"А я тебя искал, только всё не там Не по тем улицам, городам Ты красива так, что не верю Обнимаю - руки немеют Это всё пройдёт, люди говорят И пускай, ведь им нас не понять Я им ни за что не поверю Они так любить не умеют"
Хоть Наталья Александровна и сказала, что все нормально, и даже попыталась убедить меня, что ее реакция действительно была не обоснована, но общение наше после этого изменилось. День за днем мне все больше казалось, что она меня избегает. У нее теперь постоянно не было времени, очень много дел, она куда-то торопилась, была занята. Возможно, все действительно так и было, но меня не покидало ощущение, что она всеми силами пытается свести наши контакты к минимуму. Она все также помогала мне с проектом, но теперь это происходило онлайн — я высылал ей вопросы на почту, и также она мне на них отвечала. По природе своей Наталья Александровна была достаточно тактильным человеком — во время урока, она могла положить руку тебе на плечо, пока объясняла непонятный вопрос в контрольной, могла дотронуться до руки, чтобы привлечь внимание или чуть сжать твою ладонь в знак одобрения. Теперь же она меня не касалась. Совсем. С другими, однако, ее поведение не изменилось. Я был бы рад сказать, что просто накручиваю, но факты говорили сами за себя. Поэтому получив сообщение с просьбой зайти к ней, я удивился. Сердце яростно застучало в грудной клетке в предвкушении неизвестно чего. Мне было радостно, что я наконец снова поговорю с ней дольше пары секунд, что ей придется встретиться со мной глазами, чего она так сильно избегала последнее время, но в то же время, цель визита была неизвестна и настораживала. Сделав несколько глубоких вдохов, я наконец вошел в приемную, и, поздоровавшись с секретарем, прошел в кабинет директора. Наталья Александровна сидела за столом, заполняя какие-то бумаги. На мое приветствие только скользнула взглядом, и указав на стул перед столом, вернулась к бумагам. — Проходи, садись. Я сел, и терпеливо ждал, пока она закончит дела, украдкой наблюдая за ней. Она выглядела сосредоточенной и спокойной, как всегда, когда чем-то увлечена. Все та же идеальная прическа, легкий макияж. Внешне в ней ничего не изменилось, что могло дать мне ответ на мучившие меня вопросы. — Итак, — она отложила бумаги и, наконец, посмотрела на меня. — Поздравляю тебя с завершением проекта. Ты молодец, хорошо поработал, — она улыбнулась. А я понял, о каких бабочках в животе все говорят. — Как ты знаешь, этот конкурс был довольно большим. Было много спонсоров. И теперь они хотят увидеть результаты твоей работы, — она вздохнула. — Если быть точнее, администрации нужно пропиариться, показать, как они помогают талантливой молодежи, какие они молодцы. Поэтому они устраивают фуршет, где ты презентуешь свое демо. Я удивленно уставился на нее. Вот такого я точно не ожидал. — И когда будет проходить сия ярмарка тщеславия? — Двадцать третьего мая. Так что у тебя неделя на подготовку. Презентация должна занимать максимум пятнадцать — двадцать минут. Не углубляйся в технические детали, удели больше времени функционалу. Упомяни, как сильно ты благодарен министерству образования за предоставленную возможность, — она едко усмехнулась. — Будто они принимали хоть какое-то участие. — А вы там будете? — сейчас это волновало меня больше всего. — Буду, — она отвела взгляд и, открыв ящик стола, достала оттуда конверт. — Твое приглашение. Мои брови поползли вверх. — Прямо приглашение? Напечатанное? — Ага. Пафос не знает границ. Сначала будет твое выступление, потом пару слов скажут чиновники. Затем фуршет. Форма одежды — официальная. Ничего сверхъестественного. Костюм, рубашка. Галстук не обязательно, — она помедлила. — Приглашение на двоих. Можешь взять девушку. — Мы расстались, — выпалил я слишком быстро. Мы встретились глазами, но она быстро отвела взгляд. — Ясно. Вопросы есть? — Нет, вроде бы, — если только не по делу. — Если что, пиши. Свободен. Я неохотно поднялся. Все стало будто еще более запутанным. — До свидания.***
