***
Расстройство выявили у парня еще в 16 лет. Сначала его мать думала, что настроение Изуку меняется лишь потому что ее сын слишком усердно трудится перед предстоящими экзаменами. Затем она попыталась разузнать, не обижает ли ее сына кто-то в школе или просто вне дома, тщетно. Но чем дальше, тем хуже. Младший Мидория мог быть приветливым (каким был всегда), буквально светиться от счастья, и в тот же день он мог разреветься всего лишь из-за разлитого чая, причем это доходило до истерик. Мальчик начал грубить всем и вся, а на следующий день быть вежливым до неприличия. Бывали дни когда он и вовсе не хотел идти в школу, зарывался с головой в одеяло, совсем не говорил с матерью, не ел, не пил. Под его глазами залегли черные мешки, а веснушки и вовсе потеряли свой цвет, не реагируя даже на палящее весенне солнце. Сам же парень не замечал того, что в нем что-то поменялось, хоть на это указывали и его одноклассники, и его мать, и даже Каччан, которому никогда и не было дела до Изуку, после того, как их отношения испортились еще в пятилетнем возрасте. С этого странного времени они, как раз, и стали парой, но об этом позже. Последней каплей для Мидории-сан стало известие о том, что ее сын первый начал драку. Они вместе с директором школы недоумевали от произошедшего, ведь Изуку никогда в жизни не причинял никому вреда, был спокойным и уравновешенным юношей. А сейчас сидел в ссадинах, угрюмый и молчаливый. Инко не на шутку была обеспокоена поведением сына, она просила совета у своей лучшей подруги — Мицуки Бакуго, та ведь много знает о проблемных подростках. По совету, Мидория-сан не без боя уговорила, прибывающего на тот момент в дурном настроении, Изуку пойти к психотерапевту на обследование. Мать совершенно не узнавала свое дитя, всегда дружелюбный и искренне улыбающийся парень превратился в колкого недовольного подростка. В помощь Мицуки отправила своего сына оболтуса, который не первый раз посещал 316 кабинет окружной больницы Токио. Аргументируя Кацуки это так: «От помощи ты не преломишься, все равно ничем полезным не занимаешься, Инко очень тяжело совладать с Изуку, как раз их и проводишь, это не обсуждается, мистер. И передавай привет доку». На что Кацуки лишь недовольно цыкнул и сказал, что это ради тетушки, женщина была к нему всегда добра, он и вправду согласился лишь ради нее. В тот день в кабинете с белыми стенами Изуку услышал заключение врача, сидя со слезами на глазах он подрагивающей рукой брал список препаратов из рук врача. Инко расстроилась не меньше сына, она поникла, но всеми силами старалась не показывать своего огорчения, ведь, как она узнала от дока, все окружающее влияет на состояние Изуку. Деку вышел из кабинета врача один, без тетушки, вытирая рукавом зеленого худи остатки влажных дорожек, Кацуки сделал вид, что ничего не заметил, лишь хмыкнул и выдал: — Ну что там, Задрот? На что ему в лицо прилетела бумажка, чего Кацуки вовсе не ожидал. Такую наглость по отношению к нему могла проявлять только его собственная мать, читая нравоучения. Блондин чертыхнулся, окинул Изуку недовольным взглядом и уставился на лист. Знакомым размашистым почерком были написаны рекомендуемые препараты при биполярном расстройстве. Бакуго будто выпал из реальности, он не думал, что у Деку могут быть настолько серьезные проблемы. Ведь он понимал, что это вроде как неизлечимо. Ремиссия возможна, а что насчет полного выздоровления, только у единиц. — Херово, — он сказал это тихо, протягивая бумажку обратно темноволосому поникшему парню. С тех пор Кацуки частенько помогал Мидории-сан с обузданием Изуку. Только он мог его отыскать, если тот пропадал где-то целый день, он следил за ним в школе, он ходил с ним к психотерапевту, ну точнее они вместе ходили. Так как Бакуго определился со своим будущим, со своей профессией, он потребовал у матери помощи в виде