Жареные бананы с мёдом

      Годжо очень комфортный в растянутом домашнем свитере и с растрёпанными волосами. Он рассеянным взглядом пялился в телевизор поверх очков, ни черта не смысля в происходящем на экране. Юджи нравится целовать такого уставшего Сатору, обниматься с ним после бессонной ночи, полной кошмаров.       Итадори поудобнее устроился на плече Годжо и прикрыл глаза. Комнату пронизывало бледное свечение телевизора. Предметы, оказавшись в темноте помещения, тонули в ней, теряя свои очертания. Решающим фактом погружения в сон стал обнимающий Сатору, что прижался щекой к пушистой макушке.       Они просидели так практически весь фильм, который не особо интересовал мужчину. Он просто наслаждался теплом Юджи и приятной обстановкой, находясь в полудрёме. В итоге всё равно пришлось бы вставать и нести Итадори в спальню. Годжо был совсем не против такого расклада дел, но внезапно соскочить с дивана пришлось не только ему: идиллию нарушило жалобное кошачье «мяу». Юджи просеменил к окну, а Сатору недовольно насупился за его спиной.       Силуэт животного терялся в ветвях дерева, но разглядеть его всё-таки получилось. Юджи усмехнулся банальности ситуации и уж было развернулся, дабы одеться, выйти и спустить бедолагу на землю, как услышал родной голос с улицы. Не поверив своим ушам, он вернулся обратно.       — Юджи-и-и-и, — громко протянул мужчина снизу.       Итадори прилип к окну и с негодованием посмотрел на довольного Годжо. Тот махал ему лапкой спасённого кота; в белых прядях застревали первые снежинки. Юджи с максимальной скоростью накинул верхнюю одежду, взял ещё одну куртку и выбежал к Сатору. Тот непонимающе лыбился с животным в руках (надо же, а с высоты их квартиры казалось, что это совсем котёнок).       — Совсем сдурел? — сердито воскликнул юноша и накинул на широкие плечи куртку.       Он, нахмурившись, смотрел в голубые глаза сквозь чёрные очки снизу вверх, стоя на цыпочках и сжимая в руках ворот куртки, чтобы та не свалилась на землю. Они так и замерли в этом положении, и Сатору оставил беглый поцелуй на поджатых губах.       — Юджи, ну не обижайся, — хныкал Годжо.       Они поднимались по этажам, ведомые котом. Горе-спаситель уже успел получить по макушке за свои провинности.       — А что, если ты заболеешь? — преодолев очередной лестничный пролёт, выпалил Итадори.       Сатору довольно поднял уголки губ, проследовав за шустрым парнем и почти бегущим животным. Кажется, Юджи на эмоциях подгонял его.       — Как мило, что ты за меня переживаешь, тигрёнок, — расцвёл Годжо. — Но я не заболею! Как-то в детстве я съел целый килограмм мороженого и даже не чихнул.       Юноша слабо улыбнулся и вздохнул, оставив попытки разозлиться.       Кот нетерпеливо вертелся возле лакированной тёмной двери и только тогда, когда Итадори постучался в неё, отошёл в сторонку. Им открыла женщина в годах. Она по-странному растеряно и несколько смущённо глазела на незваных гостей, и те были в замешательстве, не до конца понимая природу такого поведения. Воцарилась тишина.       — Ваш кот застрял на дереве, и мы его спасли, — первым начал Итадори в попытке развеять неловкую тишину. Чёрный зверёк боднул ноги хозяйки, чтобы привлечь её внимание, и та ахнула, переведя взгляд на питомца.       — Спасибо, я уже сама собиралась идти за ним, — поблагодарила женщина, подхватив кота на руки. Её в спешке завязанный шарф сполз с шеи на животное. — Но, когда увидела, как ваш мужчина бросился на помощь, решила не вмешиваться.       Щёки Юджи покрылись румянцем от осознания того, что соседка стала невольным свидетелем их поцелуя. Он с недоумением взглянул на Сатору, который лишь хихикал в кулак, чуть отвернувшись. Итадори ничего не оставалось, кроме как спрятать горящее лицо в ладонях. Женщина подхватила настроение Годжо и тоже засмеялась, вслед за ней, сначала глядя меж пальцев, а потом и более расслабленно, начал смеяться Юджи.       — Рады были помочь! — когда все отсмеялись, просиял он.       В знак благодарности соседка угостила их домашним печеньем. Она сказала, что её дочь не смогла к ней приехать, а самой такое количество выпечки не съесть. Да и как не угостить счастливую парочку, спасшую её кота? Поблагодарив за сладость, они распрощались. Горящие от стыда уши Юджи легко можно было заметить и со спины.       Годжо мысленно отметил ещё одно место, где они желанные гости. А Итадори думал, может, зря он распереживался, и Сатору действительно не заболеет? По крайней мере, если бы он не вспылил так, то их бы не застукали. Пусть женщина и была добрейшей, но неловкость всё равно жарила уши с щёками.

