Брак по расчету

Просыпаться без будильника было странно. Лида открыла глаза и в первую секунду едва не заорала от ужаса, обнаружив над собой чужой идеально белый потолок, а не потрескавшийся в их старом доме. Сначала она подумала, что ее похитили ночью, но потом вспомнила вчерашний день и быстро подорвалась с места. Увы, все это ей не пригрезилось. Она действительно находилась в доме некоего эксцентричного богача, желающего заполучить себе в жены «не такую, как все» девушку. Лида подошла к окну и отдернула персиковые шторы без узора. Снова все никакое. Никакой индивидуальности. Ничего личного. Это уже начинало бесить. На подоконнике ничего не было, даже захудалого тощего кактуса. Окно выходило во двор, но там росли редкие деревца неопределенного вида, безлистые поздней осенью. За забором виднелся второй такой же особняк, правда, покрашенный в зеленый цвет, а вместо окна на нем красовался балкон с кадками для цветов, в данный момент пустыми. Внезапно Лида ощутила сильную боль в животе и тихо согнулась помолам. — Проклятье, только не сейчас, — пробормотала девушка, вдруг понимая, что именно сейчас ее критические дни были совершенно не к месту. Увы, ее дражайший организм не оценил степени стресса и постоянной нервотрепки, а потому решил устроить персональную экзекуцию почти на неделю раньше. Лида судорожно бросилась к сумке в поисках заветной прокладки и натолкнулась взглядом на небольшое пятно на постели. Идеальная кровать вдруг стала резко не идеальной. Она приобрела индивидуальность, вот только хозяин дома вряд ли обрадуется подобной порче имущества. Дрожащими руками Лида принялась стягивать простынь. Потом подумала, что стирать одну простынь будет глупо. В конце концов стоящая в ванной стиральная машинка умещала пять килограмм белья, значит, нужно ей обеспечить хоть какую загрузку. Не вручную же тут стирать… Когда она вытащила весь ком постельного, то вдруг оказалось, что в такую рань Виктор уже не спит. Или еще не спит. Но Лиде было глубоко не до его ранней побудки. Она невольно опустила взгляд вниз, придерживая кипу постельного и стараясь вписаться в дверь со всем этим богатством. — Что это ты удумала? — вздернул бровь Виктор. И вдруг принюхался, как самый настоящий зверь. — Я тут… нечаянно испачкала… я не хотела… — залепетала Лида, стискивая проклятый комок и надеясь, что успеет хотя бы переодеться. — Понятно. Я поищу, во что ты сможешь переодеться, — Виктор отвернулся и зашагал прочь в дальнюю комнату. — Я все постираю и уберу, — вдогонку ему крикнула Лида, но тот сделал вид, что не слышит. — Я же не нарочно… оно само так… я не рассчитывала. Она поняла, что оправдывается в пустоту и рывком открыла дверь в ванную, запихала в стиралку постельное и быстро отыскала порошок. Подумать только, она в чужом доме уже распоряжается… Впрочем, нужно было еще разобраться с собственной одеждой, на которую протекло больше. — Не спеши включать, — Виктор над ней завис со стопкой идеально выглаженной одежды. — Это вещи моей бывшей жены. Размер может не подойти, но на первое время сойдет. — Бывшей жены? — недоверчиво переспросила Лида, не понимая происходящего. — Да, бывшей, — терпеливо повторил мужчина. — Она решила, что сможет безнаказанно тянуть с меня огромные суммы, рискуя сорвать все контракты. Когда я сказал, что не собираюсь оплачивать настолько большие траты, она решила, что нам не по пути. Ну так что, берешь или брезгуешь? Они чистые, я просто хранил… на всякий случай. — Беру, — Лида сцапала стопку и прижала к животу. — Не мог бы ты выйти? — Без проблем. Как переоденешься, спустись к Диме, он отвезет тебя за покупками. И да, твоя карта, здесь тридцать тысяч, — на крышку стиральной машинки он положил пластиковую банковскую карту с прикрепленной к ней бумажкой с пин-кодом. — Тридцать тысяч рублей? — удивленно переспросила Лида. Данная сумма не казалась ей «полным иждивением», как вчера обещал Виктор. — Долларов, переведенных в рубли. На первое время тебе хватит, — Виктор закрыл дверь с той стороны. Несколько секунд Лида молча стояла, тупо глядя на кусок пластика, лежащий перед нею. Она даже представить не могла такую огромную сумму, доставшуюся ей в полное распоряжение. А после принялась стаскивать с себя испачканную одежду, решив ее постирать вместе с постельным. Она даже не подумала, что ее колготки не белые, а бежевые и могли полинять. Все мысли девушки крутились вокруг карты с деньгами и того, что нужно срочно поехать в больницу и узнать, какие лекарства она может купить на эту сумму. Брюки бывшей Виктора оказались маловаты, поэтому Лида просто решила не париться, а пойти в своих джинсах, а после купить себе запасные колготки и все необходимое. И часть привезти из дому. К ее счастью, Виктор все же отличался разумом и не предложил ей чужого белья. Да и не влезла бы она в одежду настолько худенькой женщины. Модель была, наверное, не иначе. Взглянув на себя в зеркало на дверце шкафа, Лида так и не смогла понять, что именно заставило Виктора обратить на нее внимание. Невысокая, имеющая несколько лишних килограммов, но не полная, она никогда не была красавицей, по крайней мере, ей никто никогда не говорил, что она красивая