***
— Джим, если бы я мог его расчудесить, я бы уже это сделал. А теперь, будь добр, возвращай свой зад на мостик: ты уже в восемнадцатый раз сюда пришёл! — Я, конечно, рад, Боунз, что тебе доставляет особое удовольствие следить за моей распрекрасной задницей, однако… — Восемнадцатый раз за сутки! — Ну и… Краем глаза Кирк увидел копошение со стороны койки, послышалось пиканье медицинских приборов, настойчиво возвещающих о скором пробуждении полувулканца. Спок распахнул глаза. Пару секунд он смотрел в потолок, очевидно, пытаясь сфокусировать зрение под ярким светом множества белых ламп. Затем он сел, удивлённо (Кирк за два года их знакомства уже научился различать эмоции друга) взглянул на двух мужчин в жёлтой и синей форменках, а затем поднял руку в приветственном та’але. — Живите долго и процветайте. — Привет, Спок, — миролюбиво улыбнулся Джим. МакКой сосредоточенно кивнул. — Смею предположить, что сейчас я нахожусь на борту космического корабля, а вы, — мальчик указал на Джима, — его капитан. Вы знаете моё имя? — Ай да умница, — проворчал Леонард, — ничего не помнит! — чем заслужил предупреждающий взгляд от Кирка. — Что я должен помнить? — нахмурился Спок. — Мы знакомы? — Меня зовут Джим, Джим Кирк, Спок, а этот зануда — Леонард Маккой. Да, мы знакомы. — Однако я не помню вас, мистер Кирк, — тц, даже сейчас «мистер Кирк». — Я всё объясню тебе, однако прежде ты должен ответить мне на один вопрос. — Какой же? — о, боги, он даже в детстве поднимал одну бровь вверх. — Назови звёздную дату. — 1266.7, сэр. — Так и думал… На сегодняшний день, Спок, звёздной датой является 1297.3. — Я попал в будущее? — вторая бровь присоединилась к первой. — Такое возможно? Джим криво усмехнулся и кивнул головой: — Добро пожаловать на борт USS Энтерпрайз, коммандер и офицер по науке мистер Спок, — он очаровательно улыбнулся. — Меня зовут Джеймс Тиберий Кирк. Очень надеюсь, что своими действиями сейчас я не подверг разрушению временной континиум этой вселенной или как-там-ещё-это-называется. — Вероятность составляет двенадцать целых сорок восемь сотых процента. Маловероятно. Леонард, до сих пор лишь молча наблюдавший за этой сценой, откашлялся, привлекая внимание капитана, и указал на кое-какие отчёты показаний здоровья ребёнка: «Немного завышенное сердцебиение и оттенок кожи немного менее зелёный, чем обычно, однако в остальном всё в порядке, опасных отклонений нет». Они ещё недолго говорили с доктором на заниженных тонах об этом, как вдруг Джим повернул голову в сторону Спока, всё это время терпеливо ожидавшего продолжения прерванного разговора, и спросил: — Сколько тебе сейчас? — Мне тринадцать лет, сэр. — Хочешь поесть пломикового супа? — Да, сэр, — немного смущенно отозвался он. — Не называй меня «сэр», хорошо? Мне от этого не по себе… — Это нелогично. Однако я последую Вашей просьбе… капитан. — Вот и славно! — он протянул руку, чтобы взять мальчика за ладонь, но Спок изумлённо, почти с ужасом, посмотрел на этот жест дружелюбия. Кирк, сообразив, что не так, мгновенно отдёрнул руку за спину. — Прости, забыл. Джим всю свою жизнь был тактильным существом: ему, как воздух, необходимо было хлопнуть по плечу своего первого помощника после удавшейся миссии, кокетливо обнять ворчащего, но довольного МакКоя по пьяни в увольнительной, потрепать юного Чехова, чем заслужить неодобрительный, почти ревнивый, взгляд со стороны Сулу, по кудрявой макушке, когда тот снова проявил свою гениальность в действии, довольно пожать руку Скотти, который, матерясь на шотландском, только что починил то, что, с точки зрения механики, починить было невозможно. — Просить прощения нелогично, капитан, — заявил Спок, чем вызвал лишь довольный смех со стороны Кирка. Тот взъерошил свои светлые волосы и, добрых десять минут упрашивая МакКоя отпустить вулканца до столовой, повёл ребёнка обедать. Лёгкая (не)улыбка коснулась губ маленького Спока.***