записи к психологу, ведь у полицейского должны быть стальные нервы и крепкая психика, что нельзя было сказать о Кацуки. После окончания школы и поступления в престижную академию Юэй на факультет подготовки сотрудников полиции для подразделений по охране общественного порядка, блондин все так же следил за Изуку, но теперь их связывали уже куда больше чем дружеские отношения. Изуку учился на журнал-публициста. Бакуго частенько называл его чертом безрогим, он был не только с длинным языком, но и компьютерным гением, мог провернуть любую шутку с телефоном или ноутом блондина, за что получал нагоняя. По окончании учебы, парни съехались, и с тех пор живут вместе. И даже уживаются. От агрессивного и вспыльчивого Кацуки осталось только какая-то мизерная его часть, теперь он серьезный мужчина — блюститель закона Токио, капитан опер-уполномоченный Бакуго. Ну, а Изуку — журналист, ему было сложно бы найти такую работу, где тебя не нервируют каждый божий день, но что-то достойное он все-таки нашел. Сидит у ноутбука и клепает статьи о всяком. Чаще всего ему по душе расследования, в которых участвует его парень. Он работает в небольшом агентстве с еще несколькими выпускниками Очако Ураракой и Нейто Мономой. Бакуго недолюбливает этих двоих, аргументируя это тем, якобы они плохо влияют на Изуку, ну и как вишенка на торте их задницы он спасает вместе с задницей своего парня. Изуку — конфликтный парень, он очень многословен, если его зацепят — жди беды. А цепляют его часто, ведь его мнение в статьях нравится не всем. Он нередко впутывался в драки, т.к. любил писать скандальные правдивые! статьи. Кацуки приходилось забирать его из отелей-борделей, куда их с Мономой заманивали, якобы для сообщения очень полезной информации о нашумевшей актрисе. Еще Изуку до жути любил красное вино, и иногда, после удачной статьи, они с коллегами заваливались в ресторанчик и пропускали по бокальчику другому. Хоть Изуку и знал, что алкоголь с его препаратами плохо уживался, не умел останавливаться. В итоге, Кацуки, краснея, забирал своего взбунтовавшегося парня из фонтана с подсветкой в центральном парке района ХХХ. После чего, темноволосый получал знатный выговор от капитана полиции в отделении, и от Кацуки Бакуго дома, уже в более интимном характере. Самое страшное было, когда Бакуго обнаружил своего парня в ванной в лужи крови. Его расстройство взяло в тот день верх эгоизма, подсунув Изуку паросуицидальное поведение. Месяц реабилитации помог, но блондин с тех пор боится.***
Как бы ни было сладко лежать в обнимку с любимым человеком, но нужно вставать с нагретого места и топать собираться. Нет, Кацуки ни чуть не жалеет о своем выборе, ему всегда нравилось давать мерзавцем по шапке, и тем более, за короткое время с его способностями он добился многого. И о выборе спутника по жизни он тоже никогда не жалел. Хоть отношения с Деку и были сложными, заморочными — он бы сказал, но блондин любил этого задрота всем сердцем. Первая половина дня шла, как обычно, горы бумажек, толпы преступников, еще толпы обеспокоенных пропажей или кражей людей. Кацуки сидел под вентилятором в своем кабинете и изучал дело о серийном убийце-насильнике который беспредельничал в Роппонги, квартале района Минато, известного, как центр ночной жизни. Его мобильный зазвонил, чему он с одной стороны был рад, что он может отвлечься от лица этого идиота, а с другой не совсем. Когда ему звонили незнакомые номера, могло быть два исхода либо его парень снова начудил, либо его срочно вызывают на операцию. — Да, — Кацуки ответил на звонок. — Капитан, в тц Сибуе был спланирован террористический акт, есть заложники, нам нужна ваша помощь, мы в районе ХХХ… — выслушав всю нужную информацию, Бакуго вылетел из кабинета, попутно надевая обмундирование на черную обтягивающую его накаченное тело форму. — Денки и Эйджиро со мной, Ииду