touch the stars

джисон любит ночь. он вел бы ночной образ жизни, если бы только реальность позволяла это, блаженно бессознательным, когда мир находится в самом напряженном состоянии, и комфортно живущим в темноте ночи, наедине с луной и своими мыслями. он любит смотреть на луну, на звезды, задаваясь вопросом, что же там может быть, даже если эта мысль заставляет его чувствовать себя почти невыносимо маленьким, всего лишь пятнышком звездной пыли в огромной, неизвестной галактике. он любит покой, который можно найти в теплое время года, в успокаивающих звуках далеких лягушек и сверчков, когда он не слишком глубоко в городе, любит безмятежную тишину посреди зимней ночи с мягким одеялом снега, когда всё спит и есть только он. или когда джисон позволяет своей гордости взять верх над собой и смотрит фильм ужасов со своим соседом, чтобы доказать какую-то точку зрения, может быть, у него есть повод цепляться за старшего, а может быть, даже обниматься в процессе. глупо, думает он, лежа без сна на кровати с широко открытыми глазами и изо всех сил цепляясь руками за плюшевого поросенка. он не осмеливается закрыть глаза дольше, чем на секунду, или даже выключить ночник, не желая становиться уязвимым для любых демонов или духов, которые могут по какой-то причине бродить по маленькому общежитию, которое он делил со своим лучшим другом минхо в течение последних двух лет. минхо. это все его вина. глупый минхо и его глупая кривая ухмылка, когда он назвал джисона пугливым котом за то, что тот не хотел сидеть примерно 90 минут спорадических прыжков и кошмарного топлива. глупый минхо хихикал каждый раз, когда джисон прыгал, хотя фильм заставлял его прыгать так же сильно. минхо придвинулся ближе и разделил с ним одеяло. рука старшего обняла его после того, как джисон так испугался, что начал дрожать. минхо надежно обнял его, успокаивая нервы, спокойный и теплый, как тихая летняя ночь… веки джисона начинают опускаться, мышцы расслабляются, когда он погружается в мысли о том, чтобы быть в объятиях минхо, когда его гладят по волосам. он даже предается фантазиям о том, как чужие губы нежно целуют его кожу. ему кажется, что он плывет, медленно ускользая, пока― – черт! джисон просыпается с такой силой, что едва не спрыгивает с кровати прямо в пасть тому, что может скрываться под ней. – какого черта? – спрашивает джисон, недовольный (и, возможно, немного взволнованный) тем, что, возможно, его единственный шанс на сон и начало чудесного сна прерваны. сидя на кровати в другом конце комнаты, минхо в отчаянии трет глаза. его волосы торчат в странных местах из-за того, что он ворочается, и если бы джисону только что не помешали спать, он бы ворковал. – извини, я не могу спать с включенным светом, – говорит он тяжелым от усталости голосом. – это сводит меня с ума. – ты пробовал закрыть глаза? минхо бросает на него взгляд, показывающий, что он действительно пытался это сделать, и что-то будет брошено в джисона, если он еще раз посмеется над ним. – извини, – бормочет джисон. – ты не мог бы подождать, пока я засну, или… выражение лица минхо смягчается, когда он бросает на джисона извиняющийся взгляд. – мне нужно вставать примерно в шесть. и я не думаю, что ты заснешь в ближайшее время. – ну, я как раз собирался, когда ты закричал! – джисон фыркает. минхо зарывается лицом в подушку и стонет. – слушай, извини, я действительно перепугался, ладно? это ты так хотел, чтобы твой бедный маленький слабохарактерный сосед посмотрел с тобой фильм. – я сожалею об этом, поверь мне, – раздается приглушенный голос минхо. затем он поднимает голову и ухмыляется джисону. – тебе и не нужно было. это не моя вина, что мой бедный маленький джисони так любит мои объятия. джисон не может с этим спорить. вернее, он мог бы, но это был бы не очень хороший аргумент, и он, вероятно, будет краснеть и заикаться все время (особая благодарность “моему” минхо, прикрепленному к имени джисона), поэтому он закрывает рот. он вспоминает, как минхо помогал ему чувствовать себя в безопасности, как его страхи смывались в его объятиях, как одна эта мысль почти убаюкивала его, и у него появляется идея. плохо это или хорошо, решать ему и разбираться с последствиями позже, когда еще не перевалило за полночь. – знаешь, – начинает джисон, ухмыляясь, – ты прав. такой сосунок, что я мог бы выжить без света в обмен на что-то. – прямо сейчас? – минхо бросает взгляд на часы, как будто ожидая, что джисон вернется к дивану и свернется калачиком. – я... я имею в виду, как ...