этим вариантом ПиДжи, а потом просиял и возбуждённо посмотрел на «лучшего друга». — Я знаю, чем ещё мы можем заняться!
— Жги, малыш, я весь во внимании. — почувствовал обманчивое облегчение Фреш, поправляя очки.
Всё было лучше, чем обсуждение с племянником физиологических тем. Мог ли наивный паразит догадаться о том, что подобная лекция юному дарованию уже была давно прочитана и подробно разъяснена как Эррором, так и Гено. Это были незабываемые три часа! Чего стоили только лица Гота и Палетта!
— Сексом! — дождавшись, пока аллея останется пустой, предельно честно и отчётливо сказал Папер, едва сдерживая хищный оскал и дрожь жаркого предвкушения.
Свежий внутренне закричал, едва не срываясь на совсем не крутой визг. Стало только хуже! Если бы Свежий мог покинуть тело, удерживаемое цепким слиянием, сразу же бы это сделал. Он определённо и точно умрёт. Сегодня просто не его день. Солнце издевательски жжёт кости, бутоны цветов хищно следят сердцевинами, птицы чирикают о его участи. Все жаждут крови одного несчастного паразита, прячущегося в теле скелетоподобного монстра.
За что эти небесные кары? Неужели он был слишком жесток, играя над чувствами несчастной горстки жителей, вселенная которых всё равно была обречена на разрушение? Вот чем приходится платить за желание поесть, мультивселенная? Не слишком ли ты жестокая? Что такого плохого тебе сделал один несчастный паразит? Опустим колонию его отпочковавшихся копий, населяющих десяток вместилищ «на всякий случай». Как бы Свежий не любил лезть на рожон, выживание было его единственным базовым инстинктом.
— Ты где услышал это слово, ПиДжи? — нервно произнёс Фреш, в который раз поправляя на лице очки и нервно потея.
При том, что скелетоподобные монстры не имеют в свойствах потоотделение. Кошмар-из-90-х явственно это ощущал. Небольшое чудо? Животный страх.
Беззастенчивое предложение переспать от безусловно привлекательного монстра прозвучало бы в сотню раз жарче, не будь ПиДжи… Ну, не будь он чадом тех самых Инка и Эррора! Сейчас поднималась тема базовых инстинктов? Так вот, переспать с сыном Хранителя и Разрушителя было изощрённым способом суицида со стопроцентным результатом.
— А что такое? — уже едва сдерживая улыбку, капал на нервные клетки любимого дядюшки Джем.
Если Инка и Эррора можно назвать демонами, то ПаперДжем был их заслуженным отродьем, заправляющим отдельным котлом в гостеприимном Аду. Под чарующей ухмылкой, вкрадчивым мурлыкающим голосом и сахарным видом скрывался яд, прожигающий последние мгновения жизни в приторной, вязкой сладости, за которой не ощущаются предсмертные конвульсии.
А замечал ли раньше Цветастый, насколько сильно вымахал племянник? Он явно забрал от родителей все лучшие гены. И это совсем не относилось к низкорослости Роллера. С каких пор, чтобы посмотреть в эти яркие зрачки, Фрешу приходится пускай и немного, но всё же задирать голову? Раньше он как-то не замечал этого, ведь Папер постоянно горбился и старался визуально сделать себя ниже, что в комплекте с детским, счастливым лицом здорово снижало сыну хранителей возраст.
— О-оно плохое. Очень плохое. — взволнованный неожиданно иным оттенком их близости, сглотнул вязкую слюну Свежий.
Ситуация всегда была такой томной, несмотря на отсутствие тяжёлой романтической атмосферы? И где же знаменитая способность Свежего считывать настроение? Оставила хозяина так же, как и милость бренного мира?! Предатели! Обрекли бедного, невинного паразита, — ой, подумаешь, сотни съеденных душ, тысячи причинённых страданий, это другое, это базовые потребности, — на столкновение с ужасной реальностью.
Младший монстр держал неожиданно крепко. Сбежать или хотя бы отстраниться было чем-то попросту невозможным. И снова тот же самый вопрос — с каких пор вот это чудо, ещё совсем недавно шагающее под стол не нагибаясь, стало настолько сильным? Или это просто Свежий не мог в этот момент быть достаточно решительным, чтобы покинуть хватку племяша?
— Почему, мистер Фреш? — постарался сделать улыбку глуповатой ПаперДжем, вот только искорки задорного веселья, блестящие в его зрачках, выдавали истинный настрой с потрохами.
— Джемми! — уже вслух взвизгивает паразит, чувствуя, как ладони младшего спускаются вниз по спине совсем куда-то не туда.
Неверное, вся мультивселенная будет утверждать, что у Кошмара-из-90-х напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Они неправы. Как раз-таки именно этот инстинкт и является ведомым в жизни Фреша, заставляя перебираться из тела в тело, сменяя носителей словно какой-то элемент гардероба. Именно этот инстинкт помогает ему оставаться занозой в заднице таких шишек, как Хранители Мультивселенной и каждый раз выходить либо с малыми последствиями, либо вообще без них. Так вот… Сейчас этот инстинкт предпочёл просто ретироваться, оставляя бедолагу на произвол судьбы. Тут уже нечем было помочь.
— Что такое? — с ленцой тянет Папер, плотнее прижимая дядюшку к своей груди.
Как если бы дьявольские силки, лишь усиливающие хватку с каждой попыткой незадачливой жертвы вырваться на желанную свободу. Был лишь крепкий капкан рук, притягивающий только ближе, и химический запах краски с тёрпким никотиново-ментоловым оттенком. И вновь почти аналогичный вопрос, с каких пор ПаперДжем стал настолько взрослым, чтобы курить? Ему должно быть… Двадцать три? Нет, двадцать пять. Если задуматься, то это уже не маленький мальчик. Так трудно уследить за временем, не будучи к нему привязанным.
— Слишком крепко… — с новым осознанием, чувствуя предательский жар физиологической реакции на скулах, пыхтел паразит, пытаясь выскользнуть из чужой хватки.
Куда там! ПаперДжему определённо передалась любовь и способность родителей к сдерживанию. Не тому, который синоним самоконтроля, а к крепким хваткам острых нитей и вязкой краски. Только их дитя, по-видимому, пошло дальше. Ему не нужны были вспомогательные средства, чтобы держать кого-то в плену.
Он не был верующим. Ни разу. Но, во имя Господа Бога, о чём ты думаешь Фреш?! Как говорится, у нас для вас две новости. Хорошая и плохая. Хорошая — вас трахнет один из самых привлекательных монстров в мультивселенной. Плохая — после вас убьют его родители, ну, Эррор вряд ли, но Инк определённо. Не потому, что так блюдёт честь сына, а потому что имеет личные счёты с Кошмаром-из-90-х и не станет упускать отличную возможность засунуть эту чертовски пугающую кисть в его таз.
— Крепко? Тебе это кажется крепко, Фреш? — усмехается рядом ПаперДжем, переводя одну ладонь на залитую очаровательным малиновым оттенком скулу, поглаживая под глазницей кончиком большого пальца, чуть проникая под очки. — Крепко твоя π%&∆@ будет стискивать мой ₽√$#, пока я буду тебя ¶₽@#@¶£! £∆@¶£, забыл о цензуре.
— Не ругайся! — чувствуя рвущиеся шаблоны, воскликнул Свежий.
Место, где пёстрые косточки Бумажного прикоснулись без мнимого барьера ткани, жгло. Не так гадко и остро, как если бы к надкостнице прижилось раскалённое тавро, оставляя после себя палёную кость и запечённую вмятину сырой боли. Нет, это можно сравнить с лёгким жаром потрескивающего поодаль контролируемого огня или ласковым ветром знойного лета. Со стыдом приходилось признаваться хотя бы самому себе. У этого тепла хотелось задержаться и погреться.
Это монстры и называют предобморочным состоянием? Когда словно земля готова уйти из-под ног и всё кажется таким размытым? Видимо, паразит слишком увлёкся и позволил себе застрять в том времени, когда сын самоназванного брата был лишь невинным ребёнком. Все имеют свойство расти и развиваться, только Фреш это немного подзабыл.
— А не то что, мистер Фреш? Промоешь мой рот с мылом? — иронично фыркнул Джем, вновь хватая обеими руками таз так называемого дяди, прижимая светлого скелета к дереву и поднимая его выше, чтобы иметь возможность уткнуться в белоснежные шейные позвонки.
— Если понадобится! — хотел было проявить стальные нотки Свежий, но от неожиданного рывка только вскрикнул, едва не переходя на девчачий визг.
На секунду Фреш запаниковал, не чувствуя под ногами надёжную землю, отданный на сомнительную милость Паперу и дереву. А потом он вспомнил, что является вселенской угрозой. Было трудно собраться с мыслями, когда три тёплых, ловких языка обрабатывают шею, умело забираясь в чувствительные щели между позвонками. Не обвиняйте его в глупости и пристрастности.
ПаперДжем шикнул, когда по макушке прилетело очками, которые затем упали куда-то в траву. Решил сбежать подобным образом? Даже не попробовал подраться? Предсказуемо.
— Я бы на вашем месте поспешил вернуться в сосуд, пока этот бедолага не очнулся. — с наигранной задумчивостью и участием произнёс ПиДжи, оторвавшись от своего занятия и просто удерживая бессознательное тело.
Фреш хотел сказать пару ласковых со своего места на дорожке, но вот истинное тельце не обладало ртом. Пришлось просто вздрогнуть всей желеобразной массой в опасении вернуться под заботливые ласки сына Хранителя и Разрушителя. Только вот прихваченный шарик бомбочки с порталом не спешил открываться. Неужели брак?
Свежий не успел толком испугаться и запаниковать от этой мысли, когда его подхватили с нагретой полуденным солнцем брусчатки на руки. Но если Папер всё ещё держит его место обитания, то кому они принадлежали?
— Я предупреждал тебя об этом, Джем. — раздался знакомый флегматичный голос, принадлежащий никому иному, как младшему брату Папера, Градиенту.
Отлично. Так это работа группы лиц по предварительному сговору. Значит, и к неожиданному браку никогда не подводящих бомбочек может иметь дело кто-то из братьев.
— Я закрыл эту аллею, теперь ничто не может просочиться ни снаружи, ни изнутри. — подтвердил подозрения паразита Град, приближаясь к старшему брату, без капли внимания пересекая бордюр и ступая на газон.
