швы

      Случай, который полностью убедил Луффи в том, что он собирает прекрасную команду, произошёл ночной и непредвиденный. И случаю предшествовали ещё два других — один дневной и один вечерний, если сильно сокращать.       Санджи просто считал: «мечник — идиот», — для первого случая. А по поводу второго беспокоился, потому что действующим лицом в нём была Нами, но это к делу не относилось и на тот момент беспокойства вообще не требовало.       Нами — почти сразу, как вся их компания, ковыляя, вернулась на корабль — умылась и спустилась в свою каюту за медицинской иглой и нитью, настойчиво подаренными ей врачом из её деревни. Ей предстояло провозиться достаточно времени с Зоро, пока она зашивала бы ему ноги. Возможно даже, думала она, пока приготавливала бинты и йод, этой же иглой ему зашивали и живот пару месяцев назад — она тогда, конечно, не присутствовала, но всё было возможно. Доктор Нако, после освобождения деревни, на одном из вечеров празднования ей прямо так и сказал, в общем-то шутя: «Друг твой сумасшедший и невообразимо сильный. Смотрите, чтоб он пореже такими выходками занимался».       С задачей этой они не справились, и вроде как у них вообще не вошло в привычку приглядывать друг за другом.       Ещё Нами думала, что этот поступок — полнейшее безрассудство со стороны Зоро. Потом думала, что Луффи несерьёзен в вопросе, когда его товарищи почти отрезают себе ноги, и хмурилась; потом, присаживаясь на край кровати — что она устала от всей этой дневной суматохи, жуткого острова, динозавров, преследования, сожжения заживо и глупых выходок парней.       Голова начинала болеть, что в её случае было удивительно, и появилась некоторая слабость в теле. Она неосознанно легла на бок, так и оставив ноги на полу и продолжая аккуратно держать иглу между пальцами.       «Зашивать людей — это больно?» — пронеслась в голове мысль. — «Смотря каких людей, ха-ха. Если своих, то, вероятно, больно.»       Она сейчас должна была подняться и понять наверняка. Но на самом деле было даже немного страшно подниматься.       На палубе Санджи курил. За громадой вековых деревьев перед ним несомненно горел красный закат — солнце просачивалось прямо до корабля даже сквозь толстенные стволы и заросли диких джунглей, подсвечивая их яркими ореолами. Оттуда же — или вернее сказать даже сверху — доносились приглушённые шипящие голоса великанов. Он так и не запомнил, кто из них Дорри, а кто Брогги. Но, впрочем, история у этих двоих была захватывающая, и он немногим меньше получаса размышлял о ней, и обо всём, что произошло за последний день. Это ведь только второй остров Гранд Лайна, малая часть их путешествия, а событий произошло уже столько, что на пальцах не сосчитать.       Санджи был рад, сколько бы он не ругался.       Простояв так, он даже немного замёрз на свежем вечернем воздухе. Сигарета давно была выброшена за борт, пальцы не находили себе места.       А потом на камбузе Зоро громко чихнул, чем и завершил все размышления.       — Дорогая Нами! — достаточно громко позвал Санджи, присев на корточки рядом со спуском в каюту девушки. Потом постучал пару раз по крышке люка. Ответа не получил, но вошёл — ухватившись за палубу, спустился наполовину.       Нами спала, так и не уложив ноги на кровать и продолжая сжимать в пальцах иглу. Кок тихо сошёл с лестницы, думая и о том, стоило ли спускаться вообще, и о том, будить ли её теперь ради одного только Зоро. Нами перед ним тяжело дышала и слабо хмурилась, это был нездоровый сон.       В силу характера Санджи весь притих, но тихо позвал её ещё раз. Наплевать конечно на Зоро и его отваливающиеся ноги, но — это самое «но» важно для всех них.       И потому он снова позвал.       Нами вдруг открыла глаза, зацепилась взглядом за появившегося товарища и, слегка смущённая, быстро села.       — Нами! — Санджи мигом повеселел.       — Я задержалась, да? — тут же спросила она. — Ты что-то хотел?       — Ой, нет. — Кок подошёл ближе. — Я тебя разбудил?       Та полностью пришла в себя и отмахнулась, с улыбкой поправляя волосы:       — Это даже хорошо. Зоро там уже умер наверно от потери крови.       — А с тобой всё хорошо? — не унимался Санджи.       — А почему должно быть плохо, а? — Она вскочила с кровати. — Я просто немного устала. Пойдём. — Бодро прошагав мимо товарища она поднялась на палубу, и тот хвостиком последовал за ней.       