«Найден померанский шпиц по кличке Ёнтан. Собственника просьба откликнуться по номеру телефона…
Вернём пса хозяину, за вознаграждение.»
<Фото>
Так гласило объявление, которое Чонгук развесил у подъезда квартиры Юнги тем же вечером, чуть ли не на каждом столбе. Ну и, конечно, в близлежащем районе, в надежде, что хоть кто-то найдётся смышлёный и правильно прочтёт его зашифрованное послание с вознаграждением, и позвонит ему. Осталось дело за малым… Он потратил на это весь вечер после работы, усердно развешивая листовки и матюкаясь под нос на нерадивого пса. Дома ждут остывший ужин и обнимающаяся парочка на диване, смотрящая какой-то фильм. Всё бы ничего, но Чонгук устал и раздражён. Хмуро пережёвывая пищу, он сверлит спинку дивана, пока отвлекающие смешки парней доносятся по другую её сторону. На столе лежат начатая шоколадка и открытая бутылка вина. Ну, конечно, эти голубки воркуют с бокальчиком на диване, пока он один весь вечер ковырялся в клею на улице. Просто прекрасно. На него никто не обращает внимания, а раздражение плещется уже через край. Ему срочно нужна тактильная доза от Ким Тэхёна, или он ещё чуть-чуть и начнёт рычать и кусаться, как собака. Рука автоматически тянется к шоколаду, весомая доля которого отправляется в рот, и ещё один кусок в миску Ёнтана. Лёгкий резкий свист срывается с шоколадных губ, и собака подбегает к своей миске, обнаруживая запретную сладость. Глупое животное тут же сжирает своё угощение, а Чонгук с удовольствием наблюдает за своим маленьким преступлением. Чонгук бесцеремонно залезает между парнями, отпихивая Юнги с бокалом вина к краю дивана, нагло мостится ему головой на колени и удовлетворённо протягивает ноги, утягивая за собой Тэхёна и устраивая его у себя на груди, под любящим сердцем. Дыхание приятно пахнет шоколадом, и это не остаётся незамеченным. Тэ, учуяв носом сладость, водит им по воздуху, как ищейка. Словно слепой котёнок во тьме ищет преступно сладкие губы, чтобы распробовать вкус, и находит. Эта парочка бессовестно громко целуется на коленях Юнги, пока последний, лишь тяжело вздохнув, смотрит фильм. Да, он привык к наглому Чонгуку, к его зависимости от Тэхёна и его касаний — сам знает, каково это — к его скрытой ревности и чувству собственничества, к его шутливым подколам в его сторону и незамысловатому обращению «Мурчик». Одним словом, привык к такому Чонгуку. Но, как ни странно, Юнги всё это нравится. Чонгук ему нравится. Парень опускает руку на голову Чонгуку и ныряет пальцами в смолянисто-чёрные волосы. Длинные пальцы приятно массируют кожу головы, пропуская через себя шелковистые пряди волос. А в ответ Юнги получает довольное мычание сквозь поцелуй с Тэхёном. Это заставляет Гука даже распахнуть глаза и зыркнуть на Юнги, совершенно забыв о поцелуе. Тэхён, распробовав остатки шоколада с губ, удобнее мостится на широкой груди и продолжает смотреть фильм, а Чонгук откровенно балдеет и мычит от пальцев в его волосах, на коленях у Юнги. И всё бы ничего, но эти звуки до жути мешают жить Юнги. Они безапелляционно поселились у него в голове с постоянной пропиской, засев там раз и навсегда. И причём уже давно. Любое подобие чоновского девчачьего скулежа будит в Юнги самые потаённые тёмные мысли и желания, ну и, конечно же, член в штанах. С недавних пор стоны Чонгука стали личным фетишем Мин Юнги. Парень заметил за собой эту особенность не сразу. Сначала это был всего лишь интерес к тому, какой он в постели: Юнги следил, наблюдал и изучал Гука вдоль и поперёк, его манеру поведения и даже привычки. Поначалу он воспринимал Чонгука конкурентом, а потом и вовсе не заметил, как сам стал умиляться им и зациклился на нём. Он неотрывно залипал каждый раз, когда Чонгук стонал и доходил до пика удовольствия; наблюдал за тем, как менялся его тембр голоса во время разрядки, откладывая каждое мгновение в памяти. Да и вообще, Чонгук внешне очень привлекателен даже для него, а издаваемые им звуки просто доводили Юнги до исступления и крайнего возбуждения. Он никогда бы не подумал, что недоступный Чон Чонгук будет заводить его временами похлеще, чем Тэхён. А после родственной души Тэхён был единственный на этом пьедестале. До этого момента. Всяческие касания и поцелуи Чонгук проявлял к Юнги только во время секса, в отличии от ситуации с Тэхёном. Ему доставалась львиная доля обожания Чонгуком и все возможные касания, обнимашки и поцелуи в обычное время. Да, звучит как лёгкая зависть. Но, впрочем, так и есть. Возможно, именно поэтому Юнги хотелось бы получать немного больше любви от Чонгука, потому что он был отстранённым и недоступным, в любое другое время, когда он не возбуждён. Юнги хотелось большего. Скажем так, именно это странное желание толкало Юнги на сокращение тактильного барьера между ними. Ему нравился Чонгук и за несколько месяцев совместной жизни «Мурчик», как его любит называть Чонгук, стал немного зависим от его присутствия и желания к нему прикасаться, хотя с виду старался никогда этого не проявлять. Юнги понял это в один из вечеров, когда у Чонгука была ночная фотосессия, и он остался ночевать в студии, вроде бы удача была на стороне Мурчика. Он провёл с Тэхёном жаркую ночку исключительно вдвоём. Засыпая глубокой ночью с вымотанным Тэхёном на груди, для него впервые в жизни было что-то не то. Вроде, всё как раньше, только они вдвоём, как будто нет и не было в их жизни никакого Чонгука, бери да наслаждайся моментом уединения. Но нет, было одно большое НО, которое не давало уснуть Юнги в ту ночь. Он вдруг осознал, что ему не хватило именно Чонгука, не хватило его девчачьих стонов, не хватило его тела рядом и взглядов на него. Вывод пришёл сам собой, он остался неудовлетворённым в ту ночь именно из-за отсутствия противного зайца. А на утро, сопротивляясь самому себе и своим странным мыслям, Юнги был чернее тучи, когда Чонгук приплёлся домой еле живой и сонный, провожаемый в спальню взглядом насупившегося кота из кухни-студии. Так он начал неосознанно влюбляться в Гука и хотеть в ответ большего, в отличии от самого Чонгука, не проявляющего в его сторону и доли той заботы, которой он одаривал Тэхёна. Да что там скрывать, Юнги вёл себя так же, как и Чонгук. Глупо, не так ли? Штаны начинают немного жать, а ёрзающая голова на коленях, в преступной близости от члена и довольное мычание — не способствуют успокоению огня в груди. Юнги убирает руку и делает крупный глоток вина, пытаясь сосредоточиться на фильме и оставаться бесстрастным. — Хё-ё-ён, — наглец шоркает головой по коленям, призывая его продолжить нежничать с его волосами, и мило хлопает глазками. — Хён? Теперь я хён? — изогнутая бровь и лукавая ухмылка сверху вниз, а следом очередной глоток вина, в попытке скрыть самодовольство. — Нуууу, Мурчик, поковыряйся ещё, пожалуйста. Не вредничай. — Парень тянется за его рукой и по-хозяйски укладывает её себе на голову, а следом призывно ластится под ней. Юнги не сдерживает смешок, тонущий в бокале вина, и расплывшуюся глупую улыбку там же, следом. Пальцы сами шевелятся в чужих волосах, перебирая волосинки, а внутри довольно мурчит котёнок, будто это его, Юнги, гладят по голове. На диван запрыгивает пёсик, и Тэхён тут же ловит его, притягивая к себе и Чонгуку под бок. — Это обязательно? Можно я хоть немного отдохну от него, Тэхён? В кои-то веки Мурчик меня гладит и делает массаж, а это животное мне всё портит. Он меня сегодня опять покусал. Вот!