— Думаю… а чёрт, не знаю, что я думаю! — Джим нервно взглянул на часы: он попросил Ухуру присмотреть за вулканцем, и время её помощи капитану уже истекало. — Версий много: от перемещения большого Спока в прошлое до уменьшения его тела и сознания. — Ты серьезно называешь его «большой Спок»? — Это единственное, что ты понял из того, что я сказал, Боунз? МакКой полуобиженно фыркнул. — Тц. Свяжись с послом Селеком или послом Сареком. Возможно, они могут что-то знать об этом. И вообще, иди уже отсюда за своим остроухим! — Он не мой остроухий! — Не рассказывай мне сказки, Джим, ты же… Недоумённо спросить, что Леонард имел ввиду, Кирка остановил лишь вызов по коммуникатору: — Кирк слушает. — Капитан, Споку резко стало плохо, он без сознания! Мы в комнате восемьдесят три, скорее зовите доктора или мисс Чапел. — Уже идём, — буквально вылетая из медотсека, заверил Кирк. Переглядываясь с МакКоем, они вместе неслись по коридорам Энтерпрайз, по пути не нарочно пугая молодых энсинов. Ворвавшись в комнату, номером который было «восемьдесят три», Джим с ужасом заметил, что Спок мелко дрожит, не как от мелкой судороги, а будто от сильного озноба, и что он находится в бессознательном состоянии. МакКой молниеносно просканировал трикодером состояние вулканца и ввёл ему в шею какую-то вакцину с помощью гипошприца. Джим отчаянно молился, сам не зная кому. Они перенесли мальчика обратно в медотсек. — Мне нужно связаться с М’Бенгой, — заявил Леонард уже после того, как оставил Спока в, как он позже разъяснил капитану, подобии «целительного транса». Джим поспешил заверить друга в том, что так просто никто не сдастся: — Наш курс лежит через Новый Вулкан. Мы свяжемся со всеми, с кем сможем. Мы что-нибудь обязательно придумаем… — Понимаешь ли, дело в том, что его показатели практически в норме. Даже когда он валялся там на полу, его состояние было нор-маль-ным. Я не хочу делать поспешных выводов, однако… –…Ты думаешь, что это связано с его психическим здоровьем? — беспокойство остро кольнуло сердце Джима. — В яблочко. А теперь, — МакКой положил правую руку на плечо капитана, а левой почесал затылок, — я пойду донимать доктора М’Бенгу: это он разбирается во всех этих вулканских причудах.***
— Такое вообще возможно?! Пять шагов вперёд. Пять шагов назад. Нервное, торопливое стучание тяжёлых каблуков чёрных ботинок капитана судна Энтерпрайз раздавалось звонким цоканьем в среднего размера комнате. — Вполне, — невозмутимый, приятный, но уже немолодой, голос отозвался со стороны синеватого экрана ПАДДа. — И как мне это сделать? — Джим придвинул стоящий возле стола металлический стул, развернув того спинкой вперёд, и сел лицом к собеседнику. — Как мне самостоятельно спровоцировать, как вы выражаетесь, мелдинг? — На самом деле, Джим, всё не так просто… Вы не должны самостоятельно соединять ваши разумы. По трём причинам: во-первых, возможность успешного мелдинга, инициатором которого является пси-нулевое существо, — человеческие глаза Спока из параллельной вселенной ласково-озорно блеснули на этих словах, — равняется двум целым одной тысячной процента; во-вторых, существует вероятность, что вы сможете таким образом повредить свой мозг и мозг Спока; и третье… — он замялся. — На самом деле, эта процедура не может быть проведена без обоюдного согласия двух сторон, поскольку если один из вероятных