Брак по расчету

Спала Лида плохо — ей всю ночь мерещились вампиры, морда Нестора, какие-то тайны и заговоры и всякая муть, от которой наутро голова стала тяжелой и неподъемной. Еще и Виктор приперся с самого утра, будто и не спал вовсе. Хотя мог и не спать. Лиде было откровенно плевать на его сон, лишь бы не тревожил ее. — Ты хотела поехать к брату, собирайся, — просто сказал он, стоя на пороге и даже не собираясь заходить. Лида продрала мутные глаза, увидела, что часы показывают семь утра, но все же усилием воли подняла расслабившееся тело и поплелась в ванную, полностью проигнорировав оставшегося на пороге мужа. — Нужно купить тебе нормальное белье, — констатировал он, глядя на ее простецкую пижаму и кофту, накинутую сверху. — Купи, а потом получше топи дом, электрические батареи хреново греют, — проворчала Лида и захлопнула дверь ванной перед его носом. — И куплю, — фыркнул Виктор в закрытую дверь. В этот раз поездка в больницу прошла легче. Виктор объехал пробки по каким-то совсем уж диким районам города, где Лида никогда не была, и очутился около больницы в аккурат к восьми, будто по заказу. Сегодня вел он сам, оставив Диму и других парней приглядывать за домом. В больнице ничего не изменилось. Все та же смесь запахов, навевающая тоску, плачущая женщина на скамейке, какие-то парни что-то ободряющее говорят лысой девушке, а она только качает головой… Лида подошла к палате Сережи и грустно взглянула на дверь. Она надеялась, что матери так рано утром еще не будет. Она или на работе или уже идет с работы… Лида сбилась с подсчетов и теперь не могла прикинуть, когда мать дежурит по ночам, а когда нет. — Это здесь? — Виктор открыл дверь и вошел первым, глядя на кровати с подключенными к ними пациентами. — Да, — Лида указала на лежащего посредине на койке брата. — Больных прибыло, раньше он тут один лежал. — Однако… — Виктор покачал головой, рассматривая бледное, почти прозрачное лицо Сергея. Вот такой он, оказывается, брат его жены. Уже не совсем человек, просто тело, которое работает благодаря лекарствам и аппаратуре. И сколько оно так пролежит, неизвестно. Лида поправила одеяло и погладила братишку по голове. Ничего. Вообще никаких изменений. Уже не жив и еще не мертв. Что-то среднее между тем и тем. Даже деньги уже не способны спасти ее брата. Внезапно в голове появилась шальная и нереальная мысль. — Скажи, ты смог бы его… обратить? — тихо спросила Лида, не зная, услышат ли остальные пациенты. Огласка им ни к чему. — Я? — опешил Виктор. — Не знаю. Мы никогда не обращали… таких. — Больных? — понимающе шепнула Лида. — Да, — он покачал головой, глядя на бессознательное тело. — Мы обращаем обычно здоровых молодых людей. Не маленьких детей и не стариков. Нестор еще и красивых отбирает, а еще полезных. Врачей, ученых, банкиров… Всех тех, кто способен принести пользу. — Ну да, мой брат пользу не принесет, — вздохнула Лида. — Да пойми ты, никто никогда не экспериментировал с раковыми больными! — зашипел Виктор. — Ты понимаешь, что вампиризм вкупе с раком может дать неожиданный результат. Может произойти абсолютно все, что угодно. Ты хочешь получить бессмертную раковую опухоль на ножках? — Нет, — Лида отшатнулась от него и даже обошла кровать брата с другой стороны, инстинктивно пытаясь отдалиться. Сейчас Виктор выглядел грозно. — Лидия Петровна и?.. — в дверях возникла пожилая медсестра. — Мой муж, Виктор Валерьевич, — представила Лида Виктора, махнув в его сторону рукой. — Вас хочет видеть лечащий врач Сережи, — грустно сообщила медсестра и закрыла дверь. — Что-то случилось, — Лида нервно дернула рукав белого халата и повернулась к Виктору. — Мне это не нравится. Разговор с врачом был тяжелый. Он предлагал не мучить брата и попросту отключить его от аппаратуры жизнеобеспечения. Это сэкономит деньги и нервы родни, а результат в любом случае будет печальным. Лида задумчиво сидела и теребила несчастный халат, ощущая себя не то, чтобы паршиво, а просто дерьмово. Она обязана была решить за Сережу, жить ему или умереть. — Я не могу так поступить, — наконец выдавила она. Да, Виктор бы с легкостью согласился, он кивал в ответ на слова врача, прекрасно понимая, что тело на кровати уже не жилец, но