Войдя на камбуз, где на одной из лавок за столом ждал Зоро, Нами тотчас попросила у следовавшего за ней таз с тёплой водой, зажигалку и небольшое полотенце. Вышла небольшая промашка, ведь об этом никто не додумался заранее позаботиться. Зоро только тихо следил за всеми приготовлениями и суетой рыжей; отметил про себя с толикой радости, что Санджи ни слова не сказал ему на счёт открытой бутылки саке (пусть даже это могло быть снисхождение со стороны повара или что-то вроде помощи в отвлечении от боли).       Когда Санджи вышел на палубу, Зоро осторожно, но твёрдо заговорил:       — Ты нехорошо себя чувствуешь.       Зоро, впрочем, всегда был прямолинеен.       Он не хотел сейчас задевать Нами как бы то ни было. Видел, что она отчего-то пересиливает себя, скрывает усталость, которая уже, кажется, перерастает в нечто другое. Он в конце концов мечник, и, соответственно, не силён в таких вопросах здоровья, но разглядеть, что человеку нехорошо, может запросто.       Сейчас у неё румянец, на котором практически исчезают её веснушки, пустой взгляд, поданные вперёд плечи. Потные ладошки — он чувствует это, когда она начинает разматывать пропитавшиеся кровью тряпки на его ногах. Нами обыкновенно совсем другая.       Она, всегда бодрая и дерзкая, теперь больше похожа не на огонёк, а на угасающую спичку. Сам Зоро не провёл бы таких параллелей, но Санджи, Виви или даже Усопп вполне могли бы это сделать.       — Ты сам не лучше выглядишь. — Она в ответ смотрит исподлобья, но без вражды. А раз не отрицает, значит сама чувствует, что с ней что-то не так. — Я хотя бы от потери крови не умираю.       — А я как будто умираю.       После его слов повисло молчание. Жёлтый свет лампы отбрасывал на пол неясные тени летающих под потолком мошек. Они вдвоём застыли в этой тишине, каждый по-своему беспомощный и не высказано желающий помочь другому. Нами оставалась поникшей, Зоро несвойственно для себя сгорбил спину и смотрел в пол. Иллюминаторы сбоку от них чернели непроглядной темнотой — оттуда вдруг донёсся рёв какого-то зверя из джунглей. Не так громко как бывало слышно днём, но зато более протяжно.       Благодаря этому девушка встряхнула головой и слабо нахмурилась:       — Надо же быть таким безрассудным, — практически раздражённо сказала, обращаясь даже не к Зоро. Слова сами слетели с языка.       Перед ней были лодыжки с застывшей корочкой крови, рядом лежали багровые грязные тряпки. Её пальцы, испачканные в той же крови, которыми она теперь, казалось ей, еле-еле сможет удержать иглу, подрагивали и похолодели. Невозможно было, чтобы дрожь эта происходила исключительно из-за страха и вида крови — будь Нами в обычном своём состоянии, она бы уже сделала больше половины работы, а под конец, возможно, ещё бы и затрещину ему дала за такие выходки — не из-за обесценивания действий Зоро, а исключительно из вредности и любви.       Замазанные стопы по сравнению с её ножкой в её глазах выглядели великаньими и сильными, а лодыжки оказались такими же тощими и с выступающими костями, как у Луффи. Зоро над ней молчал и сидел неподвижно, что она даже почти забыла зачем здесь находится.       Она временно забыла о том, что он в прямом смысле может следить за кем-либо.       Зоро, прерывая общий ступор, подвигал пальцами на ногах, и Нами легонько вздрогнула — перед ней живой человек.       — Ага, сейчас начну. — Она снова встряхнула головой, что её рыжая чёлка смешно подпрыгнула, хлопнула глазами и сжала руки в кулаки, пряча испачканные пальцы.       Видимо, своих людей зашивать больно.       Опустив небольшое полотенце в таз с тёплой водой и следом хорошо его отжав, она аккуратно начала смывать кровь рядом с двумя глубокими алеющими порезами. Как только она коснулась раны, сухожилия под кожей Зоро задрожали и напряглись, но сам он продолжал смирно сидеть.       Зоро не понимал: то ли ей действительно тяжело смотреть на кровь, что было бы странно, ведь Нами никогда так не переживала из-за его ран или ран остальных парней, то ли с ней действительно что-то случилось в плане… непонятном ему. Ему от слова совсем было не понятно в каком плане и что с ней могло быть. И коку, кажется, тоже, раз он ничего не сказал на этот счёт и вышел.       — Давай я короче сам зашью, — предложил он вдруг. Сам наклонился и лёг животом на колени, стараясь поймать её взгляд под опустившейся чёлкой. — Или хрен с ними, сами заживут?       — Дураком не будь! — вспыхнула Нами и выпрямилась. Зоро и сам тогда быстро сел ровно, оставив, впрочем, ладони на коленях. — Если бы Луффи пришёл позже, ты бы сейчас по собственной глупости остался бы без ног! Посиди просто смирно. — выпалила она на одном дыхании, даже взмахнула рукой у него перед носом и, кажется, совершенно забыла о набежавшей усталости.       Она просто злилась на него всё это время? Так сказала бы сразу, чего было тянуть.       Тогда как раз вернулся Санджи, но остался незамеченным.       — У меня в голове не укладывается, как можно решиться на такое.       — Я вам с Виви ещё на месте всё сказал, — Зоро достаточно сдержанно для себя ответил, практически не повышая голос. — Я делал, что мог. И плевать, что бы там могло быть.       — А чего же ты тогда остановился, раз говоришь, что тебе плевать? — Нами больше не повышала голос, но зато начала язвить.       Тогда уже Зоро завёлся. Они ещё не перешли на ссору как таковую, но за словами скрывали насмешки и колкости.       — Ты дурочка?! С чего бы мне не остановиться, если тогда появились Луффи с Усоппом?       — Сам дурак! Отказываешься от своих решений!       — Да ты издеваешься!       — Ты можешь не договаривать, Маримо. А лучше тебе заткнуться на всё оставшееся время, — строго прервал его Санджи. — Нами, ты плохо себя чувствуешь, теперь это точно видно. — Он продолжил говорить практически не меняя тон голоса.       — Видишь, он тоже сказал, — с некоторым самодовольством, но и с холодностью подтвердил Зоро, будто победил в их завязавшемся споре, и не обратил на кока, несмотря на его слова, никакого внимания. — А ещё у тебя руки трясутся.       — Слегка подрагивают, — поправила она, резко поднявшись с колен. Два парня её практически обвиняли в слабости, что было неприятно слышать и ещё неприятнее признавать.       — Не нужно мне об этом по сто раз говорить! Это к вам обоим относиться. Я просто чувствую себя нехорошо. Но кто тогда займётся этим, если не я? Я не хочу, чтобы Виви смотрела на такое, ей и так приходится тяжело.       — Милая Нами!       В первый миг она даже не заметила, что что-то не так.       Потом почувствовала, что коленки подкосились, закружилась голова и её придержал за плечи не то Санджи, не то Зоро, не то оба они разом.       — А ты сел бы лучше, — шикнул над её ухом Санджи. Значит, оба подскочили.       Санджи продолжал уже мягко:       — Нами, ты сейчас слишком волнуешься за всех, совершенно не подумав о себе. И прости нас.       Она слабо улыбнулась, желая закрыть эту тему:       — Спасибо.       За спиной скрипнули доски — Зоро отошёл и сел на скамью.       — Надеюсь, следующего раза не будет, — девушка обратилась к Зоро, — но если что, то я уже непременно буду в норме. Или, что совсем хорошо, у нас в команде уже будет доктор.       — Без проблем. — Голос Зоро прозвучал так, будто он улыбался.       Мысль о том, что Зоро достаточно тяжело переносить долгую заботу о нём, постоянно увиливала и только теперь стала ясной. Ему, должно быть, неудобно было смотреть на то, как она, пересиливая себя, старается ради него. С ним на протяжении всей жизни так и останется его холодность и некоторая отчуждённость, просто потому что это часть его самого и с этим уже ничего не поделать.       Нами до конца пока не разобралась, но считала, что Луффи либо понял и принял эти его черты, и потому навязчиво не лез в дела Зоро и практически не беспокоился о нём, потому что Зоро так было легче, либо, выходило, их капитан был просто чересчур невнимателен и глуп, что уже неправда.       Зоро снова остался один в каюте. Сейчас вдруг понял, что хочет спать, и что ступни начинают замерзать.       Спускаясь с Санджи на главную палубу, Нами всё же спросила:       — Ты сможешь сам наложить ему швы, без ваших выходок?       Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, уступая место ночи. Громада леса не переставала трепетать и звенеть — там продолжали пищать насекомые, изредка были слышны голоса зверей или вой динозавров, трещали старые ветви и шумела листва у подветренного берега. Огни на палубе потушили, чтобы не привлекать зверей, слабо светился только иллюминатор камбуза; Виви должна была быть уже в каюте Нами и готовиться ко сну, Усопп с Луффи либо ещё крутились рядом с Дорри и Брогги, либо уже спали внизу.       — Конечно, — заверил девушку кок. — Я с этим справлюсь. — Потом посмеялся. — Или может отправить к нему Луффи, чтоб он их окончательно оторвал? Нами улыбнулась:       — На твоё усмотрение.       У парней ещё с первой встречи появилась некоторая неприязнь друг к другу, в каких-то вопросах следовали расхождения во мнениях или принципах, но при том в большинстве случаев они могли найти общий язык пока не доходили до определённой черты, которую если пересекали, то начинали уже беспричинно докапываться друг до друга и выпендриваться. В этот день, с прибытием на Литл Гарден и затем завязавшимся спором, та самая черта была пересечена в считанные секунды, и не произошло ровным счётом ничего, чтобы оба могли про это забыть.       Санджи, как только вернулся на камбуз, снова столкнулся с раздражением.       — Ты, блять, полный идиот…       — А с хера ли ты начинаешь?       Подтянув одну ногу на скамью, Зоро начал сам себе накладывать швы. Пока Санджи был у двери он не мог видеть как много тот прошил — только раскрасневшаяся кожа вокруг ран и две красные полосы ярко горели.       Но что его волновало больше так это то, заботился ли мечник о стерильности: необходимо было промыть рану, обработать кожу вокруг, прокалить иглу, прежде чем приступать к сшиванию, и элементарно вымыть руки.       На столе рядом не стоял йод или спирт, только таз с остывшей водой на полу. Если Нами не упоминала про все этапы, это не значит, что можно забить на всё, чтоб его!       Этот бледный скрючившийся урод, еле сидящий на лавке. Это он ещё смел говорить Нами про то, что она плохо выглядит? Санджи в два шага преодолел расстояние между ними, угрожающе остановился рядом и звонко поставил на стол пузырёк с йодом. Зацепился за мелочь:       — Ты выглядишь так, будто сейчас в обморок грохнешься. Отдай иглу и сядь ровно.       — Только появился, а уже задрал. — Голос Зоро стал заметно ниже, и Санджи начал различать в нём нарастающее раздражение. — Сам справлюсь. Свали. — Исподлобья он бросил мрачный взгляд на кока и небрежно попытался оттолкнуть его предплечьем, но тот стоял твёрдо.       — Раз такой независимый сам сваливай. Мне не нужен камбуз, измазанный в твоей крови.       — А когда это ты успел присвоить камбуз себе, Бровастый? Это ещё и кают-кампания.       — Ого, «кают-кампания», — скривил улыбку кок, — ты, оказывается, знаешь из морской терминологии чуть больше слов, чем просто «якорь», «палуба» или «подветренный борт».       Зоро был единственный среди их пятёрки из Восточного моря, кто первое время путал названия снастей и части корабля, потому что никогда до встречи с Луффи запоминать ему это не приходилось и не требовалось. Нами, Усопп и невероятным образом упомянутый Луффи — все были увлечены морем с раннего детства, Санджи и вовсе большую часть своей жизни прожил на корабле, в то время как Зоро, грубо говоря, всего себя посвящал мастерству владения мечом, а к морю бегал разве что купаться с мальчишками из додзё. И хоть теперь мечник знал уже все необходимые названия, Санджи в первые недели своего присоединения к команде замечал за ним фразы и слова типа: «мелкая задняя мачта», «палка, которая руль», «брам-перекладина на косом парусе» и другие незначительные промашки, которые, к счастью, в чрезвычайных ситуациях никогда не выявлялись.       — Ты нарываешься? Умного из себя строишь? — Надоело терпеть тупой спор. Санджи нависал стеной, будто показывая превосходство, и Зоро, не находя себе места и злясь, по привычке схватил Санджи за рубашку, будто стараясь порвать ткань.       Он постепенно начинал чувствовать, что на нём сказывается недостаток сил от потери крови — тяжесть в теле, желание лечь. Прорезанные раны над щиколотками не переставали болеть, и забыть про них ещё не получалось ни на минуту, а два новых самостоятельно им наложенных шва у края пореза нарывало ещё больнее.       Всё это выливалось в противное раздражение. Он понимал — вероятно, как и Санджи понимал, — что они цапаются как дети, ухватившись за одну совершенно глупую причину. Но даже так ни один не стал бы отступать.       — Тогда ты, блять, строишь из себя тупого! Раны нужно обрабатывать даже таким непрошибаемым придуркам! — Санджи, не задумываясь или попросту забыв про состояние товарища, так же схватил его за шиворот и под недовольное шипение поднял того со скамьи на ноги одним рывком. Поблажек Зоро он в любом случае не стал бы делать, пусть бы тот даже был весь замотан в бинты.       — Какое, мать твою, тебе дело? — Зоро в ответ пихнул кока локтем под рёбра и, так и не встав нормально на ноги, потянул назад, неловко увлекая вниз.       — Да никакого!       — Вот и сваливай!       Сцепившись, фыркая и пыхтя, они повалились на пол. Санджи здорово ударился спиной и затылком о край скамьи, упал на локти и своим весом придавил Зоро к полу. Сквозь сжатые зубы тот резко выдохнул, с падением на спину вышибив весь воздух из груди. Рухнувшая скамья углом опрокинула таз с водой, и к накатившейся ругани тогда прибавился глухой звон и плеск.       — Блять!       — Сука!       — Бесишь! Чего привязался?       — Я обещал Нами, что зашью твои чёртовы ноги, поэтому заткнись и сдохни на пять грёбаных минут! — Санджи, не теряя запала в словах и продолжая с частичкой отвращения смотреть на Зоро, начал подниматься.       — Чё за…       — Ты упрямый осёл!       — Чё за снисхождение? Плевать, что ты там Нами наобещал, Недокок. — Удерживаемая рука вырвалась и инертно саданула повару по губе. Зоро и рад был такому.       Санджи притих на долю секунды, но потом снова вспыхнул:       — Сволочь!       Зоро хоть и выглядел как человек, которому нужна помощь, но сил у него практически не убавилось; и на задетой губе кока быстро проступила тонкая красная полосочка, а во рту появился металлический привкус крови.       — Крутиться меньше надо! — Пользуясь моментом Зоро вскочил на ноги и попятился назад от парочки близких пинков Санджи.       Все предшествующие труды Нами прошли даром — по лодыжкам и пяткам мечника снова заструилась кровь, оставляя тёмные пятна и на досках пола, а бледные изувеченные ноги в разорванных штанах в таком свете стали выглядеть совсем уж плохо — даже для того, что бы и сам Зоро, посмотрев на них, понял это. Игла давно потерялась где-то на полу, и повезло ещё, если она не провалилась в щель между досками.       В Санджи смешались и жалость, и отвращение, резко появилось желание не задевать гордость мечника, но при том хорошенько врезать ему. Он шумно выдохнул, глядя на то, как Зоро перед ним через силу стоял без поддержки, но виду на то не подавал, держал спину ровно и смотрел с вызовом. Санджи ещё раз убедился, что выдержка у зеленоголового в любых ситуациях остаётся высокой; сюда же и упрямство.       Луффи вернулся на корабль с наступлением темноты и с принесённой из леса задушенной змеёй в руке; был рад возвращению и достаточно горд собой, потому что распугал всех встретившихся ему зверей. Затем, постояв на фальшборте и подумав, он бросил змею-верёвку к двум тушам динозавров Зоро и Санджи и с пустыми руками пошёл на камбуз, где слабо горел свет и были слышны недовольные голоса. По ним он уже понял, что там происходит — бесятся, — но не успел он даже открыть дверь, как по ту сторону о стену ударилось что-то тяжёлое и голос Зоро крепко высказал пару слов о Санджи, а тот в сою очередь о мечнике. Парень похлопал ресницами, не меняясь в лице, и резко распахнул дверь.       — Иду пожра-ать, — начал он беспечно, — а вижу это-о. А где Нами? — Руки засунул в карманы, а пяткой захлопнул дверь. Появление его осталось без внимания, и пререкания продолжались. Вопрос про Нами его особенно интересовал, потому что она в прямом смысле самолично вызвалась отвечать за «целостность» Зоро.       Санджи одной рукой вцепился упомянутому в плечо, подталкивая так того к стене, второй рукой одновременно тряс его за ворот и отбивался:       — Угомонись или я врежу тебе по животу, идиота кусок! — Он ещё раз толкнул Зоро к стене, и в ответ тут же получил по лицу. Санджи не хотел давать ему поблажек, но на своё же удивление сказал заранее, что собирается делать и сразу же пожалел об этом, вспомнив, что на непрошибаемого креатина слова не действуют.       — Поддаёшься? — Предупреждение Зоро задело, на что он моментально и среагировал. Говорил с натянутой улыбкой, пропуская слова сквозь зубы. — Свали уже. — Он извернулся и укусил державшую его за плечо руку, тогда Санджи громко шикнул, хватка заметно ослабла и Зоро другим плечом толкнул его в грудь.       — Только кусаться и можешь без своих мечей.       Кок отошёл на два шага, и только тогда они должным образом обратили внимание на вошедшего Луффи.       