Изверги, для вас хоть что-то значит табличка «ходить по газону запрещено»? Она здесь для интерьера? Ничего, она привыкла.
— Мой герой, что бы я без тебя делал? — покачав головой, снисходительно усмехается Бумажный.
— Умирал бы определённо в сотню раз чаще. — закатывая зрачки, фыркает на жеманство ПаперДжема Градиент, поднося паразита обратно к привычному вместилищу.
Фрешу не остаётся ничего другого, кроме как вернуться в тело, тщетно пытаясь спрятать свою ярко-малиновую звездообразную форму за маленькой бледной душой. Секунда отвлечения на привычную дезориентацию при перехвате контроля на заражённом монстре стоила Кошмару-из-90-х близкой картины двух целующихся братьев. Зрение восстановлено, но теперь нарушается даже не нужная функция дыхания.
Свежий честно хочет отвернуться. Паразит ещё никогда настолько не чувствовал себя вором, как в этот момент, став свидетелем нежности близнецов. Это ещё не огонь страсти, хотя, бесспорно, может им стать в любой момент, скорее это… Хмм, как если бы привычная, комфортная близость между двумя любовниками.
Интересно, когда это произошло? Когда два драгоценных творения (две ошибки) Художника и Разрушителя пересекли черту родственных уз? Фреш должен честно признаться, что полностью пропустил это. Виной тому его невнимательность или хорошая конспирация этой парочки? Не суть.
Куда более важно! Для чего два голубя поймали своего бедного дядюшку? Он нередко по собственной бесцеремонности становился свидетелем чужих межличностных отношений в постели и за её пределами (возможно, ему не нужно было знать, что доброженное можно использовать подобным образом именно на колесе обозрения из всех мест!), но чтобы кто-то добровольно поймал паразита специально для подобного? Нет, что-то не сходится. Если бы дорогие племянники хотели пощекотать себе нервишки чужим взглядом, то ПиДжи не стал бы так бесцеремонно тянуть руки к его костям.
— Я чую, как дымят от трения шестерёнки в его черепе. — с хладнокровной снисходительностью фыркает Градиент, с явной неохотой отстраняясь от старшего брата и кидая оценивающий взгляд на малинового от стыда заражённого монстра.
— Ну-ну, Гради, будь мягче к нашему дяде. Мы с самого начала знали, что будет трудно. — хищно усмехается Папер, коротким движением слизывая с губ привкус близнеца, не сводя взгляда со своей добычи и не выпуская её из рук. — Правда, не думал, что он будет настолько твердолобым. — закончил он с рычанием.
— Может, не будем горячиться и разойдёмся словно в море корабли? — неловко усмехается Фреш, тщательно сжимая щупальца звезды за бледной душой.
Не то чтобы паразит был так далёк от мысли заняться с кем-то сексом. Когда ему бывало скучно или интересно, он мог попробовать что-то тут и там, но… Очевидно, тени двух бестий всего мультиверса достаточно прочно прятали в своих недрах близнецов, чтобы Фреш не замечал их попыток… Чего? Показать заинтересованность? Флиртовать? Не важно, главное, самонаречённый эксперт по чтению настроения не смог заметить поползновений этой парочки, пока его не ткнули в них носом, словно нашкодившего котёнка в собственную лужу.
— Гради, ты его слышал? Он хочет разойтись. — усмехнулся Джем, покачав головой. — Ещё скажи, что забудешь и никогда не будешь поднимать эту тему ради нашего и твоего блага. — яркие несовпадающие зрачки впились в лицо Кошмара-из-90-х, словно два лазера.
— Вы так боитесь. — поддержал близнеца Градиент, положив ладонь на скулу Свежего, скользя острой фалангой большого пальца по кромке глазницы, как если бы желая просунуть внутрь и вновь прикоснуться к странной текстуре звёздной твари. — Кого именно? Нас или вернее… Наших родителей? Но разве у них не будет больше поводов злиться, если вы разобьёте нам сердце, «дядя»?
Немного манипуляций, может быть капелька шантажа и никакого шевеления так называемой совести от братьев.
— Мне нужно время подумать! — определённо не взвизгнул панически паразит, когда почувствовал чью-то руку, проникающую под рубашку. — Ха-ха, да, знаете, всё это случилось так внезапно…
Фреш никогда не думал, что ему придётся использовать это клише из сериалов. Но вот он здесь, зажатый двумя мальчишками, которые в какой-то момент успели вырасти и заиметь к нему странные порывы. А ведь, казалось, совсем недавно наблюдал как совсем маленькие братья играют вместе, будучи почётным «дядей». (Инк до сих пор отказывается соглашаться с этим званием, тем самым разбивая Свежему метафорическое сердце).
— Ему нужно время «подумать». — с презрительным недоверием усмехнулся ПаперДжем, огладив бедро горячо любимого паразита, вызывая у того дрожь и холодок мурашек. — Ну мы же не изверги какие.
— Мы дадим вам время «подумать». — согласился с братом Градиент, словно в доказательство своих слов убирая свои руки от Свежего, ещё и брата шлёпая по загребущим лапищам.
— До завтра, мистер Фреш. — беспощадно вынес вердикт Папер, переглянувшись с близнецом, потирая ушибленное запястье.
— Пожалуйста, хорошенько «подумайте». — угрожал с абсолютно спокойным, даже скучающим выражением лица младший из братьев.
— А завтра мы зайдём за тобой в четыре. Это будет наше первое свидание! — счастливо улыбнулся Джем, привалившись к боку Града.
— Всё-таки мы воспитанные мальчики. — хмыкнул второй, снимая с небольшой области блокировку.
— Пока-пока, мистер Фреш! Ах, не могу дождаться завтра! — под смех ликующего садиста парочка исчезла через телепорт.
Но морально истощённый паразит ещё несколько минут слышал в шуршании ветра отголосок их смешков. Эта семейка создана, чтобы доводить его до сердечных приступов, да? (Фреш малодушно упускал из картины те разы, когда он становился причиной испуга Эррора или Инка).
Кстати о Дестрое… Нужно срочно нанести ему визит!
В этот раз без какой-либо подставы со стороны ушлых кодоманипуляторов, бомбочка с порталом сработала как всегда прекрасно! Зря он успел на неё плохо подумать. Эти малышки ещё ни разу не подводили.
Антипустота Эррора встретила привычной вырвиглазной белизной, странными и нервирующими гирляндами нитей с висящими на них вязанными игрушками. Тысячи глазок-пуговок, словно укоряющих в своей судьбе уже жутко, а если знать правду о их наполнителе? Ха, может тебе не жить в подобном месте, а, не знаю там, обратиться к психиатру или Ласту? Тот почему-то негласно считался мультивселенским терапевтом, несмотря на то, что попасть к нему на сеанс было той ещё моральной травмой. На крайний случай есть ещё Дрим с Найтмером.
Не важно. Ему ли судить о чужих пристрастиях в интерьере? По крайней мере, у Ошибки была парочка мест, что можно было назвать домом. Не то что некоторые без определённого места жительства… «Братан, грубо называть кого-то бомжом!», «Заметь, ты это сказал, а не я».
Следуя на звуки перестрелки и драмы, у Фреша не заняло много времени найти мешок с дерь… Кхм, самовольно названного брата. Как и большинство раз, Разрушитель проводил день, предаваясь отдыху в объятиях любимого кресла.
— Братан! — впервые до слёз был рад видеть Ошибку Свежий, набрасываясь на тёмного монстра.
Ах, этот прекрасный звук статического визга и помех. Просто музыка для слуховых отверстий.
— Отвали от меня, ошибка природы! — взяв себя в руки, рявкнул Эррор, отдирая паразита нитями.
Не то чтобы Фреш стремился удержаться на Дестрое, покорно отлетая в сторону, но избегая хватки кажущихся тонким шелком нитей. Неа, он не любитель шибари, как некоторые радужные Хранители.
— Ах, как грубо! В самое сердце, братан! — показушно весело фыркнул паразит, обходя ловушки разрушителя, за столько лет уже зная всё вдоль и поперёк.
— Пош-шёл т-ты #@&¥%! — не был впечатлён театральной игрой Кошмара-из-90-х Эррор, не чувствуя ничего, кроме мигрени, смотря расплывчатым взглядом на это движущееся пёстрое обилие цветов.
— Х-ха… Ну, ты практически угадал! — истерично хихикнул Фреш, оказываясь прямо перед чернокостным монстром и встряхивая его за плечи, хотя успокоиться тут нужно было только ему. — Какого хр… — под разъярённым взглядом он осёкся, кашлянул и исправился. — Что произошло с моими милыми ангельскими племянниками?! Кто эти радикально настроенные демоны?!
— Во-первых, они никогда не были ангелами. — фыркнул Эррор, не оценив волнения цветастого, смахивая со своих плеч руки. — Во-вторых, сколько раз тебе повторять, они тебе не племянники, мы не братья.
Несмотря на одежду кости уже начали зудеть от чужого длительного прикосновения. В том, что произошло нечто серьёзное, уверило дальнейшее отсутствие попыток Свежего пойти на новый физический контакт. Идиотский паразит лишь начал бурно жестикулировать, словно пересказывая «романтическую» сцену из какого-то дрянного романа.
— А потом они дали мне всего сутки! Братан! Что мне делать?! — закончив свой сбивчивый рассказ, посмотрел на родителя адских созданий паразит.
Разрушителя явно не проняли его душевные терзания. Глючный гад спокойно жевал невесть откуда взявшуюся шоколадку, красноречиво чавкая. Даже не снимая обёртки! Разве он уже не вышел из периода, когда дети отнимали всё внимание, что даже некогда было посмотреть на то, что положил в рот?
— Очевидно, пойти на свидание? — разрушил призрачные надежды так называемого братца Ошибка, слизывая крошки сладости и фольги с уголка губ.
— Разве ты должен так реагировать? Они твои дети, бро! Ты же не кукушка! Инк меня убьёт!
— Они уже не дети, а взрослые мальчики, которые знают, чего хотят. И... — Эррор мрачно усмехнулся, окупая все те годы, когда паразит донимал его. — теперь они твои. — практически пропел он, прикрывая глазницы от удовольствия долгожданной мести. — А с Инком я разберусь, не трясись так.
— Ля, ты крыса-а-а…
— Ха! Найтмеру придётся уступить тебе титул величайшего мудака мультивселенной! — не получив ожидаемой поддержки в противостоянии близнецам, заключил паразит, взрывая бомбочку с порталом и убираясь восвояси.