***

      Нет, не зря.       Наутро Юджи пришлось предупредить друзей, что на их еженедельной встрече присутствовать не сможет. Мегуми и Нобара понимающе пожелали удачи с Годжо. Он отложил телефон и выключил плиту. Покончив с бульоном для чихающего в спальне Сатору, Юджи принёс кушанье и поставил на прикроватную тумбочку. Он лёг набок рядом с больным, подперев голову рукой и задрав кверху согнутую коленку, лицом к горящему лицу. Тот шмыгал носом и пялился на Итадори, который только одним своим видом излучал ауру «а я же говорил».       Белые волосы растрепались по такой же белой наволочке, а за их владельцем, в окне, медленно опускались хлопья снега. Долго не думая, он заключил любимого в объятья и зарылся лицом в персиковые волосы. Так странно. Обычно его воспринимают, как вечно холодного человека отнюдь не нравом. Итадори прекрасно помнил, как холодные руки зарывались под футболку, трепали по голове и игрались с его прядями. Он всегда расхаживал как ледышка, его обычная температура была ниже нормы, и это нисколечко никого не беспокоило. Даже наоборот: Сатору любит греться о Юджи, а тот совсем не против делиться своим теплом.       Но сейчас на бледных щеках играл румянец, а их обладатель — словно огромный обогреватель. Юджи, затаив дыхание, почувствовал, как напрягся Сатору, он явно не был доволен тем, что слёг из-за какой-то простуды и очень негодовал по этому поводу. Хотя Итадори видел лишь по-детски надутого учителя, когда пытался взглянуть на него. Он аккуратно провёл пальцами по горящей щеке, зарываясь в светлые волосы, и принялся легонько гладить Годжо. Тот расслабился, но не замурлыкал по обыкновению, будучи без сил. Это не осталось незамеченным.       — Сатору, тебе надо поесть, чтобы восполнить силы, — пробормотал Итадори. Годжо ещё больше показательно надулся. — Иначе тебе и на это их не хватит. – Годжо задумался и неохотно сполз вниз по кровати.        Юджи очень хорошо готовит — грех не признавать этого. А Сатору слишком ленив и, будем честны, совершенно беспомощен на кухне. Поэтому вопрос с готовкой не поднимался, он даже не зарождался в их головах. Особенно после того случая, когда у Сатору в микроволновке взорвались сначала яйца, а потом каша. Как только Итадори переехал к Годжо, то сразу облюбовал кухню. Некоторые баночки с приправами переехали на другие полки, чтобы к ним было удобнее тянуться, была проведена ревизия продуктов и проверка на срок годности и повреждения. Половина из всего, что завалялось у Годжо, не понравилась Итадори и отправилась в мусорку. После небольшой перестановки и обживания им кухни она стала только уютнее: теперь там царил новый порядок, и в воздухе частенько витал приятный аромат. Даже сейчас бульон пах невероятно вкусно. Но Годжо всё равно мотнул головой и спрятался уже в груди Юджи, обняв того за талию. Итадори вздохнул.       — Хорошо, давай я покормлю тебя.       Сатору приложил все свои силы, чтобы сесть на кровати.       Когда все капризные взрослые дети были накормлены, а посуда помыта, наступил тихий час. Ну, как тихий час, Годжо будто находился в садике, где злая воспитательница заставляла спать днём. Конечно, Юджи не был таким же агрессивным, но настаивал на том, чтобы Сатору поспал после принятия лекарств. Он согласился только после того, как Итадори лёг рядом и разрешил обнимать себя всё то время, пока больной спит.       Юджи не горел желанием спать днём при хорошем самочувствии, поэтому захватил с собой телефон и смотрел с одним наушником выступление Дженнифер Лоуренс на одной из кинопремий. Он прекрасно ощущал на себе взгляд ярко-голубых глаз и терпеливо ждал, когда они закроются, и Сатору поспит. Но время шло, видеоролик почти закончился, а тот всё ещё не спал и, всматриваясь в мимику любимого лица, спросил:       — Ты жалеешь, что не пошёл к ребятам? — Годжо никогда бы не подумал, что будет переживать по такому поводу, но даже слепому видно, как Юджи дорожит своими друзьями. Когда он возвращался после еженедельных встреч, то с энтузиазмом рассказывал о произошедшем: в основном всё сводилось к тому, что каждый раз они что-то вытворяли, частенько ночевали все втроём прямо на полу, заигравшись в какую-нибудь видеоигру. Потом Юджи жаловался Сатору, что Нобара заехала ему в челюсть, а Мегуми пнул в живот посреди ночи. Он нисколечко не ревновал, ибо знал, что как только Юджи вернётся, то разрешит повисеть на нём или лежать в обнимку хоть целый день. Даже после активного взаимодействия с ребятами он никогда не обделял вниманием своего учителя, отвечал на его ласки и льнул к рукам.       Итадори вздрогнул, прекрасно услышав негромкую фразу Годжо, и повернулся к нему. Сатору хрипло усмехнулся:       — Всё хорошо, Юджи, — и потрепал юношу по макушке. — Ты можешь злиться или грустить, мне не будет обидно.       — Я не жалею об этом, — невинно кинул Итадори и прикрыл глаза от ощущения ласки ладони на голове.       — А почему мы тогда весь день грустим? — улыбнулся Сатору и, приложив руку к щеке Юджи, лёгким напором призвал того лечь поближе. Юджи не стал сопротивляться, погрузившись под воздушное одеяло.       — Ну, мы с ребятами хотели позвать тебя, чтобы вчетвером здорово провести время, а в итоге ничего не получилось, — пробурчал Итадори. — Но это не значит, что мне не нравится проводить с тобой время! — спохватившись, он выставил руки в защитном жесте и смял простынь.       Они смотрели друг другу в глаза, и Юджи с румянцем на щеках ждал его реакции. Переварив информацию, Сатору залился хриплым смехом и обнял Итадори так, что тому пришлось попросить ослабить хватку.       Вскоре, убедившись в том, что с Юджи всё хорошо, Годжо провалился в сон, обвив его тело своими конечностями.

