Может, кофе?

Тэхён ненавидит горький кофе. Точнее было бы даже сказать, кофе в общем. Он не любит ни его запах, ни этот горький привкус зерен, ни даже пенку латте. Его безумно бесит, когда кто-то рядом, попивая энный стакан напитка за день, с умным видом, мол, я знаю всё и даже больше, начинает заносчиво: «Стопроцентная арабика, я тебе говорю. Отчетливо слышатся нотки кислинки». Ты, блять, клиент или сраный бариста? Так и рвётся спросить Тэхён, но молчит, чтобы не показаться последним быдлом. Ведь у каждого свои вкусы, так же ведь? Нужно жить мирно и уважать их. Он делает глубокий вдох и шумно выдыхает, успокаиваясь. — Может все-таки попробуешь? — задает вопрос Намджун, который заранее знает ответ. Была не была, может что-то да изменилось? У всех же вкусы с возрастом меняются? Он вот, к примеру, ненавидел раньше крабовые палочки, а сейчас готов трескать их пачками. — Ты тупой? — даже не пытаясь сдерживать поток нервоза, который прорвался, словно ржавая труба, которую невзначай тронули пальцем, чтобы проверить — авось не рванет? — То есть то, что я сижу тут и морщусь тебе ни о чем не говорит? Или ты думаешь это меня от тебя воротит? — и актерски закатывая глаза, уводит взгляд в сторону с тихим: «заебал». — Это ещё кто кого! — в сердцах восклицает Джун, видя такую ничем не оправданную в свою сторону агрессию. — Ты ведь даже не пробовал! Кофе — это же жизнь. Это кайф, понимаешь? Лучше, чем твои сигареты, в конце-то концов! — Дебила кусок. Как бы я мог ненавидеть кофе, если бы его никогда не пробовал? Конечно же я его пробовал. Потому и не люблю. — Но ты пробовал давно. А с тех пор твои вкусы уже должны были поменяться, — не перестает настаивать на своем старший. — Это ты так думаешь. Я, в отличии от некоторых, в своих предпочтениях постоянный, — язвит Тэхён, зная за что зацепить, когда чувствует, что его загоняют в угол, где отбиваться становиться сложнее. Конечно, что ему стоит попробовать этот паршивый, горький, слегка, возможно, и с кислинкой, терпкий напиток, чтобы в который раз убедиться в том, что эту дрянь он пить не будет? Ничего. И пусть лучше ему дадут выпить самого дешманского пива, которое он отнюдь не пьет (да, курить он курит, а алкоголь не переносит, так вот сложилось), но кофе он пробовать не станет. Но, когда дело касается уже его предпочтений, стабильных и давно устоявшихся понятий, он будет защищаться, бросая грубые, а иногда и задевающие за живое, фразы. Намджун его поймёт и простит. Он ведь знает парня как облупленного. — Ты это на что намекаешь? — щуриться и хмурит брови Намджун, ощущая как «тонко» указали на его ориентацию, без единого упоминания этого слова. — Совсем ахуел? Я тебе уже говорил, что «би» это один из подвидов ориентаций в общем. Я же не закалебываю тебя подколами про пидоров? Вот и ты не лезь. — Во-первых не «пидоров», а «геев», попрошу. А во-вторых, не пойти ли тебе нахер, случаем? Кофе — это вообще херь полная, а ты почему-то взял и открыл дилемму ориентации. Какого черта, Намджун? — Я то?! — не выдерживает откровенно опешивший от таких заявлений Намджун. — Это же ты начал! — Закройтесь уже, — недовольно бурчит Юнги, который обычно молча игнорирует все их перепалки. Но сейчас, видимо, даже его достал этот срач, который разгорелся средь белого дня, да еще и в кафе, где куча народу развесили свои уши и глазами съедают виновников такого буйства. Ведь как же — а что я буду обсуждать на протяжении дня? Конечно же, тупых мудаков, которые в открытую кричат о своей ориентации, не замечая неодобрительных взглядов пожилой парочки, что сидит поодаль у стены сего заведения. — На вас уже все смотрят. Можно как-то в другом месте выяснять кто кого или под кем ебется? — Ты охуел? — одновременно поворачивая головы к ворчливому человечишке, в один голос возмущаются парни, что ещё секунду назад цапались как кот с собакой. — Не охуел, а заманался выслушивать это дерьмо. Вы серьезно думаете, что с вашими характерами кто-то будет возиться? Отвратительно, — кривиться он так, будто бы съел горький грейпфрут и шмыгает носом. Тэхён лишь молча закатывает глаза. Он бы мог поспорить, только, наверное, Намджун