— Чонгук недовольно совается под лижущим лицо Тэхёна Ёнтаном и показывает место укуса собаки. — Чонгук! — злобный вскрик, и Тэхён нешуточно бьёт Гука по груди ладонью, хлёстко и ощутимо больно. — Ты что, снова кормил его шоколадом? Ты же знаешь, собаку нельзя кормить им. Для него это яд. — Ай, — он пытается потереть ушибленное место на груди ладонью, злобно зыркая на пса. — Ты же сам говорил: "Подружись с ним, Чонгук!" Вот я и пытаюсь, а ты ещё и бьёшь меня. Тигрёнок, мне же больно. — Он пытается корчить милую моську, но Тэ слишком зол и пытается подняться с его груди, пока парень сильнее прижимает его к себе. — Не шоколадом же, Чонгук! О чём ты думал вообще? У него будет несварение. А блевать он пойдёт именно на твои вещи! — Но ему же нравится. Он так на меня смотрел и просил… Тэхён всё же поднимается и осматривает собаку, проверяя, в порядке ли она, а заодно и сюсюкается. Юнги на эту возню только беззвучно посмеивается, сотрясаясь на диване и выкрякивая что-то на подобие смеха. Получая от Чонгука злобное зырканье с колен. Всё. Момент романтики упущен. — А ты чё ржёшь, котяра? Это твоя псина мне жизни не даёт. Привёл непонятно кого. О, кстати, Тэ! — Чонгук от предвкушения даже приподнялся с колен на локти, а в глазах загорелись озорные огоньки. — А давай отвезём его в больницу, а? Он же не привит и заодно проверим всё ли с ним в порядке. А? Как тебе? А ещё, ещё… — Чонгук даже начал заикаться и подавился слюной от возбуждения, подскакивая с дивана. — Я понял, почему он ссыт мне в кроссовки, его надо почикать! Он метит мою обувь. Кастрируем его! Настроение тут же резко приподнимается, словно загорается «лампочка Ильича», и он оживлённо тянет Тэхёна за собой на выход. Собака прижимает уши и визгливо льнёт к Тэ — не к добру хорошее настроение у врага. Пёсик выпрыгивает с рук и скачет конём к Юнги, в попытке найти последнее пристанище и спасение в его лице. Юнги ловит малыша в объятия, пока он обозлённо лает уже на обоих парней, а котяра пуще прежнего ржёт и гладит пса по голове. Но, как только Чонгук тянет руку к псу, чтобы забрать пойманное животное, Юнги шлёпает его по руке. — Никого мы чикать не будем, Чонгук! Я не позволю резать яйца мужикам в этом доме. Всем ясно? — Тэхён на это только глупо хлопает глазками, а Чонгук кривится. Такая идея пропадает зря... — А вот привить его действительно можно. Лишним не будет. Чонгук удовлетворённо хмыкает. Всё же лучше, чем ничего. Ёнтан бесполезно гавкает на парня, пока Гук представляет, как его будут колоть огромным шприцом в задницу и тот истошно вопит в его фантазиях. Собак у Чонгука никогда не было, поэтому он и не знает, что вкалывают лекарство маленькими шприцами в холку, укол которого те даже и не чувствуют. Но мечтается зато прекрасно. — Слушайте, а может у него бешенство, а? Вы посмотрите, как он на меня кидается! Я же ничего плохого ему не делаю, даже подкормил его. Я читал, что странная манера поведения у собак и быстрая смена настроения — это первые признаки нестабильности собаки. — Чонгук тычет пальцем в лающий комок шерсти на чужих руках и возмущённо таращится туда же. — Прекращай уже, Чонгук, — Юнги, поднимаясь с дивана, отдаёт пса Тэхёну. Ключи от машины тычет единственно трезвому парню в руки и идёт обуваться, подавая пример остальным. — Я серьёзно, Мурчик. Давай сделаем анализ, он же бездомный был. Вдруг он больной. Может, усыпить, пока не поздно. Что если он Тэхёна покусает? — Чонгук плетётся следом и призывно шепчет Юнги на ухо, ухватившись за локоть. Выдыхая горячий воздух и едва касаясь губами раковины уха, мелкий совершенно не догадывается, какую реакцию вызывает в теле старшего. Мысли ведь только о том, чтобы его Тэхён не спалил за подстрекательством изничтожить пса чужими руками. Юнги делает вид, что слушает, пока тот усиленно дышит ему в чувствительное место, а на самом деле сходит с ума от мурашек бегающих диким стадом по телу и чуть ли не закатывает глаза от удовольствия, сжимая при этом кулаки сильнее. Но и раздражение где-то там же плещется в переполненном стакане из-за желания Чонгука навредить псу. Достал он уже со своими разборками с Ёнтаном. Как только Тэхён скрывается за дверью, Юнги, надев кроссовки, резко распрямляется и молниеносно поворачивается к Гуку. Он хватает его одной рукой за горло, притягивает к себе и наступает. Опешившее тело растерянно пятится назад, пока не упирается спиной в входную стену, и удивлённо раскрывает рот, так и не успев уловить смену настроения Юнги. Оказавшись тесно прижатым, с едва сжимающейся ладонью на горле и коленом Юнги между ног, Чонгук даже и не думает обороняться, потому что по одному только взгляду понимает, что Юнги на самом деле не зол. Чонгук хорошо знает этот взгляд. Юнги возбуждён.Стоп. Что?
— Знай меру, Чонгук. Никто не позволит тебе усыпить собаку. Я сказал, прекрати уже! — Тёмный взгляд Юнги из-под полуопущенных кошачьих ресниц, направленный ему в глаза, говорит сам за себя. Чонгук хорошо знает этот возбуждённый взгляд с вишенкой на верхушке в виде лёгкого раздражения — не раз ловил его на себе — который медленно опускается ему на губы. — Мурчик? Ты… — Чонгук всё ещё не может поверить своим глазам, блондин потеряв контроль над собой сдержанно дышит ему в губы и тянется за поцелуем, но сдерживается в последний момент, замерев в миллиметре от чужих губ и невольно залипая на них. С губ срывается вздох, рука Юнги сильнее сжимает горло, взгляд резко поднимается, а бедро упрямо давит на пах. Чонгук сейчас, словно амёба, распластан по стене с круглыми глазами, пытаясь понять, неужели его шёпот на ухо привёл к такому пиздецу, который сейчас творится с Юнги. Он явно удивлён властными нотками в поведении Юнги по отношению к себе, а ещё больше он удивлён, что от такого взгляда у него сладко затянуло в паху, зажатым чужой ногой. И не шуточно так прострелило, потому что впервые в жизни у Чонгука встал именно на Юнги, и он неконтролируемо толкнулся в это же бедро членом. Опомнившись, он смущённо моргнул, прикрывая и так уже открытый рот, медленно сглатывая, ощутил движение своего же кадыка под чужой ладонью, а следом и опустившийся кошачий взгляд на неё. Юнги тут же отпускает руку и выходит на улицу. Хорошо, что на улице темно, потому что котик сейчас точно смущён очевидной реакцией объекта его желаний на свои действия. Котяра покраснел от удовольствия и ответной страстной реакции Чонгука именно на него, которой ранее не случалось. Тэхён всегда был катализатором возбуждения Чонгука и только он, а сейчас Юнги будто сломал систему своими действиями.Чонгуку понравилась чужая власть над его телом? Хм…