Парень теперь тоже хмурился и имел почти задумчивый вид. Обыкновенно к разбирательствам парней он не относился вообще никак, забивал на эти выходки и отчасти даже завидовал тому, что они дерутся только вдвоём, но ни разу не было чтобы и с ним. Сейчас, конечно, ситуация приняла другой оборот, и он уже не знал, как точно объяснить эту ссору, беря во внимание ещё и все предыдущие ей.       Не имея в запасе ни одной идеи о том, как полностью прекратить их драку, и воспользовавшись финальным затишьем, Луффи решил просто присоединиться к ним. Заполучив внимание обоих, прокричал:       — Ведёте себя как псы!       Он ринулся к Зоро широченными шагами, занося кулак для удара. Тот здорово опешил от такого: в миг раздражение на его лице сменилось удивлением, брови остались нахмуренными, но уже из-за непонимания. Всем телом он ушёл в сторону и перехватил кулак. Опять ситуация как на Виски Пик?       — Ты счас серьёзно?!       — Да, серьёзно! — Свободная рука пролетела у него перед носом, и тогда Зоро полностью отступил. Он переглянулся с Санджи и получил в ответ такое же непонимание и слегка искривлённую улыбку.       Луффи быстро переключился на повара.       — Учти, что я тебя сразу пну в отличие от умирающего!       — Я нихера не понял! — выкрикнул Луффи напоследок, объясняя свою выходу. Он теперь остался стоять на месте, но был ещё напряжён. — Ни чё не понятно.       — Оно и видно. — Зоро за его спиной говорил уже спокойно, но явно без одобрения.       — Это единственное, что пришло в голову, — в примирительном жесте Луффи помахал рукой, успокаиваясь. — У тебя ещё ноги не отнялись?       Тот отшутился:       — Практически.       — У него мозги отнялись, — поправил Санджи. — Давно уже.       — Иди нахер.       — Выглядит так-то ужасно, — парень перевёл взгляд с его лица на два кровоточащих раскрасневшихся пореза над щиколотками, замазанную кровью кожу и бледные пальцы. Потом со свойственным ему детским интересом посмотрел на свою ногу для сравнения — определённо более живую, хоть и в синяках, с пыльной ступнёй и грязью под ногтями и между пальцами от затянувшейся беготни по джунглям.       — Я думал Нами давно зашила их. Чё с ней?       — Ей нехорошо. Непонятно. — Санджи закурил. От его сигарет тут же осел запах горьких цветов. Какой бы ни была ситуация, никто и никогда отчего-то не делал Санджи замечай на счёт табачного запаха и дыма. Кок по-своему ценил это.       — Ты её кормил?       — Да дело не в этом, блин!       — Так давайте я у неё спрошу.       — Не-ет, просто дай ей отдохнуть.       — Ладно, понял, — отступил тот. — А чё вы подрались?       — Спроси у Головы-травы. Но только вот он не понимает человеческих слов.       Луффи теперь послушно перевёл выжидающий взгляд на Зоро.       — Я? — уже лениво отвечал тот. Всё ребячество и злость пропали, уступив место усталости. Он так же лениво поднял скамью и сел на неё, здесь же подобрал с пола иглу и положил на стол. — Это ты пришёл и сказал, чтоб я шёл отсюда.       — Я сказал, чтоб ты сел нормально, чтоб я зашил тебе ноги, блять, — Санджи тоже стал говорить гораздо спокойнее.       — Ага, а до этого ты вошёл и начал нести какую-то херню.       — Потому что ты занимался не пойми чем. Ты знаешь, — будто бы ища поддержки, Санджи с широкораскрытыми глазами посмотрел на Луффи, — он ни черта не смыслит в медицине, он начал зашивать себе ноги сам!       Луффи звонко и искренне рассмеялся под конец фразы, как он один умел на корабле. Ему стало смешно даже не столько с последней брошенной фразы Санджи и его вида, сколько с них обоих — два дурака, честное слово.       — Отбитые дураки! — он даже сказал это сразу же как подумал и продолжил смеяться, запрокинув голову.       Они с Зоро ещё днём как-то без слов сошлись на том, что эта выходка с отрезанием ног вполне нормальная, хотя бы потому, что Зоро действовал по ситуации и сам посчитал это целесообразным — необъяснимый воинский дух, гордость и желание поставить на место зазнавшуюся псевдосекретную шайку. Луффи не вникал и не расспрашивал, понимал это на шестом чувстве, как и многие другие вещи из ряда: почему Нами не должна быть в подчинении у Арлонга, почему Санджи нужно выйти в море или почему Усопп гордится своим отцом даже несмотря на то, что тот оставил их с матерью одних. Он просто умел считывать характер и чувства других людей. А по характеру они с Зоро были в большинстве случаев два сапога пара.       