почти как у замятина

— Раз уж мы встретились — напомни, почему мы расстались?       Вопрос был отличный, да и задан, признаться, по адресу, но Дима всё равно испытал желание сделать вид, что этого не слышал; по итогу с трудом собрался, вздохнул и упал в кресло с порванной обивкой, оказавшееся рядом очень кстати.       Ну всё же нормально начиналось.

***

      Возможно, проблема была именно в том, что вечер субботы, когда раздался звонок с телефона Антохи, оторвавший его от невероятно захватывающего просмотра видео с котами на ютубе — странное хобби, но почему-то расслабляло — и голос, который он будто слышал больше нуля раз скорее в видео, чем вживую, мягко попросил его приехать и забрать несчастного Антона прямо сейчас, он и назвал словами «нормально начиналось». Состояние того представляло собой золотую середину: он ещё мог что-то натворить, но уже не мог самостоятельно собраться, вызвать себе такси и уехать. В такие моменты почему-то всегда приходилось вписываться Диме, если была такая возможность. Дима не удивился бы, если бы узнал, что его номер где-то в списке экстренных у Антона с пометкой «звоните ему, если я в дрова». — Насколько всё плохо? — зачем-то спросил он, поднимаясь с дивана и оглядывая комнату на предмет каких-нибудь чистых штанов. — Ну, слушай, — человек на другом конце провода помедлил, — настолько, что, если бы он мог, он бы уже подкатывал к подруге Реймина и крал пакеты. — Это, типа, такая оригинальная шутка о том, что у молдаван нет подруг? — Это, типа, такая оригинальная шутка о том, что молдаван в нашей тусовке нет вообще, — в тон ответили ему. — Так сможешь подъехать, не? Я пытался ещё Руслану позвонить, но тот не берёт.       Дима машинально бросил взгляд на часы: не было ничего удивительного в том, что Руслан не брал трубку — у него сейчас было часов пять утра. — Смогу, — пообещал он. — Адрес только скинь. — Да, конечно.       Атмосфера «Кубка МЦ» с экрана всегда казалась почти семейной, но в реальности просто взять и прийти казалось странным; хотя фраза «я забрать Антона» — это почти как «я к маме на работу»: сработать должно безотказно.       Такси по полупустым улицам города довезло его до нужного места в рекордные сроки. Дима сначала думал попросить водителя остаться и подождать, пока он выйдет, но не стал — перестраховался на случай, если всё совсем печально.       Дверь после трёх звонков открыл Хэллоуин, улыбнулся и бодро протянул Диме левую руку — правой он отчаянно держался за дверной косяк: — Здорóво, — выдал он, жестами приглашая войти. — Это я звонил, если что. — Я как-то так и понял, — Дима слегка переступил с ноги на ногу, чувствуя себя не так комфортно, как хотелось бы.       У него на этот вечер были совершенно другие планы: он надеялся остаться дома, по меньшей мере, как и обыкновенно делал в первый же день приезда в город, может, заказать еды и провести полночи перед экраном телевизора: программа передач на сегодня казалась многообещающей. С другой стороны, оттащить Антона домой, особенно с помощью таксиста — дело чуть больше, чем на час, если приноровиться, а Дима в этом был профессионалом, так что, вполне возможно, хотя бы часть ночи в компании дивана никуда от него не денется.       Квартирка оказалась относительно убитая, из тех, которые сдают посуточно уже многие годы. Он оставил кроссовки в коридоре, в самом углу, надеясь потом не запутаться ещё в десятке других пар обуви, и шагнул вперёд. Прохладный паркет скрипнул под ногами, из комнаты справа ударила музыка, из комнаты слева — чей-то громкий смех. Казалось, тут было вполне немного народу, но первые же пять встречных человек на вопрос «Где Диктатор?» пожимали плечами. Один даже переспросил «кто?», и Дима понял, что ситуация безнадёжна. Он, конечно, и не рассчитывал, что ему передадут того из рук в руки, но вот эти квесты в трёх-четырёхкомнатных квартирах он в гробу видал.       Ближе к кухне оказалось тише: за столом кто-то спал прямо в куртке, уткнувшись лицом в сложенные руки, рядом — затушенная о край стакана сигарета, на подоконнике фикус, от которого несло спиртом больше, чем от кого-либо ещё, увиденного Димой сегодня, но тот выглядел вполне свеженьким. Куча коробок из-под еды в углу, стаканы, бутылки, чья-то шапка и даже пара кастрюль занимали всю столешницу, и больше никаких признаков жизни не было. Спящий за столом так уверенно громко храпел, что Дима тут же понял, что от него ничего не добьётся. Дверь в ванную не поддалась — заперли изнутри, дверь в туалет он сам не рискнул открывать и прошёлся по гостиным.       