Он садится на заднее сиденье рядом с Тэ и ждёт минут так с пять, пока Чонгук придёт в себя и выползет из дома, не спеша закрывая за собой двери. Приём у ветеринара не приносит совершенно никакого удовольствия Чонгуку, он отрешённо смотрит в пол, теребит ткань в карманах штанов и мельком, совсем украдкой, смущённо поглядывает на Юнги. Ему стыдно за себя, за то, что у него встал член на Юнги. Не просто так, а на доминирующего Мурчика, и это просто пиздец. Он всколыхнул в нём все самые смелые фантазии за те жалкие пару секунд, припечатав к стенке и выдохнув ему в губы, властно сжав горло. Выдохнул что? Приказ? Пиздец. И даже то, что собака что-то там скулит, не может отвлечь его от размышлений над своей реакцией. Юнги, наблюдая потерянное состояние Чонгука, просит всё же сделать псу тест на бешенство и другого рода вирусные инфекции, хоть и уверен, что собака здорова, но надеется, что этим привлечёт внимание Чонгука. Но нет, парень потерян. Оказавшись дома, Юнги первым укладывается на новую кровать размера king size, на которой они вполне умещаются втроём без какого-либо дискомфорта, и, свернувшись калачиком, засыпает. А вот Чонгуку неплохо бы обсудить свою реакцию с Тэхёном, когда всё осмыслит и поймёт. С кем ещё, как ни с родственной душой? Это единственные мысли, которые ярко красной вспышкой мигают у него в голове перед сном. Тэхён забирается по серединке, а Чонгук тушит свет и забирается к Тэхёну, по привычке закидывая на него ногу. Утром, на удивление спокойным, Чонгук не трогает пса — даже немного забылся и погладил его. Парни уже завтракают, а он, как всегда, привыкший вставать последним, быстро умывается, чистит зубы и целует сонного Тэхёна, сидящего за столом на кухне, в макушку. Носом втягивая запах его шампуня с волос — словно это личный допинг и энергетик для пробуждения, не упустив возможности обязательно коснуться оголённого участка кожи подушечками пальцев. Покалывание никогда не проходит и не затухает, к такому невозможно привыкнуть. Это словно наркотик, без которого они оба не могут жить. — Пока мы все вместе, хочу напомнить, что через неделю у Хосока мальчишник. Я уеду на пару дней в Кванджу, в дом к его родителям. Он снял целый банный комплекс для этого, так что пока я буду гулять со школьными друзьями Хосока, прошу вас, не расстраивайте меня и не поругайтесь. Хорошо? — Мг, — Чонгук мычит с ложкой во рту, уплетая за обе щеки завтрак, а Юнги просто кивает, ковыряясь в телефоне. Тэхён видит, что его никто толком не слушал и недовольно поджимает губы. Ну, ничего, повторит перед отъездом. Потому что они даже не подняли на него глаз, чтобы поинтересоваться, как долго его не будет. На этот раз Чонгук сбегает на работу первым, стараясь избегать даже взглядов Юнги. Но вот думать о нём перестать не может в течение всего дня. Слишком свежи воспоминания близости. И так длится ещё пару дней, Мурчик просто покоя ему не даёт в мыслях. Он думает о нём, даже когда рассеянно фотографирует моделей. Вечером, задержавшись на работе, как назло, Чонгук по возвращении домой, застаёт парней на диване, где Юнги сидит на его полуголом малыше, держит Тэхёна за обе руки, скрученные над головой, и обсасывает брыкающемуся и выгибающемуся парню соски. Покосившись немного на эту парочку, Чонгук невольно представил себя на месте Тэ. А что если бы Юнги его так зажал, скрутил руки над головой и так же ласкал? Член-предатель даёт вполне такой явный ответ. Гук пулей мчится в душ, даже не обращая внимания на лающего пса, бегущего следом. Потому что не в его стиле пропускать веселье, а Юнги, зажимающий Тэ, уж очень будоражит его воспалённую фантазию. Он и так о нём думал пару дней. Вылетая голышом из душа спустя 10 минут, он застаёт парней в спальне — секс в самом разгаре. — Блять, не успел, — Чонгук тихо ругается себе под нос и взбирается на кровать поближе к ним. Юнги самозабвенно целует грудь Тэ, облокотившись спиной об подушки, пока последний увлечён любимой верховой ездой, потираясь членом о чужой живот. Чонгук касается такого родного бедра и несильно сжимает его, подушечки пальцев горят от прикосновения, и Тэ расплывается в улыбке, но уже через секунду получает звонкий шлепок от Юнги по заднице. — Не отвлекайся, тигрёнок. — Мурчик, не западли, — Чонгук пытается возмущаться. Юнги переводит такой уже знакомый тёмный взгляд на него и сжимает его руку на бедре Тэхёна своей. Резко тянет чужую кисть через себя, заставляя Гука нагнуться ближе к его лицу. Он смотрит в глаза всего бесконечно длинную секунду и властно хватает парня за затылок, утягивая в грубый поцелуй, который может себе позволить во время секса. Чонгук что-то там мычит, но быстро сдаётся и отвечает наглому коту своим же голодом, скопившимся за все эти дни. Юнги присасывается к губам, водит язычком по ним, лижет, нагло толкается глубже, не встретив никакого сопротивления, всё ещё не отпуская руку Чонгука, отведённую в сторону через себя. Юнги мало этого. Мало поцелуев, мало Чонгука, но хоть что-то. Он так же резко прерывает поцелуй, смотрит в глаза, а потом отвлекается, издавая придушенный стон. — Блять, Тэ, м-м-м. — Тэхён что-то вытворяет с его членом, заставляя Юнги невольно простонать другому в приоткрытые дрожащие губы. Не это он планировал провернуть с Чонгуком, но, к сожалению, перевозбудился. Чонгук немного отстраняется совсем уже поплывшим и тут же принимается дрочить себе освободившейся рукой на весь этот пиздец перед глазами и такого сексуального Мурчика, не забывая грызть губу передними зубами. На Мурчика, блять! Не на Тэхёна. — Чонгук, поцелуй меня. — Юнги, оторвавшись от губ жадного тигрёнка, поворачивает голову в сторону, низко рычит на выдохе и смотрит на то, как Гук усиленно водит рукой по налитой кровью головке, натирая член. Неосознанно, под влиянием похоти и тёмного кошачьего взгляда на себе, он подаётся вперёд, впивается в маленький рот с красивыми влажными губами и тут же несдержанно скулит в него. Юнги, на удивление, делая пару толчков, кончает первым, закусывая Чонгуку губу и мычит от удовольствия и оргазма, накрывающего его яркой вспышкой. Не удовлетворённый Тэхён, непривыкший к такому раскладу, перебирается на растерянного Чонгука с покусанными губами. Его сразу же жадно подминают под накаченное тело и спустя несколько минут бешенного секса и резких толчков, Тэхён кончает следом. Расслабленный Юнги удовлетворённо следит за стонами Чонгука, которыми хищно упивается Тэхён, и мысленно прокручивает недавнюю дрочку Чонгука именно на него. Парни немного нежатся в кровати, переводят дыхание, и Тэхён плетётся в душ первым, пока Юнги