уже послали вести переговоры, Ашидо останешься здесь и по сигналу вышлешь омон, Серо ты… — блондин в спешке составил план и распределил всех своих сотрудников по местам, затем отправился к месту происшествия. Перед многоярусным стеклянным зданием, что отблескивало лучами палящего солнца, толпился народ, улюлюкая и ахая, пространство ближе к Сибуе было оцеплено полицией Токио, через гомон толпы из рупора было слышно голос Теньи, что всеми своими умениями вел переговоры, тянул время, чтобы омон успел незаметно подобраться ко всем входам Сибуи и в случае добровольного отказа преступников сдаться, начать спасательную операцию. Кацуки пролез под желтой лентой, и подошел к командующему операцией. — Вы знаете какая группировка? — он обратился к смуглому мужчине. — Опять Лига, как же они надоели, — темноволосый скорчил недовольную гримассу. — Тц, я их скоро, как собак вшивых, сам передушу, — Бакуго воздержался от благих матов, которые крутились в светлой головушке. — Какие у нас шансы? — 50/50, их еще никогда не удавалось поймать всей группой, кого-то ловят, а к ним приходят все новые ублюдки, в общем успех крайне мал. — Установили примерное число заложников? — Бакуго окинул взглядом сотрудников из своего отдела, которые тоже входили в курс дела. — Около тридцати тысяч, если что-то пойдет не так, жертв будет слишком много. — Черт, — Бакуго снова выругнулся. — И надо же было так попасть. — Выходной день, капитан, это еще что, некоторым удалось сбежать до полной окупировки здания, — он кивнул головой в сторону гудящей толпы. Теперь стало все на свои места, акт был спланирован давно, Лига, как всегда, безжалостно выбирает дни, когда люди плывут волнами в такие места. Особенно во всей этой ситуации его бесил главарь этой никчемной банды — Шигараки Томура. Обиженный жизнью парень, страдающий какой-то разновидностью шизофрении. Ебнутый на голову, как любил говорить Кацуки. — И чего они только этим добиваются, — темноволосый мужчина снова начал. — Все проще чем кажется, эти убогие пытаются показать свое превосходство над нами, своей неуловимостью, людям, чтобы казаться непобедимыми, распространять свою политику шире, единомышленников то у них прибавилось, — голос Кацуки был уже раздраженным, он был готов вырвать серовласую головешку и скормить собакам, харкнуть ему в лицо и вмазать, как следует. — Ага, — задумчиво произнес командующий. — Теперь я понимаю, почему такой молодой уже в капитан-операх сидит. От этой реплики Бакуго свел брови, он знал, что это такая разновидность комплимента, ведь ему часто приходилось слышать подобное. — ХА, еще бы, — Кацуки оскалился, ему не чуждо показывать свою гордость, но нужно думать сейчас о другом. Он направился к Тенье, чтобы спросить об успехах переговоров. Мужчина был напряженным, ведь сейчас от него зависели судьбы тысячи людей. — Не знаю, Кацуки, я не знаю, — он был подавлен. — Не думай о плохом раньше времени, они из этого дерьма у меня сухими точно не выйдут. Блондин стоял и продумывал всевозможные планы действий, все шаги Лиги, их ответы. Его одернули за левое плечо, от чего он чуть не вмазал тому, кто его напугал. — Бро, Бро, Бро, — Киришима запыхался. — Ты только это, не переживай. — Да что за черт?! Дерьмоволосый, ты мозги потерял по дороге пока бежал, ближе к делу, — ему дико не нравилось начало этого диалога. — Изуку… — его прервали не дав продолжить. — Что Изуку? — Кацуки дернулся только от одного его имени. Желваки на его шее заиграли, а скулы очертились, он нахмурился. — Нам Ашидо сообщила, в центр позвонила какая-то девушка, она сказала, что является одной из заложников в Сибуе, но ей удалось спрятаться, сказала, сообщить капитану Бакуго что… — Эйджиро не успел закончить, как действия со стороны торгового центра оживились. Из стеклянных дверей показался сероволосый парень, он вел с собой еще кого-то, и