После одобрения отношений от Эррора, Фреш совсем не хотел, чтобы его шаблоны разрушил и Инк. Его мировоззрение и так трещало по швам, едва держась на толстых, неуклюжих стежках в местах разрывов.
— Не ругайся, зять! Это некультурно! — ухмыляясь как настоящий ублюдок, крикнул ему вслед Дестрой, сложив руки рупором.
Кто же знал, что мелкая месть может быть таким приятным делом. Даже вкус фольги на языках стал в разы слаще! Тьфу, так засмотрелся на страдания раздражающего паразита, что забыл о втором слое обертки. В итоге, чтобы не выглядеть идиотом в момент триумфа, пришлось сделать вид, словно так и задумано. Но ведь… Это ведь всё равно было по-идиотски! А-а-а, чёртов Фреш!
Дестрой не мог долго предаваться проклятиям в адрес одной небезывестной персоны. Его дом что, проходной двор для всяких ошибок природы?
— Я почувствовал страдания Фреша. Итак, что произошло? — прервал тихий триумф разрушителя весёлый голосок художника, подкравшегося к отплёвывающемуся от фольги монстру со спины.
Он звучал до жути позитивно. Но несмотря на свою небольшую «ошибку» с шоколадом, Дестрой был в хорошем настроении, не став с порога нападать на любовника и даже воруя у кого-то бутылку вина и два бокала. Ах, коллекция Найтмера всегда была богатой. Может, потому что негативный пижон даже не употреблял спиртное и просто сидел на горе сокровищ, как собака на сене?
— Сегодня просто чудесный день, Кики. — развернувшись к художнику, хихикнул Эррор, нитью вскрывая бутылку и разливая сладкое фруктовое вино по бокалам. — Эти два демонических ублюдка наконец стали чужой проблемой! Разве не прекрасная новость?
Поражённый хорошим настроением разрушителя, Роллер автоматически принял хрустальный фужер. Да уж, разрыв шаблонов сегодня подкрался не только к паразиту. Не поймите неправильно, просто Хранитель так привык к вечно недовольной морде соперника-любовника, что невольно закрадывался вопрос… А не подменил ли его идиота какой-нибудь шифтер, пока он сам занимался работой?
— Руру, пожалуйста, хватит называть так ПиДжи и Града. — спохватился радужный, пытаясь осудить Дестроя за оскорбление детей.
Судя по скептическому взгляду от Ошибки, получилось не очень. Ну… Бездушный пытался в меру своих способностей. Инк пожал плечами и сделал глоток вина. Как истинный варвар, просто отхлебнув сладкую фруктовую жижу.
— Таак чьей проблемой они стали? — не сменил тему, а перешёл к более насущему вопросу художник.
— Фреша! Как там говорится? — мурлыкнул довольный разрушитель, в этот раз даже милосердно не морщась на манеры соперника. — Двух зайцев одним выстрелом!
— Фреша?! — вспыхнул Инк, сверкая красными зрачками. — Этой ошибки мультивселенной?! Этого вредителя?! Ты этого Фреша имеешь ввиду?
— Ну, я надеюсь, что создатели были милосердны и сотворили его в едином экземпляре, так что да, я имею в виду того самого Фреша. — снисходительно фыркнул на вспышку любовника Дестрой, покачивая бокал и любуясь переливами вина, наслаждаясь фруктовым ароматом.
— Да я его в тонкий блин раскатаю! Кем он себя возомнил?! — рычал художник, топая, будто маленький ребёнок в истерике.
— Ш-ш, спокойнее, кальмар. — снизошёл до мягкой улыбки и прикосновения к лицу художника Эррор, ласково смотря на бушующего монстрика сверху вниз. — Им уже за двадцать. Наши дети взрослые и заслуживают того, чтобы мы с пониманием относились к их выбору.
— Руру, — очарованно проурчал художник, ластясь к трёхцветной ладони, подобно ласковому коту, но спустя несколько секунд замирая и медленно моргая. — У нас есть дети? — недоуменно спросил он, чувствуя подступающий к горлу ком чернил и пытаясь его сдержать, от чего голосок стал сдавленным и сиплым.
— Да. — устало, но уже смиренно вздохнул Ошибка, забирая из руки партнёра бокал.
Вовремя. Хранитель тут же согнулся и таки выплеснул содержимое внутреннего мира — поток смоляных чернил.
— Я и забыл, какой хреновый из тебя собутыльник, Кики. — фыркнул Дестрой, делая изящный глоток из бокала, даже не морщась от разыгравшейся сцены.
В конце концов, он не впервые наблюдает за чужим избытком чувств. Привык уже и стал относится флегматично. Это ведь просто чернила, а не перевариваемая пища, как с мешками плоти. Именно такие рассуждения и помогали Ошибке держаться после того, как художника тошнило прямо во время поцелуев или секса.
— У нас есть дети! — закончив, захихикал маниакально Инк, пытаясь неуклюже утереть лицо, но только больше размазывая черноту по подбородку и скуле. — Я стал отцом!
Хранитель походкой новорожденной лани, то есть спотыкаясь на каждое движение, подобрался к любовнику. На этом силы его покинули и он просто повис на шее глючного, пачкая чужую одежду чернилами. Тем временем Дестрой даже не дрогнул от веса своего балласта, больше заинтересованный содержимым бутылки, отбросив приличия и бокалы. Что? Ему нужна была одна рука свободной, чтобы держать не способную стоять тушку.
— С чего бы? Может быть, ты мать? — ухмыльнулся Эррор, поглаживая хранителя по позвоночнику и не реагируя на испорченную одежду.
— Неа-а, — окинув соперника красноречивым взглядом, прыснул Роллер. — Ты определённо мамочка!
— Да-да, гордись собой, мудак. Тебе я тоже всё равно отомщу. — проворчал, скупо синея Эррор.
Что, так трудно было купиться на его маленькую ложь? Она же была совсем безобидной!
— Жалко, что наши дети не унаследовали отцовский безупречный вкус в мужчинах. — словно действительно огорчился художник, потираясь скулой о синий шарф, пребывая слишком не в себе, чтобы пытаться отодвинуть его для доступа к шее напрямую.
— Идиот. — влюблённо, но только никому не говорите, особенно трезвому Инку, вздохнул Ошибка, допивая вино и целуя любовника в макушку. — Зато они определённо получили мой вкус в мужчинах.
— Мнгм. — сам не понимая на что соглашаясь, промычал Роллер, закрывая глазницы.
— Кики, — ласково мурлыкнул Дестрой. — пообещай мне, что не будешь пытаться убить Фреша. Пожалуйста. — покривив душой, он пустил в голос умоляющие нотки.
Чего не сделаешь, лишь бы устроить детям счастливый брак. Кхм, отношения. Не то чтобы паразит мог надеяться куда-то сбежать от близнецов, но всё же рано пока о таком думать, а Инку слышать.
— М-м, хорошо, обещаю не пытаться убить Фреша, Руру. Для тебя — всё, что угодно. — разомлел от глотка спиртного и нежного отношения соперника художник.
Разрушитель победно усмехнулся, обнимая уже отключившегося Хранителя и усаживаясь с ним в кресло. Этот день и правда хорош, так что кальмару повезло. Несмотря на все эти чернила, он великодушно позволит поспать на своём великолепном теле.
— Как всё прошло, мам? — нетерпеливо спросил ввалившийся в портал Град и совершенно не изящно упавший ПаперДжем, даже не пытаясь скинуть рассевшегося на спине создателя этого самого портала.
— Точно по плану, за кого ты меня принимаешь? — самодовольно фыркнул Эррор, поглаживая своего бездушного партнёра по загривку.
Как если бы само предположение о провале оскорбляло его до глубины души. Он идеален. Его планы и их исполнение идеальны. Недоверие детей оскорбляло раздутое эго Разрушителя.
— Ты лучший, мам! — лягнув брата, чтобы тот, не дай небо, не сболтнул какую-нибудь дурость, честно польстил Градиент.
— Именно, а теперь брысь с глаз моих долой. Уверен, вам есть чем заняться до завтра. — прихорашиваясь под похвалой, отмахнулся от своих созданий Дестрой.
— Спасибо, мама! Хорошего вечера. — зажав рот пытавшегося что-то сказать Папера, поднялся сам и поднял близнеца Град, затаскивая извивающийся мешок костей обратно в портал.
Знает он характер близнеца и матери. Позволь он ПиДжи сказать лишнее слово, опять бы разодрались, как кошка с собакой. Было бы неловко прийти на первое свидание с фингалом между глазниц. Почему дралась эта парочка, а синяки набивали они с отцом?
Не успел портал толком закрыться, как младший близнец почувствовал боль в ладони. Этот неблагонадёжный старший брат прибегнул к такому низкому приёму!
— С-собака! — прошипел Град, скидывая с себя Папера и тряся рукой, пытаясь унять боль.
— Маменькин сыночек! — не остался в долгу Джем, нагло усмехаясь и слизывая с клыков родную кровь, наслаждаясь металлической сладостью.
— Открой ты свой рот, то всё испортил бы, разозлив маму. — хмурясь, обвинил близнеца младший, прикладывая к ладони платок.
— Пф-ф, а когда он не бывает злым? — ворчал Джем, поднимаясь с пола и отряхивая одежду.
— Потому что ты постоянно его злишь. — закатил зрачки на поведение старшего брата Градиент, снимая уличную обувь и проходя в гостиную, всем своим видом демонстрируя, что на сегодня разговор окончен.
— Говорю же, маменькин мальчик! — отказ от спора для ПиДжи выглядел как капитуляция, и он не мог не выглядеть самодовольным, небрежно скидывая кеды, от чего те улетели в разные углы прихожей, и последовал за братом, как акула, учуявшая запах крови в воде.
— Отвали, животное. — сдержанно вздохнул Град, откладывая платок и проверяя состояние ладони.
— А не то что? Пожалуешься мамочке? — издевательски пропел ПаперДжем, наваливаясь на спину младшего, беззастенчиво занимая его личное пространство и сопя в макушку.
— Какой же ты! — лопнуло терпение низкорослого, можно было даже услышать метафорический звон стекла.
А, нет, это Градиент разворачиваясь, бедром задел столик и тем самым опрокинул стоящую на нём вазу. Только вот близнецы этого даже не заметили. Младший был слишком занят душением заразы, а старший лишь нагло ухмылялся ему в лицо, заливаясь трёхцветным румянцем, через который белели точки веснушек.