всё ещё нагло осматривает нагого Чонгука. — Мурчик, не смотри на меня так. Мне неловко. — Слава Богу, рассеянный свет от светильника не даёт Юнги увидеть весь пиздец на его щеках. — Почему? — Не знаю. Просто. — Я нравлюсь тебе? Поэтому ты стесняешься? — Юнги пытливо изучает неуверенное лицо и блуждающий взгляд по потолку. — Я же видел твой взгляд, ты хотел… — Отстань. Я уже сказал, я не знаю, что это было. — Чонгук быстро вскакивает и направляется в душевую кабинку к Тэхёну, замирая в дверях буквально на секунду. Он оборачивается в сторону голого кота и выдаёт: — Возможно. Чонгук тут же скрывается в дверях, оставляя Юнги глупо улыбаться в потолок. — Тигрёнок, — присаживаясь на корзину с бельём, Чонгук бросает взгляд на матовое стекло душевой кабины, в которой шумит вода. — Да, я сейчас, подожди, не слышу ничего. — Тэхён пару минут споласкивает взмыленную голову и выходит. — Что случилось? — Я это… поговорить хотел, — парень неуверенно мнётся, раздумывая, как описать сложившуюся ситуацию, в то время как руки сами находят себе занятие, обдирая кожицу на кутикулах. — Я слушаю. — Не знаю, с чего начать… — Начни с самого простого. — У меня это... на Мурчика встал. — И что? У меня тоже на него стоит. — Нет, это другое. У тебя и раньше на него стоял, а у меня никогда раньше ни на кого, кроме тебя, ну, ты понимаешь… А тут у меня на мужика встал… И меня это очень смущает. — Чонгук, вообще-то я тоже мужчина, если ты забыл! — Ты не понимаешь. Ты это ты. Ты для меня без пола, понимаешь? Мне всё равно, что у тебя ниже пояса, потому что ты часть меня, и я люблю тебя любым. А вот у Мурчика есть член… Член, Тэхён! Теперь ты понял? И у меня встал на него! И, кажется, он мне нравится. Как мужик, Тэ. — Зайчик, я не понимаю, почему ты расстроен. Ну, встал у тебя на него, у тебя и раньше стоял, когда мы занимались сексом втроём. — Да нет же, у меня на тебя стоял, а на Мурчика никогда! А потом со мной что-то произошло, я не понимаю теперь ничего. Юнги он… Он чуть не поцеловал меня ещё тогда, перед ветклиникой, а потом всё это и я… — А я думал, чего ты такой потерянный был тогда. Чонгук, ты нравишься ему. Это же хорошо! — Я не знаю, хорошо ли это... Ты не считаешь это, ну не знаю, изменой по отношению к тебе? Мне стыдно, если честно. Пальчики Тэхёна нежно касаются чужой руки, укутывая её в плен тепла и будоражащих душу покалываний, заполняя грудь чистым чувством любви. — Пф, нет. Чонгук, не смеши меня. Ты забыл, что мы семья? То, что вы оба любите меня одного, не значит, что это правильно. Мне приятно, конечно, что я в центре вашей любви, но в семье любить нужно всех или у нас ничего не получится. И если вы наконец-то обратили друг на друга внимание — меня это только радует. Я не могу вечно быть между двух огней. И да, я понимаю, что у нас с тобой связь и ты любишь меня сильнее. Я знаю это, родной. — Тэ совсем нежно и осторожно клюёт в губы повесившего нос парня. — Чонгук, ты моя родственная душа, моя частичка, и то, что тебе наконец-то понравился Юнги, говорит о том, что ты очень на меня похож. Ты просто ещё неопытный в этом вопросе и не осознаёшь своих желаний. Так что если ты хочешь попробовать с Юнги и перевести отношения на новый уровень, то я только за. Не нужно стесняться своих чувств, Чонгук. Хорошо? — Мг, — голова неуверенно кивает, а щеки горят ярко-красным фонарём. — Вот и отлично. А теперь иди в душ, — Тэхён оставляет на его губах мягкий поцелуй и идёт спать под бок к Юнги, который наверняка заснул немытым, пока ждал их, ограничившись салфетками. Через пару дней Тэхён с самого утра собирает свои вещи на мальчишник к Хосоку, а двое стоящих парней в дверях, скрестив руки на груди, недовольно следят за ним взглядом. — Ты не говорил, что уедешь на два дня, тигрёнок. — Чонгук недовольно бурчит себе под нос, выглядя при этом совершенно расстроенно. Целых два дня в разлуке, да он с ума сойдёт тут с Юнги. — Я говорил это не раз. Вы оба меня не слушали! — Парень быстро скидывает вещи в сумку, хватает парочку первых попавшихся средств по уходу за лицом и спешит к дверям. На улице в машине ждёт будущий жених, нервно сигналя вечно опаздывающему Тэхёну. — Всё, я побежал. Не поругайтесь тут без меня. Юнги, Ёнтан на тебе. Тэхён крепко обнимает Чонгука и, задержавшись ненадолго на любимых глазах, не торопясь целует парня в губы, пока последний капризничает, как маленький и обиженно дуется. — Я буду писать, ты не успеешь соскучиться, зайчонок. На очереди Юнги, и первым делом Тэхён, обнимая его, тихо шепчет ему на ухо. — Будь с ним нежнее, котёнок, — парень отстраняется и встречается с хитрым прищуром глаз, прекрасно понявших намёк, но едкая ухмылка говорит о том, что вряд ли он будет придерживаться его совета. Юнги резко притягивает его к себе за талию, выбивая из груди парня возглас удивления и жадно целует в губы, а потом наклонившись к уху шепчет в ответ. — Тебе же это нравится, вот и ему понравится. Ты забыл, что вы одинаковые с ним? — Юнги отстраняется и сдержанно улыбается, пока Тэхён от нахлынувшего возбуждения поправляет одежду и хмыкает. — Люблю вас, пока. — С улицы доносится очередной раздражённый сигнал, и кучерявый скрывается в дверях, едва надев обувь, как всегда сминая задники в спешке. Чонгук расстроенно плетётся с едой на диван смотреть телевизор, а Юнги уходит гулять с собакой. Весь день проходит в тоске, каждый занимается своими делами, а ночью они спят на разных частях кровати, будто незнакомцы. Утром на столике вибрирует телефон и Чонгук на автомате отвечает, прожёвывая очередную порцию снеков за просмотром фильма. — Слушаю. — Здравствуйте, я по объявлению, по поводу собаки. Оно ещё в силе? Чонгук удивлённо приподнимается с дивана и замирает с пачкой в руках. Совсем забыл за неделю о том, что развешивал фото Ёнтана по всему району Юнги. — Да, да, в силе. А вы настоящий хозяин? — Ну, как сказать, если нужно — стану… За вознаграждение, о котором говорится в листовке, разумеется. — Ах да, точно. Приходите сегодня же. Я отдам вам собаку, и если вы убедите моего друга, что вы настоящий хозяин пса, я выпишу вам хороший чек. — Чонгук быстро делится деталями о характеристиках собаки, пока не вернулся Юнги с прогулки и не спалил его за мошенничеством. — Всё, жду вас сегодня. Лучше пусть это произойдёт, когда Тэхёна не будет дома. А потом всегда можно свалить всё на Юнги, ткнув в последнего пальцем. Спустя пару часов Чонгук не находит себе места, поглядывая на спящую собаку на подушках. Сейчас она не кажется ему такой уж и злобной по отношению к нему, даже изредка разрешает себя погладить, а одной мысли о том, как расстроится Тэхён, Чонгуку хватает, чтобы уже пожалеть о своей подлости. В дверь стучат спустя пару часов, ближе к вечеру, и пёс, навострив уши, бежит лаять к дверям. Юнги подхватывает собаку на руки и открывает двери. — Здравствуйте, я хозяин Ёнтана, — парень с