Всю неделю я мучился вопросом, придет ли она одна, или приведет кого-то с собой. Но накануне, она поймала меня в коридоре и кинула одну единственную фразу «Я заеду за тобой в 6. Пожалуйста, не опаздывай». Из чего я сделал вывод, что она будет одна. Кроме того, она решила за мной заехать. Зачем? Чтобы мне не пришлось ехать одному? В качестве моральной поддержки? Значит ли это, что она заботится обо мне? В половине шестого я был уже полностью готов и сидел на кровати, делая вид, что спокоен, хотя у самого разве что руки не тряслись. Мама суетилась вокруг, создавая еще более напряженную хаотичную атмосферу, но я понимал, что она тоже волнуется. — Ты все взял? — Да, мам, все. — Где твоя презентация? Ты взял флешку? — Она в облаке, мне не нужна флешка. Успокойся. — Во сколько Наталья Александровна приедет? Она зайдет? У нас такой бардак, — она в который раз вытерла пыль на моем столе. — Она заедет в семь. Не думаю, что зайдет. Пожалуйста сядь куда-нибудь и не мельтеши, — взмолился я. Она устало выдохнула и села рядом, приобнимая меня за плечи. — Ты такой молодец. Я так тобой горжусь, — мне показалось, в ее глазах заблестели слезы. Я обнял ее в ответ. — Перестань, ты чего, — я улыбнулся. — Спасибо. Экран телефона засветился. «Подъезжаю» Я поднялся. — Мне пора, она скоро будет. — Удачи тебе, сынок. У тебя все получится. Не волнуйся. Поблагодари Наталью Александровну от меня. Я рассмеялся. — Это ты не волнуйся! Все, я ушел. Пока. Я бегом спустился по лестнице и вышел во двор. Машины еще не было. Я быстренько оглядел себя. Поправил воротник белой рубашки, одернул черный пиджак, надеясь, что выгляжу подобающе случаю. Около меня остановился черный Мерс. Я удивленно нахмурился. Но тут опустилось стекло на заднем сидении, и я увидел директрису. — Я взяла такси. Садись, — она махнула головой и снова скрылась за тонированным стеклом. Я быстро обогнул автомобиль и сел с другой стороны. Машина была очень просторной. Кожаные сиденья, подлокотник между мной и женщиной. В салоне витал аромат ее духов. Я не хотел пялиться. Опять. Но она выглядела невероятно — узкие черные брюки делали ее ноги еще длиннее; черный шелковый топ на тонких бретелях и с глубоким вырезом лежал свободно, но подчеркивал грудь; длинная серебряная цепочка блестела на шее и заканчивалась где-то в ложбинке между грудей за пределами видимости, уводя взгляд за собой; свободный прямой пиджак цвета черненного золота с черными лацканами был единственной, что называется, «нарядной» вещью и главным атрибутом сего великолепия. Волосы она оставила как обычно распущенными и прямыми. Вечерний макияж подчеркивал нереальный цвет ее глаз, а темные бордовые губы так и манили к себе. Я понял, что снова засмотрелся и поспешил исправить ситуацию. — Вы прекрасно выглядите, — осторожно поднял взгляд, встретившись с ней глазами. К моему облегчению она улыбалась. — Спасибо. Ты тоже. Только… — она потянулась ко мне и легким движением расстегнула еще одну пуговицу моей рубашки, слегка коснувшись пальцами шеи, что спровоцировало волну мурашек. — Вот так лучше. Чуть более живо. Я только улыбнулся, не доверяя своему голосу. — Волнуешься? — Нем… — я откашлялся. — Немного. — Не переживай. Это не будет страшнее, чем защита проекта. Весь дальнейший путь мы снова молчали. Но это молчание, наконец, не казалось тяжелым. На входе в галерею, в которой проходило мероприятие, нас встретил организатор, и, быстро рассказав нам план вечера, увел меня к импровизированной сцене. Наталья Александровна успела только ободряюще сжать мою ладонь. Первый телесный контакт за полтора месяца, не считая эпизода в машине. Это меня воодушевило, как будто груз упал с плеч, хоть я и понимал, что еще не все разрешилось в нашем общении. Но выступал я уже уверенно, прибывая в приподнятом настроении. Я сразу нашел ее глазами в зале. Она стояла чуть в стороне, держа в руках фужер с шампанским и кивая в ответ на мою речь со сцены. Официальная часть прошла очень быстро, как и предсказывала Наталья Александровна. Ее также попросили выйти на сцену, сказать пару слов. В два голоса мы поблагодарили администрацию, и компанию-спонсора, улыбнулись на камеру, пожали руки мэру, который заскочил на огонек, и были отпущены восвояси. — Что дальше? — спросил я учительницу, когда мы прошли в зал. — Уйти пока нельзя, если ты об этом, — она улыбнулась. — Нужно еще немножко поприсутствовать. Иди пока поешь, — она махнула в сторону столов. — Лучше скажите, где тут шампанское раздают, — я кивнул на фужер в ее руке. — Ишь чего захотел, — она ухмыльнулась. — Сок — твое все. Стоило мне отойти, как к ней подошли какие-то люди и вовлекли в оживленную беседу. А потом еще одни, и еще. Несколько раз она подзывала