— Какой? Раздражающий? Так сделай с этим что-нибудь, пай-мальчик. — дразнил брата ПиДжи, прижимаясь ближе, даже не пытаясь сбросить с шеи изящные ладони.
Градиент издал усталый крик, позволив себе секундную слабость, уронив голову на грудь бумажного. Но нельзя надолго расслабляться, а не то тот опять надумает невесть что, возомнив себя вечным победителем.
Папер даже не сопротивлялся толчку и подножке, с самодовольным видом позволяя опрокинуть себя на ковёр. Лишь издал короткое кряхтение, когда младший приземлился сверху, и тут же поймал его за бёдра, будто петля, словившая добычу.
— Раздражаешь? Не то слово! К-как же я терпеть тебя не могу! Ты невыносимый придурок! — рычал Градиент, хватая старшего за воротник и бесполезно тряся, это ведь всё равно не вернёт в поплывшую головушку ни грамма здравого смысла и приличия.
— Ты люб-ишь мен-я, Гр-ади. — нагло ухмыляется вспышке брата Джем, заикаясь в словах из-за тряски.
— Твоё эго размером с отцовское! Ведёшь себя как скотина! — ещё больше психовал младший близнец.
— А ты ведёшь себя как цундере. — ответил на такое ПаперДжем, потирая бёдра Градиента и понемногу подбираясь к поясу.
— Невыносимая скотина... — обречённо фыркнул Град, наклоняясь и практически ударяясь о губы брата своими губами, грубо целуя, лишь бы снять бурлящее в костях раздражение.
ПиДжи был только за, не менее грубо и неряшливо отвечая, соревнуясь за господство и без сожаления проигрывая. Четыре против трёх языков — нечестная битва. Но пускай бой заставил капитулировать, войну-то он выиграл, просовывая руку в штаны близнеца и хватая его за член, наслаждаясь шипением в поцелуе. Шершавые пальцы на нежной плоти имеют неприятный оттенок, несмотря на умелую хватку и знание всех особенно чувствительных мест.
Он мог позволить младшему трахнуть себя в горло четырьмя языками пока нашёл игрушку поинтереснее. Правда, победитель совсем не триумфально краснел и хныкал под требовательным напором тихони, запоздало поглаживая уздечку, растирая по головке каплю предэякулята.
— Кха-кха, — закашлялся после такого же грубого, как и инициация, разрыва поцелуя Папер. — Ты называешь меня животным, но, вспомни-ка, мы близнецы. — хрипло мурлыкнул старший, слизывая смешанную слюну с губ. — Ты точно такое же животное, Гради.
— Замолкни. — с усталой злостью попросил-приказал Градиент, приподнимаясь и спуская с близнеца брюки и бельё.
Решив не медлить, он вклинивается между издевательски-заманчиво раздвинутыми бёдрами. В принципе, он понимал, какое будоражащее нетерпение испытывает Папер, когда от желаемого их отделяет чуть меньше суток. Это не делало дикие выходки старшего брата более сносными. Наоборот, Град ведь тоже разделял это предвкушение, что заставляло магию кипеть и скалить клыки в ответ. Навевало воспоминаниями бурного подросткового возраста, когда близнецы были готовы вцепиться друг другу в глотки, лишь бы выплеснуть бушующие в душе эмоции, что и вылилось в то, что они имеют сейчас.
Ухмыляясь угрюмому выражению братской мордашки, ПаперДжем с тихим гудением маны формирует себе киску. Шестое чувство подсказывало ему, что сегодня младший просто не станет утруждать себя растяжкой и смазкой. Не то место, где бы ему хотелось сейчас оказаться, но тоже довольно-таки неплохое.
Выбивающаяся из дерзкого образа неожиданная покладистость заставляет Градиента фыркнуть. Папер может быть хорошим и послушным только когда это выгодно ему самому. Нет, ну не мудак ли? В нём собрались все «худшие» черты Эррора и Инка.
— Пай-мальчик отрастил себе яйца? — язвил без оглядки на последствия ПиДжи, соблазнительно выгибаясь под пристальным взглядом младшего.
— У кого-то из нас они же должны быть. — не остался в долгу Градиент, мстительно дёргая одно из ложных рёбер близнеца, заработав стон, который даже не пытались приглушить.
Кто-то действительно думал, что Папер послушно заткнётся? О-о, он намеревался быть громким как никогда, только лишь для того, чтобы потрепать любимому (и единственному) братцу нервы.
Ради собственного удовлетворения Град сжал в руке так заманчиво подставленные шейные позвонки, сдирая нежную надкостницу острыми кончиками фаланг. Джем выглядел таким красивым, беспомощно хватая воздух и краснея от напряжения, из-за нарушенной циркуляции магии.
Из-за досадной разницы в росте положение было довольно неустойчивым. Градиенту пришлось практически лечь на старшего монстра, скрежеча грудными клетками через смехотворно тонкую преграду одежды. Жаль, что он не мог посмотреть, как на каждом бесполезном вдохе конвульсивно дрожит дырочка лона, сжимающаяся вокруг ничего и истекающая смазкой.
Но не зря же они были сыновьями художника? Неудобный угол с лихвой компенсировало воображение, подкидывая картинки одну похабнее другой, от которых член болезненно пульсировал. На изображения накладывались яркие воспоминания о том, как же внутри близнеца было хорошо, мягко и горячо.
Избегая встречаться с близнецом взглядом, Градиент рукой направил головку члена к трепещущей киске, растирая по ней немного смазки, прежде чем толкнуться внутрь. От ощущения тёплой бархатистости лона хватка на шее старшего стала крепче, что повлекло за собой конвульсивное сжатие вокруг члена. Близнецы издали синхронный стон, но на этом всё. Там, где Град замер, чтобы адаптироваться к удовольствию, Папер, как нетерпеливый варвар, неуклюже дёрнул бёдрами навстречу, неожиданно встречая препятствие в виде крепкой хватки на бедре.
— Нгх, давай же, не жалей меня. — прохрипел Джем, ухмыляясь и пытаясь подтолкнуть младшего скрещиванием лодыжек у того за поясницей.
— И в мыслях не было. — не то чтобы Градиент действительно злился, скорее, это можно было назвать раздражением без негативного отягощения, но зная его обычно хладнокровную натуру… Можно было решить, что бедняга доведён до белого каления и желания прибить доставучего брата.
К огорчению ПаперДжема, Град убрал руку с его шеи, рывком стаскивая с себя толстовку и свитер, завершая небольшую стопку одежды заботливо отодвинутыми из зоны досягаемости очками. Вряд ли ему понадобится в ближайшее время зрение, а выковыривать осколки стекла из самых разных мест под причитания брата — то ещё удовольствие.
Оказывать старшему услугу он и не подумал, оставляя того вариться в плотной, тёплой ткани, прекрасно зная, что подобный дискомфорт только больше распалит Бумажного. Градиент вновь навалился на более крупного монстра, одновременно с этим одним толчком беспрепятственно проскальзывая глубже, вслушиваясь в чужой довольный вскрик. Ублюдок действительно даже не пытался сдерживать голос и быть тише.
— Вот так, Гради! — практически пропел возбуждённо Джем, стискивая в себе член близнеца, словно желая оставить изумрудную магию в себе, и бессовестно царапая подставленные тонкие рёбра, иногда просовывая фаланги между ними и добираясь до более чувствительной внутренней надкосницы. — Вышиби мне мозги, чтобы завтра пришлось воспользоваться исцеляющими закусками!
— Было бы что вышибать. — язвительно усмехнулся Градиент, но начал раскачивать тазом, постепенно набирая амплитуду и скорость, для заземления впиваясь пальцами в бёдра старшего, разрывая чёрный холст и пуская по своим и чужим костям розовую кровь.
ПаперДжем лишь сбивчиво расхохотался на грубость брата, заставляя того стонать от дрожи горячих внутренностей вокруг возбуждённой магии. Словно выверенный темп сбился, заставляя Града действовать лишь на эмоциях, вжимаясь в подмятого монстра, не обращая внимания на болезненно цепляющиеся и ударяющиеся друг о друга кости, словно близнецы пытаются исправить ошибку и стать одним существом, слившись или поглотив друг друга.
— Да-да-да! Х-ха! Вот так, Гради! Так хорошо! — громко выстанывал ПиДжи, прижимая к себе младшего монстра, чувствуя, как при каждом толчке лобок того ударяется о его клитор, грубо подталкивая к оргазму.
В какой момент Градиент потерял контроль над магией, позволяя той создать себе плоть от рёбер до колен? Джем не собирался отказываться от того, что само упало ему в руки, сжимая и царапая пухлые бока, окрашивая свои пальцы родной зелёной кровью.
— Ты так хорошо наполняешь меня! Мхахахаха, мы действительно подходим друг другу, не так ли? Давай кончим вместе? Наполни меня, Гради, как если бы собирался сделать меня беременным! — всё более взволнованно лепетал Папер, краснея от мокрых, вульгарных звуков, которые возникали в месте соединения их тел при каждом скольжении.
Также не укрылось от внимания и то, как пульсировала магия близнеца с каждым его словом. Они оба были уже близки к оргазму, тонко настроенные друг на друга, как не подобает братьям.
ПаперДжем крепче обнял Градиента, жадно вскидывая таз навстречу толчкам, прилагая усилия для сокращения псевдо-мышц, чтобы подтолкнуть себя и близнеца за грань. Меньший монстр втиснулся в нижнего, стараясь не оставить между их телами свободного пространства, вдыхая знакомый запах краски и земляники, пока живот и бёдра скручивала судорога удовольствия, изливающаяся потоком семени глубоко в пульсирующую розовую магию.
— Да-а! — практически взвизгнул Джем, с секундной задержкой вспыхивая в оргазме следом, глубже вонзая фаланги в изумрудную плоть.
Клубку чёрных костей понадобилось некоторое время, чтобы распасться. В основном потому что Папер был цепким гремлином, не желающим отпускать обессиленного жарой и физической активностью брата, пока Градиенту не пришлось прибегнуть к подлой тактике и ущипнуть наглеца за сверхчувствительный в данный момент клитор.
Младший с довольным стоном растянулся на прохладном полу, не обращая внимания на устроенный беспорядок, когда его уже мягкий член выскользнул из розовой киски, расплёскивая смазку и сперму.