порога пытается подластиться к собаке и начинает сюсюкаться, но собака в ответ только злобно рычит на протянутые руки. А Чонгук в пол оборота неотрывно следит за происходящим. — Погодите. Какой ещё хозяин? С чего вы взяли, что это ваша собака? — Юнги убирает злобно рычащего пса подальше от гостя, в надежде спасти пальцы незваного гостя от укусов. — Ну, как же, моя собака потерялась несколько месяцев назад, я долго искал его по приютам, но всё было безуспешно. А недавно обнаружил вот эту листовку в районе, где я живу. — С кармана брюк достаётся та самая бумажка с фотографией Ёнтана и телефоном Чонгука. — Чонгук! — Юнги быстро пробегает глазами текст и обозлённо зовёт мелкого подойти к нему. — Может, объяснишь мне. Что это? — злой кошачий взгляд из-под нахмуренных бровей требует объяснений. — Объявление, хён, — Чонгук на минуту забыл даже про то, что обычно не называет Юнги так. — Я вижу, что тут написано. Не подскажешь, как оно появилось на улицах? — Я их расклеил, там мой номер. Хён, я же говорил, вдруг у него есть хозяин и его кто-то ищет. Так вот, так всё и вышло. Настоящий хозяин собаки нашёлся и пришёл за ним. Теперь Ёнтан может вернуться к своей настоящей семье. — Чонгук улыбается и довольно хлопает Юнги по плечу, встречаясь взглядом с подставным незнакомцем. Он даже улыбается собаке, хотя внутри явно нервничает, и думает, что, возможно, самую малость, будет скучать по псу. — Ёнтан, ты знаешь его? — Юнги целует пса в висок и показывает пальцем на парня, пока тот что-то тараторит про то, как скучал по собаке, и как обрадуется его девушка возвращению Тан-и. Потому что зная Чонгука, Юнги не верит ни единому слову, а реакция собаки на своего псевдохозяина чересчур очевидна. Он опускает собачку на пол, и та принимается злобно гавкать на незнакомца. Юнги поджимает губы в тонкую линию и сжимает листовку в кулаке. Чушь. Чонгук, скотина, всё подстроил. — Место, Ёнтан, — собака тут же бежит в свою корзинку. — Значит так, вам я скажу до свидания. Это не ваша собака. — Юнги закрывает перед открывшим было рот собеседником двери. — А тебе, Чонгук, пизда. — Юнги, хён, — парень выставив руки вперёд игриво улыбается и пятится назад. — Мурчик, ну ты сам всё понимаешь. — Не понимаю. А Тэхён тем более не поймёт. — Ну, хён, хён, хён. Зачем ты так сразу, давай не будем говорить Тэхёну. Я признаю, я погорячился. Я так больше не буду, хён, ну пожалуйста, — Чонгук моляще складывает руки и глазами просит его помиловать и не сдавать его Тэ. Пока последняя надежда не рушится у него прямо на глазах. Юнги достаёт телефон с кармана и принимается стучать подушечками пальцев по экрану. Первое, что приходит на ум Чонгуку, это выхватить телефон с рук и сорваться с места кабаном, в надежде выиграть для себя хоть немного времени для размышлений. — Ах ты ж мелкий засранец! — Юнги срывается следом. Они, два здоровых мужика, носятся по дому, как полоумные. Чонгук даже пытается вымолить у Юнги прощение, но то, что котяра за ним гоняется и шипит ругательства, его только смешит. — Мурчик, ну не злись, — смеётся более быстрый Гук, уносясь от Юнги, а тот хватает подушку с дивана и метко швыряет её в ноги кабану. Последний спотыкается и падает, роняя телефон на пол. Юнги тут же подлетает и хватает гаджет в руки, но чужая цепкая хватка смыкается капканом на лодыжке и дёргает на себя. На полу теперь вошкаются два распластанных зверька в попытке побороть друг друга, а Ёнтан громко лает со своей корзины на всю эту возню с телефоном. — Чонгук, блять, слезь с меня. — Юнги пыхтит, пока парень сверху него пытается отобрать у него телефон, но расклад быстро меняется, когда Юнги начинает его щекотать и Чонгук тушей в истерике падает на пол, корчась от смеха и роняя телефон. — Хён, хён, хён, пожалуйста, прекрати, я не могу больше, — Чонгук уже чуть ли не плачет от смеха, прикрывая грудь и рёбра руками в отчаянных попытках сбросить с себя Юнги, который тоже уже от души веселится муками последнего. Чонгук приподнимает Юнги бёдрами вверх, и парень, не удержавшись на нём, опирается руками по обе стороны от его головы, улавливая устойчивую поверхность и склоняясь к нему. Пару секунд пронзительного взгляда, и котейшее величество выписывает помилование. — Ладно, я не сдам тебя. Живи. Но это последний шанс, Чонгук. Чтобы не было больше такой херни с собакой, ты понял меня? — Юнги пытается перевести дыхание, пока судорожный смех у парня под ним проходит, и он смотрит на него блестящими от слёз глазами. — Да, хён, спасибо. — Чонгук лучезарно улыбается и неосознанно на радостях чмокает Юнги в губы, чуть приподнявшись. В ту же секунду он понимает, что, наверное, перегнул с благодарностью, но уже поздно. Мурчик смотрит на него совершенно серьёзно какую-то жалкую секунду, кажущуюся бесконечностью для щёк Чонгука, что успели уже вспыхнуть ярко-красным пламенем смущения. Блондин встаёт и отпускает зардевшего Чонгука, который тут же спешит скрыться в другой комнате, переводя там дыхание за дверью. Он усиленно избегает котяру вплоть до самой ночи, находя себе разного рода занятия в складывании вещей и наведении порядков. Долго киснет в ванной с вином и надоедает Тэхёну сообщениями. А перед сном он возится у зеркала, мажется кремом и старательно делает вид, что занят, на самом деле лишь бы не чувствовать неловкость от взгляда, который явно ощущается на спине, и всё ещё раздумывает над тем, чтобы сбежать в другую спальню и ночевать там. — Чонгук! — Юнги окрикивает его, привлекая внимание к себе, и медленно поднимается с кровати. Пара шагов, и он уже в нескольких жалких сантиметрах от чужого лица, добравшись до него с грацией настоящего хищника и не отводя взгляда. — Что? — парень нервно сглатывает. Ещё не до конца пережил и осмыслил свою реакцию на произошедший пиздец, как следом подкидывают новую порцию. Юнги внимательно смотрит ему в глаза и буквально зажимает его у туалетного столика, заставляя облокотиться задом на поверхность, полную всяких баночек с косметическими средствами по уходу за кожей. Юнги упрямо становится между невольно разведённых ног. — Я хотел сказать… Ты… — ладони сами ложатся на упругие бедра, между которыми он оказывается, пока сам Чонгук, кажется, теряет связь с реальностью и сглатывает, застыв с тюбиком крема в руках. — Ты нравишься мне. — Мурчик, ты что такое говори… — Помолчи, — Юнги властно сжимает ему бедро и сверлит взглядом. — Я долго думал и недавно понял это. Я понимаю, что ты любишь только Тэхёна, так было и со мной, но… В общем, это изменилось. ТЫ дорог мне. Я могу не показывать, могу быть грубым, но, я заметил за собой, что ты мне пиздец как начал нравиться. А ещё… — Мин сам немного теряется в мыслях и сглатывает. Такая откровенность ему не свойственна, однозначно долго решался на этот разговор. Вместо слов руки сжимают чонгуковы бёдра сильнее, вызывая нервный вздох у зажатого зверька. — А ещё