она не Виктор. Это же ее брат, человек, с которым она прожила почти всю сознательную жизнь. Тот, кто был ей другом и самым близким, тот, о ком она заботилась, когда он был совсем маленьким. — Что ж, в таком случае я поговорю с вашей матерью, — ответил врач. — Мне кажется, она не согласится, — Лида нервно закусила губу аж до крови. Почему все так сложно? Почему в жизни обязательно все так сложно? — Дело в том, что у нас много других больных, которым может помочь лечение. И аппараты, естественно. Поймите, то, что вы продлеваете его агонию, ему не делает легче. Да, он не чувствует боли, будучи без сознания, но на этом все. Мучения не прекращаются. Виктор покосился на бледную Лиду и предложил: — Я могу оплатить использование аппаратуры на длительный срок. — Это бессмысленно, — развел руками врач. — Он так может пролежать год, а может и день, вы просто потеряете деньги и продлите его мучения. — А если он выздоровеет? — предположила Лида и тут же осеклась, натолкнувшись на грустно-понимающий взгляд врача. — В таком случае это будет божественное чудо. На данный момент медицина не располагает технологиями безвредного удаления такого рода опухолей. Тем более метастазы почти по всему телу… Это уже не лечится. — Спасибо за консультацию, — вдруг резко поднялся Виктор. — Мы обсудим это дома в приватной обстановке. Поговорите с матерью, возможно, она даст согласие. Лида нервно подхватилась со стула. Мягкое сидение ей показалось пыточным агрегатом. И ведь врач это вынужден говорить сотням людей каждый день. Родственники и друзья больных выслушивают столь безутешные новости. — Хорошо, до встречи, — врач попрощался, но Лида оглянулась и увидела в его глазах безнадежность. Это говорило о многом лучше тысяч слов. Они уже ничего не смогут сделать. — Не переживай, я помогу, — Виктор помог ей снять больничный халат и надеть курточку. — Чем? Дело не в деньгах. Уже дело не в деньгах. Опухоль жрет его мозг, а мы уже ничего не можем сделать, — Лида нервно смахнула с глаз слезы. Ей не хотелось показывать слабость, но нервы уже не выдерживали. Подумать только, ей предложили фактически убить собственного брата, не дожидаясь естественной смерти. — Я могу договориться с другими клиниками… за границей… — Виктор вел ее по обледенелой дорожке, посыпанной крохами песка, и придерживал под локоть, поскольку Лида уже плохо соображала и еще меньше видела заплаканными глазами. — Его уже никуда не возьмут. Черт тебя подери, где ты был полгода назад! — Лида наконец-то дала силу слезам и разревелась, отпуская наболевшее. Виктор молча притиснул ее голову к своей груди, давая возможность выплакаться. Наболело, это он понимал, но уже сделать ничего не мог. Обращать смертельно больного слишком опасно. Да и после такого он станет изгоем везде, в любой точке мира. Лида мысленно костерила и себя, и Виктора, и врачей, и даже мать. Зря они тогда игнорировали временную слабость Сережи. Зря она вообще согласилась на это все — химиотерапия, попытки излечить рак… Многие люди отказываются от лечения и умирают дома — быстро, тихо, такими, какими они и должны быть, а не овощами, опутанными трубками и аппаратами. И зря она вообще согласилась на помощь Виктора. Все равно все было бесполезно. Только просрала собственную жизнь, перечеркнула все шансы найти нормального любящего парня и зажить так, как все люди. Снимать квартирку, ходить на работу, по вечерам готовить ужины и обеды на завтра, обсуждать новости и костерить начальство. Теперь у нее вместо нормальной жизни вот это — сплошные тайны, недомолвки, непонятки, загадки вампиров, какие-то закулисные интриги, проклятая магия и полный набор глупостей, о которых она никогда бы и подумать не могла. Лида понимала и врача, который просто хотел спасти тех людей, которых еще можно было спасти с помощью занятого Сережей аппарата. Человек просто делал свою работу. Как она просто выкладывала товар и пробивала на кассе, как просто мыла полы. Так и он. Только если с нею могли скандалить за пролитую воду и просроченное печенье, то врачу приходилось в разы тяжелее — каждый день говорить кому-то, что его ребенок, муж, жена, брат или сестра, а может быть, родитель уже не жилец. Говорить прямо, откровенно и без