из него все соки высосал, пока пытался уговорить пить этот сраный кофе. И вот ещё одна причина ненавидеть эту хуйню — они каждый раз ссорятся из-за него. Намджун по доброте душевной предлагает испробовать сие питие богов, а Тэхён вежливо отказавшись, задевает этим первого, что в свою очередь ведёт к тому, чем всё и закончилось. И не будь Тэхён таким прямолинейным, а Намджун принимающим всё на свой счёт, то возможно кофе тут был бы не при чём. Намджун складывает на груди руки и обиженно фыркает, отворачивая голову в сторону. По крайней мере, каждый из друзей знает, что обидься он по правде, просто бы встал и вышел из кафе. А это так, драма и ничего более. Юнги устало выдыхает, будто бы только что пришёл с пятой по счёту работы, отрывает взгляд от экрана телефона, в котором, собственно, и торчал всё это время и выдаёт неторопливо, стараясь скрыть волнение: — Сейчас Чимин подойдёт. Ух, а как же. Все уже давно знают, что Юнги по уши втрескался в Пака-Мистера-Ахиренного-Чимина, только вот сам Юнги наотрез отказывается это признавать. Хотя может где-то глубоко внутри он всё же согласился с этим, только виду не подаёт. Старается придерживаться образа пофигиста, которому насрать на всех и вся, и который ни капельки не палится, когда при виде Чимина его щеки покрываются румянцем, а глаза загораются огоньками любвиобилия, которое он готов вылить прямо-таки на голову Паку, всё ещё делая при этом вид, что все подозрения его друзей беспочвенны. И тем не менее, Тэхён и Намджун молчат в тряпочку. В противном случае — отбитая почка остриём чужого локтя тебе обеспечена. — А я всё думаю, кого не хватает для полного счастья? — стараясь как можно аккуратнее пошутить, говорит Тэхён, ведя одной бровью. Однако затыкается сразу после фразы, порезавшись о стальной и холодный взгляд Мина, что сидит сейчас и молча буравит им парня. Тэхён, нацепив на лицо слегка маниакальную улыбку, ведь по другому такую эмоцию не назовёшь, поглядывает в надежде на спасение на Намджуна, который молча лишь руками разводит, давая понять, что — сам заварил, сам и расхлёбывай. От смерти Тэхёна спасает звон колокольчиков над входной дверью кафе, потому что Юнги враз разворачивается и забывает даже о том, что уже начал продумывать как будет оправдываться, если Тэхён сейчас упадёт бездыханным окровавленным трупом наземь. Потому что входит тот самый Пак Чимин, от которого у Юнги спирает воздух в лёгких, когда он оказывается рядом. Ровно за ним следует не менее прекрасное существо, ведь теперь очередь Тэхёна вспоминать, как дышать. Высокий, красивый, да ещё и одет с иголочки, будто бы только что сошёл с обложки любимого журнала Тэхена GUCCI. Он знает парня, только визуально. Так как лично не знаком, а лишь пересекался с ним в университете. Однако, этого хватило, чтобы парень залез в его сердечко и прочно там обосновался. Теперь очередь Намджуна задевать за живое. — И что это мы слюни пускаем? — ехидничает он, улыбаясь одним уголком губ. — Вытри, господи боже мой, а то по бороде уже течёт. — Отъебись, — звучит также холодно, как и произносится. Потому что Тэхён не потерпит такой стёб в свою сторону. У него есть право стебать себя и свои вкусы, а у Намджуна — нет. И тем не менее, старшего это, видимо, очень веселит, потому что он, продолжая улыбаться, встаёт с места, уступая его только что подошедшему красавчику. — Это мой одногруппник — Чонгук. Он тут самый мелкий, так что можете спокойно его бесить. — Вместо себя приволок? — не без доли интереса, спрашивает Намджун, вскидывая брови. — Запомни: ты всё равно останешься на месте, которое уготовано тебе свыше — месте подъёбов. — Я думал, это место занято Тэхёном, — тонко намекает Юнги заткнуться, потому что, мол, будешь бесить мою зайку, отхватишь люлей. — Окей, ладно. Пусть оно будет Тэхёна. Официально. Но чисто теоретически… — и затыкается, потому что теперь читает план своего убийства в глазах напротив. — А это Чимин, мой одногруппник, тот, который втрескался в Юнги, — неожиданно раздаётся со стороны, и все дружно поворачивают головы. Наверное, Чонгук просто решил отдать должное Чимину, ведь его слово всегда