— Если ты завтра будешь способен только ползать, не жалуйся. — устало проворчал Град, слабо пихая коленом бедро близнеца. — Уверен, что прекрасно проведу время на свидании и без тебя.
— Ты меня недооцениваешь! — усмехнулся наглости меньшего ПаперДжем. — Ха-ха-ха… Не поможешь дойти до ванной?
Градиент молча открыл под близнецом портал. Ах, крики со второго этажа стали исцеляющей музыкой для его души. Мелочная мстительность Эррора видимо перепала и ему.
демонических близнецов Фреш выглядел так, словно свою угрозу они осуществили ещё вчера и исполняли её всю ночь напролёт. В сравнении с замученным моральными терзаниями паразитом братья выглядели оскорбительно цветущими и благоухающими, встречая вечер с огненным предвкушением в зрачках.
Это не первый раз, когда они выбираются в парк аттракционов. Но это только его воображение или сегодня обстановка ощущалась несколько интимнее? ПиДжи всегда при любой возможности старается повиснуть у него на руке, так почему только сейчас кажется, что расстояния между ними слишком мало? А ладонь Градиента, оккупировавшего вторую руку, всегда была такой уютно тёплой?
От собственных мыслей даже знакомая обстановка, полная веселья и красок казалось нервирующей. Вот уж действительно, меньше знаешь — крепче спишь и беззаботнее живёшь.
Но даже паразит, с приоритетом собственного выживания любой ценой не мог беспокоиться вечно. В знакомом месте слишком много хороших воспоминаний, да и братья не пытались больше вести себя как-то иначе, не настаивая на каких-то непотребностях подобно вчерашнему дню.
Ан-нет, что-то всё-таки изменилось.
— Слушай, ₽&@¶√, сюда, ты, ошибка пьяного акушера, какого &#@ я не могу попасть ни в одну мишень? Ни единого, ₽&%@, раза! — рычал, больше не сдерживаемый образом хорошего мальчика, ПаперДжем, перегнувшись через прилавок тира и пытаясь добраться до бедолаги, которому не повезло взять смену по облапошиванию незадачливых смельчаков, решивших попытать удачу.
— Может быть всё дело в том, что у тебя руки не из того места, парень? — издевательски, но понемногу нервничая, усмехнулся мужчина среднего возраста, однако, отходя от угрозы подальше.
— Ох, да?! Тогда я сейчас оторву твои руки и засуну тебе их так глубоко в @#%@, чтобы они вышли через глотку, &%₽@% ты старый! Что ты, не ссы, подойди поближе, &#%#@! — нервишки у старшего близнеца были явно ни к чёрту.
Да и как можно не злиться, когда, простите за французкий, просрал деньги на пятнадцать попыток и ни одна из тринадцати пуль даже рядом с мишенью не пролетела! Казалось, ещё немного и Джем перелезет через прилавок, чтобы придушить этот жирный, облысевший мешок с кишками.
Фреш познал новый дзен. Да, его шаблон «племянника» сломался, но было забавно наблюдать за этим цветными от ярости лицом и слышать вместо грязных ругательств милые звуки цензуры. Зато теперь пропало ощущение, что близнецов этой бешеной парочке подкинул Найтмер, всё встало на свои места, гены вновь доказали своё превосходство.
Пока ПаперДжем пытался то ли совершить попытку убийства, то ли удержаться от неё, Градиент спокойно забрал оставшиеся пули и зарядил ружьё, все два раза попадая в «яблочко» самых призовых мишеней. Смотритель тира такой «удаче» явно не обрадовался, но, чтож, по крайней мере, неадекватный парень перекинул злость на своего родственника.
— Я хочу это и вот это. — не обращая внимания на кипящего от ярости близнеца, Град спокойно указал на желаемые вещи.
— Вот, пожалуйста. Убирайтесь отсюда поскорее, вы мне всю клиентуру распугали. — фыркнул человек, словно от сердца отрывая главный приз.
От силы, с которой младшему близнецу всучили игрушку, тот даже покачнулся, недовольно хмурясь. Все ли люди нынче такие грубые? А может, это просто ПаперДжему не стоило скандалить или хотя бы не быть похожим на брата… Видимо, мужчина просто сорвался на более беззащитно выглядящем брате.
— Слышь ты, √@₽#&%! — не пропустил этого жеста Папер, вновь обращая свой взор на смертного, но его заткнули, всунув в лицо плюшевую игрушку фиолетовой морской звезды.
— Успокойся. Пойдём, сегодня не тот день, чтобы тратить его на какие-то жалкие ошибки. — спокойно фыркнул Градиент, поправляя очки и разворачиваясь к Фрешу, протягивая тому брелок с четырёхконечной звёздочкой, которая могла или не могла напоминать душу ПиДжи. — Вот, если не нравится, можешь выкинуть.
Он отвёл взгляд, натягивая свободный ворот свитера едва ли не до самой переносицы, скрывая пыль изумрудного румянца.
— Мне нравится это, малой. Спасибо. — усмехнулся паразит, забирая брелок, наблюдая, как свет бликует на золотистом покрытии, а потом пряча подарок в карман куртки.
Стопэ… Это что же получается, за ним так сейчас пытались ухаживать?! Судя по довольной ухмылке, не видной за воротником, но отпечатывающейся в зрачках младшего демона попытка была им засчитана.
— Хехе, не знал, что ты умеешь стрелять. — воспользовался шансом отвлечься от мыслей Кошмар- из-90-х, неловко сжимая в ответ маленькую ладошку, когда его опять взяли за руку.
— А он и не умеет. — закончив поливать грязью мужика, присоединился к брату и партнёру ПаперДжем, прижимая к груди подаренную игрушку.
— Обыграть жулика может другой жулик. — не чувствуя ни грамма вины, улыбнулся Градиент.
— Читер! — рассмеялся над признанием Папер, хлопнув младшего по спине и тут же спрятавшись за Фрешем, вновь повиснув на его плече.
По крайней мере, теперь между ними было немного личного пространства, которое отвоевала плюшевая игрушка.
— Заткнись, ты хотел это. «Напоминает мистера Фреша»! — огрызнулся в смущении и передразнил старшего Градиент.
— Ах, спасибо, мой герой! — жеманно выстонал Джем, не забывая показать средний палец тому прохожему, который пытался одёрнуть его за непристойное поведение.
Вернув себе душевное равновесие и позитивный настрой, окинув окружающую обстановку хищным взглядом, ПаперДжем провозгласил:
— Хочу на американские горки! Пойдёмте скорее!
— Ну конечно. Ты же знаешь, что я не могу пройти порог в 145 сантиметров, — проворчал младший близнец, кидая на старшего невпечатлённый взгляд.
— Ах, не моя вина в том, что ты коротышка, — усмехнулся чернильный монстр, пихая в руки брата игрушку. — На тебе ответственная задача — сохранить Фреши.
— Как будто вы сильно выше! Самим же едва хватает, чтобы пересечь минимум! — вспылил Градиент, крепко обнимая свой утешительный приз, как будто он был единственной причиной проклятой низкорослости.
Покойся с миром, Фреши.
Не то чтобы младший близнец действительно хотел забраться на эту подозрительную и опасно выглядящую конструкцию. Это ПаперДжем предпочитал всплески адреналина, тогда как он довольствовался более спокойным и безопасным времяпрепровождением. Хотя ПиДжи даже не собирался слушать его, с упорством мула таща жертву их привязанности к регистрационной стойке на аттракцион, чтобы присоединиться к короткой очереди.
Пока Джем пытался не проститься с содержимым внутреннего мира на этой конструкции, Град нашёл поблизости ларёк со сладкой ватой и уже доедал вторую порцию яблочной сладости, наблюдая за тем, как старший идиот визжит на особо волнующих изгибах горки.
Чистый восторг Бумажного не мог не радовать его близнеца. Град знал, что немногое может вызвать у того такие яркие эмоции. А ещё счастьем было то, что он мог спихнуть задачу сопровождения на Фреша. Какой полезный паразит. Оставалось лишь надеяться, что бедняжка не вывалится из своего сосуда на каком-нибудь крутом повороте. Это было бы потерей. Особенно последующие поиски наверняка обидевшегося и пытающегося сбежать в поисках нового тела иномирца.
Как только парочка спустилась на бренную землю, пришла очередь Градиента похищать Кошмара-из-90-х, оставляя близнеца довольствоваться плюшевой заменой. Нет, было милосердно предложено составить им компанию, но дожевывающий за братом сладкую вату ПиДжи сказал, что колесо обозрения было для него слишком ботанским и скучным, после чего был послан в пешее путешествие до ближайшего водоёма.
С последующими аттракционами ситуация сложилась таким же образом. Сначала Фреш шёл с одним братом, пока другой оставался развлекать себя самостоятельно, потом со вторым. Могло сложиться впечатление, что близнецы как-то соревнуются друг с другом, но ничего подобного. Они равноценно делили паразита, соблюдая очерёдность и не пытаясь монополизировать внимание.
Свежий к такому не привык. Когда это были просто «дружеские» тусы, братья, особенно ПаперДжем закатывали истерики по поводу и без. Да, даже Градиент. Пускай он и не был так ярок в выражении своих чувств, но его молчаливые обиды случались ничуть не реже громких причитаний ПиДжи. Так что теперь наблюдать за таким цивилизованным поведением этой парочки было в новинку. Демонята раньше просто развлекались с ним, не так ли?
— Это последний, мистер Фреш, обещаю. И на него мы пойдём все вместе, разве не замечательно? — энергично провозгласил Бумажный, потянув партнёров в направлении чего-то подозрительно ярко-розового.
После всей этой беготни даже паразит уже начал чувствовать что-то навроде усталости, в то время как Папер выглядел таким же цветущим, как и несколько часов назад. Даже Градиент не выказывал признаков износа, сохраняя присущую ему элегантную уравновешенность. Ах, ну да, тут же только он бегал по парку без остановки куда потянут. Его сосуд слишком стар для таких волнений.
— Тоннель любви? — прочитал название на неоновой вывеске Фреш, глупо сглатывая и поправляя очки, даже не желая знать, какая мысль сейчас на них отображается и выдаёт его. — Но разве эти штуки не парные? Вы можете сходить и вдвоём! А мы тут с «Фреши» мило поболтаем.
— Какой в этом интерес? — усмехнулся ПаперДжем, даже не думая ослаблять хватку, притягивая паразита к эшафоту заранее запланированному гвоздю программы.