участников, не получив разрешения, вторгается в разум другого, этот инцидент может быть расценен как насилие. — Н-насилие? — Именно. Мелдинг обычно проводится между родителями и детьми, братьями и сестрами, а также между близкими друзьями или… любовниками. — А вы уверены, что Спок захочет провести со мной… мелдинг? — Джим нахмурил брови и начал активно размахивать руками, будто это помогало лучше донести мысль до собеседника. — Я имею ввиду: мы же даже будучи взрослыми подружились не сразу. Я думаю, что мне потребуется время, как минимум, чтобы заслужить его доверие. — Ты справишься, Джим. В этом я уверен, — как само собой разумеющееся произнёс посол. Джим сделал вид, будто не смутился и ничуть не покраснел, и продолжил развивать мысль: — А ещё он сейчас находится в целительном трансе. И как мне его разбудить — я не знаю. — Ох, мой друг, просто так ты ничего не сможешь сделать, однако стоит подождать пару дней, и он сам проснётся, — Селек посмотрел куда-то в сторону, в пространство за камерой. — Меня зовут другие Старейшины. Живи долго, Джим, и процветай. — Хорошо. Живите долго и процветайте, посол. Спасибо вам за помощь, — и прервал связь. Он склонил голову, охватил её ладонями и устало вздохнул: «Почему же всё так сложно?»***
— Джим! — Кажется, вселенная схлопнулась, ибо ты пришёл ко мне в каюту, Боунз, — Кирк заигрывающе подвигал бровями. — Спок пропал, Джим! — Какого..! Джим рванул с места в коридор в чём был: в простой футболке с принтом The Beatles и чёрных спортивных штанах: «Чёрт, его же не могли украсть?! Прямо с корабля… Нет, Кексик бы не допустил посторонних на борт… Он мог забрести в инженерный, где так опасно для ребёнка! Боже, кажется, я становлюсь немного параноиком… И вообще…» — Спок? — мужчина заметил острый кончик зелёного ушка вулканца, неуверенно выглядывающего из-за дальнего угла стола в комнате совещаний. — Дружище, что ты там делаешь? Кирк знал, что это сработает. И был прав: привычки и догматизм маленького вулканца взяли верх над растерянностью: — Прозвище «дружище» крайне нелогично, мистер Кирк, потому что я знаю вас всего четыре целых семь десятых человеческих суток, а из этого следует, что я не могу быть вам другом. — Позволь спросить, друг, — Спок было хотел по второму кругу начать объяснять нелогичность использования слова в данном контексте, однако Джим поднёс палец к губам в призыве помолчать, пока он говорит, — что же, в таком случае, ты делал в этой комнате? — Я… — начал было говорить тот, но споткнулся на первом же слове и густо позеленел. Капитан хитро сощурился: — Нет-нет-не-а, вулканцы не лгут, Спок, — Джим, тщетно пытавшийся до сих пор сдерживать улыбку (в последнее время даже мысли о коммандере заставляли Кирка счастливо улыбаться, а общение с уменьшенной версией старпома было для него и подавно чем-то за гранью умилительного) весело рассмеялся. Он невесомо положил руку на скрытое тканью футболки плечо мальчика и попросил того рассчитывать на капитана, если что-то будет не так или понадобится помощь. — Даже если просто будет грустно (да знаю я, что вы «не проявляете эмоций», не перебивай!), захочется поговорить или даже поехидничать над Боунзом, позови меня в таком случае, хорошо? — Спок едва заметно изогнул уголки губ в намёке на улыбку. «Что бы ни случилось, я буду рядом», — мысленно добавил Джим, усмехаясь. — Люди беспокоятся за тебя, — он легко похлопал вулканца по плечу. — Слышишь? И в самом деле: всюду из коридора слышались голоса энсинов, помогающих искать уменьшенного коммандера, и голос Леонарда. Спокова бровь немного изогнулась, предвещая вопросительный тон ребёнка: — Даже доктор МакКой? — Даже доктор МакКой. Кирк ободряюще кивнул и продолжил: — Когда ты вырастешь, возможно, из-за любви к звёздам и несгибаемого характера станешь коммандером самого большого исследовательского судна в Звёздном Флоте. Звучит заманчиво, не так ли, мистер Спок? Юный вулканец не стал возражать. В его глазах плескалось веселье, а их чернота напоминала огни вселенной… В который раз Джим подумал о том, что его друг был замечательным ребёнком.***