ты просто дико меня возбуждаешь, я хочу творить с тобой такие вещи, которые ты мне никогда не позволишь сделать. — Юнги смотрит из-под полуприкрытых ресниц на губы парня, сглатывая вязкую слюну. Так хочется проверить, так ли это на самом деле. — И эти мысли меня просто съедают. Я хочу тебя, хочу твоего внимания, хочу поцелуев с тобой, всего хочу, Чонгук, и хочу, чтобы ты знал, что я чувствую. — Взгляд Юнги опускается ниже, невольно падая на единственную одежду между их телами — их боксеры, нет, на боксеры Чонгука, размер выпуклости которых заметно увеличился после его слов, а грудь парня ходит ходуном. — Я… Я… — Чонгук заикается, но реакция его тела говорит сама за себя — он мелко дрожит то ли от нервов, то ли от нахлынувшего возбуждения. От всего. Юнги прекрасно знает мужское тело, опыта у него куда больше, чем у неискушённого Чона, который затравленно ждёт, оставив выбор за более опытным партнёром. Потому что будь он против, то давно бы отбрыкнулся, Юнги знает это наверняка. Любопытство и желание побеждают. Юнги мягко касается его губ своими, а Чонгук судорожно дышит, не осознав до конца своих желаний и реакцию тела. Рука кота уверенно ползёт по накачанному торсу, оглаживая линию пресса и стальную выпуклую грудь. Он помнит, что так впечатлило невинную душу у входной двери неделю назад, помнит, про ключ от всех дверей для Чон Чонгука. Ладонь прекрасно располагается на горле перепуганного зайца, а губы продолжают почти нежно сминать чужие, затягивая одну из них между своими. Язык скользит между губами и, пришедший наконец в сознание Чонгук, слегка дёргается и мычит. Скорее всего, это нервы не выдержали напряжение и сдали. Пальцы резко сжимаются на горле чуточку сильнее, выдавая возбуждение Юнги, а его язык уверенно проникает в чужой рот, встречаясь с горячим другом. Блондин громко выдыхает через нос и с новой волной страсти горячо и щедро целует, переплетая языки. Вторая рука уверенно притягивает Чонгука за талию ближе к себе и заставляет упереться пахом ему в низ живота, пока со рта парня срывается такой предательски желанный девчачий стон. А после своего позорного скулежа терять почти нечего, и Чонгук вцепляется в Юнги, зарывается пальцами в его волосы, так же страстно отвечая на поцелуй. Парни так и стоят несколько минут — жмутся друг к другу, целуются, зажимаются, толкаются телами, обмениваясь горячим желанием своих языков и уже совместной слюной, мокро и пошло, ровно до того момента, пока Юнги сам не отпускает его горло и не отходит на безопасное расстояние, поправляя растрепавшиеся волосы. — Ты позволишь мне? — Он, словно хищный дикий кот, наблюдает за раскрасневшимся парнем, сидящем в раскрытой позе со стояком на туалетном столике с блестящими от похоти глазами. Юнги улыбается на тишину в ответ. Облизывая губы, закрывает глаза, отходит и садится на кровать, в то время как Чонгук даже с места не сдвинулся, только затравленно дышит и ждёт. — Иди ко мне, — блондин произносит слова полушёпотом, низко и гортанно, завораживая свою жертву, пока Чонгук неуверенно шагает к нему навстречу. — Залезь сверху, — рука притягивает Гука за бедро ближе к себе, указывая направление, а глаза уверенно смотрят снизу вверх. Чонгук сейчас, словно испуганный заяц, грызёт губу и не знает, решиться ему или стыдливо сбежать, спрятавшись от своих желаний. Но поцелуй в пупок и тот же хитрый тёмный взгляд снизу не дают ему уйти. Юнги обхватывает чужую поясницу и уверенно сажает сверху на себя, медленно расцеловывая ему живот и грудь. Чонгук неуверенно упирается в его плечи руками, но ровно до того момента, пока Юнги не скручивает ему эти руки за спиной сильной хваткой, не боясь сделать ему больно и впивается маленьким ротиком в его чувствительный сосок. Тело пробивает разряд тока, и на этом Чонгук кончается, как уважающий себя мужчина, и выгибается навстречу горячему рту и юркому языку, тесно прижимаясь пахом к чужому животу, словно последняя шлюха, несдержанно мыча от плохо скрываемого удовольствия. Наигравшись с соском, Юнги отрывается от него и поднимает мутный взгляд на красивое лицо с острым подбородком, вздёрнутым кверху. Переводя дыхание, котик с нескрываемым желанием смотрит на потирающегося о него Чонгука. Так же, как обычно смотрит на Тэхёна. У Чонгука что-то трещит по швам в голове и пузырится внутри, потому что Юнги так раньше не смотрел на него с нескрываемым желанием и развратной похотью. А тут такое… А ещё, возможно, любя? Да, точно... Гук неудобно скручивается из-за крепко зажатых рук за спиной и тянется за поцелуем, накрывая раскрытые влажные губы своими. Освобождая с плена чужие конечности, блондин утягивает за собой нависшее над ним тело в глубь кровати, пока не упирается спиной в подушки. Чонгук немного мнётся в растерянности, но руки опытного партнёра стягивают с него трусы и снова сажают его на себя, но уже чуть выше — на грудь. Пока Юнги немного сползает вниз, чтобы занять немного полу-лежачее положение, Чонгук в блаженстве от горячих сильных рук на себе, которыми котяра оглаживает, сжимает и мнёт его бедра, двигает ближе к его лицу. Ему просто не верится в происходящее. Член Чонгука подрагивает от возбуждения в сантиметре от чужих губ, через секунду оказывавшись во рту Юнги. Чон ошарашенно пялится на него сверху вниз, пока чужие руки мнут его задницу, уверенно придвигая его ближе и заставляя склониться над ним. Маленький, казалось бы, рот, вбирает его раскрасневшуюся головку внутрь. С горла вырывается протяжный писклявый стон удовольствия, от которого Юнги, так по крайней мере кажется Чонгуку, расплывается в улыбке прямо на его члене и поглядывает на него. — О боже, Юнги! Агх… Ты что творишь? — выговорить получается с большим усилием. Сквозь непослушные стоны слова продираются с трудом. Бедра сами толкаются вперёд, а пальцы вцепляются в спинку кровати над головой Юнги. Вопрос остаётся без ответа и парень только и может, что прикрыть глаза от удовольствия и самому проурчать, закатывая глаза: — Ох, Мурчик, блять, — совсем писклявым голосом. Опираясь на колени по разные стороны от груди Юнги, который перестаёт так увлечённо сосать отвлекаясь на что-то, Чонгук чувствует что к мнущей руке на его заднице, добавляется вторая, но уже с чем-то холодным. И это что-то касается его между напряжённых половинок, прямо по центру. — Эй! — Чонгук дёргается от неожиданности, но крепкие руки и цепкие пальцы не дают ему отстраниться, миновский язык вытворяет что-то крышесное с его членом, выбивая всякие мысли с головы к чертям. — Заткнись. Это всего лишь палец, Чонгук, расслабься. Не попробуешь — не узнаешь, — Юнги дёргает обратно его бёдра к своему лицу и заглатывает глубже член, а подушечкой пальца разминает колечко туго сжатых мышц. Ощущения вполне приятные, а от мыслей, вида сверху и самого факта того, что сам Юнги самозабвенно сосёт ему член, причмокивая и чуть ли не желая