всяких соплей, чтобы было сразу понятно. Чтобы не верили в чудодейственные свойства соли и меда, чтобы не пили зазря бадики и не возили умирающего больного по шарлатанам и знахаркам по всем концам страны. Другая же ее часть души вопила о том, что она предает брата, что может убить его собственноручно, просто подписав документ. Что сдается, как трусиха, даже не попытавшись что-то сделать, как-то решить проблему, найти кого-то, кто будет в состоянии помочь. У Виктора зазвонил телефон, и он отпустил девушку, желая ответить на звонок. Попутно он отключил сигнализацию на авто и пригласительно махнул рукой, мол, садись. Лида послушно уселась на переднее сиденье, продолжая размазывать слезы и сопли и ощущая себя совершенно опустошенной. У нее уже не было сил вслушиваться в чужой разговор — Виктор сел рядом, но не заводил машину, пока не договорил. Его лицо все мрачнело и мрачнело, пока между бровей не пролегла глубокая складка. — Что-то случилось? — Лида шмыгнула носом и постаралась стереть слезы, пусть они и не замерзали в машине, но полноценно видеть мешали. — Тебя это не касается, — проронил Виктор, сунув телефон в специальный держатель на панели возле руля. — Меня теперь все касается, — отрезала Лида. — Как видишь, у меня никого, кроме тебя, не осталось, поэтому я буду держаться за тебя, даже если тебе это не нравится. И если я могу чем-то помочь, то помогу. Что случилось? — Ты мне ничем не можешь помочь, — Виктор наконец завел авто и оглянулся назад, чтобы не столкнуться с кем-либо на выезде со стоянки у больницы. — У помещения, которое я арендовал для кафе и уже договорился с бригадой о ремонте, убили одного темного. Молодого птенца нескольких дней от обращения. Парнишка совсем зеленый и наверняка даже не понял, кем на самом деле он стал. Что он делал у моего кафе, не понятно. Судя по остаткам ауры, обратил его кто-то не из наших. Лида удивленно кивнула и покачнулась, когда машина выехала на трассу. Такого она не ожидала. — И что теперь будет? Разборки с полицией? — она нервно вцепилась в свою сумку, ощущая подступающую тошноту. Такое у нее частенько бывало после истерик — от стресса желудок стремился избавиться от содержимого любой ценой. Тем более от такого стресса. — Нет, полиция передала это дело Нестору, как главному в городе среди темных. Нестор первым делом решил узнать, не я ли убрал мелкого. Но учитывая, что ему тупо прострелили башку обычной пулей, а не свернули шею или не убили серебром, то… это мог сделать и человек. — Разве человек может убить вампира? — невнятно произнесла Лида, борясь с тошнотой. — Что-что? — Виктор обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как его жена судорожно распахивает сумку и в два движения достает пакет. В следующий миг Лиду попросту вывернуло почти переваренным завтраком. — Извини, — она смущенно вытерла рот ладонью, ощущая себя совершенно никчемной. Чтобы так опозориться… — Сейчас выбросишь в урну, — Виктор свернул в какой-то переулок и приоткрыл окно. Пусть стало холоднее, но лучше уж померзнуть несколько минут, чем обонять неприятные запахи. — Не думал, что ты такая впечатлительная, чтобы стало дурно от одного рассказа о трупе, — поддел он Лиду, когда она вернулась обратно, выбросив свой пакет. — Это не из-за трупа. Это из-за истерики, — девушка почти упала обратно на сидение и прикрыла глаза. День выдался весьма мерзким на ее взгляд. — Тогда ладно, — Виктор задумчиво развернулся и выехал из переулка, спугнув какую-то тощую облезлую кошку неопределенного цвета. — Значит так, ты пока посидишь дома. Все необходимое заказывай в интернете или парней проси, съездят купят. Я же займусь этой странностью. В случае чего — не паникуй, не пугайся и старайся держать себя в руках. Дима знает, что делать, если вдруг я надолго уеду или вообще пропаду. — Часто ты пропадаешь? — Лида наконец достала салфетки и стала вытирать лицо. На душе было паршиво, еще и проклятые вампиры сходят с ума. Нет чтобы жить тихо-мирно и никого не убивать. Она чувствовала себя так, как будто ее сначала окунули в кипяток, а потом сразу же без перехода в ледяную воду. Новости одна другой лучше. — Иногда, — неопределенно покачал головой Виктор и замолчал до самого дома.