Капитан задумчиво потёр подбородок. — Ась? — Я добрые двадцать минут твердил о том, что тебе нужно поспать, — скрестив руки на груди, фыркнул Боунз, дезинфецируя медицинские инструменты. — Как Спок? — В норме: гоблинёнок здоров как вулканец! Правда, я всё ещё не понимаю, каким образом нам разрешить проблему с его возрастом, — он подошёл к столу в другом конце кабинета, налил себе воды из графина и выпил её. — Если он останется такого роста, то я даже не против! Только представь: мини-Спок, можно запихнуть в портфель, а можно и в карман положить, а можно использовать вместо жучка (с его-то мозгами!) А ещё… — Мистер МакКой, да будет вам известно, что я, в силу своих физических особенностей, не помещаюсь ни в портфель, ни в карман, а использование меня в качестве жучка будет крайне нерациональным, — послышался голос со стороны дверей. — Комплимент он пропустил мимо ушей, да, Джим? — театрально скривился Леонард. Кирк искренне рассмеялся, на что вулканец лишь приподнял бровь и спросил разрешения войти в кабинет. — Заходи, Спок! Всё равно мне нужно было с тобой поговорить. — Да, капитан? — Что ты думаешь насчёт мелдинга со мной? Кирк спохватился: сказал, не подумав. Но было поздно. Вулканец медленно молча моргнул, а потом открыл рот, будто хотел что-то сказать, но из его горла не вырвалось ни звука. Лицо Спока залилось насыщенной зелёной краской. — Простите? — выдавил он после нескольких минут тишины. — А, эм… Спо… Один из вулканских Старейшин порекомендовал попробовать тебе провести мелдинг с человеком, у которого — более-менее устойчивая психика, чтобы вернуть тебя в твой обычный возраст. Но если ты против, то… — Я не против. — Что? — Я не думаю, что у вас внезапно возникла проблема со слухом, капитан. Я согласен. Джим внимательно вгляделся в лицо ребёнка: — Ты вообще в курсе, что я подготовил речь на несколько листов, дабы тебя уговорить? А ты так быстро согласился, и тем самым обломал весь мой труд. — Я сожалею, что стал причиной вашей бессонницы, сэр, — вопреки своим словам, мальчик выглядел довольным собой (насколько это удовлетворение вообще можно было разглядеть в выражении лица вулканца). «Ты и до уменьшения был причиной моей бессоницы!» — чуть не завопил от отчаяния Кирк, но, вовремя спохватившись, сдержался. — Итак. Не будем терять времени. Пойдём за мной, — капитан встал с койки, на которой, незаметно для работающего доктора, сидел, и позвал уменьшенную версию старпома. — Боунз, за нами: мне нужна подстраховка.***
— Да понял я: по три пальца на виски и «Мой разум к твоему разуму…»! Боунз, хватит смеяться, иди в коридоре погуляй, остуди голову! — Это важно, капитан, — даже маленький Спок умудрялся поучать Джима — удивительно! — Не стоит относиться к этому столь беззаботно. — Ты объясняешь мне, что нужно сделать уже в… восьмой..? — Восьмой. –…В восьмой раз, будто я в первый не понял… — ворчливо отозвался Кирк. — И… могу ли я задать вам интересующий меня вопрос, капитан? — Спрашивай, что хочешь. — Если попытка завершится успехом и я увеличусь, то мне нужно удостовериться… скажите, в вашем времени мы и вправду будем друзьями? Джим улыбнулся, пусть где-то в области сердца что-то отозвалось глухой болью, и со всей искренностью, на которую только был способен, ответил: «Правда». Пару секунд они провели в тишине. Джим видел, как загорелись чёрные глаза полувулканца после его ответа, и оттого тепло разлилось в груди капитана. — Ну, что? Зовём МакКоя? — Спок согласно кивнул. — Боунз! Где ты, радость моя? — Кирк открыл дверь, ведущую в коридор, и затащил внутрь каюты доктора. — Итак, приступим.***