пока Бакуго не подобрался к Ииде, он не мог рассмотреть кто это. — Вот блять, — он сказал это громко и яростно. Шигараки, прислонив к пистолет к виску заложника, держал того за шею. — Эй, капитан Бакуго?! — самое противное обращение, которое мог слышать Кацуки прозвенело в ушах. — Посмотри, кто тут у нас, — голос был надменным с насмешкой. Его сердце перестало биться, когда он все же смог рассмотреть заложника. Изуку. Как они могли узнать о их связи? О том, что они с Изуку близки знает только Киришима, Денки и Ашидо, а со стороны Изуку двое его коллег. Как раз, для того чтобы избежать таких вот приключений. Вероятнее всего девушка, которая звонила, это Урарака. Значит она может им помочь. «Черт, черт, нужно взять себя в руки». — Киришима, быстро свяжись с Ашидо, скажи, чтобы связалась с той девушкой, она должна нам помочь. Если у нее есть доступ хоть к одному выходу, пусть попытается открыть его, наши люди уже там, дальше они разберутся. Живо! — Есть. — Эй, эй, каапитан Бакуго? Ты что, не будешь спасать своего парнишку? Блондин позаимствовал рупор у Теньи, который стоял в полном недоумении: — Понятия не имею о чем ты, отпусти гражданского и мы уладим все тихо-мирно. — АА, нет, нет, так не пойдеет, так неинтересно. Капитан, вы что же, отказываетесь от своего женишка? ММ? — Шигараки кричал срывая голос. — Я еще раз повторяю, отпусти гражданского, ты знаешь, какой срок тебе будет светить. Мы можем смягчить приговор, если ты согласишься, я лично ручаюсь. Бакуго лишь видел напуганные глаза Изуку. Его худое тельце, буквально висело в объятиях чужих рук, от чего Кацуки становилось тошно смотреть на это. Он ненавидел, когда к Мидории кто-либо прикасался, будь то девушка или парень. Он принял решения не подтверждать их близость с Деку, о чем он надеется тот догадается, и не испугается еще сильнее. Но вот Шигараки не так просто провести, сукин-сын слишком умен. — Бакуго, Бакуго, думаешь, что мы так глупы? Не заметим твоих людей по всему периметру, — Шигараки Залился смехом. Отчасти Кацуки знал, что не заметить — невозможно, но таил глупую надежду. Он не может найти выход из ситуации, ему кажется, что все кончено, еще одно неверное слово и главарь Лиги выстрелит в висок Изуку, и тот повиснет на его руке, как тряпичная кукла. — Я и не пытался их скрыть, мои люди действуют быстро, ты и моргнуть не успеешь, как они повяжут всю твою шайку беспризорников. — Ну-ну-ну, капитан, негоже так говорить с тем, у кого в руках жизнь твоего женишка, — противный до ужаса голос пронзил сознание Бакуго. — Перестань паясничать, я повторяю, с этим человеком у меня нет никакой связи, если хочешь меня задеть, то можешь конечно сгонять за моей старухой, там я может и пророню мужскую скупую слезу, — он впервые чувствовал, что его голос дрожит. В мыслях он уже усмехается, его мать точно увидит это по новостям, и даст нагоняя Кацуки, до того, как он успеет объяснить свои слова. — Кацуки, вести от Ашидо, она связалась с девушкой и сейчас та пытается разблокировать дверь выхода с восточной стороны, — шепотом произнес Денки. — Если удастся, то начнется кипишь, надо что-то предпринять с Мидорией, он его в живых не оставит. — Тц, я разберусь. Денки, снайпер, нам нужен Шото, живее. — Есть, — до парня моментально дошла мысль Бакуго. В его светлую головушку пришла херовая идея, но это последняя надежда спасти Изуку. — Я предлагаю тебе обмен, — Кацуки обратился к главарю банды. — Возьми меня в заложники заместо этого парня. Убить меня ведь будет приятнее, чем просто какую-то сошку? — Капитан, вы ставите меня перед огромным выбором… — Решайся быстрее, я предлагаю тебе себя, ты ведь мечтал убить меня уже давно, так что же ты медлишь? — Не все сразу, Капитан, — голос Шигараки стал грубым и тусклым. — Соглашусь, но с одним условием. Руки должны быть завязаны. — Черт с тобой, завяжут мне