э-э... – джисон запинается на своих словах, задаваясь вопросом, не является ли это предложение ужасной идеей, и минхо пристрелит его и оставит наедине со своим страхом в темноте. – я не пытаюсь не давать тебе спать или что-то в этом роде, я просто думал, что смогу... глаза минхо расширяются от осознания. – ох, – он моргает раз, другой, а потом отодвигается к стене и придерживает одеяло, его удивленный взгляд сменяется ленивой улыбкой. – если это заставит тебя выключить этот чертов свет, конечно. джисон пытается, и, вероятно, безуспешно, чтобы не казаться слишком легкомысленным, когда выключает лампу и практически без колебаний прыгает по полу с игрушкой в руке и забытым демоном под кроватью. он спотыкается прямо в постели минхо, глаза еще не привыкли к темноте. он краснеет, когда руки минхо подхватывают и поддерживают его, бормоча извинения, когда он скользит под одеяло спиной к ли. – так отчаянно, да? – дразнится старший, заставляя джисона растаять на месте, когда рука минхо обвивает его и притягивает ближе. – ага, – говорит джисон, не стыдясь, и удовлетворенно вздыхает, прижимаясь к груди минхо. – спасибо. – ну, – зевает минхо. – не благодари меня пока. просто помни, что ты этого хотел. джисон поднимает бровь. хотя объятия не являются чем-то новым для них, и они даже засыпали, делая это на диване один или два или дюжину раз, они никогда на самом деле не спали вместе всю ночь. джисон на собственном горьком опыте узнал, что минхо склонен говорить и даже иногда кричать во сне (пожалуйста, не сегодня, он молится), но кроме этого он не видел ни одной из его привычек сна в действии. – ты что, свинья в одеяле, что ли? – хуже, – зловеще говорит минхо. его рот слишком близко к уху джисона, но все в порядке. – говорят, в полнолуние я превращаюсь в коалу. я вцеплюсь в тебя и сожму до смерти. джисон считает, что это, вероятно, лучший путь, но он не озвучивает эту мысль. – какого черта? – он озадаченно смеется, поворачиваясь лицом к минхо, слишком близко, но опять же, все в порядке. – сейчас даже не полнолуние. минхо раздраженно щиплет себя за переносицу. – конечно, ты это знаешь, – бормочет он. – ботан. – эй! – джисон легонько пинает его под одеялом. – не моя вина, что ты недостаточно ценишь небо. минхо пинает его в ответ, прежде чем его лицо превращается во что-то, что активирует реакцию джисона на борьбу или бегство. – зачем мне смотреть на небо, – говорит он с драматической мелодичностью в голосе, протягивая руку, чтобы убрать прядь волос с лица джисона, – когда все звезды в твоих глазах? джисон смотрит в ответ, не мигая, дыхание застаивается в легких. он возмущен трепетом в животе и покалыванием кожи от прикосновения. минхо поджимает губы в знакомой попытке сдержать смех, прежде чем хихиканье срывается с его губ. и когда это происходит, его глаза сморщиваются в форме полумесяца, и джисон думает, что он жестоко ошибается. звезды находят свой дом в глазах минхо, а не его, мириады мерцающих галактик, которые джисон не может даже начать наносить на карту, но он отдал бы все, чтобы попытаться. – да, ну, – джисон справляется с комком в горле, – что с тобой будет, если астероид упадет, а? или когда прилетят инопланетяне? ты совсем не будешь готов. – когда прилетят инопланетяне? – повторяет минхо, весело улыбаясь болезненно мягкой в темноте, когда он напевает. – думаю, я буду благодарен, что ты рядом, чтобы предупредить меня. – а когда нет? – будешь, – говорит минхо просто, как будто обсуждает завтрашний прогноз, а не чисто гипотетический сценарий, связанный с инопланетянами, убежденно в его сонном голосе, когда его глаза закрываются. – ты не сможешь выжить без меня. ты любишь меня. глупое маленькое сердечко джисона колотится. он уже знает, что минхо немного теряет самообладание в глухую ночь, когда он так устает, что его слова становятся такими же нежными, как и