«Где я?» «Тут так холодно и темно…» Внезапно пространство преобразовалось в комнату с тускло-алыми обоями, одноместной кроватью и, чёрт возьми, поистине гигантским шкафом под книги. — Вы в моём сознании, капитан. А если быть точнее — в воспоминаниях о моей комнате. «Ты… Спок? Маленький Спок, верно?» — Я не маленький: по меркам моего народа я практически достиг своего возраста половозрелости, — неожиданно вулканец материализовался у входа в комнату. — Ладно-ладно, уговорил. «Что же мне нужно делать?..» — Полагаю, что вам нужно найти нечто, что будет способно вернуть мой настоящий возраст. — Ты и мысли мои будешь читать? — смутился Кирк. — Без вашего разрешения — нет. Нетрудно было догадаться, о чём вы подумаете. — Возращаясь к твоим прошлым словам, ты исключаешь возможность путешествий во времени? Мальчик кивнул: — Да. Я на девяносто семь целых восемьдесят восемь сотых процента уверен в омоложении моего сознания, что повлекло и уменьшение физического тела соответственно. –…Я не буду спрашивать, каким образом ты это высчитал. Хорошо, я буду искать это. Сколько у меня есть времени? Спок ответил, что он, как ни странно, не знает, как долго они могут пробыть в таком состоянии. «Хорошо, будем надеяться, что достаточно». Джим вышел из комнаты в коридор. Если это — сознание Спока, значит он в это время находится везде и повсюду. — Спок, можешь провести меня в место, где ты «сортируешь» воспоминания? — увеличенная версия старпома однажды рассказывал Кирку за партией в шахматы, как работает вулканская память. Признаться честно, Джиму доставляло особое удовольствие слушать лекции его старпома, и мужчина искренне проклинал себя за то, что в Академии не посещал занятия Спока: преподавателем вулканец был замечательным! В одно мгновение перед Кирком предстало большое и длинное пространство, похожее на коридоры между каютами в Энтерпрайз: таким же голубым оттенком отсвечивали металлические стены и так же просторно было внутри. На дверях, по-видимому ведущих к отдельным воспоминаниям, стояли непонятные джимову глазу буквы, вероятно являющиеся письменностью Вулкана. Джим решил действовать наугад: будь, что будет! Он прошагал мимо двух ближайших дверей и прошёл через третью, чтобы оказаться в… а где это он вообще?! Бордовые стены в форме полукруга, маленькие, узкие окна, всюду дисплеи, множество маленьких вулканцев… Школа? Ши’Карская школа? Чьи-то детские голоса привлекли внимание Кирка, заставив его обернуться: был среди них голос, до боли знакомый… — Вам не удастся добиться от меня эмоциональной реакции. Ваша двадцать первая попытка провалится точно так же, как и предыдущие двадцать, — Спок. Голос Спока. Маленького Спока. — А что ты сделаешь? — выступил вперёд мальчик покоренастей остальных. Главарь, понял Кирк. — Верно, ты всего-лишь ошибка вселенной, тебе никто не поможет, — проговорил ровным голосом другой, из-за спины у первого. Ясно — подхалим. — Пусть в остальном ты и походишь на вулканца, но глаза у тебя человеческие. Ты — ошибка, — третий выступил вперёд «главаря», холодно-угрожающе посмотрев на Спока. — Тебя не должно существовать. Неосознанно сделав пару шагов вперёд, Джим остановился: он ничего не сможет предпринять, не