***
Драко с чувством выполненного долга шёл к себе; сегодняшний вечер был долгим и утомительным. Приближались пасхальные каникулы, на которые он изначально планировал остаться в Хогвартсе, чтобы подготовиться к экзаменам, но это не означало, что ему не хотелось бы вернуться домой. Он не видел родителей с Рождества. После смерти Тёмного Лорда и всего пережитого за эти годы они стали намного ближе друг другу. Его отец, который раньше был жестоким и безразличным, стал проявлять интерес и показывать больше привязанности к своему сыну. А мать, будучи по натуре холодной женщиной, стала гораздо теплее к членам своей семьи. Выращенный в атмосфере аристократичной сдержанности и не избалованный проявлением чувств ни от одного из своих родителей, он поймал себя на том, что теперь ещё больше хочет находиться рядом с ними. После того как он чуть не потерял их обоих на войне, Драко как никогда ценил их присутствие в своей жизни. Несколько дней назад он посетил кабинет директрисы, желая узнать у МакГонагалл, можно ли ему — старосте школы — уехать на каникулы, и только после этого отправил в поместье сову. Драко хотел, чтобы родители знали о его желании провести праздничные дни в кругу семьи и тоже подумали над этим. Поскольку большинство семикурсников уже достигли совершеннолетия из-за дополнительного года войны, они могли практиковать заклинания дома, так же как и в школе. Теперь Драко с нетерпением ждал от них ответа. Он не знал, есть ли у родителей какие-то планы и будут ли они возражать против его возвращения домой. В любом случае, будучи воспитанным в традициях консервативных чистокровных волшебников, даже при всём своём тёмном прошлом, он всё ещё был достаточно вежлив, чтобы спросить у них разрешения, прежде чем что-либо планировать. Он до сих пор не сообщил родителям, что в этом году подружился с Грейнджер. Драко не знал, как они это воспримут. Его отец больше не пропагандировал всю эту чушь о превосходстве чистокровных, в которую Драко уже не верил, но это не означало, что Люциус нормально примет тот факт, что его сын подружился с магглорождённой ведьмой. Тем более что именно благодаря ей все убеждения старшего Малфоя оказались ошибочными. Его матери, скорее всего, было бы всё равно. В каком-то смысле она была благодарна Золотому трио, которое окончательно отправило на тот свет их бывшего Хозяина. Нарцисса по-прежнему демонстрировала свою надменную натуру, но уже не такую ледяную, как раньше. Драко было интересно, заметило ли Золотое трио эту разницу, когда случайно столкнулось с ним и его матерью в Косом переулке перед началом учебного года, куда и те, и другие отправились, чтобы купить школьные принадлежности. Драко, конечно, был немного удивлён, услышав от матери более дружелюбный тон, но всё ещё гадал, понял ли это Поттер и его друзья. «Может быть, поговорю об этом с родителями, если поеду домой на каникулы». Продолжая размышлять об этом, Драко вернулся в комнаты старост. Произнеся пароль, он вошёл внутрь и замер, остановившись на полпути в гостиную. Грейнджер лежала на диване, одетая в майку и пижамные штаны. Она крепко спала и стонала во сне. Её распущенные волосы веером рассыпались под головой, а спина слегка выгнулась, из горла вырывались тихие стоны. Приподняв бровь, Драко почувствовал, как его губы сами собой сложились в подобие улыбки, как только он догадался, что ей снилось. Она точно видела эротический сон. Хотя он понятия не имел, о ком. Казалось, что после того, как она бросила Уизли, её вообще никто не интересовал. С губ спящей девушки сорвалось тихое шипение, а потом она перевернулась на бок. Драко задался вопросом, было ли это началом чьего-то имени или просто звуком удовольствия. Ухмыляясь, как идиот, над реакцией Грейнджер, как только та проснётся и поймёт, в каком состоянии он её застал, и начиная заранее придумывать ещё больше издевательских шуток на её счёт, он подошёл чуть ближе. От её движения книга, лежавшая у неё на коленях, с тихим стуком упала