— Не волнуйтесь, мы поместимся втроём. Я заранее рассчитал это. — даже обычно являющийся голосом разума Град поддержал безумство брата, ещё раз доказывая, что это было спланировано.
— Но это нарушение техники безопасности!
Ладно, Фреш не думал, что когда-нибудь эта фраза вылетит из его уст. Но вот он здесь, говоря те самые слова, которые мог бы посчитать личным оскорблением против веселья.
— Не бойся, ведь у тебя есть мы. — покровительственно успокаивал старшего партнёра ПиДжи, пока его младший братец давал работникам заранее оговорённую взятку.
От многообещающего мурлыканья ПаперДжема, Кошмар-из-90-х действительно почувствовал холодок, скользнувший вдоль позвоночника. Если раньше он просто волновался, то теперь уже откровенно побаивался, что может ждать его внутри наедине с этой парочкой.
(Бля, как хочется просто всё кинуть и сделать таймскип, аааааа. Что такое вообще эти ваши свидания, да ебанврот)
Почему обслуживающий персонал этой горки смотрели на него с таким умилением и завистью, пока близнецы втаскивали его внутрь, так как внезапно у сосуда решили отказать ноги? (Ничего страшного! Лишь немного волнения). Что это должно было значить?! Разве они не видят надпись «спасите!» на очках? Что значит «удачи!»?!
Благодаря, — но Фреш совсем не благодарен, — их небольшому общему размеру в сравнении с плотскими монстрами и людьми, троица действительно поместилась в тележке, стилизованной под лодку с вульгарным количеством сердечек и всех оттенков красного. Паразит успокаивал себя тем, что хоть его сосуд и оказался заперт между ангелоподобными демонами и стальной перекладиной, его истинное тельце всё ещё могло сбежать из куклы и покинуть смущающую обстановку.
Что ж, ему, по крайней мере, не пришлось ещё дольше гадать, что случилось с персоналом. Они просто сошли с ума. ПаперДжем и Градиент сошли с ума. Он постепенно сходит с ума. Эта мультивселенная сошла с ума.
Фреш никогда не посещал подобный аттракцион, находя его неинтересным, но точно был уверен, что здесь не должен звучать ремикс из двух песен, одна из которых воспевает чувства, а вторая совершенно точно должна иметь пометку восемнадцать плюс со всеми теми пошлостями, которые чередуются со словами любви из первой. Пораженный, смущением в том числе, паразит прижал к лицу ладони, скрывая выдающие его душевное состояние очки и малиновые от румянца скулы. Он точно знал, что братья что-то сделали с этим клишированным романтическим местом, но хватит ли у него смелости и толстокожести, чтобы увидеть?
— Да ладно тебе, мистер Фреш. Не закрывайся, мы оба работали над оформлением. — навалившись на бок Свежего, позабавлено увещевал ПиДжи, игриво пытаясь оттянуть чужие ладони от лица.
Паразит был вынужден сдаться. Не только капризами младших монстров, но и собственной совестью. Они ведь старались и готовились. Он был бы полным мудаком, проигнорировав это. Ладно, Фреш не отрицал, что он и без того не самая приятная личность мультивселенной, но расстроить близнецов — последнее, что он хотел сделать.
Всё оказалось не так плохо, как цветастый уже успел себе понапридумывать.
Нейтрально романтические декорации были заменены фото и рисунками, которые несли в себе воспоминания о проведённом вместе времени. Братья не скупились комментировать свои чувства на тот или иной момент. Как мог паразит не дрогнуть? В его существе давно теплилось что-то помимо извечного инстинкта выживания. Говорить о любви в его случае глупо, но… Возможно, у него было что-то тёплое, доверительное к этой паре монстров. Говоря гипотетически… Он бы позволил им прикоснуться к своему настоящему телу, даже будь оно последним в мультивселенной.
Ха-ха, было бы забавно назвать Эррора свекром. К тому же, тот первый это начал!
А потом вспоминаем, что Папер та ещё сволочь и тоже прикладывал руку к декорациям, о чём периодически напоминали строчки в ремиксе песни. Так что да, когда Фреш наткнулся на некоторые изображения, которых не должно было произойти на его памяти, он понимал, откуда растут ноги. Когда ПиДжи ловил его на том, что он смотрел в сторону подобного, то не стеснялся притираться в личное пространство и урчать непристойности в слуховое отверстие белокостного монстра.
Если раньше он был на простых американских горках, то теперь попал на моральные. Его сосуд явно читал атмосферу яснее самого паразита. Суставы засияли слабым светом разогреваемой магии, придавая костям красивый малиново-фиолетовый оттенок.
— О, а вон там мы пытались нарисовать какой-то плакат и в итоге всё закончилось боем краски. — усмехнулся Джем, соскальзывая с пошлой темы так резко, словно был золотой рыбкой с трёхсекундной памятью, показывая на одно из фото, где все втроём были перемазаны пёстрыми кляксами.
Что сказать… Пытаться нарисовать что-то компанией действительно сложнее, чем оно звучит, особенно когда с красками из них троих обращаться умел лишь ПиДжи. Призвание Градиента — планшет и стилус, а вот Фреш только рад быть разносчиком хаоса.
— Вам действительно идёт это обилие ярких цветов. — слабо улыбнулся Грей, тоже обращая внимание на эту фотографию, где два уже перепачканных подростка пытались объединить усилия против не менее грязного паразита.
Между прочим, Кошмар-из-90-х тогда выиграл, несмотря на численное преимущество братьев. Им потом за гостиную влетело от Эррора… А Инк словно и не заметил разницы.
Фреш фыркнул, вспоминая подобную ситуацию. В тот раз он успел сбежать, оставляя близнецов, как проигравших, разбираться с Эррором и уборкой. Не то чтобы ему потом не отомстили, подсунув вместо клубничного мороженое с перцем чили. Некоторые прошлые поступки братьев начали приобретать глубокий смысл, вспоминая недавние слова Дестроя. Они действительно были мелочными засранцами, как и породивший их Разрушитель.
— Весёлое было время. — а главное безопасное в блаженном незнании.
— Особенно когда Джем всю уборку угрожал отыскать вас и заставить счищать краску языком. — поделился продолжением Градиент, прислонив голову к плечу паразита, водя указательным пальцем по белым костям его ладони.
— Пока бы я тебя трахал. — прижавшись к Свежему, не стал отрицать ПаперДжем, даже добавив вторую часть тогдашних ругательств. — Видимо забыл об этом, Гради.
— Нет, просто пытался хоть немного сохранить лицо своему брату извращенцу. — словно в разочаровании поморщился младший монстр, полностью пряча лицо в плече Фреша, при этом обнимая его.
— Как будто тебе не понравилась эта мысль. Кажется, я находил у тебя в планшете подобный рисунок. — насмехался над близнецом бесстыдник, словно пытаясь перегнуться через паразита, упираясь рукой тому в бедро.
В очень стратегически опасном месте. Будто злой рок судьбы, вагонетка вздрогнула, видимо, переехав какой-то камешек, и наглая ладонь скользнула прямиком между бёдер, задевая промежность. Сосуду, который давно не знал подобной ласки хватило даже такого незначительного прикосновения, а сам Фреш был слишком поражён быстротой случившегося, чтобы среагировать и успеть задержать своевольную магию.
Итак. Финита ля комедия. Он застрял с тем, что вроде как называется «утренним лесом» между двумя дьяволятами, которые, судя по переглядкам и ухмылкам, а затем и более тесным объятиям, только этого и добивались. Конец котёнку, мяукать больше не будет.
Пока Фреш паниковал из-за подставы собственного, — ха-ха, — тела, близнецы любовались его обескураженным лицом. Если сейчас выключить свет, Свежего можно было бы использовать как малиновую лампочку. Вон и «мотыльки» на свет слетелись.
— Не смотрите! — только и мог, что шикнуть на парочку паразит, правда, вышел практически писк, словно что-то передавило горло.
— Почему? Вы милый, Фреш. Я определённо зарисую это позже. — произнёс Градиент, заставив Кошмара-из-90-х подавиться воздухом.
Ясно, значит оба близнеца были чертовски толстокожими. Разве можно говорить кому-то в состоянии возбуждения, что намереваешься увековечить этот унизительный момент?
— Ты очень-очень сексуальный, мистер Фреш. — поддержал брата ПаперДжем, даже не думая отдергивать руку, но сохраняя видимость приличия, поглаживая внутреннюю сторону бедра, не притрагиваясь к заманчиво просвечивающей палатке в паху. — Наше произведение искусства.
— У вас странные вкусы. — в голосе Свежего прозвучали нервные нотки.
Говоря на чистоту, Свежий знал, что является не самым хорошим и желанным монстром в мультивселенной. Он даже не возражал против комментариев Эррора об ошибочности его существования. Паразит действительно был иномирным нарушителем, просочившимся в этот план существования. Так что подобный комментарий… Его смутил даже больше, чем всё ещё играющая песенка и недавний казус.
— Произведения искусства не идеальны, но именно это делает их уникальными и запоминающимися. — возразил на такое Грей, положив ладони на скулы цветастого, не давая избежать их.
— Красота в глазах смотрящего, Мистер Фреш. Разве можно запретить любить? — охотно согласился с близнецом ПаперДжем, взяв руку Свежего и мягко прикасаясь губами к костяшкам.
Комплименты и прикосновения ангелоподобных демонов на самом деле не сделали лучше для возбуждённой магии Свежего. Он чувствовал, как с каждым словом что-то в нём подрагивает, проносясь по телу тёплыми волнами и пульсацией оседая в районе таза. Само тело паразита обернулось вокруг души, пропуская через себя её взволнованное биение.
— Братан был прав, — стараясь говорить спокойно, вздохнул Кошмар-из-90-х, — вы действительно самые настоящие демоны. Упрямые, сладкоречивые искусители. — обречённо поддался он прикосновениям близнецов.
Градиент тонко, словно бы смущённо улыбнулся такому выводу Фреша, наклоняясь и совсем коротко целуя его в губы. Мол, он самое невинное создание в мультивселенной и никакого ПаперДжема в помине не знает.
Вот как им сопротивляться? А нужно ли?
Поразмыслить над этим ему не дали. Сработал портал одного из братьев, утягивая их с аттракциона на… Прямиком на кровать. С одной стороны, Фреш был рад не встречаться с теперь понятными взглядами персонала, но с другой — не слишком ли быстро всё происходит?