его голос, нежности сонно бормочут под лунным светом, просачивающимся сквозь щели их пыльных жалюзи. джисон также слишком хорошо знает вездесущую игривую интонацию голоса старшего, сопровождающую его медовые слова, нечитаемые выражения и смешанные сигналы, которые эффективно посеяли и взрастили семена неуверенности в саду души хана. он хорошо знаком со стеной, которая окружает дом минхо; он запомнил все ее трещины. он хочет хотя бы раз бросить вызов легкомыслию минхо, задать ему вопрос, на который тот не сможет ответить хитрой улыбкой и подмигиванием. он хочет взобраться на стены, построенные минхо, и украсть цветы из его сада, сделать их частью своего собственного. он хочет минхо, настоящего и искреннего, на открытом месте, под солнцем, незащищенного на этот раз при свете дня, а не только сияющего в темноте ночи. – да, верно, – усмехается джисон, вместо того чтобы сказать что-то, о чем он мог бы потом пожалеть. – я бы позволил похитить твою задницу. минхо задыхается от обиды. – ты бы не стал. – знаешь что? я бы привел их прямо к тебе. общайтесь с помощью кругов на полях или чего-то в этом роде. – ты такой жестокий, – тихо смеется минхо. – ты любишь меня, – повторяет джисон, высовывая язык. проходит мгновение, и внезапно рука джисона, лежащая рядом с ним на простынях, покрывается нежным теплом. – джисон... хан напрягается, чтобы разглядеть в темноте лицо минхо. он сглатывает и надеется, что это не слишком громко. – да? – пожалуйста, пойдем со мной. если бы мы были вдвоем, они бы быстро отправили нас обратно. он подавляет укол разочарования, не зная, почему он ожидал чего-то другого от минхо, но все равно смеется над этой мыслью. – я тебе не нужен, – говорит он. – думаю, ты достаточно ужасен, чтобы тебя отправили обратно в одиночку. – ты мне нужен, – хнычет минхо. это почти жестоко. – для чего, для отвлечения? – спрашивает джисон, переплетая пальцы с рукой, которая все еще лежит на его руке, так как она не делает ни малейшего движения, чтобы отстраниться. – ты хочешь, чтобы я был маленьким инопланетным шутом, чтобы ты мог сбежать? – я думал скорее о том, что мы “неразлучные родственные души” или что-то в этом роде, – говорит минхо, – но это хорошая идея, раз уж ты об этом заговорил. джисон почти жалеет, что не вернулся в свою постель блаженно спать, никогда не смотря этот проклятый фильм, вместо того, чтобы лежать рядом с минхо и испытывать учащенное сердцебиение каждый раз, когда он говорит. но если минхо собирается и дальше светить сквозь щели в стенах, джисон считает, что это возможность, которую он не может упустить. – ты это серьезно? – сорвалось с губ джисона, прежде чем он успел усомниться в себе. улыбка медленно исчезает с лица минхо, сменяясь замешательством. – насчет инопланетного шута? пальцы джисона подергиваются. – ничего, ничего, – шепчет он, закрывая глаза и молясь, чтобы минхо позволил этому мгновению уплыть, забытым в пустоте ночи, как он всегда делает. на этот раз он этого не делает. – джисон? – мягко подсказывает минхо несколько мгновений спустя. он сжимает его руку, и джисон открывает глаза. губы минхо приоткрываются, прежде чем снова сомкнуться, его пристальный взгляд изучает лицо джисона в темноте. младший прерывисто вздыхает. – я знаю, что мы называем друг друга соулмейтами и постоянно говорим что-то в этом роде... – он облизывает губы, сердце колотится в груди. – ты серьезно? глаза минхо немного расширяются, захватывая гораздо больше кусочков лунного света, висящих в комнате и мерцающих в ответ на джисона. – конечно, – говорит он, озабоченно сдвинув брови. – а почему бы и нет? – это просто... – джисон беспокойно шевелится, но его рука остается в руке минхо. он издает нервный смешок. – я никогда не знаю, шутишь ты или говоришь искренне. – о, – выдыхает минхо и невесело усмехается. – прости. я, м... я действительно плохо справляюсь с… словами. – это не так, – быстро уверяет джисон. затем он добавляет, смущенно бормоча. – ты действительно хорошо с ними справляешься. ты всегда знаешь, что сказать, чтобы мне стало лучше, даже если я не говорю, что чувствую себя дерьмово. – это хорошо, – тихо говорит минхо. – думаю, я хорошо научился определять, когда