на пол, тем самым привлекая его внимание. Он подошел ближе, наклонился и поднял её. Поняв, что за сокровище оказалось в его руках, Драко широко улыбнулся. Это был её дневник. Он много раз видел, как она писала в нём, но никогда не оставляла на виду, где бы он мог его найти. Его пальцы крепко сжали книгу в кожаном переплёте, когда он нарочно громко откашлялся. Гермиона проснулась от этого звука, резко вырванная из чувственного сна, в котором её любовник трахал её грубо и быстро, а она балансировала на грани оргазма от его глубоких сильных толчков. Открыв глаза, она тут же села, а призрачное удовольствие исчезло, хотя внутри всё ещё чувствовалась боль от неудовлетворённого желания. Взгляд Гермионы медленно переместился на Драко, который нахально осклабился, а потом до неё дошло, что он видел её во время «мокрого» сна. Полное осознание того, что она, скорее всего, перед ним делала, заставило её щеки покрыться пунцовым румянцем. — Ну и чему ты ухмыляешься?! — вспыхнула она, яростно откидывая с лица растрёпанные волосы. Драко усмехнулся. — Я нахожу забавным, что наша по-пуритански правильная девочка, оказывается, стонет во сне. Скажи, кто тебе снился, Грейнджер? Гермиона поморщилась, прежде чем попытаться соврать, хотя и понимала, что это не принесёт ей никакой пользы. — Мне никто не снился. Это был самый обычный сон, ясно? — Она немного приподнялась и переместилась, чтобы нормально сесть на диване, поставив ноги на пол. Драко ухмыльнулся ей, спрятав дневник за спину. — Признайся, как давно ты видишь подобные сны обо мне? Она закатила глаза. — Он был не о тебе! Поверь, если бы мне снились сны о тебе, они считались бы кошмарами! Драко снова усмехнулся. — Это ты так говоришь. Итак, о ком ты мечтала? Не знал, что ты сохнешь ещё по кому-то, кроме Уизли. Гермиона фыркнула и скрестила руки на груди. — Я вообще ни по кому не сохну! — «Кроме Снейпа», — решило напомнить ей подсознание. — Кроме того, даже если бы и так, это не твоё дело! Я же не спрашиваю тебя, с кем ты трахаешься или хочешь потрахаться, не так ли? Драко ухмыльнулся ещё шире. — Если ты ни по кому не сохнешь, то о ком тебе снился этот «мокрый» сон? Гермиона скривилась. — Я же сказала, это был самый обычный сон! Драко обошёл диван, а она повернула голову, напряжённо следя за ним взглядом. — Тогда я сам узнаю, о ком ты мечтала все эти дни! — Он демонстративно поднял руку, в которой держал её дневник. Побледнев как полотно, она широко раскрыла глаза и, стиснув зубы, прорычала: — Отдай! Но в его глазах уже плясали черти, когда он покачал головой со словами: — Как бы не так, Грейнджер. Гермиона встала с дивана и обошла его сзади. — Драко — я сказала — отдай! Глядя на неё всё ещё смеющимися глазами, тот дерзко ухмыльнулся. — А ты заставь меня. Разъярённо зарычав, она внезапно бросилась в атаку. Схватив его за плечи, она с грохотом повалила сильно удивлённого парня на пол, а потом там же между ними завязалось сражение не на жизнь, а на смерть, щедро сдобренное ворчанием, рычанием и ругательствами.***
Северус выругался. Директриса связалась с ним вскоре после того, как он закончил обход, и попросила его сообщить Драко, что у него есть разрешение уехать на Пасху. Обычно старосты-семикурсники оставались в школе и помогали учителям: следили, чтобы младшие курсы выстраивались в очередь и благополучно добирались до своих домов через каминную сеть, но Драко пошёл к МакГонагалл и изъявил желание вернуться к родителям в этом году. «Что ж, он старается улучшить отношения с семьёй после всего, что случилось». Северус просто был раздосадован тем, что ему приходится заниматься такими мелкими поручениями, хотя он уже представил, как будет преспокойно сидеть в своих личных покоях и пить огневиски. Сегодня вечером он снова видел Гермиону в коридоре и наблюдал за ней со стороны: она шла в компании подруги-гриффиндорки, болтающей о каком-то парне, которого хотела пригласить на свидание. Он наблюдал за ней некоторое время и от этого