или хотя бы симпатичная. Обычная шатенка, серая мышь, как говорят в народе. Антон как-то говорил, что она обыкновенная. Хотя Антон много чего говорил, вот только ничего хорошего не сказал ни разу. Он и жил-то с нею только потому, что другие девушки ему «не давали». А Лида велась на все эти сказки о любви. Велась первые полгода, дальше мучилась и пыталась выбраться из засосавшего ее болота. Любовь оказалась таким же враньем, как и наличие квартиры, и желание учиться. Последние студенческие годы Антон лишь пил и гулял, изменяя направо и налево. Лида ушла сразу, как только все поняла, но он еще долго ел ей мозги, пытался вернуть, писал и кричал под окнами, что она никому такая больше не нужна. Порченная, некрасивая, фригидная и безразличная. А Лида решила, что лучше такая, но одна, чем раскрепощенная и с рогами на голове и триппером между ног. Поэтому их отношения закончились весьма бурным приездом патруля полиции, когда Антон устроил вопли на тему «порешу-зарежу». Особо ему ничего не сделали, но мозги вправили, а один сосед пообещал пристрелить из охотничьего ружья, если он еще раз начнет орать под окнами. Так что в чувства и любовь Лида не верила, но надеялась, что у Виктора хотя бы хватит такта не афишировать свои гульки и не угрожать ей убийством. Впрочем, если ее здесь убьют, о ней вообще никто не узнает. Закопать кого угодно в саду и посадить сверху дерево ничего не будет стоить таким крепким ребятам, как охранники Виктора… А ведь их тут больше, чем двое. — Что у вас случилось? — у ванной остановился искомый Дмитрий собственной персоной. — Обычные женские недомогания, — нехотя пояснила Лида. — Мне нужно будет съездить за одеждой и навестить брата в больнице, это можно устроить? — Конечно, — кивнул головой начальник охраны. Лицо его оставалось непроницаемым и не читаемым. Лиде вдруг показалось, что этот человек тоже знает всю ее подноготную. И даже не просто знает, а именно он собирал всю информацию о ней и передал Виктору. Иначе и быть не может. — Только сперва нужно что-то перекусить… — вздохнула девушка. — А вот с этим у нас проблемы. У Виктора Валерьевича вдоволь только виски и коньяка, — слегка скривил губы в улыбке начальник охраны. — Но я постараюсь что-то организовать. — Неужели он здесь ничего не ест? — Он по ресторанам питается, зачем ему тут готовить. А мы себе в основном доставку заказываем, — Дмитрий направился к лестнице, и Лиде ничего не оставалось, как пойти за ним. На завтрак они соорудили на скорую руку яичницу. С одеждой Лида тоже разобралась достаточно быстро, купив в ближайшем маркете несколько запасных трусиков, упаковок колготок и запасные носки на всякий случай. А вот с больницей так просто разобраться уже не получилось. В больнице всегда витал этот особый запах безнадежности. Смесь запаха болезни, разложения, антисептиков, хлорки, чьих-то духов и еды. Гремучая смесь. Лида поднималась по лестнице на уже ставший родным третий этаж и втайне надеялась на чудо. Что вот сейчас доктор выпишет новое лекарство, она его купит, Сережа примет и ему станет лучше. Что деньги на карточке волшебным образом приблизят выздоровление брата. Пусть он будет не идеальным, пусть он будет даже не таким, как все, но хотя бы отчасти здоровым… Но чуда не случилось. После разговора с медсестрой, а после и лечащим дежурным врачом Лида вышла вконец измочаленной. Да, она купила какие-то лекарства, но судя по тому, что это были в основном капельницы и какие-то витамины, бороться за ее брата уже не будут. Доктор так и сказал «счет пошел на дни». В голове Лиды медленно тикал таймер. Дни. Сколько этих дней есть у Сережки? Пять? Десять? Может быть, двадцать? А может, три? Или вообще день? Она нашарила в сумочке телефон, посмотрела на время, но звонить матери не решилась. Не сейчас, когда та по голосу поймет, что все плохо. Поэтому Лида решительно засунула телефон обратно, решив, что нужно съездить домой за зарядкой и вещами. Дмитрий встретил ее у машины, и судя по его взгляду, он все понимал. Начальник охраны молча распахнул дверцу и даже бровью не повел, когда непривычная к подобному транспорту Лида стукнулась головой о переборку и чертыхнулась. Девушка поспешила захлопнуть дверцу и вытереть стекающие слезы. Лиде не хотелось показывать свою слабость перед охранником, но ничего с собой поделать она не могла. Ей действительно нужны были деньги, вот только сейчас уже наступила та стадия болезни, когда деньги уже ничего не решали. Точнее, они могли помочь лишь поддержать Сережу, но никак не вылечить его. — Где же ты раньше был, Виктор? — грустно пробормотала Лида, понимая, что встреть она этого чудака на полгода раньше, то все проблемы бы решились. Вот только чуда не произошло. — Что вы говорите? — переспросил Дмитрий, хотя наверняка все прекрасно слышал. — Говорю, поехали в продуктовый, нужно купить вам еды домой, — Лида постаралась взять себя в руки. В конце концов она не бог. И даже не ангел. Она ничего не могла сделать, только сидеть и ждать. Но сидеть и ждать без дела у нее не получалось. Хотелось выдрать из головы мысли вместе с мозгом, чтобы не думать о том, что однажды она увидит Сережку не в больничной кровати, а в гробу.