должно оставаться последним, и насрать в какой компании он находится. Только кто мог знать, что тут о его, Чимина, вкусах не знает никто, кроме Намджуна. Ну так сложилось, и не будем об этом. Намджун дружит с Юнги, а по совместительству с Чимином, которые и начали общаться только благодаря ему. Просто Чимин тоже ловит дикий краш на Юнги, но безумно боится критики в свою сторону, да и вообще, он сам только недавно осознал, что у него начинает трепетать сердце при виде этого человечка. Их столик окутывает гробовая тишина, да такая, что становиться слышно, как девушка рядом поперхнулась куском десерта. — Который что? — давится вслед за ней воздухом Тэхён, и его глаза становятся размером с теннисный мячик. — А, ой… Чонгук сжимает губы в тонкую полоску изо всех сил и старается не заржать. Ведь сейчас Чимин медленно, как это бывает при диком испуге, разворачивает голову на Юнги. Он смотрит на него, тот смотрит в ответ, и за мгновение Чимин срывается с места и вылетает из кафе. Мин секунду переваривает случившееся, и, спохватившись, бежит за первым. И, возможно, картина осталась бы у всех в памяти, как что-то из сопливой голливудской драмы, если бы не Намджуна: — Ну ты даёшь! Ну прямо Лариска Гузеева! — и всплескивает в ладоши, ака бабуля при виде внука. В принципе, и винить тут некого. Чонгук просто ляпнул, чтобы ляпнуть, а Чимин оказался не в нужном месте, не в нужном окружении людей (Юнги). Они сидят в тишине, пока не приносят заказ. Говорить не о чём, ведь друг с другом парни не знакомы, да и атмосфера шутливой неловкости ещё не до конца испарилась. А может просто они боятся ляпнуть чего лишнего, чтобы не оказаться в таком же зажопье, куда только что попал Пак. Смотря на то, как подносит стакан к губам Чонгук, невольно у Тэхёна в голове пробегает вопрос: «Он действительно такой вкусный?» — Вкусно? — озвучивает мысль Тэхён, залипая на то, как пьёт младший. — Попробуй, — Чонгук протягивает стакан Киму без единой задней мысли. — Бессмысленно, — раздаётся ровный голос Намджуна. — Ему нет смысла кофе предлагать. Ты можешь хоть мамой поклясться, что кофе отменный, он тебя пошлёт, да ещё и заденет тему твоей ориентации. Вот настолько он его ненавидит. Гук замирает с протянутой рукой и возвращает стакан к себе. Пожимает плечами с лицом, мол, окей, нет, так нет. И только Тэхён не остаётся равнодушным, потому что бросает испепеляющий взгляд на Джуна, говорящий о том, что жить в дальнейшем ему будет паршиво. Запах кофе с последней встречи друзей преследует Тэхёна вот уже третий день подряд. Да, поначалу его тошнило, и он то и дело потирал нос, противно кривясь. Позже, вместе с запахом, воображение начало вырисовывать образ Чонгука, который предлагает Киму этот чёртов кофе. Плюс к списку «ТОП причин ненавидить сраный напиток». Потому что теперь Тэхён засыпает и просыпается с мыслями о парне. Если раньше его накрывало только, когда он его встречал, то теперь чувствует себя мишенью Амура, в которую тот попал очень удачно. Сидя в комнате Намджуна, Тэхён молча тыкает по экрану телефона, пытаясь пройти новый уровень игры. Да, теперь с Юнги не позависаешь, ведь у него сейчас конфетно-букетный период. А смотреть на счастливую парочку Тэхёну отнюдь не хочется. Не тогда, когда у самого, который день подряд крышу рвёт при упоминании одной лишь фамилии «Чон». Намджун как всегда занят своими конспектами по философии и соответственно рефератами, которые выдрачивает так, будто проверять их будет никто иной, как Декарт, собственной персоной. У Тэхёна язык так и чешется обозвать его тупым заучкой, только он слишком занят игрой, да и в ответ прилетит не менее приятное. Он в этом уверен. Поэтому, нажав на паузу, но всё так же не отрывая взгляда от смартфона, спрашивает: — Чимин звал тебя на тусовку в эту пятницу? — Да, а тебя? — спрашивает равнодушно, не отрываясь от книги. — Тоже. Тэхён думает над тем, как спросить то, ради чего вообще завёл этот разговор, потому что знает, что Намджун с ходу раскусит его извилистые вопросы. Потому прёт напролом — умирать так с музыкой! — А Чонгук тоже пойдёт, не знаешь? — спрашивает как бы про между