расстроился ещё сильнее. Она сводила его с ума! Покачивание её бёдер, лёгкое колыхание груди при ходьбе, её ноги, которые наводили его на непристойные мысли, особенно когда их не скрывала мантия, — всё это постоянно возбуждало его и действовало ему на нервы. Гермиона как будто не понимала, что её сознание стало для него открытой книгой, — это только поддавало жару и подстёгивало разыгравшееся воображение. Северус видел многие её мысли, когда она сидела на его уроках или в Большом зале. Большинство из них были о нём. Как правило, она пыталась решить, что хочет с ним сделать, где хочет заняться с ним сексом, или думала о разных частях его тела. Некоторые из них вызывали у него недоумение, поскольку Северус никогда не обращал на них внимания. Например, он никогда не задумывался о своих руках, кроме тех моментов, когда что-то делал ими, зато она постоянно обращала на них внимание. Её мысль о том, что у него красивые руки и что он должен уметь ими пользоваться, позабавила его. Последовавшая за этим мысль о том, что если он не знает, как ими пользоваться, то это будет такой пустой тратой времени, заставила его губы изогнуться в кривой усмешке. «Я определённо знаю, как ими пользоваться, девочка». Но он никогда не думал о своём голосе как об инструменте для обольщения и соблазнения, хотя она, очевидно, считала его таковым. «Однако, если ей так нравится мой голос, я должен использовать это в своих интересах». Его губы снова начали кривиться, когда Северус подумал о том, что ему, возможно, придётся прошептать ей что-нибудь на ухо, пока она будет варить зелье на следующем уроке, просто чтобы увидеть её реакцию. С мыслями об этом он небрежно бросил пароль портрету, скрывавшему вход в апартаменты старост. Как только проём открылся, он услышал то, что заставило его окаменеть и мгновенно подумать о худшем. Из общей гостиной доносилось рычание и стоны, как мужские, так и женские. Всё это сопровождалось звуками активной возни, смешанной с более мягкими ударами, под аккомпанемент быстрого тяжёлого дыхания. — Эй! Хватит давить коленом мне на яйца, Грейнджер! — прорычал Драко, когда послышался ещё один удар. Северус осторожно шагнул внутрь, медленно закипая от злости. «Да как они смеют?! — гневно подумал он. — Как они смеют трахаться прямо в гостиной?! Как она смеет спать с Драко, когда должна ждать меня?!» Оглядевшись по сторонам, он никого не увидел, зато услышал больше, чем хотел. — Ай! Драко, больно! — закричала Гермиона, тут же снова застонав. Северус медленно шёл навстречу голосам и звукам, готовясь к тому, что наверняка там найдёт. Макушка Гермионы начала высовываться из-за дивана, затем она ойкнула и опять исчезла за спинкой софы, после чего послышался громкий шлепок. — Ты никуда не денешься, Грейнджер! Я всё равно получу то, что хочу! — заявил Драко. Ещё больше царапин и ударов, за которыми последовал торжествующий вопль Драко: — Ха! Попалась! — Чёрт! Как только я выберусь из-под тебя… — но её фраза оборвалась и превратилась в приглушённый визг. Северус был в ярости. Он собирался убить их обоих! Пару секунд спустя он услышал возглас Гермионы: — О, да ну тебя нахуй, Драко! Пожалуйста, просто дай мне его уже!!! Крепкое выражение заставило Северуса замереть. Он никогда раньше не слышал, чтобы что-то подобное слетало с её уст. Шок продолжался до тех пор, пока Драко не ответил ей игривым тоном: — Я думал, ты уже никогда не попросишь, Грейнджер, — прежде чем громкое кряхтение превратилось в слабый стон. — Так тебе понравилось? Хорошо! — прошипела Гермиона, прежде чем снова послышалась возня. — Эй, убери свою чёртову руку! — проворчала она, когда Драко хихикнул. Северус был сыт этим по горло! Он быстро обошёл диван, открыв рот, чтобы наорать на них, но резко остановился, когда увидел следующее: они оба, полностью одетые, боролись на полу, Драко был сверху на наполовину лежащей на спине Гермионе, та выглядела взбешённой, в то время как он — очень довольным. Внезапно Грейнджер высвободилась и переползла через Драко, потянувшись за чем-то над его головой, но он сел и схватил её за запястья, смеясь над чрезвычайно сердитым выражением её лица. Гермиона вырвалась и закричала: — Когда я получу свою палочку обратно, я засуну её так далеко тебе в… В тот момент, когда она стала подробно описывать, куда и как её засунет, Драко перевёл глаза в сторону и наткнулся на своего декана, испепеляющего взглядом их обоих. — Ох, заебись!