тебе нужно отвлечься, и обеспечивать это. как сейчас. он улыбается, и джисон действительно думает о фильме и последующем страхе, который он вызвал у него впервые с тех пор, как проскользнул под одеяло минхо. – правда, – джисон благодарно улыбается. – хотя мы не были бы в таком положении, если бы ты не захотел посмотреть ужастик в 11 вечера, – говорит он себе под нос. – как будто ты не проводишь время своей жизни, заставляя меня быть уязвимым и дерьмом, – усмехается минхо. – нам всем иногда нужно быть уязвимыми, – мягко говорит джисон, поднося их руки к своему лицу и подсовывая их под щеку, рука минхо мягко касается его кожи. минхо напевает, внимательно наблюдая за движением, и джисону так сильно хочется прикоснуться губами к костяшкам пальцев минхо, что он и делает. взгляд минхо на мгновение задерживается на губах джисона. потом он дерзко ухмыляется, чтобы жест не показался слишком интимным и не выдал его чувств. может быть, он лицемер. – я бы не стал шутить над чем-то подобным, – неожиданно тихо добавляет минхо, и его глаза горят такой искренностью, несмотря на то, что он не в состоянии выдержать взгляд джисона. во всяком случае, его застенчивость – свидетельство правды в его словах, неуверенных и нерешительных в свете того, что он хрупок и открыт. – но я не могу... – дрожащим голосом продолжает он, не сводя глаз с их вплетенных рук. джисон нежно, поддерживающе сжимает его. – я плохо умею выражать... это... это заставляет меня... это... это просто пу– ах, это так глупо, – он поворачивается и почти утыкается лицом в подушку. – это не глупо, – мягко, но твердо говорит джисон. – это то, что ты чувствуешь. это не глупо. минхо слабо улыбается, отчего у джисона болит грудь. не слишком ли сильно он давит? он не помнит, когда в последний раз видел минхо таким нерешительным, таким неуверенным, таким испуганным. тем не менее, минхо, кажется, хочет сказать больше, ― и если стена начинает рушиться, даже немного, последнее, что хочет джисон, это остановить это ― поэтому он спокойно наблюдает, как она рушится. – наверное, я хочу сказать, что... – минхо задумывается, прикусывает губу. его глаза вспыхивают, и он смотрит так глубоко в глаза младшего, что тот уверен, что его душа лежит перед ним обнаженной. – не... не сомневайся в том, что ты значишь для меня только потому, что я не умею выражать свои чувства. – ты сейчас отлично справляешься, – серьезно говорит джисон, сияя и успокаивающе проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони. теперь его очередь колебаться, он жует губу и лишь на мгновение задумывается, прежде чем следующие слова слетают с его губ. – что я для тебя значу? и, может быть, это слишком много сразу, он не может не волноваться после того, как ущерб нанесен. он готовится к насмешке, может быть, к тому, что ему скажут “ничего” или “уже слишком поздно”, или игриво оттолкнут, сбросят с кровати, или что-то в равной степени типичное для минхо. вместо этого он встретил молчание и взгляд, от которого у него закружилась голова, галактика в глазах минхо была огромной, красивой и пугающей. – я... джисон не знает, к чему все идет, о чем думает минхо. он никогда этого не делает. он знает, что не стоит надеяться, когда речь заходит о том, чтобы проникнуть в голову минхо, пытаясь найти во всем этом смысл. это все равно, что смотреть в ясное ночное небо и пытаться понять, насколько все это массивно и сложно, когда ты всего лишь крошечная, невежественная точка, плывущая в бесконечном космосе. еще. есть что-то, что минхо хочет сказать, что-то настоящее и искреннее, и джисон знает, что не стоит надеяться, он знает, но на языке минхо есть несказанное признание, и он знает, что сделает все, чтобы услышать его. свободная рука минхо выскальзывает из-под подушки, соединяясь с другой, когда он осторожно поднимает руку младшего и тянет ее к себе. джисон едва замечает, что руки, держащие его, дрожат. минхо ведет джисона за запястье, чтобы положить его руку на свою грудь, над сердцем. его глаза устремлены на джисона, взгляд непоколебим, когда бешеный стук его сердца отражается в ладони младшего и взрывается внутри него, как сверхновая. у хана перехватило дыхание, когда он