Всё трое наконец пришли к немому согласию. Возможно, поняли, что раздули проблему на пустом месте. Уже в который по счёту раз. Сейчас Санджи закатает рукава, вымоет руки и молча возьмёт иглу, а Зоро будет пыхтеть и ругаться под нос, потому что будет больно.       — Вы короче когда остаётесь вдвоём ведёте себя как конченные придурки, — внезапно начал Луффи, садясь на край скамьи, — потом Нами начинает орать, Виви — беспокоиться, а Усопп тоже орёт, потому что он беспокоится за «Мерри». Мне нравится это, это выглядит тупо и классно. — Он шутил и говорил всерьёз одновременно, полностью заполучив внимание обоих, взглядом то и дело бегая от одного к другому. Он всё же хотел полностью удостовериться в своих наблюдениях. Потом наконец резко и — как могло показаться — без причины спросил:       — Зоро, скажи сейчас, не думая: ты доверишь жизнь Санджи?       Зоро нахмурился, быстро обо всём догадавшись. До этого момента Луффи ещё ни разу не реагировал на их глупые стычки и придирки, и теперь, могло показаться, этот вопрос был просто секундным домыслом или внезапным желанием удостовериться в том, что в их команде все друг другу действительно доверяют. Но ему ясно было, что этот вопрос долго и медленно, даже нежеланно, созревал у того в голове.       Однако, к слову: это он спрашивает после того как они подрались чуть ли не насмерть на Виски Пик из-за нежелания просто выслушать друг друга… Впрочем, тот их конфликт разрешился в один миг и никто друг на друга обижен не был — потому что незачем и вообще было достаточно весело.       Луффи нужен был этот ответ, и Зоро по-товарищески ответил без желания, но твёрдо:       — Мы в одной команде. Доверять жизнь другому — само собой разумеется. — Потом вроде как призадумался, и на его лицо набежала ухмылка. — Боишься, что мы с ним поубиваем друг друга когда-нибудь? Вряд ли.       Санджи был около стола — мыл руки и приготавливался, — но без внимания ответ мечника про «поубиваем» не оставил и тихо пробурчал между делом — впрочем так, чтобы было слышно обоим: «Ха-ха, Маримо, я бы об тебя руки не стал марать».       Но замечание его так или иначе осталось без внимания.       — Я знаю это. Но я просто хочу услышать это, — Луффи продолжил, — Если в этой команде каждый не будет уверен в своём соратнике и не будет готов доверить любому из них жизнь, то это станет большой проблемой для продолжения путешествия. — С вопросом и как будто бы виной за то что спрашивает такое он посмотрел на кока. Тот уже прокаливал иглу над пламенем зажигалки, щурясь.       Зоро теперь просто слушал, оперевшись локтями о столешницу и снова лишив побледневшее лицо каких-либо эмоций кроме нахмуренных бровей. Санджи сумел рассмотреть в его позе некоторую насмешку над собой.       — Ну, меня порой бесконечно бесит его поведение, — Санджи без шуток кивнул на Зоро, потом подумал и прибавил, аккуратно стряхивая пепел над пепельницей, — да даже и твоё поведение. Вы оба просто ведёте себя как неотёсанные чурбаны, но не суть. Голова-трава верно сказал, что мы в одной команде и доверять жизнь другому — это само собой разумеющаяся вещь. Кстати, вытри кровь сам, я не собираюсь это делать. А от тебя я не ожидал таких вопросов. Если тебе заняться нечем, то лучше подержи этого придурка, чтоб он не дёргался больше.       Луффи вздохнул спокойно и улыбнулся:       — Супер.       Он уже набрал полную грудь воздуха, чтобы сказать ещё что-то, но Санджи его быстро прервал, как бы ненамеренно.       — Да, закроем чёртову тему. — Кок наконец подошёл к ним. Он, конечно, мог только догадываться, но думал что Луффи хотел извиниться. «Простите» — «за то что спросил». Ерунда полная. Но опять же: это были только догадки. Может быть тот сказал бы что-то типа: «окей, теперь можем поесть», — а Санджи и это не сдалось.       Помолчав с секунду, он заговорил снова.       — Как сшивают: я не раз видел, как делал это наш отбитый доктор на «Барати». Он накладывал швы нашим поварам, после серьёзных стычек с пиратами. Иногда и не с пиратами в общем-то даже, а друг с другом. На вид всё просто.       Тогда Зоро, ловко подобрав ноги, перекинул их через скамью, наклонился и влажным полотенцем начал аккуратно стирать кровь, как сказал кок и как делала это недавно Нами. Неосознанно он сосредоточил внимание на порезах — они сильно болели. Ступни и холодные пальцы будто онемели, под коленями отчего-то показывало, а места, где кожа и мясо были прорезаны, ощущались как сгусток нервов и сильно пульсировали.       