сможет защитить своего друга, даже если постарается, это — воспоминания, а значит, что это уже случилось. Мужчина понимал, неправильность своей агрессии по отношению к тем детям, но в нём вскипел гнев из-за несправедливого отношения к его маленькому старпому. — Вы можете оскорблять меня, сколько вам угодно, Стонн, Четн, Сонк, — он, игнорируя обзывательства сверстников, направился к выходу, — но, как я уже говорил, ваши усилия не возымеют успеха. Стонн поочерёдно взглянул на Сонка и Четна, те, не сказав ни слова, кивнули, и двинулись следом за Споком. Правильно… Всё, что остаётся капитану — лишь наблюдать. И всё же какая-то эфемерная пружина с каждой секундой стягивала внутренности Кирка, заставляя напрячься всем телом, чтобы, при возможности, ринуться на помощь другу. Спок, боковым зрением заметивший преследователей, ускорил шаг и поспешил выйти. Но он ошибся… А, может, и нет: за время знакомства со старпомом Кирк понял, что тот может пожертвовать комфортом, но не позволит кому бы то ни было задеть свою гордость. — Ты вышел из школы, чтобы никто не увидел, как мы тебя ударим? Предсказуемо, — «главарь», коренастый вулканец, замахнулся, и… Удар. Пощёчина ярко-зелёным цветом выступила на лице полувулканца, но тот лишь промолчал. — Никакой реакции, Стонн, — третий ребёнок, что говорил об «ошибке природы», решил вставить своё словечко. — Скучно, пойдём отсюда. — Когда-нибудь ты «расколешься», как говорят твои любимые земляне, — хмыкнул Стонн. Он подозвал свою «свиту» и неторопливо ушёл с места «драки». Однако Спок не шевельнулся даже когда они ушли. Он минут пять простоял в одном и том же положении, после чего медленно осел на песчаную землю. Джим заметил, что всё это время полувулканец что-то еле слышно шептал, и капитану пришлось подойти ближе, чтобы разобрать его слова. Услышанное болью отозвалось в груди человека: Спок как мантру повторял, что не потеряет контроль. И сердце Кирка готово было разорваться от осознания, что никто не помог мальчику тогда, что у него не было поддержки от людей, способных его защитить. Внезапно картинка исчезла, и Кирк вновь очутился в коридоре. — Ты… — Прошу, не говорите ничего, капитан… — ровный детский голос Спока звучал по-особенному тихо. Подобным голосом говорят только те люди, которым пришлось рано повзрослеть. — Смотрите, впереди есть ещё девять дверей. Следуя логике, можно понять, что здесь собраны ключевые воспоминания, и первые три касаются моего детства, вторая треть — юношества, а значит их можно пропустить, третья — скорее всего, — студенческих лет, а четвёртая — ближайшего к вашему будущего. — Из всего этого можно сделать вывод, что искать лучше всего в последней трети? — Верно. — Спок… твой голос… — О, действительно, я стал старше… Судя по ощущениям, я могу предположить, что сейчас мне двадцать два года и восемь месяцев. — Очаровательно! Давай продолжим. Мужчина прошёл прямо по направлению к одиннадцатой двери. Она казалась более повреждённой по сравнению с третьей. Мужчина осторожно, боясь сломать окончательно, распахнул её и вошёл внутрь. Секунда черноты обернулась яркой вспышкой света. Слепящее солнце не давало разглядеть местность как следует: привыкшие к стерильно-голубому свечению глаза отказывались воспринимать краски ярче небесно-синего. Проморгавшись, Кирк понял, что находится на лугу. Он помнил. Он помнил это место! Это же… — Хороший пейзаж, правда? — Да, капитан. Кирк обернулся через плечо и заметил метрах в пяти-шести от него образы взрослого Спока и самого себя. — Спок, разреши спросить у тебя нечто абсолютно нелогичное и нерациональное? — своим обычным, неформальным