* — сглотнув, пробормотал он, прерывая Гермиону, прежде чем та закончила своё заявление. Она взвизгнула от гнева. — Во имя любви к Мерлину, Драко! Я не хочу трахаться с тобой! Уясни это, на случай, если ты пропустил мою пламенную речь, когда я прокричала об этом на всю школу! Не знаю, какого чёрта ты находишь это таким забавным, хотя я прекрасно знаю, что ты тоже не хочешь меня! Клянусь, если ты выкинешь ещё одну подобную шутку… Но Драко оборвал её, схватив за подбородок и повернув её голову в сторону профессора. На середине тирады её фраза изменилась: — Ой, и правда заебись! — эхом отозвалась она. Снейп свирепо смотрел на обоих, его глаза сверкали бешенством и яростью, стиснутые зубы хрустели, а руки сжимались в кулаки. — Что, чёрт возьми, здесь происходит?! — в конце концов взревел он. Оба сглотнули, уставившись на него, прежде чем Гермиона потянулась и ловко выхватила у Драко дневник. Быстро встав, она пнула его в бедро для полного счастья, заставив парня застонать от боли. — Ничего, — уклончиво ответила она, откидывая с лица свои всклокоченные волосы. Если бы это было возможно, Снейп спалил бы их взглядом дотла. — Ничего?! Ничего?! — во второй раз он закричал ещё громче. — Это не ничего, когда я прихожу сюда и слышу, как вы… — он даже не мог произнести это вслух, настолько был взбешён. Гермиона виновато потупилась, а Драко встал и заговорил: — Это моя вина, сэр, я… я взял её книгу. Сердитое выражение лица профессора сменилось растерянным. — Ты — что? Гермиона снова сглотнула. — Он забрал мой дневник, и когда я решила вернуть его назад, мы… случайно упали и… потом подрались, пытаясь заполучить его. Снейп переводил взгляд с одной на другого. — Вы двое… подрались из-за… книги? — пытался понять он, в то же время делая всё возможное, чтобы не задушить их обоих. У него на лбу запульсировала жилка от стресса и резко нахлынувшего облегчения. Она смущённо пожала плечами и нахмурилась. — Э-э-э… Да. Из-за моего дневника и… кое-чего личного. Северус ущипнул себя за переносицу. — Мистер Малфой… — Он утратил самообладание, потому что внутри у него всё ревело. Он знал, что в основном это была ревность, но решил пока игнорировать этот факт. Тот тут же начал оправдываться, когда профессор замолчал. — У меня была веская причина! Грейнджер спала на диване и стонала во сне. Я хотел узнать, из-за кого, чёрт возьми, она так стонет! Она не захотела мне говорить, и… мне пришлось взять её дневник. Лицо Гермионы вспыхнуло. — Я же сказала, это был обычный… Драко сверкнул глазами, обрывая её: — Хватит врать! Ты выглядела так, будто кто-то трахал тебя во сне, и к тому же вела себя странно… У тебя был… самый настоящий эротический сон на этом самом диване! Я выясню, кого, чёрт возьми, ты хочешь! И если узнаю, что это всё ещё придурок Уизли, я заколдую вас обоих к чёртовой матери! Северус глубоко вздохнул. — Во-первых, кто-нибудь, дайте мне эту чёртову книгу, — приказал он, наконец убирая руку с переносицы. Гермиона прижала дневник к своей груди. — Сэр, там личные записи! Он посмотрел на неё подавляющим взглядом. — По-моему, я не спрашивал, что там написано; я сказал, чтобы вы отдали его мне. Сцепив зубы, она подошла и протянула профессору книгу, не сразу отпустив её, когда его пальцы сомкнулись на переплёте. Снейп вопросительно приподнял бровь, после чего ей пришлось с тягостным вздохом отдать ему дневник. Он взглянул на толстую и явно хорошо потрёпанную кожаную обложку, чувствуя магию, которая вибрировала под ней. Вытащив палочку, он провёл ею по книге и