Он сделал только шаг в первую же комнату от входной двери, и его затянуло в тусовку, как в зыбучие пески: он перездоровался со всеми, с кем смог, чуть не выпил три раза: так отчаянно ему наливали, с кем-то обнялся и даже сфоткал пару незнакомых чуваков, попросивших их щёлкнуть, видимо, как единственного трезвого. Из комнаты он вылез в состоянии носка, выпавшего из стиральной машины, удивлённый тому, что он хотя бы не потерялся сам, что уж тут говорить про поиск Антохи.       В соседней комнате оказалось поспокойнее, и он остановился в ближайшем углу, снова отказался с кем-то выпить, как рядом откуда-то возник Ай Эм. — Не ожидал, — произнёс он спокойно, отхлебнув что-то из своего пластикового стакана. — Какими судьбами?       Дима сначала пожал ему руку и только потом отмахнулся: — Меня не приглашали, — начал он. — Ты сам пришёл? — весело фыркнул Игорь, и шансы на то, что он может чем-то помочь, резко упали. — Вроде того. Я пытаюсь найти Антоху, чтобы домой его оттащить. Ему, вроде как, уже пора.       Ай Эм нахмурился, будто мог поспорить со сказанным, хотя, может, просто пытался вспомнить, и через секунд десять хлопнул себя по голове: — Я же его видел, может, полчаса назад, — заявил он. — Знаешь, там, ближе к кухне, ещё одна комната, спальня, вроде, — здесь Дима поморщился: вваливаться в спальню звучало едва ли приятнее, чем открывать дверь в туалет, — вот он около неё шатался. Как по мне, вполне адекватный был, не знаю даже. — Спасибо, — Дима хлопнул того по плечу и вышел и из этой комнаты. Куда идти, он уже успел разобраться, хотя желания не прибавилось.       Выйдя в знакомый коридор с двумя одинаковыми дверями туалета и ванной на стене слева, он прошёл чуть дальше, замечая справа какие-то специфические и удивительно целые картины с цветами, и неожиданно увидел ещё пару дверей. Постоял между ними минуту: ничего не изменилось, и он наугад толкнул первую.       Дверь открылась, подняв столб пыли за собой, и Дима, перешагнув порог, прикрыл её и сделал три шага вглубь. Зажёгся свет. — Ты что здесь забыл? — раздался откуда-то знакомый хрипящий голос, не сразу выговоривший слово здесь. — Вот это да, у меня что, уже галлюцинации?       Приплыли. — Нет у тебя галлюцинаций, — фыркнул Дима, машинально поправляя рукава толстовки и стараясь смотреть прямо перед собой. — Это реально я. — Повторюсь: что ты здесь забыл? — Я нецеленаправленно, — пояснил он. — Дверь перепутал. — А я-то думал, тебя ко мне судьба прислала, а ты просто двери путаешь и словами какими-то сложными бросаешься. — Если бы судьба хотела меня тебе послать, — Дима попытался отшутиться: обычно это спасало, — она бы выбрала местечко получше.       У него было много мест, где он мог встретить бывших, начиная с собственной школы и магазина в районе и заканчивая свадьбой кого-то из друзей, но вот это помещеньице в чьей-то потрёпанной хате на окраине города, конечно, било все рекорды. — Нормальная комната, — возразил Влад таким тоном, будто его самого оскорбили. — Сижу тут уже полтора часа, очень нравится.       Да это даже и не комната — так, кладовая какая-то, среди сваленного сюда хлама Влада, развалившегося поперёк колченогой раскладушки (только его она и способна выдержать, кажется), можно принять за старую гладильную доску. — В таком случае, оставлю тебя в одиночестве, раз тебе комфортно, — пожал плечами Дима и уже развернулся к двери с мыслью, что могло быть и хуже, да и к тому же, теперь он знает, где искать Диктатора, как в спину прилетел ответ. — Чего, прям второй раз? — звучало почти как шутка, но никто не смеялся. — Вообще-то, я не одинок, со мной лыжи.       Пара когда-то неоново-жёлтых лыж с облезшей краской пошатнулась в углу, угрожая упасть обоим по голове. Вот это компания, конечно. — Хорошо, оставлю тебя с лыжами, — исправился Дима, чувствуя, что начинает нервничать, и ему это всё не нравится.       Он даже успел повернуть скрипучую дверную ручку, когда услышал вопрос, которым закончились обычные проблемы и начались большие: — Раз уж мы встретились — напомни, почему мы расстались?       Вопрос был отличный, да и задан, признаться, по адресу, но Дима всё равно испытал желание сделать вид, что этого не слышал; по итогу с трудом собрался, вздохнул и упал в кресло с порванной обивкой, оказавшееся рядом очень кстати. — Ты действительно хочешь поговорить об этом? — Да, — уверенно кивнул Влад; удивительно, движение было абсолютно трезвое.       Они сидели друг напротив друга и обязательно бы соприкоснулись, но Влад нервозно пытался пристроить ноги к закрытой дверце старого шкафа из тёмного дерева: носки соскальзывали, но попыток он не оставлял. Диму, под которым и так уже жалобно скрипели пружины кресла, это начинало раздражать. — И что ты хочешь услышать? — Ну, извинения — это я явно слишком много требую, но, может, хотя бы объяснишься? — Так спрашивай, — резко отозвался он. — Я что, угадывать должен?       