голосом спросил двойник Кирка из воспоминания. С первого взгляда можно было подумать, что в данный момент он полностью расслаблен и спокоен, однако сам Джим прекрасно помнил, как волновался в тот момент. «Спок» кивнул, тем самым позволив «Кирку» продолжить разговор. Однако когда тот открыл рот, чтобы задать волнующий вопрос, изо рта мужчины не издалось ни звука. «Возможно, воспоминание повредилось, — рассудил настоящий Кирк, — а значит, что я должен вспомнить, что сказал ему тогда…» Попытка прочитать по губам закончилась провалом, потому что сколько бы капитан не пытался добежать до друзей, его преследовала неудача — он только шагал на одном месте, словно игрушечный солдатик, не приближаясь ни на йоту. «Что же.? что же.? что же я сказал тогда?.. Нужно ведь передать дословно… Нужно… А, точно!» — «Ты когда-нибудь задумывался о том, что попал в капкан, Спок? Нет, даже не в капкан, а на край пропасти: ты балансируешь на тонкой нитке, протянутой от одного края до другого. Ты знаешь, что должен выжить и дойти до края, но искушение упасть в чёрную бездну, настолько велико, что кажется — ещё шаг, и сломаешься — сила воли даст трещину…» «Спок» из воспоминания подошёл на шаг ближе к «Джиму» и заглянул тому в глаза: — Капитан… Джим, у вас всё в порядке? — «Хотел бы я знать…» — невесело усмехнулся «Кирк» и перевёл взгляд вдаль, на горизонт, где лазурно-голубое небо было украшено белой ватой облаков. Стоял август. Картинка поблекла, оставив после себя пустоту. — Хочешь узнать, что я имел ввиду, когда спрашивал у тебя это, Спок? — и снова коридоры Энтерпрайз. — Да, капитан, — отозвался из ниоткуда и отовсюду обычный голос коммандера. Он «вырос»… слава вулканским богам. Надо будет попросить Боунза от лица Кирка помолиться католическому Господу за это… — Прочти это в моих чувствах. — Простите? — боже, Кирк может поклясться бутылкой красного вина 2046 года, что Спок даже в воображении сейчас поднял левую бровь вверх. — Освежив в памяти этот момент, я вспомнил, какие чувства меня переполняли тогда. Я хочу, чтобы ты знал об этом. — Хорошо. Неожиданно пространство окутало тёплое чувство: ощущения, сравнимые с летним солнечным днём на ферме, когда Джим сбегал в поле пшеницы, чтобы кататься на красно-рыжей лошади с длинной золотой гривой и плести ей косички; чувства, сравнимые с желанием прижать дорогого человека к сердцу, чтобы никогда не отпускать, сохранив его ото всех невзгод и напастей. Так чувствовалась любовь Джима. — Джим, я… — человек мог по пальцам сосчитать случаи, когда вулканец запинался на полуслове. — Я хочу кое-что вам показать. Вы позволите? — Конечно, — слегка разочарованный моргнул Джим. Ему отказали. В глазах предательски защипало. Что ж, решил для себя он, даже дружбы будет достаточно… Потерять Спока теперь, по истечении нескольких лет дружбы, для мужчины было сравнимо с тем, чтобы вырвать сердце из груди. Капитан и сам не понял, как дошёл до последней двери; возможно, это сознание вулканца привело его к ней. Сама дверь выглядела несколько… поцарапанной? Скорее смятой… Да, смятой. Выглядело немного странно. Пространство внутри представляло собой больничную палату. Знакомая обстановка. А. Это же та самая комната, в которой он проснулся после своей «смерти». Кирк уже понял, что необходимо посмотреть назад, чтобы увидеть «себя», лежавшего на белой койке, ещё, по видимости, не пришедшего в сознание и… Спока. Спока, который… уснул возле коматозного капитана? — Нет, я не спал, — раздался рядом с ухом настоящего Кирка баритон старпома Энтерпрайз. Капитан обернулся. — Спок… — Я прислушивался к вашему дыханию… Джим, — продолжил он, не