понял. он понимает, что, может быть, минхо не так далек от него, как звезды в его глазах, может быть, не так загадочен и непостижим, как простор неба над ними. его собственный пульс принимает быстрый ритм, который соперничает с пульсом минхо, когда чувствует сердце на своем рукаве, молчаливое, но осязаемое обещание чувств, которые, возможно, не нужно облекать в слова. тепло расцветает внутри джисона и на его щеках, когда он на дюйм приближается и ведет руку минхо к своей груди, сердце стучит точно так же по его грудной клетке и по нежному давлению руки минхо. он издает недоверчивый смешок, когда глаза старшего расширяются и мечутся между его рукой и лицом джисона. неужели это действительно сюрприз для нас обоих? чувствовал ли он себя таким же недосягаемым для минхо, как минхо для него? может быть, все это время он мог бы дотронуться до звезд. все, что ему нужно было сделать, – это прыгнуть. рука минхо робко гладит щеку джисона, губы нерешительно приоткрываются, словно он хочет что-то сказать, но не знает, как. все в порядке, потому что теперь джисон знает. формальности могут подождать. а пока он приподнимается на локте и наклоняется вперед, минхо, затаив дыхание, наблюдает, как он наклоняется медленно, мучительно медленно, чтобы дать ли достаточно времени, чтобы отодвинуться или сунуть подушку ему в лицо, прежде чем джисон успеет попробовать его губы. минхо не делает этого. вместо этого он становится нетерпеливым, вытягивая шею, чтобы встретиться с джисоном на полпути, их губы мягко соприкасаются, мягкие, как лунный свет сквозь жалюзи, теплые, как постель минхо, идеально сочетающиеся друг с другом, как кусочки головоломки, как чизкейк и американо, как минхо и джисон. хан начинает отстраняться, но рука минхо находит его затылок и тянет вниз, так что он счастливо продолжает, тихий звук удивления вырывается из него, когда минхо целует его с большим пылом, все еще неуверенно, но страстно. – все нормально? – он шепчет прямо в губы джисону, и тот думает, что может заплакать от беспокойства в его голосе. – я тот, кто поцеловал тебя, – замечает он, просто чтобы побыть немного дерьмовым. – конечно, все в порядке, – он наклоняется, чтобы еще раз поцеловать его, но минхо отстраняется и с сомнением смотрит на него. – я перекрыл пропасть. джисон разинул рот. – мы действительно будем спорить об этом? – фыркает он. – кроме того, ты не смог бы закрыть пропасть, если бы я не наклонился. – ты бы не наклонился ко мне, если бы я не демонстрировал свой пульс. – твое сердце не билось бы так быстро, если бы я не оказался в твоей постели. – ты бы не забрался ко мне в постель, если бы я не заставил тебя выключить свет. – ты бы не заставил меня выключить свет, если бы я... не включил свет. – ты бы не включил свет, если бы я не заставил тебя смотреть ужастик, – быстро заканчивает минхо, торжествующе улыбаясь. – ха! я выиграл. – боже, я даже больше не хочу тебя целовать, – ворчит джисон, плюхаясь обратно на подушку и переворачиваясь, чтобы скрыть улыбку. – нет, подожди, – хнычет минхо, тряся его за плечо. – я поделюсь с тобой своей победой. это ничья. – разве тебе не нужно рано вставать? – поддразнивает джисон. он закатывает глаза, но все равно поворачивается к нему лицом. – время не реально, джисон, – он издевается над фразой, которую хан часто использует в отместку за то, что ему велят идти спать. – о, но это было реально, когда― минхо успокаивает его, приложив палец к губам, а затем приподнимается на локте, нависая над джисоном с мягкой улыбкой. – о, – испуганно думает джисон. он так увлекся обычной перепалкой, что почти забыл, что теперь они целуются. он нравится минхо. он нравится минхо. минхо поцеловал его и хочет поцеловать снова. он улыбается при этой мысли, обнимает минхо за шею и тянет его вниз, чтобы снова почувствовать его улыбку на своих губах. – ты мне нравишься, – минхо прижимается лбом к лбу джисона. – ты мне так нравишься. улыбка джисона так широка, что у него начинают болеть щеки. – да? хан знает. сейчас это очевидно, конечно, больше, чем когда-либо, но, оглядываясь назад, он думает, что всегда знал, по крайней мере немного. это были взгляды, которые задерживались на мгновение