прочим, продолжая делать вид, что тыкает по экрану телефона. Намджун ведёт бровью и, усмехнувшись одним уголком губ, отрывается от книги, устремив ироничный взгляд на друга с прямым подтекстом: «Да что ты говоришь?» А Тэхёну и видеть этого не нужно, он чувствует, как наполняется воздух сарказмом. Так, что он на физическом уровне ощущает, как начинает першить ему горло, и он прочищает его, прежде чем снова начинает говорить. — Я просто так спрашиваю, если что. Типа, Чимин нас нормально так и не познакомил тогда. Вот и подумал, что будучи друзьями Чимина, если пересечёмся на вечеринке с Чоном, нужно нормально поговорить. А вдруг он хороший пацан? — быстро тараторит он, стараясь оправдаться. Но Намджуну уже глубоко насрать на все эти объяснения, потому что он и сам не хуже того Декарта умеет раздумывать над всяким. И он молча продолжает сверлить Тэхёна взглядом, при этом иронично усмехаясь. — Ну ты пойдешь туда? — поднимая, наконец, взгляд на Джуна, спрашивает раздраженно Тэхён. — Нет, — сказал, как отрезал. — Пидора ответ, — обиженно язвит Ким, и снова утыкается в телефон. — Ты шутки детства вспомнил? — и будто бы проверяя своё предположение, добавляет: — триста. — Отсоси у тракториста. Намджун незлобно закатывает глаза, словно привык к этим детским обидам младшего, и продолжает ухмыляться. Тэхёна естественно злит, что старший такой весь проницательный, ака Всевышний, но и идти самому на вечеринку ему страшновато. Он не сильно-то и любит шумные потасовки. Более того, Чимин в первую очередь друг Намджуна, а не его, а значит и комфортнее там будет, если взять с собой под ручку старшего. Да и процентное соотношение того, что там будет Чонгук равно 50%. А это дохера. И Тэхён боится. Боится увидеть там похитителя своего сердечка, когда думает о нём сутками напролёт. Потому вечер пятницы проходит вне тусовки, ибо друзья просто идут в кафе, отказавшись от приглашения Чимина. Тэхёна злит, что с Чонгуком пересечься возможность отпала, а потому, он смиренно поплёлся с Намджуном, всеми силами стараясь делать вид, что ему нахер не сдалась та вечеринка. Старший всё знает, но виду не подаёт, потому что — а зачем? Тэхён бы в любом случае сам не пошёл тусоваться, не комфортно ему, а идти туда Джуну правда не хотелось. Сидя в том же кафе, с которого и начался любвеобильный период Юнги и Чимина, друзья молча ели пирожное, запивая чаем. Идиллия — сказали бы наблюдающие со стороны, однако каждый из друзей запихивался сладостями только затем, чтобы не сболтнуть лишнего. Тэхён — повозмущаться, Намджун — всыпать ему устных люлей за то, что так долго мнется. Поднимая взгляд от стола, Тэхён примечает знакомую фигуру поодаль. И осознание действительности ударяет ему по голове с такой силой, что он раскрывает в удивлении глаза, давясь куском пирожного и стараясь откашляться. Намджун, завидя такую странную реакцию друга, разворачивается на причину сего инцидента и тихо хмыкает: — Иди. — Куда? — придя, наконец, в чувство оторопело спрашивает Тэхён. — К нему иди, дубина! — А ты — нахер! Тэхён хотел бы ещё поспорить, да смысла уже нет. У него итак всё на лице написано. Потому, придавив поток агрессии в сторону старшего, (которая возникает у него только при самозащите), он оставляет свой столик и направляется к чужому. Сердце из груди вон лезет и кажется будто сейчас станет посреди горла, и всё тут — здесь Тэхён и откинется. Но нет, он ступает уверенными шагами и когда доходит до предмета своего воздыхания, легонько тыкает его пальцем в спину. Чонгук испуганно оборачивается, однако меняется в лице сразу же, как видит перед собой Тэхёна. — О, хён! — тянет он и в улыбке плывёт. Тэхёну от этого становится ещё дурнее, и он забывает, что вообще хотел. Смотря в тёмные глаза напротив, лишь коротко вздыхает и выпаливает: — Может по чашечке кофе? И ему посрать, что кофе он на дух не переносит. И то, что лицо Чонгука сначала вытягивается в удивлении, а потом сменяется мягкой улыбкой, тоже не играет роли. Потому что если с ним, то он готов попробовать. Авось оно действительно такое вкусное, что нельзя прекратить его пить, как и смотреть в чёрную глубину напротив?