заинтересовался, почему на неё наложено так много охранных чар, а затем снова встретился с Гермионой взглядом. — Мисс Грейнджер, эта книга просто гудит от магии — сильной, насколько я могу судить, но вы всё равно подрались из-за неё с Драко? — Его челюсти напряжённо сжались, а чёрные глаза превратились в щёлочки. Тем не менее она выдержала его взор и не смутилась. — Да, сэр. Как я уже сказала, там очень личная информация. Защитные чары ломаются только так, если заниматься этим усердно и достаточно долго. «Она имеет здравую точку зрения», — про себя подумал он, злясь на всю эту нелепую ситуацию. — Поскольку вы должны быть образцом для подражания для своих сокурсников, то то… чем вы здесь занимались… совершенно недопустимо! Вы оба наказаны! Наказание будете отбывать у меня в течение следующих двух недель. Гермиона ещё сильнее стиснула зубы, но кивнула, и Драко вздохнул, но тоже кивнул. Снейп сделал ещё один затяжной шумный вдох, чтобы успокоиться, прежде чем продолжить: — Мистер Малфой, вы будете приходить вечером по понедельникам и четвергам. Мисс Грейнджер… завтра, в следующую пятницу и по вторникам. Хотя вы оба будете проводить со мной субботние вечера. Всё понятно? — Да, сэр, — одновременно отозвались они, хотя оба думали, что наказание было чрезмерным. Северус развернулся на каблуках, в порыве гнева забыв о причинах своего появления. Но Грейнджер обратилась к нему, когда он был уже на полпути к двери: — Сэр, мой дневник! Пожалуйста! Могу я получить его обратно? Профессор снова повернулся к ней, его брови высоко поднялись, а потом он окинул её суровым взглядом. — Разумеется. Можете забрать его завтра после отработки. С этими словами он оставил их, а ей оставалось только разинув рот смотреть ему вслед. Портрет даже не успел закрыться за ним, как Северус услышал громкий шлепок, за которым последовал громогласный возглас Драко: «Ауч! За что?!» Северус остановился, не давая двери полностью закрыться, когда услышал, как Гермиона начала разглагольствовать: — Всё из-за тебя, чёртов придурок! Почему ты везде суёшь свой нос? И вообще, какое тебе дело до того, что написано в моём дневнике?! — рассвирепела она, и ещё один громкий шлепок прозвучал после её последнего слова. Драко снова закричал, но она не успокаивалась: — Клянусь богом, Драко, если он сломает мои чары… Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще появился на свет! — Последовал третий шлепок и еще один вопль боли вышеупомянутого блондина. — Чёрт возьми, женщина, перестань меня бить! — наконец рявкнул Драко. — Почему ты думаешь, что он попытается их взломать?! Гермиона фыркнула. — Ты вообще понимаешь, о ком мы говорим? Это же Снейп! Конечно, он попытается их взломать! Иначе зачем бы он взял его с собой? Северус почувствовал, как его губы изогнулись. «А она умна и, кажется, хорошо меня знает», — подумал он, всё ещё подслушивая через приоткрытую дверь. — Может быть, чтобы заставить тебя поволноваться? Я очень хорошо знаю своего крёстного. Его не интересует, что там написано в твоём дурацком дневнике. С какой стати его должны волновать такие глупости? — спросил Драко. Гермиона вздохнула. — Потому что он такой же слизеринец, как и ты! Почему тебе так приспичило его прочесть? — Мне хотелось узнать, что, чёрт возьми, в нём такого важного! Ты всё время прятала его от меня… ох-х… твою ж мать! Ты убьёшь меня, когда он придумает, как его открыть, да? — прозвучало скорее как утверждение, поскольку Драко прекрасно знал, что это так. — Да! — рявкнула она. — Я иду спать, дурак ты этакий! — Грейнджер! — взмолился он. — Тебе полегчает, если я скажу, что мне жаль? Северус услышал грустный вздох крестника. «Судя по всему, она сказала «нет». После этого он позволил двери полностью закрыться. Тихонько посмеиваясь про себя, Снейп направился обратно в свои личные покои. «Независимо от того, хочет она трахнуть Драко или нет, Гермиона слишком зла на него, чтобы сделать это сегодня вечером. Всё сложилось наилучшим образом».