сожрать его, как изголодавшийся кот сметану, всё это стелется маслом по его самолюбию. Он не сразу замечает, как палец с ощутимого давления на сфинктере постепенно проникает внутрь. На лбу выступают капельки пота, глаза прикрыты, а под пальцами скрежет сжатия кожаной спинки кровати. Только когда палец заходит почти до второй фаланги и давит на что-то внутри, Чонгук в очередной раз удивляется приятному прострелу, пробегающему по всему телу и распахивает глаза. Рот отвисает в немом звучании буквы О, а новый, уже более низкий, стон вырывается с груди. Он начинает быстрее толкаться Юнги в рот или насаживаться на его палец, двигаясь назад, понять трудно, но Юнги резко убирает палец и скидывает его с себя. Прекрасно зная причину смены тональности его голоса. — Нууу, Мурчик, я кончить хотел уже. — Чонгук недовольно бьёт ладонью по кровати и зачёсывает растрепавшиеся волосы назад. — А я разве разрешал тебе кончать? Только о себе думаешь, как всегда. — Юнги наваливается сверху и целует открывшийся в возмущении или изумлении рот, но его это совсем не волнует. Он разворачивает Чонгука на живот и вжимает его голову, в районе виска, в подушку, оставляя на шее красные узоры от поцелуев и засасывает мочку уха. Юнги всем телом вжимает лежащего на животе голого парня, потираясь грудью о спину, а стояком об задницу. — Юнги, Юнги, — полузадушено зовёт Чонгук, испугавшись столь явного намёка. — Не бойся, — шепчет наглый кот ему в самое ухо. — Я знаю, ты боишься, но хочешь. Я аккуратно. Ты знал, что я плыву от твоих стонов, Чонгук? Твои стоны — мой фетиш, зайчик. В ответ только громко сглатывают, а Юнги просовывает руку под его щеку и немного, насколько это вообще возможно, поворачивает его голову к себе, сжимая обе щеки и заставляя губы топыриться от напряжения. Блондин тут же присасывается к ним и кусает мелкого за губы, заставляя застонать, а в ответ на услышанное улыбаться в поцелуе. Устроившись на нём сверху, Мурчик достаёт тюбик смазки, обильно смазывает пальцы так, что по ним стекает вязкая жидкость, и пока рука разминает напряжённый проход, он расцеловывает брюнету спину, чередуя их с укусами. Щедро обсасывая шею и ушко, он немного грубо одёргивает голову за волосы в сторону, освобождая себе больше места для манипуляций. Второй палец уже внутри, а тело под ним мелко дрожит, лицо морщится от неприятных ощущений, скорее даже больше в моральном плане, чем в физическом, но Чонгук знал, на что идёт. — Тебе будет приятно, я обещаю. Я уже вижу твою реакцию, Гук-и, — протягивая его имя на выдохе, Мин массирует набухший бугорок внутри него и хищно выжидает почти срывающийся скулёж с его губ. Непременно словит его губами и оставит себе. — Мурчик, как же приятно, чёрт, — парень прячет лицо в подушках и непроизвольно выпячивает зад, желая получить больше давления от скользящих внутри него пальцев. — Это ещё не предел, приятно будет позже, — шёпот в самое ухо, и в ответ слышится только подобие нервного смешка. Чонгук уже открыто толкается на пальцы, расставляя шире ноги в стороны и тычется членом в простынь, потому что Юнги проделывает с его задницей всякие штуки дольше всех прелюдий, что у них были за эти месяца втроём с Тэхёном. Юнги снова грубо хватает его за волосы и тянет назад, заставляя парня прогнуться и оттолкнуться руками от простыней, задрав голову назад. — Ты хочешь меня, Чонгук? — М-м-м, — парень только и может мычать в ответ, прикрывая глаза от удовольствия и доминирующего Юнги над ним. — Отвечай! — кулак сильнее сжимает захваченную прядь волос в плен. — Да. — Тогда проси, — Юнги снова целует ему ухо, мокро толкаясь ему языком в раковину. — Ах, Мурчик, подлый ты котяра. — Проси, чтобы я трахнул тебя. — А-аа-г-ххх, — новый стон слетает с горла, а чужие пальцы покидают горячее влажное место, растирая остатки смазки по своему члену. — Или мне остановиться? Подрочим друг другу и на этом всё? Помнишь, как тогда, на кухне. — Нет, хён, — ответ тут же срывается с губ Чонгука, слишком уж приятно было давление от пальцев внутри него, чтобы от всего так просто отказаться. — Мурчик, трахни меня, хён, Юнги, прошу тебя. — Чонгук из последних сил скулит свою просьбу с откинутой головой и жмурит от стыда глаза. — Хм, — довольная усмешка в ухо, и чужой член потирается между ягодиц, скользя по смазанному местечку. Юнги отпускает его волосы, приподнимает зад, подсовывая под живот подушку. Лёгкое давление головкой на уже расслабленные мышцы, которые рефлекторно сжимаются, и ягодица ловит увесистый шлепок и ругань кота. — Чёрт, мелкий, не сжимайся ты так. Боже, агх, — головка проникает внутрь, Юнги прикрывает глаза в блаженстве и стонет от первых ощущений, ползущих по телу острой волной удовольствия. Блондин постепенно проталкивается глубже, поглаживая бёдра младшего, чтобы расслабился и отвлёкся. Чонгук недовольно кряхтит и ёрзает под ним, но с члена соскользнуть даже не пытается. Долгая минута попыток, и Юнги внутри медленно покачивается, склоняясь над изогнутой спиной и осыпая её нежными поцелуями. — Чонгук, зайчик, ты такой тесный — это просто пиздец. — Юнги, размеренно толкаясь, наваливается сверху всем телом на влажную мускулистую спину, а рука зажимает брюнету рот. — Только не стони сейчас, я тебя прошу, ты сводишь меня с ума. Дай мне минуту. Котяра зажимает ему рот сильнее, потому что с него периодически срываются ему в ладонь неконтролируемые стоны, и упирается лбом в чужой позвоночник, пытаясь отвлечься от узости на его члене и продолжая размеренно трахать Чонгука. Юнги не должен ударить лицом в грязь с первым разом младшего. Мысли про девственность подаренную ему, а не Тэхёну, совсем не помогают. Да и вряд ли что-то ему поможет — Чонгук слишком горяч и тесен под ним. Взгляд падает на протиснутую руку Чонгука под себя, и это, как нельзя кстати, спасает Юнги. Злость яркой вспышкой проносится в голове и откидывает возбуждение на второй план. — Я не разрешал тебе дрочить, блять, Чонгук! — несколько особо рьяных шлепков опускаются на нежную кожу ягодиц, отчего мелкий возмущённо кричит в подушку, а рука выныривает из пространства между подушкой и простынёй под животом парня. — Сука, Мурчик! Я кончить хочу! Затрахал ты уже, — Чонгук что-то там бубнит в подушку, но недолго. Юнги в отместку начинает его грубо драть, натягивая на свой член, трахает, как просил, от души шлёпая яйцами по его мошонке. Мышцы Чонгука в ногах начинают мелко дрожать от каждого толчка, а перед глазами плавают радужные круги, сменяя друг друга в воздухе. Подушка приглушает совсем уж не детский скулёж и вскрики, а Юнги буквально сжимает его мышцы на заднице в своих ладонях, ухватившись за них покрепче. Он выходит с него и устало садится спиной к спинке кровати, утягивая Чонгука за руку и заставляя его забраться сверху. — Если хочешь кончить, я хочу это видеть, — рука направляет член во взобравшегося сверху Гука, а