Над ним Санджи зацепился за какую-то особенно странную историю, где одному из поваров отрубили палец, залили кровью блюдо, и где разбушевался Зефф. Санджи рассказывал увлечённо, Луффи, заслушавшись, кривлялся и посмеивался, и потом Санджи замолчал, видимо решив больше не предаваться воспоминаниям и заняться делом.       Санджи мягко опустился на колени перед ним, когда вся кровь была стёрта; при том не то просто не хотел смотреть на Зоро и не поднимал на него взгляд, не то был сосредоточен на деле. Сам мечник взглядом бегло прошёлся по его лицу, и перевёл взгляд на ноги, где тот начинал шить. У Санджи были холодные, чуть влажные после воды руки, и каждое его прикосновение обжигало холодом и необъяснимым смятением: никто из них уж точно не мог себе представить, как будет держать другого за ногу и накладывать швы. Санджи по началу никак не мог приноровиться: то придерживал голень, то пятку, то ставил ступню Зоро к себе на бедро, — грубо говоря, дёргал и вертел во все стороны как сломанный механизм. Луффи своей ногой, закинутой на другую, методично покачивал в воздухе, и, оперевшись одним локтем о столешницу, лениво следил за скудной мимикой Зоро — тот то скрипел зубами и шипел, то шумно выдыхал через нос. Накладывать швы на живот для него было явно больнее.       Смотря так, он припоминал снова, что, когда ему самому зашивали порез на щеке, он орал как резаный, но это только в силу возраста.       Ещё он замечал, что атмосфера между ними напряглась вновь, но долгое время ничего не говорил для её разряжения и продолжал с забывчивым интересом смотреть; потом завис мыслями и опомнился только когда Санджи что-то прохмыкал. Как Луффи сразу понял, это был сдержанный и ехидный смешок.       — Лицо как будто ты хоронишь кого-то.       — Очень смешно, — Зоро в ответ пяткой уже зашитой ноги легонько пнул ему в коленку.       Луффи казалось он совсем ненадолго ушёл в себя, а на деле Санджи за это время проделал уже половину работы.       — Ты вообще непробиваемый, — посмеялся тогда Луффи, — сидишь пыхтишь только.       Зоро кривовато улыбнулся и прищурился, когда практически с укором глянул на него. У него от жара порозовело лицо, вспотела шея, а руки, не находя себе места, обхватили живот и напряжённо вцепились в харамаки.       — Да я вообще расслаблен, как видишь, — сказал он схрипотцой, специально посмеиваясь.       — Угу, ща, — пробубнил Санджи.       Он заговорчески посмотрел на Луффи, тут же указательным пальцем показал на бутылку саке, стоящую на столе, чтоб Луффи её подал, и быстро продолжил говорить, чтоб скрыть наплывающую улыбку:       — Надеюсь, это последний раз когда я трогаю чьи-то волосатые ноги. Теперь, Маримо: не бегай и не прыгай дня три хотя бы, и не таскай тяжести. — Тут он немного подумал и наотмашь добавил. — В общем сойдёт, я даже вполне уверен, что сделал всё как надо.       — Фух, — Зоро расслабленно отклонился спиной к столу и запрокинул голову, прикрыв глаза. — Да нормально. — Махнул рукой. Хотел даже сказать «спасибо», но не успел и вообще передумал.       Санджи плеснул немного саке ему на швы, вместо обработки спиртом и дезинфекции прежде чем забинтовывать, Зоро сразу дёрнул ногами, сел ровно и выкрикнул что-то похожее на «бль-ай-ай-ай», вызвав несдерживаемый смех у двоих оставшихся.       — Да, чёрт, а-а, я не был готов. Зачем ты его вылил?       — Обработка. У нас больше нечем.       Луффи с Санджи звонко, знаменуя как бы победу, хлопнули своё «дай пять». Зоро тактично замолчал.       — Ну допивай теперь, — протягивая Зоро руку с бутылкой, сказал кок. — Дай бинты.       Зоро хмурился немного, молча обернулся и взял со столешницы бинты, бутылку просто оставил стоять рядом. Теперь он уже точно понимал, что хочет побыстрее закончить со всем этим и просто уйти спать.       Парни рядом снова замолчали, и тогда камбуз заполнили звуки тихого шуршания рубашки Санджи и нитей бинтов, было слышно как Луффи отчего-то громко сопел носом, а ногтем что-то без особого интереса выскарябывал на скамейке. Поддавшись скуке и покою Зоро снова отклонился спиной к столу, уже не следя за тем, что и как бинтует кок и долго ли до конца.       Тогда ещё Луффи заразительно зевал и думал, что команда у них собирается отбитая.