руки, только парня отпусти. Со мной пойдет напарник, он заберет гражданского, мы на виду у тебя сдадим все оружие, согласен? — Согласен, — как ледяной нож. Киришима перевязал руки своего начальника, снял пояс с оружием с себя и с Бакуго. Эйджиро делал все, как можно медленнее, чтобы дать Шото занять позицию. Как только они получили сигнал о готовности, направились к Шигараки. Блондин наблюдал реакцию Изуку, парень рыдал, эта атмосфера слишком давила на него, он боялся не за себя, за Кацуки. Но стоял молча, держался. Время казалось вечностью, а расстояние бесконечностью, что проворачивается под твоими ногами в виде восьмерки. Всего лишь 50 шагов. Бакуго посчитал. Должно все получится, ему хотелось в это верить. Они подошли. Кацуки мог ближе рассмотреть лицо любимого человека, возможно последний раз. Он искренне надеется, что Шото успеет выстрелить, если все пойдет не так. Надеется. — Мм, а в близи ты ничего, — Шигараки усмехается. — Заткнись, отпусти его и бери меня. Он надеется. Шигараки перевел пистолет на голову Бакуго, с осторожностью кошки разжимая руку на шее Изуку. Блондин делал вид, что ему все равно, кто такой темноволосый веснушчатый парень. Он просто надеется. Киришима взял Изуку за руку и заслонил того собой, в Сибуе послышался грохот и выстрелы. — Ааа? Че за?! — Шигараки обернулся. Кацуки не теряя момента выбил из его рук оружие, отшвырнув его как можно дальше. Киришима закричал «Беги» — это адресовывалось Изуку, и кинулся к пистолету. Шигараки уже начал драку голыми руками, пытаясь попасть по Бакуго, который всеми силами уворачивался. — ААА, НЕНАВИЖУ ВАС, — Томура заорал во все горло, обернулся и кинул что-то острое похожее на кристалики вокруг. Это «Что-то» впилось в ноги Изуку, отчего тот с истошным криком упал ниц. — Стой, мразь, — очередь Киришимы кричать. У него в руках был пистолет Томуры, который он направил прямо тому в затылок. Сероволосый лишь залился противным смехом, ему было будто все равно на то, что он находится на мушке. — Вы никогда не сможете меня победить, жалкие копы, — он достал из кармана своего плаща дымовую шашку и кинул ее в землю. Дым жег глаза и легкие, тупая боль пульсировала в висках. — Кха-кха, черт, Эйджиро, ты жив?! — ДАаа, — послышалось из дымовой завесы. — Где гражданский? — Я его не вижу, кха-кха. — Капитан?! — кричал мужчина командующий. — Гражданский у нас, его уже доставили до скорой. — Вы в порядке?! — Слава богу, — Кацуки выдыхает. Все прошло лучше чем он ожидал, в худшем случае, всем троим прострелили бы бошку. Изуку очнулся в больничной палате, его голова гудела, в глазах было до сих пор мутно, а во рту сушило. Он дернулся от писка больничной техники, его ноги пронзила боль. Подняв больничное одеяло, он окинул задумчивым взором свои перебинтованные колени. От пережитых потрясений парень совсем не понимал, что с ним произошло. Воспоминания дымкой прорезались в сознание. Они с Очако отправились брать интервью в Сибую. По пути к назначенному кафе они столкнулись с худощавым парнем. А дальше были слезы, тысячи перепуганных людей, вой сирен и Каччан. — Деку? — Изуку дернулся от неожиданности, он не заметил, как к нему в палату вошли. — Как ты себя чувствуешь? — Каччан… — парень зарыдал. — Эй, ну, все позади, все хорошо, — Бакуго сел на кровать и притянул к себе парня. — Он сбежал, да? — Мидория подметил, что его парень был еще в полицейской потрепанной форме. — Мне плевать на него, Деку, какие черти тебя туда понесли? — мужчина выпустил кучерявого из хватки, осторожно касаясь заклеенной пластырем щеки. — Мы с Ураракой шли на интервью, — он прильнул к его руке. — Эта девчонка молодец, знатно нам помогла. — Каччан, как она? — веснушчатый устремил свой внимательный взор на капитана. — С ней все хорошо. Как же ты меня напугал, Деку, — Кацуки притянул парня и поцеловал в лоб. — Больше я такого не допущу…