губы ловят чужие. — Двигайся как тебе нравится и хочется, — шёпот в губы, и язык тут же подминает чужой, пока ладонь на пояснице подсказывает направление движения и помогает делать их более резкими. Поймав волну, Чонгук уже не может адекватно отвечать на поцелуи Юнги, а только открыто стонет ему в рот и двигается. Уловив момент, когда тональность голоса Чонгука понижается, котик хватает его за горло, тем самым перекрывая доступ к кислороду. Зная, что только усилит ощущения от оргазма, но наученный опытом, Гук даже не пытается дрочить. Только тогда, когда рука Юнги ложится ему на руку и призывает его действовать, а в искусанные мокрые губы что-то шепчут, Чонгук отчаянно пытается уловить смысл. Мозги совсем не соображают, он просто скачет на члене и сходит с ума — никогда бы не подумал, что Тэхён всегда испытывает такие чувства. Это не просто секс, это нечто другое: в тебя вбивается горячий пульсирующий член, постоянно толкаясь в простату и вызывает в тебе яркие вспышки острого удовольствия, как будто ты постоянно кончаешь, только не изливаешься. Перед глазами всё плывёт от нехватки воздуха, а во взгляде напротив чёрная бездна и обожание. — Кончай. — Юнги помогает второй рукой двигаться Чонгуку чуточку быстрее, трахая его в свое удовольствие и толкается приподнимающимися бёдрами глубже и резче, а рука Чонгука на члене наконец-то может вволю скользить вперёд назад быстрыми рывками. Парень начинает хрипеть, а тело — дрожать, глаза закатываются от оргазма, с члена обильно брызгает белесая сперма на живот блондину, и Юнги ловит последние стоны своими губами. Крепко ухватив Чонгука за талию, он дотрахивает его до своего пика, всё ещё сжимая последнему горло. Сам же делится своими стонами с ним, наполняя своего сладкого мальчика спермой, изливаясь в него и расслабляя хватку на шее раскрасневшегося от напряжения лица парня. Гук обессиленно валится сверху, будучи не в силах даже пошевелиться. Такого он ещё не испытывал. — Эй, ты как? Живой? — Юнги оглаживает лицо на своём плече совсем уже заботливо спустя минуту передыха, совсем как Тэхёна, оставляя на алых губах бережные поцелуи и отбрасывая в сторону растрепавшиеся и слипшиеся от пота волосы. — Ага, почти. Мурчик, ты… — Что? — Ты не Мин Юнги, Мурчик, твоя фамилия Бастет — ты сын Богини котов. Юнги весело смеётся на тонкое сравнение и снова целует парня в губы, на что тот улыбается в поцелуй и отвечает. Чонгук распахивает глаза, только когда чувствует, как по ноге, из задницы, что-то стекает, и он вспоминает, что они обкончали не только друг друга, но и кровать засрали, а он лежит в своей же сперме на Юнги. — Пошли мыться, Юнги. Мы тут все изгадили, Тэхён убьёт нас, это его любимое постельное. — Чонгук, придерживая задницу рукой, сползает с хёна, как червяк, помогая себе второй рукой, чтобы встать и в раскорячку пойти в душ, пытаясь не заляпать ещё и пол вытекающей с него жидкостью под сдавленные смешки со спины. Капли воды смывают все следы любви с изнеможённого тела, а Чонгук нежится под струями, пока спустя минут десять, управившись со сменой постельного, к нему не заходит Юнги. Блондин целует его в затылок у основания головы и обнимает. — Мурчик? — М-м-м. — Ты чего вдруг такой нежный со мной стал? — Я говорил же, ты мне нравишься. Я же кот, я люблю ласку. Иногда мне хочется обниматься. — Я думал, ты только Тэхёна любишь обнимать. — Я не показываю обычно своих желаний, я и тебя хочу обнимать. Просто ты отстранённый был. А после того, как я сорвал твой цветочек, могу себе позволить, знаешь ли. — Чонгук для вида толкает парня локтем, на его острую шуточку в его сторону. — А что насчёт твоего цветка, Юнги? — А что с ним? — Ну… Ты понял, — парень разворачивается в чужих объятиях лицом к лицу под струями воды. — Ты хочешь меня, или тебе интересно сорван ли мой цветок? — А ты позволишь? Просто, тогда на ужине, ты говорил, что ты актив. — Я актив. — Это, значит, нет? — Чонгук, это означает, что мне нравиться работать членом, нравится контролировать процесс и всё. Если ты о том, пробовал ли я, то мой ответ да. Я знаю, о чём речь. Если ты захочешь — я позволю тебе, потому что ты мне нравишься, Чонгук, и я хочу сделать тебе приятно. — Но ты… — Тогда я говорил так, потому что был настроен агрессивно против тебя и скептически к тому, что у нас троих что-то получится. Сейчас всё изменилось. — Хорошо, буду иметь в виду. А теперь потри мне спинку, раз лишил меня девственности. — Хм, сказал бы сразу, я бы давно натёр тебе её, а не ходил и вынашивал свои мысли о любви в голове. Выбравшись из душа, Чонгук тушей валится в чистую кровать, пристроившись к Юнги со спины и закидывая на него ногу. Парню хватило и 5 минут в тишине, чтобы мирно засопеть блондину в затылок. А на следующий день он провалялся в постели до полудня, потому что мышцы по всему телу ныли, не говоря уже о заднице, не привыкшей к такому движу. Тэхён, вернувшийся домой, так и застал парней спящих в постели. Чонгук лежит звездой, как попало раскидав свои конечности по Юнги, а блондин, свернувшись калачиком, по привычке скромно занимает немного места в огромной кровати. Только Ёнтан, о котором они забыли, был рад возвращению хозяина и яростно облизывал ему лицо, усердно виляя хвостиком. — Меня в этом доме только Ёнтан ждёт, что ли? — Тигрёночек, — Чонгук сонно улыбается и тянет ручки к нему, приглашая его в кровать на обнимашки, — ты вернулся! — Вы что всю ночь трахались? В комнате пахнет сексом и смазкой. Я даже завидую теперь. — Тэхён вместе с псом заваливается на кровать, а очнувшиеся от спячки конечности Чонгука тут же сгребают его в охапку. — Я так скучал, — парень сонно жмурится и россыпью оставляет сотни маленьких поцелуев на любимом лице, пока Юнги мычит и потягивается, как кот, после сна. — Я тоже скучал по вам, ребята. Дома хорошо. Вы почему Ёнтана не покормили и не выгуляли? — собака в подтверждение только жалобно гавкает, а Чонгук на удивление накрывает его голову своей ладонью и игриво теребит ему шерсть. — Оу, вы что теперь дружите, Чонгук? Что вообще тут происходило без меня? — А? — Гук сам удивлён, что собака его до сих пор не покусала в ответ. — Да, ну... у нас вроде перемирие. — Он, — Юнги тычет в Чонгука пальцем, обращаясь к Тэ сквозь полуоткрытые веки, — чего раньше злой был, знаешь? — Юнги оставляет лёгкий поцелуй на губах любимого и ехидно улыбается на вопрошающий взгляд. — Потому что нетраханный ходил! А теперь у него есть Я. — Мурчик, блять, иди в жопу, — толчок в спину, и Юнги весело смеётся. — Юнги, ну что ты в самом деле, — по-доброму с улыбкой журит его Тэ. — Пойду, в твою! — Юнги смеясь наваливается на Чонгука и накрывает его губы своими, любя оставляя влажный отблеск себя. — Ты меня теперь подъёбывать этим будешь, хён? — Чонгук смело отвечает на ласку чужих губ, но не забывает хмурить брови и ощупывать Тэхёна. — Нет, я любить буду. Обоих.