***

      Спальня покрылась полосами уходящего за горизонт солнца. Голова немного гудела — наверное, он поспал лишнего. Усевшись на кровати в коконе из одеяла, Сатору приложил запястье ко лбу — его ладони, и уж тем более пальцы, всегда были самой ледяной частью его тела — и не обнаружил температуры. Но всё же надо удостовериться и спросить Итадори. Вслед за мыслями раздался шум с кухни, и Годжо лениво поплёлся на звук.       Проверив содержимое в сковородке, Юджи положил в рот вилку и убрал ненужные ингредиенты в навесной шкафчик, привстав на цыпочки. Вдруг он ощутил, как бледные руки обвились вокруг его талии, а уже не горящая щека приземлилась на плечо. Итадори достал изо рта вилку, подцепил ею еду из сковородки, которую так быстро спрятал под крышкой, что Сатору не успел ничего толком разглядеть, и поднёс столовый прибор к его рту.       — Вкусно, — промурлыкал в плечо Годжо. — Что это ты готовишь? Так сладко.       — Бананы, — ответил повар и повернулся к белой копне волос, губами прикоснувшись ко лбу их обладателя. — Температуры нет, тебе уже лучше?       — Да, я же говорил, что почти не болею. Всего лишь пару часиков поспать — и я в норме. — Итадори поймал улыбку любимого.       — Ты провалялся в постели целые сутки, — вздохнул он и отвёл взгляд. Годжо, как и ожидалось, насупился, и Юджи отправил его ждать на диван.       — А почему же ты не заболел? — бросил Сатору, сидя напротив телевизора со сложенными на груди руками.       — М? — отозвался Юджи с кухни, закончив с приготовлением. — У меня сам по себе сильный иммунитет, поэтому я не боялся заразиться.       Сатору фыркнул и получил лёгкий поцелуй в щёку, когда Итадори проходил мимо него с тарелкой. Взору его наконец открылось то, над чем трудился Юджи: жареные бананы с мёдом. Не дождавшись начала фильма, Годжо попробовал приготовленное блюдо и довольно замычал. Итадори только улыбнулся, сидя рядом и поглядывая на уже позабывшего обиды Сатору.       — Юджи, — позвал он и, стоило тому обернуться, впился в губы напротив.       Поцелуй вышел смазанным, липким, и на губах Итадори остался мёд. Годжо пододвинулся ближе, обнял его и самодовольно слизал эту сладость. Тот тихонько поворчал, сетуя на неудобство своего положения. Надо было как-то это исправить, и Сатору схватился за бедро Итадори, подняв его ногу на диван. Устроившись между ног, он окончательно вынудил возлюбленного повернуться к себе и перед очередным поцелуем выдохнул: «Я люблю тебя».       — Взаимно, — успел хмыкнуть покрасневший Итадори, положив руки на широкие плечи, пока его вновь не вовлекли в поцелуй. Он смотрел в глаза напротив из-под прикрытых век, терялся в их очаровании, прижимаясь к Сатору.       Лёгкие поцелуи перебивали друг друга. Годжо касался губами щёк, носа, лба парня, вынуждая любимого закрыть глаза, чтобы оставить и там нежный след. Юджи же оглаживал белоснежный загривок, перебирал пряди и массировал голову.       И вот они уже посапывали в обнимку на диване. А фильм так и остался проигнорированным.