давая себя перебить. — Вулканцы не боятся, но я… я полувулканец, а потому мне было страшно: на тот момент вероятность того, что вы выживете, составляла лишь шестнадцать целых три тысячных процента… Я не хочу, чтобы вы почувствовали эмоции, пережитые мной тогда, а потому не могу открыться вам эмпатически. Прошу меня простить, но не говорю, что мне жаль. Мерное пищание приборов почти попадало в такт секундам, бегущим сквозь время. Джим несколько мгновений зачарованно глядел куда-то за плечо Спока, переваривая полученную информацию. — Спок… ты расстроился, если бы я умер? — Да, Джим, — серьёзно кивнул тот. –…Ты бы почувствовал боль и отчаяние? — Да, Джим, — ещё серьёзнее согласился старпом. Набрав в лёгкие побольше воздуха, Джим решил задать самый важный для него вопрос: — Я… не просто друг для тебя, Спок? — Ты мой t'hy'la, Джим, — уголки губ полувулканца мягко дёрнулись вверх. — Отвечая на ваш вопрос, — нет, не просто друг. Спок потянул правую руку, чтобы вложить ладонь Кирка в свою. — Я люблю тебя, Джим. Надеюсь, мои чувства не помешают… — Замолчи и дай себя поцеловать… — рассмеявшись сам не зная отчего, вероятно, от счастья, Кирк преодолел разделявшие их со Споком сантиметры, — по-человечески… — и накрыл губы старпома своими. Неохотно разорвав поцелуй несколькими минутами позже, Джим прохрипел: — Кстати, что такое t'hy'la? — Я могу зачитать вам лекцию по введению в вулканский лексикон, если захотите, капитан, но не думаю, что сейчас вам бы хотелось узнать полное и точное значение этого слова со всеми подробностями его происхождения. — Ты прав, — улыбнулся мужчина и продолжил целовать вулканца.***
Боунз театрально закрыл глаза руками и отвернулся. — Помоги мне Господь… Вы оба словно подростки! У вас, что, пубертат начался?! — он раздражённо почесал затылок и всадил Кирку и Споку поочерёдно по гипошприцу в шею. Для профилактики. — Пять минут назад очнулись, а уже не отлипаете друг от друга! Мне даже страшно представить, какие грязные мыслишки тебе показал этот остроухий (к слову, как ты себя чувствуешь, гоблин? Ничего не болит? О, вот и славненько!), раз тебе так понравилось, Джим! Последний промычал что-то неразборчивое густо позеленевшему Споку в плечо. — Кстати, если вам всё ещё это интересно: вы провели в отключке немногим больше часа, а минут двадцать назад наш дражайший вулканец загорелся, в прямом смысле этого слова, аки красно солнышко и в одно мгновенье вырос в свои нормальные размеры, — а я, в свою очередь, чуть не основал кирпичный завод, мысленно продолжил он. — Спасибо за подробный доклад, доктор, впредь мы с капитаном будем полагаться на вашу помощь, — немного язвительно отметил старпом. — Ну, что ж… Мне нужно возместить моральный ущерб, причинённый вашими лобызаниями, а посему я поспешу откланяться, — собирая медикаменты, которые МакКой взял для подстраховки, Леонард попрощался с друзьями. — Кстати, Джим… — Да, Боунз? — Прятать Шото Мотон 2046 года у меня в столе с медикаментами было не лучшей твоей идеей, малыш. Будем считать это компенсацией, — подмигнул доктор и вышел. Кирк снова рассмеялся и обнял возлюбленного: настолько счастливым он себя никогда ещё не чувствовал. — И что мы теперь будем делать, Спок? — игриво поинтересовался у старпома Кирк. — Полагаю, любить друг друга и «жить долго и счастливо», как выражаются в таких случаях люди, Джим, — вулканец с абсолютно серьёзным лицом коснулся пальцами кирковской щеки и почти невесомо провёл по ней. — А знаешь что, Спок? Меня всё устраивает! Наконец всё встало на свои места, подумали оба и выдохнули с облегчением. Главное, чтобы транспортаторы больше не ломались.