(Быстро? Быстро?! Да я это «быстро» вам на задницу натяну! Пожалуйста, просто переспите уже, прошу, Т^Т).
Видимо, рядом с близнецами Свежему было думать противопоказано. Не давая старшему монстру загнать себя на очередной виток странных мыслей, полез целоваться уже ПиДжи, и он отнюдь не был так невинен, как Градиент. Нет, это была та самая псина, которая при протянутой ладони откусит руку по самое плечо. Устанавливая инициативу, жадно изучая каждый миллиметр чужого рта и языков. Их там было действительно немалое количество, и он игриво вытягивал их наружу, позволяя слюне грязно стекать по подбородкам и капать на колени. Не искушенный телесным взаимодействием паразит мог только шокировано мычать, постепенно сдаваясь под напором, сменяя попытки возмутиться сладкими стонами.
Град усмехнулся непотребству, что творил брат. Не желая оставаться в стороне, он прижался к спине Фреша, тем самым зажимая его между собой и Папером. Маленькие, изящные ладони скользнули под футболку белокостного, с нажимом проводя вверх по столбу позвоночника, чтобы добраться до рёбер. Пускай душа давно покинула своё изначальное место, но вот их внутренняя часть была всё ещё довольно чувствительным местом, наверное, у всех или большинства скелетов.
Ощущая снующие по телу ласки, словно пытающиеся составить прикосновениями карту, Свежий поперхнулся. Вместо того, чтобы отстраниться, ПаперДжем наоборот воспользовался ситуацией, проникая языками практически в горло, пока его ладони шарили по бёдрам старшего, оттягивая момент прикосновения к паху.
Кошмар-из-90-х беспомощно цеплялся одной рукой за шарф ПиДжи, а второй сминал покрывало. Поезд их взаимодействия весь вечер набирал скорость и теперь стремительно мчался куда-то на юг, как и вся магия в его теле.
Наконец, это ошеломляющее насилие над его ртом, которое Джем почему-то считал поцелуем, закончилось, позволяя вдохнуть не обязательный, но такой желанный своей прохладой воздух. Пока Фреш пытался отдышаться, периодически кашляя, даже не пытаясь проглотить такое большое количество смешанной слюны, позволяя ей стекать по подбородку, Папер нашёл для себя новое занятие, одаривая своим хищным вниманием неосмотрительно подставленную шею. Возможно, к концу, она будет выглядеть так, словно её пыталась растерзать стая волков.
Градиент аккуратно снял с паразита сбитые кепку и очки, откладывая их на тумбочку у кровати. Было бы неприятно забыть о них, а потом в какой-то момент сломать.
— Н-нет, только не очки... — рефлекторно зажмурившись, пресекая струящийся фиолетовый шлейф отдушки магии, попросил Свежий, вслепую пытаясь протянуть к ним руку.
— Ш-ш, они вам не нужны. — мягко успокаивал Грей, поймав белую ладонь, просунув свои трёхцветные фаланги между бледных пальцев, делая односторонний замок.
— Вам это не понравится. — шикнув на укус, оставленный Папером практически под подбородком, ответил Фреш.
— Ты прекрасен, — фыркнул ПаперДжем, с видом довольного кота слизывая с клыков капли крови, как если бы те были вкусными, жирными сливками. — Открой. — с требовательными нотками попросил он.
Свежий опасливо подчинился замаскированному приказу, пару раз моргая, будто пытаясь смахнуть с них фиолетовую дымку. Настоящее тело паразита почти смущённо и несколько комедийно попыталось спрятаться за в два раза меньшей душой сосуда.
— Говорил же, неповторимо красиво. — довольно кивнул Джем, возвращаясь к облюбованной шее и ключицам. — Верь нам, мистер Фреш.
Почему сахарные розовые потёки на белом фоне выглядели подобно десерту?
Градиент для удобства слегка повернул к себе голову Свежего. Тот думал, что младший близнец тоже собирается поцеловать его. Во рту всё ещё оставались фантомные ощущения доминирования ПиДжи, и Фреш не мог не думать, как же будет ощущаться подобный поцелуй от Грея. Но тот совсем удивил его, ведь мягкие прикосновения губ стали отслеживать нижний контур глазницы, в которой пряталось истинное тело.
Паразит не знал, как ему реагировать, ведь один из его способов запугивания вдруг дал сбой. Но ведь с этой парочкой у него, кажется, ничто не идёт по плану. Стоит ли заморачиваться? Разве что позже, ради восстановления собственной самооценки, стоит запугать парочку каких-нибудь бедолаг и убедиться, что это всё ещё работает. Легче было смириться с тем, что близнецы просто странные извращенцы.
Ничто не вечно, тем более терпение ПаперДжема, получившего столь долго желаемое. Прикусив белое плечо, пуская по чистому полотну розовые капли, он расстегнул ширинку зелёных джинс, рывком спуская их к середине бёдер.
Момент тишины, во время которого вся троица напряженно вглядывалась в образованную малиново-фиолетовой магией плоть. Член паразита был довольно причудливым, будто переплетение нескольких лоз. И точно, стоило Джему из любопытства прикоснуться к сплетению, как она разошлась на пять щупалец, образуя нечто похожее на звезду, в сердцевине которой были блестящие потёками смазки изящные складки киски.
Фреш зашипел и задрожал, ощущая этой изнеженной плотью даже лёгкое прикосновение прохладного воздуха. Щупальца словно жили своей жизнью, ну или следовали своему предназначению без моральных преград, мягко обвиваясь о пальцы Джема, словно притягивая их ближе.
— Необычно. — оперевшись подбородком о плечо Свежего, произнёс Градиент, присоединяясь к старшему брату в изучении странной биологии, оглаживая внешнее основание щупалец, прежде чем скользнуть между их корнями прямиком к киске, собирая капли смазки, прежде чем прикоснуться напрямую.
— Интересно. — подразумевая под этим совсем не невинные вещи, поддакнул младшему близнецу ПаперДжем, смыкая большой и указательный пальцы кольцом вокруг одного из щупалец, скользя от корня к кончику.
Упругие и мягкие, сочащиеся смазкой, чем-то похожие на жевательный мармелад. К ним хотелось продолжать прикасаться, дабы вызвать у Фреша больше интересных реакций. Всё во имя знаний и науки!
Паразит был ошеломлён, с хлопком прижав к своему рту ладонь, смущённо испугавшись звуков, пытающихся вырваться наружу с каждым поглаживанием. Хватило и того, что он ощущал сладкое онемение в теле, при условии, что вся его чувствительность сосредоточилась на поверхности, от чего каждое, даже незначительное прикосновение заставляло дрожать и всхлипывать.
— Внутри тоже есть что-нибудь занимательное? — усмехнулся Джем, меняя полярность интереса и нагло просовывая сразу два пальца в киску, конечно же, убедившись, что они смогут войти без препятствия. — Хм, а внутри оно ничем не отличается.
Кошмар-из-90-х взвизгнул от неожиданности, взволнованный первым проникновением. Вторая его рука легла на глазницы, было трудно вынести бесстыдство лица старшего из близнецов.
— А что ты ожидал найти? — фыркнул на старшего брата Грей, неторопливо осыпая поцелуями загривок белого монстра и неторопливыми, мягкими круговыми прикосновениями лаская слегка выглядывающую из-под капюшона плоти головку клитора, компенсируя бесцеремонность близнеца.
— Не знаю, может быть, шипы? — усмехнувшись в ответ, пожал плечами ПиДжи, оглаживая трепещущие вокруг его пальцев мокрые, рыхлые стенки.
— Зачем тебе хотеть шипы внутри чьего-то влагалища? — устав разочаровываться, вздохнул Градиент, неохотно отрывая руку от рёбер белого скелета, чтобы снять и отложить в сторону очки.
Он тоже на сегодня уже утратил способность выносить бесстыдное лицо старшего брата. Иногда плохое зрение действительно могло иметь свои плюсы.
— Но ведь это были бы любопытные ощущения, не так ли? Их всё равно здесь нет, не реагируй так! — надулся на поведение младшего ПиДжи, внутренне посмеиваясь, добавляя внутрь киски третий, безымянный палец, фалангой большого поднимаясь наверх и сбивая Града с ритма, тоже покусившись на клитор, там где младший деликатно гладил и пощипывал, он царапал и тёр.
Они сошлись, вода и камень, стихи и проза, лёд и пламень. Ах, о чём это… Фреш оказался пойманным между нежной нирваной и разрядами настойчивого, на грани с болезненностью удовольствия. От того его мышление плыло и потихоньку деградировало, не способное толком сосредоточиться. Он практически пускал слюни, прикусив костяшку указательного пальца, не препятствуя телу вскидывать бёдра навстречу разоряющим касаниям.
— Бл@ть! — с помехами прорвалось сквозь зыбкую цензуру ругательство. — Можно? Можно я тебя трахну? — почти взвыл Папер, утыкаясь лицом в плечо Свежего, свободной рукой грубо стискивая свой член через ткань штанов и белья. — Хочу услышать, сколько ещё @ху%тель#ых звуков ты способен издать! Позволь мне разрушить тебя, Фреш!
Паразит был готов выть в ответ. Его самоконтроль летел к чертям, вытесняемый возбуждением и желанием. Псевдо-плоть окутала кости от нижних рёбер до колен, от чего приспущенные джинсы неприятно впились в мягкую магию. Раздражённо хныкнув, он отрывисто кивнул на просьбу Бумажного.
— Ат-та-та, — цокнул Градиент, коротко чмокнув Свежего в скулу — Нам нужны ваши слова, Фреш, устное согласие.
Сколько ещё кругов райского ада эта парочка собирается заставить его пройти?
— С-делай это, ма-лой. — сглотнув, произнёс паразит, сбиваясь от волнения.
Было трудно говорить, когда две ладони всё ещё находились у него между бёдер, стимулируя этот чувствительный, пускающий смазку струями кусок магической плоти. Довольное рычание, которое издал Папер ему в шею, прокатилось по телу сладостной дрожью, осев внизу живота.
Следующий момент был очень хаотичен, но быстр, когда братья в четыре руки стянули с него одежду. Он просто был рад, что увидел, как перед этим они протёрли руки салфетками, тем самым почистив их от смазки, иначе бы Фреш не знал, как потом надевать то, на чём могли или не могли быть красноречивые следы. Пока братья раздевались сами, он успел мельком осмотреть комнату, смущённо сталкиваясь с пуговичными глазами своей игрушечной версии, в безошибочном исполнении Эррора, сидящей на книжной полке, рядом с которой как-то оказалась сегодняшняя фиолетовая морская звезда.