меня, представляла то одному, то другому. Я вежливо улыбался. Но единственным человеком в этой тусовке, с которым я хотел пообщаться, кроме самой директрисы, был Павел. Мы разговаривали о преимуществах языка Kotlin, когда я наткнулся взглядом на учительницу в объятиях какого-то мудака. Они танцевали неподалеку, и вид у нее был далеко не радостный. Я извинился и направился к паре готовый прийти на помощь, и с удивлением узнал в мужчине того самого Андрея Викторовича. Он бесцеремонно прижимал к себе директрису, не давая ей возможности вырваться. Увидев меня, она обрадовалась. В глазах читалось облегчение. — Прошу прощения, Наталью Александровна, могу я украсть вас? — Не думаю, — мужчина даже не взглянул на меня. — Конечно, Дмитрий, — она смерила мужчину холодным взглядом. — Этот танец еще не закончен, — он схватил ее за руку, не давая отстраниться. Я резко перехватил его руку. — Я думаю, ей решать, закончен он или нет. Отпустите руку, — он наконец соизволил посмотреть на меня. Но не двинулся с места. — Андрей Викторович, вы делаете мне больно, — он отпустил ее, и она тут же сделала шаг назад, потирая запястье. Мужчина молча отошел и встал неподалеку, не сводя с нас глаз, и, видимо, не собираясь сдаваться. Я притянул женщину к себе, начиная плавно двигаться. — Все нормально? — Да. Да, спасибо, — она вздохнула. — Извини за это. Постоянно тебе приходится меня выручать. — Вам не кажется, что стоит перестать играть с ним? — я встревоженно заглянул ей в глаза. — Я уже доигралась. Он подписал бумаги. Бассейн наш. И теперь он… — она грустно усмехнулась — жаждет расплаты. Не переживай. Я разберусь. — Мы уже можем уйти? — спросил я, желая как можно быстрее увести ее отсюда. Мужчина все еще пристально наблюдал за нами, и я абсолютно точно не собирался оставлять ее с ним одну. — Да, думаю уже можно. Сумку только заберу, — она хотела было сделать шаг, но я вовремя ее остановил. — Не думаю, что выйдет так просто, — она оглянулась на мужчину и страдальчески застонала. Оглядев зал, я заметил Павла и махнул ему рукой. Быстро объяснив ухмыляющемуся мужчине ситуацию, я, все еще держа Наталью Александровну в объятиях, начал продвигаться к столику с ее сумкой, краем глаза наблюдая, как Павел подошел к Андрею Викторовичу и, заслонив нас, втянул его в беседу. — Ладно, сейчас быстро берем сумку и бегом отсюда. Ясно? — я взглянул на женщину. Она кивнула, и мы бросились прочь из зала. Уже на выходе из галереи я услышал быстрые шаги за спиной, и, недолго думая, схватил женщину за руку и потащил в проулок. Мы остановились только преодолев два квартала и запыхавшись. — Да, Ярский. Тебе только Джеймса Бонда играть, — усмехаясь проговорила учительница. — Ярский. Дмитрий Ярский, — ответил я, состроив серьезную мину. Мы рассмеялись. Я огляделся и только сейчас заметил, что мы оказались у набережной, и у меня родилась безумная идея. — Вы не хотите прогуляться? — Прогуляться? — она удивленно посмотрела на меня. — Ну да. Еще не поздно, погода хорошая, — уговаривал я. — Ладно. Я даже не ожидал, что она так легко согласится, но радостно подхватил ее под руку и двинулся в сторону набережной. На улице уже стемнело. Мы медленно шли по алее, освещенной светом фонарей, обсуждая прошедший вечер, и присутствующих на нем гостей. Она выглядела расслабленной и веселой, улыбалась и шутила. Мы говорили о Павле, когда я решился задать, давно интересующий меня вопрос. — Наталья Александровна, а почему вы решили уйти из компании и стать учителем? — Это долгая и не самая приятная история, — вздохнула она. — Я пойму, если вы не захотите рассказывать, — не желал давить я. Она немного помолчала. — У меня был роман с коллегой. Мы с Кириллом долго работали над запуском одного проекта. Конечно, изначально команда была большая, но в командировку мы поехали вдвоем. Там все и закрутилось. Он был женат. С детьми. Меня это особо не волновало. Я не собиралась уводить его из семьи. Наоборот, наверное, для меня его семья была страховкой от обязательств, — она грустно усмехнулась. — Да и вообще я думала, что все закончится, когда мы вернемся. Но все не закончилось. Нам было хорошо вместе, и я позволила этому продолжаться. А потом его жена обо всем узнала. Был большой скандал, и я решила, что легче просто уйти. К тому же я давно хотела попробовать себя в преподавании. Я молчал. Я не знал, что сказать. Она