слишком долго. он использовал каждый шанс, чтобы прикоснуться к нему. это был стиснутый подбородок и напряженные добрые пожелания в тот редкий случай, когда джисон назначил свидание кому-то в попытке отвлечься от собственных чувств. это была дополнительная забота, которая проявлялась тонкими способами, например, укладывая джисона, когда он дремал, хватая ему кусок чизкейка, потому что он был “в пути”, хотя чизкейк, который любил джисон, вообще не был на его маршруте, подхватывая настроение джисона и всегда подбадривая его или давая ему пространство, когда это было необходимо. это похоже на видение в темноте, объект перед ним осязаем и реален, но не может быть ясно виден, пока его глаза не привыкнут. и зрачки джисона расширяются, жадно впитывая зрелище. – насколько? – спрашивает он. – больше, чем фильмы ужасов? – определенно, – говорит минхо. – больше, чем айс американо? – ага. – больше, чем сон? – по-видимому, так. – больше, чем твои кошки? – а теперь ты слишком торопишься, – предупреждает минхо. джисон смеется. меньшего он и не ожидал. – кстати, ты мне тоже нравишься, – улыбается он. – очень. глаза минхо снова становятся полумесяцами, когда он проводит большим пальцем по щеке джисона. – сколько? – спрашивает он. – до луны и обратно. – вау, – выдыхает минхо. – я не могу победить это. – ты мог бы сказать до солнца, – указывает джисон, и что-то в том, как подергиваются губы минхо, говорит ему, что он играет ему на руку. – но ты же здесь, – говорит минхо, расплываясь в глупой улыбке. джисону хочется застонать от того, как это глупо, заплакать от того, как он счастлив, и притянуть минхо для еще одного поцелуя за то, как глупо мило он выглядит, но все, что ему удается сделать, это закрыть лицо в смущении и издать сдавленный звук. – куда делось мое солнышко? – минхо задыхается, его пальцы спускаются к бокам джисона, где он безжалостно щекочет его. хан с визгом мечется, руки летят вниз, чтобы схватить минхо за запястья. тот смеется, сдается без особой борьбы и ныряет обратно, чтобы дать джисону еще один поцелуй, который приземляется в основном на его зубы. – ты – угроза, – заявляет джисон, прежде чем поцеловать его как следует. когда джисон решает, что он в достаточной безопасности, чтобы освободить запястья минхо, он протягивает руку и нежно проводит пальцами по волосам, выражение лица внезапно трезвое и задумчивое. – на самом деле, джисон, я... я вроде как влюблен в тебя. джисон подумал бы, что его сердце должно быть уже устало, не в состоянии продолжать биться так быстро, но вот оно снова бьется. – ты не должен ничего говорить, – быстро произносит минхо. – я просто... я хочу работать над тем, чтобы быть... ты заслуживаешь кого-то, кто... ты знаешь, – стонет он, уткнувшись лицом в изгиб шеи. от его дыхания по спине джисона пробегают мурашки. – прости. я не знаю, почему это так трудно. – все в порядке, – успокаивает джисон, поворачиваясь, чтобы поцеловать его в волосы. – кажется, я понимаю. – я просто... – минхо поднимает голову, надув губы, его глаза блуждают по лицу младшего. – жаль, что я не могу сказать тебе, как много я имею в виду. – минхо, достаточно. тебя достаточно, понял? – он баюкает лицо минхо в своих руках, абсурдное количество нежности набухает в его груди. – мы над этим поработаем. вместе. – хорошо, – прошептал минхо, его руки легли на руки джисона. – но... поступки говорят громче слов, знаешь ли, – деловито говорит джисон. – а сейчас почему бы тебе просто не показать мне? – это я могу сделать, – хихикает минхо, наклоняясь, чтобы поцеловать обе щеки джисона, родинку, которая находится там, его лоб, кончик носа. джисон закрывает глаза в блаженстве, впитывая внимание, пока чужие губы, наконец, снова не прижимаются к его, комната и его разум полностью молчат, за исключением мягких звуков между ними. – минхо? – джисон дышит. – м? – я тоже вроде как влюблен в тебя. глаза минхо мерцают светом тысячи звезд, когда он улыбается джисону, и хан понимает, что, возможно, минхо – это его ночь, его покой, его успокаивающая тишина, его утешение там, где весь остальной мир исчезает, и это только они. джисон тоже улыбается, потому что находит еще одну причину любить ночь.

✩ ✩ ✩