Сосредоточиться на увиденном ему не дали, толкнув-уложив на подушки. Сияющий, подобно новенькой монетке, ПаперДжем навис сверху, устраиваясь меж податливо раздвинутых бёдер. Мягкие, скользкие щупальца тут же обвиваются вокруг его члена, вырывая у его хозяина сдавленные ругательства. Они сами притягивают светло-розовую магию ближе, от чего головка то и дело прижимается к половым губам.
Сжимая пальцы на пухлых малиновых бёдрах, оставляя тонкие следы царапин, Папер нетерпеливо подаётся тазом вперёд, с рычанием проникая в гостеприимно податливую киску. Из-за эластичности магии Свежий не почувствовал ожидаемой боли, лишь удовольствие и странность первого растяжения. Дико чувствовать то, как чужая магия занимает место внутри него, неся в пульсе намерения жгучее желание и подавляющую любовь.
— О-оху@ть! Нгх, мистер Фреш, ваша к#ск@ такая классная! — дрожаще усмехнулся Папер, переминая ладонями плюш бёдер, стараясь погружаться плавно и размеренно, когда с каждым скольжением щупалец вокруг члена хотелось только поскорее вбиться внутрь.
Паразит невнятно проскулил, не способный справиться с одолевающими его тело ощущениями. Он почувствовал, как Градиент сел рядом с подушками, мягко утирая непрошенные слёзы с уголков глазниц. Для того, кто не интересовался ничем, помимо выживания и веселья, происходящее было подавляющим. Иномирец едва мог обработать идущие от сосуда к истинному телу сигналы, что уж говорить о контроле над реакцией.
Но он определённо чувствовал что-то недоброе в алых зрачках, которые даже не пытались сбежать от его взгляда. Град огладил край глазницы с душой, слегка просовывая кончик большого пальцы внутрь, при этом лаская свой член практически перед лицом Кошмара-из-90-х. Ладонь скользила неторопливо, в такт тому пальцу, что гладил кромку.
— Могу я вставить член в вашу глазницу? Обещаю, я буду нежен. — подтвердились зыбкие подозрения паразита, при этом с самой сладкой улыбкой и милым зелёным румянцем.
Как можно предлагать такие непристойности с подобным ангельским выражением лица? Помните, поднималась гипотетическая ситуация? Ну вот, она стала вполне реальной.
— Только… Будь аккуратнее. — сдавшись, сипло соглашается Фреш, прижимаясь скулой к ладони.
Пальцы не ощущались плохо, а член Града не был таким большим, как у старшего близнеца, так что всё должно быть нормально, да? Странно, что это осчастливило Грея настолько, что, казалось, от его улыбки в комнате стало светлее и распустились цветы. Они же не в сёдзе манхве…
— В тихом омуте черти водятся, а, братец? И это ещё меня ты называл извращенцем, когда сам не менее %бнут#й. — практически пропел ПиДжи, обхватывая изумрудные шейные позвонки младшего, притягивая его для короткого, но грязного поцелуя, одновременно с этим рывком входя на всю длину в жадно сосущее лоно.
Фреш застонал, до хруста прогибая поясницу и запрокидывая голову. Какой уж ему пытаться отчитать наглого дьяволёнка за сквернословие, когда из рта сыпались лишь невнятные, стыдящие звуки.
Близнецы быстро отстранились, своеобразно обменявшись мнением и укусами. Теперь ПаперДжем не сдерживался, убедившись, что Свежий может принять его, сразу же задавая отрывистый, жёсткий темп. Мало того, что киска белокостного монстра была мокрой, жаркой и упругой, так ещё и на выходе щупальца тут же оплетали член, принося неописуемые ощущения.
— Держи его крепче, чтобы не дёргался. — попросил-приказал Градиент, поворачивая череп Кошмара-из-90-х под нужным углом на бок, приставляя головку к глазнице.
— Любой каприз, Гради. — мурлыкнул Бумажный, только радуясь воткнуть в малиновую плоть фаланги поглубже, фиксируя меньшего монстра под собой.
Переведя дух и уняв дрожь от фиолетовой мановой дымки, Грей начал аккуратно вводить член в череп, шипя от давления сырой магии внутри. Так близко к душе он ярко ощущал чужие чувства практически как собственные. Сквозь сжатые зубы вырвалось шипение, когда стараясь тщательнее сдержать себя в руках, он прикусил один из языков, чувствуя привкус собственной крови.
С губ Фреша срывалось непрерывное хныканье. Если Папер был варьирующийся по шкале баллов ураганом, то Градиент ощущался спокойным, размеренным океаном. Его магия вливалась в глазницу подобно неторопливым волнам, лижущим пляжный песок, принося с собой тёплую любовь и вкрадчивую нежность.
— Ох, #изд&ц, что бы ты там не сделал, но он стал таким тугим! — взрыкнул в восхищении Джем, входя до пошлого шлепка кости о псевдо-плоть и раскачивая тазом, словно втираясь во внутренности Свежего.
Градиент закатил зрачки, решив игнорировать капающего слюной брата. Ему самому было не до разговоров, особенно когда мясистое тельце паразита протянуло конечности и обвило ими его член, плотно зажимая между ними душу. Он чувствовал пощипывание от чужих слёз и от этого магия стала только горячее и крепче.
ПаперДжем практически лёг на тело Фреша, вгрызаясь клыками в девственно чистую грудину и возвращаясь к любимому зверскому темпу. Его ждал сюрприз, когда два нижних щупальца сплелись между собой и самовольно вонзились в его киску. Теперь каждый раз вытягивая член из крепких объятий лона, он насаживался на гибкие отростки.
— Б-бл@ть! — практически взвизгнул Бумажный, чувствуя, как понемногу теряет прочность своих костей, а обрывки над черепом определённо имеют форму сердечек. — Еба#ну%ся, а его щупальца не только для красоты и интриги! — маниакально прыснул смешками он, раскачивая бёдра и наслаждаясь двойной стимуляцией. — Мистер Фреш, как же это #изд&цки круто! Хаах, я вот-вот кончу!
Паразит мог попытаться урезонить Бумажного только вцепившись ему в спину, но фаланги бесполезно увязли и застряли в чернилах чужого тела под злобный смешок хозяина этого самого тела. Словно в наказание за поползновение в эту сторону, Джем стал осыпать рёбра укусами, тщательно слизывая выступающие капли крови.
Хотел бы Грей что-нибудь съязвить на несдержанность брата, но, честно говоря, он сам был ничуть не лучше. Магия бурлила вокруг его члена, а вялый от удовольствия паразит податливо держался за зелёную псевдо-плоть, конвульсивно содрогаясь под удовольствием.
ПаперДжем не гордился тем, что кончил первым, но ему было слишком хорошо, чтобы сопротивляться накатывающему оргазму в объятиях Фреша. Розоватое семя окрасило извивающийся орган, пока лоно бумажного стискивало в себе два щупальца. Фреш излился следом, словно ПиДжи запустил цепную реакцию, обжигая магию паразита своим наслаждением. По Градиенту откат ударил сильнее всего, ведь он находился в прямом контакте с душой. Чертыхаясь, он едва успел вытащить член и закрыть глазницы Свежего ладонью, чтобы семя не попало внутрь. Зато оно попало на лицо и в приоткрытый после немого крика рот, пачкая яркие языки.
Троица ошеломлённо переводила дыхание, превратившись просто в груду, — и немного в лужу, в случае с Джемом, — вздымающихся в неровном ритме постепенно остывающих костей. Этот опыт определённо будет иметь особое место в памяти каждого.
— Нужно убраться. — просипел Грей, едва ворочая болящими от собственных укусов языками, протягивая руку и пихая начавшего похрапывать брата в бок.
— Всё не так уж плохо, а если плохо — по#уй... — недружелюбно проворчал на это Бумажный, за что и был пинком отправлен на пол. — Ой, #%@%₽! Грей, ты — последняя скотина!
— Зато снова бодр и энергичен. — тонко ухмыльнулся младший близнец, сползая с кровати и поднимая Фреша, усаживая его на край тумбочки и аккуратно очищая, используя влажные салфетки.
Не идеально, но хотя бы можно убрать основную грязь. Дотащиться до ванной комнаты казалось чем-то невозможным с таким состоянием тела. Отголоски удовольствия всё ещё гуляли по костям и ослабляли суставы.
ПаперДжем продолжал ворчать что-то нелицеприятное. Благодаря вновь окрепшей цензуре разобрать, что именно, было сложно, потому что среди ругательств проскальзывали только местоимения. Но хотя бы наспех вытерся и скинул с кровати испачканное покрывало, тщательно завернув пятнами биологических жидкостей во внутрь, прежде чем вернуться в кровать. Посчитав себя и Фреша приемлемо чистыми, Градиент забрался под одеяло. Свежий, претерпевший значительное разрушение взглядов на мир, опять оказался запертым между близнецами в ловушке их цепких конечностей.
Это было хорошее чувство. Даже мирное. Завернуться в тепло партнёров, позабыв обо всём за пределами кровати, и просто позволить себе расслабиться, не зная, что где-то на первом этаже Эррор сидел на злющем Инке, связав того любимым розовым боа, не давая Художнику разрушить гениальный, идеальный, стопроцентный, тщательно проработанный план по сводничеству.
— В своё оправдание скажу — я надеялся, что они додумаются снять гостиничный номер. — вздохнул Разрушитель, надавливая ладонью на затылок хранителя, утыкая лицом в ковёр.
— Руру, пожалуйста! Я не злопамятный, зло сделаю и забуду! — придушенно молил любовника Инк, не смея лишний раз дёргаться, чтобы не испортить любимую вещь Дестроя.
— Неа, ты обещал мне, Кики, — безжалостно отказал Эррор. — а Сансы держат свои обещания.
— Можно я забуду, что я Санс? На пять минуточек. — робко попросил радужный.
— Нет. — был всё тот же ответ.
Как бы не был соблазнителен умоляющим Роллер, где ещё найдётся такой лох партнёр для его мальчиков?
Примечания:
{не думала, что осилю это за один раз, но не смогла вовремя остановиться. Так что бечено :3}
Аплодисменты бете.
(Надеюсь, она не померла)