посмотрела на меня и горько усмехнулась. — Да, вот такая я плохая. Спала с женатым мужчиной. И знаешь, не жалею об этом. Может совести у меня и нет, но, если он начал изменять, значит изначально был готов к этому. Не со мной, так с кем-нибудь другим. Но теперь таких связей я избегаю — лишняя головная боль. Я все еще не знал, что сказать. Мне было абсолютно плевать, что роман с женатым мужчиной не вписывается в общепринятые нормы морали. Она сказала, что не собиралась уводить его из семьи, и я ей верил. Легко осуждать человека со своей колокольни. Я хотел поддержать ее, но не знал, как высказать это словами, поэтому сильнее сжал ее руку своей, притягивая чуть ближе. — Вы никогда не хотели вернуться? — я попытался перевести тему, и она, кажется, была этому рада. — Бывало конечно. Но не на столько, чтобы действовать. Мне нравится преподавание, — она улыбнулась. — Твоя очередь. Я удивленно поднял бровь. — Куда делась твоя девушка? Я рассмеялся, стараясь скрыть свое волнение. Ей действительно интересно? Что это? Она ревнует? Или просто женское любопытство? — Ну у меня все попроще, без голливудских страстей. Мы просто не подошли друг другу. Ей казалось, что я уделяю ей мало внимания. Мне казалось, что она уделяет мне слишком много внимания. Она называла меня «зая», — даже сейчас меня передернуло. — Оу, сочувствую, — она ухмыльнулась. — У меня был парень, который постоянно называл меня «киса». Вот везде и всюду. С надобностью и без. Я дико бесилась. У меня в голове не укладывалось, какая я тебе «киса»! Я пыталась ему объяснить, что мне это не нравится, но бесполезно. В итоге я начала постоянно называть его «малыш». Знаешь, что самое ужасное? Он и тогда не понял намека! Я рассмеялся, наблюдая за ней. Этот вечер казался мне сном. Я шел рядом с ней, держа ее под руку и ловил каждое ее слово. Она казалось такой настоящей, такой искренней, и я молился, чтобы вечер не заканчивался. — Не хотите кофе? — я махнул рукой в сторону вагончика. — Хочу, — она улыбнулась, и мы направились к прилавку, за которым девушка расплылась в улыбке при виде нас. — Ой какая вы красивая пара, — разве что сердечки в глазах не загорелись. — Что вам приготовить? Я решил подыграть и притянул директрису к себе, обнимая за талию. — Малыш, ты что будешь? — сдерживая смех, я смотрел в удивленные глаза директрисы. Однако в них очень быстро заплясали знакомые чертики. — Капучино, пупсик, — промурлыкала она, положив ладонь мне на плечо и чуть склонив голову. — Нам, два капучино, пожалуйста, — улыбнулся я продавцу, все еще не отпуская женщину. Наталья Александровна было потянулась к терминалу, чтобы расплатиться за кофе, но я перехватил ее руку. — Милая, ну что ж ты меня позоришь. Забрав кофе, мы отошли на достаточное расстояние от вагончика и, не сдерживая смеха, упали на лавочку. — Пупсик? Серьезно? — задыхался от смеха я. — Ничего хуже я придумать не могла. Я все равно верну тебе деньги за кофе. — Наталья Александровна, ну что за ерунда! Я что, не могу угостить вас кофе? — возмутился я. Мне так хотелось, чтобы она согласилась. Она нахмурилась, но спорить перестала. Мы продолжали болтать ни о чем, сидя на лавочке и рассматривая прохожих, когда к нам подошел мужчина с корзиной роз. — Розу для девушки? — Да, секунду, — я полез в карман за наличкой, но теперь была очередь женщины меня тормозить. — Нет, спасибо, — она улыбнулась продавцу. — Но… — начал было я. — Нет. Мы молча дождались, когда мужчина отойдет на приличное расстояние, и я вопросительно посмотрел на нее. — Дим, какие розы? — она раздраженно вздохнула. — Ладно кофе, но я не позволю ученику дарить мне цветы, когда мы вечером гуляем по набережной. Как ты себе это представляешь? Это не свидание, и мы не пара! Это было сказано жестко, не допуская возражений. Одна фраза, спустившая меня с небес на землю. Я молча кивнул. — Уже поздно. Пойдем, я вызову такси. Мы вышли ближе к дороге в ожидании машины. С реки дул сильный ветер и становилось прохладно. Наталья Александровна поежилась. — Вы замерли. — Ничего страшного. Плюнув на последствия, я снял пиджак, и, подойдя к ней, набросил его ей на плечи, оставаясь в тонкой рубашке. — Ярский! Ну что такое! Я и так в пиджаке, а ты теперь вообще полуголый на ветру, — она сердито смотрела на меня, а по моему сердцу разливалось тепло. Я был уверен, что ей не все равно. Я что-то да значу для нее.