Вместо каких-либо вопросов Диме точно по лицу прилетел плюшевый медведь с одним глазом. Он так опешил от неожиданности, что даже не смог ничего спросить или хотя бы снять с себя эту игрушку: тот так и остался у него на коленях. — Ты охренел? — в вопросе было много искреннего удивления и желания втащить чем-то более тяжёлым.       Дима собирался как-то прореагировать на этот выпад в свою сторону, но дальше под рукой у Влада была только советская телефонная трубка грязно-зелёного цвета с торчащим проводом, и он осёкся. — То есть сначала тебя всё устраивало, а потом ты абсолютно ни с чего прислал смс-ку о том, что, цитируя великих, ты «так не можешь» и свалил в свою Читу? Смс-ку, Дима, мы что, в мелодраме по России один? — Влад уже просто возмущался, размахивая в воздухе вышеупомянутой трубкой. — Нет, мне, конечно, очень льстит, что ты потратил на меня целых три рубля, или сколько там стоят сообщения у твоего оператора, — телефонного, кстати, как мелькнуло в голове, по которой он всё ещё мог получить. — Но после этого ты ещё и спрашиваешь, что именно я требую объяснить? Ты охренел, и это уже не вопрос.       Сообщения у Димы входили в пакет по тарифу и ничего ему не стоили, но об этом он благоразумно промолчал. — Чего ты там не можешь? — продолжал отчаянно возмущаться Отто, не давая и слова вставить. — Нормально поговорить? Вести себя, как адекватный человек? — Успокоился? — ровным тоном спросил Дима.       Телефонная трубка жалобно звякнула, прежде чем разбиться о стенку чуть правее него; Дима прекрасно понимал, что цели попасть в него в этот раз уже не было: с меткостью у Влада было всё в порядке. — Теперь да, — слегка переведя дыхание, ответил Отто. — Ты хотел поговорить — давай поговорим, — продолжил он, сам удивляясь тому, что вообще в это лезет. — Спокойно. Иначе мы ничего тут не выясним.       Влад осторожно кивнул головой, видимо, подписываясь на такие правила. Он явно был слишком заинтересован в том, что может услышать, Диме даже становилось неловко: неужели ему это так важно? — Спрашивай, — титанических усилий стоило сохранить в голосе уверенность. — И спасибо, что больше не пытаешься дать мне по лицу.       Надо записать себе куда-то напоминание о том, что не в любой ситуации пытаться пошутить — отличный выход. — Ещё не вечер, — фыркнул Влад, на удивление, поддерживая эти отчаянные попытки юморить. — Почему сообщением?       Задело всё-таки. — Потому что вживую я бы и двух слов не связал, — в это можно было поверить, хотя бы потому что ещё месяц назад Димины попытки выразить симпатию больше напоминали случайный набор гласных. — Допустим. Почему ты уехал? — Надо было подумать. — И ты не подумал, это мы уже все поняли. Уезжать было зачем? Я что, должен был, узнав об этом, купить билеты на следующий же рейс и сорваться за тобой? — видно было, что Влад из последних сил держался, чтобы не ввернуть в их диалог что-то такое, и в этом Дима, несмотря на договорённость, его понимал. — Естественно, не должен был. Сам же сказал — мы не в мелодраме. — Тогда почему? И даже не начинай про своё «подумать» — не поверю. — Дистанцироваться. — Сложное слово, — заявил Влад предупреждающим тоном. — Уехать подальше, чтобы мы не пересекались и меня никто не трогал. — И чего ты хотел этим добиться? — Не знаю, — разводит руками. — Тогда почему ты всё это сделал?       Дима только молчал, заметно хмурясь всё больше и больше. Нужны были ответы, объяснения, хотя бы оправдания, а у него не было ничего ровным счётом. Только усталость, будто моментально нахлынувшая, и осознание, что ничего хорошего из этого не выйдет. — Мы долго будем молчать? — Раньше тебе нравилось. — Раньше мы не сидели в какой-то кладовке среди хлама в попытке выяснить отношения.       Здесь справедливо. Влад вообще прав в этой ситуации: от самого начала и до конца, и они оба это понимали. Диме только это не нравилось, он чувствовал себя загнанным в угол без каких-либо сил к сопротивлению, но мысль встать уйти отсюда даже не возникла ни разу. — Что-то ещё скажешь, или расходимся и делаем вид, что ничего этого не было? — в понятие «этого» можно впихнуть слишком многое, и этот факт тоже не радует. — Нет, — почти вздрогнул Дима, теряя остатки с такими усилиями собранного спокойствия. — Что нет? — уточнил Влад, смотря на него, как на больного. — Я не хочу расходиться.       С кухни едва слышно, как кто-то уронил что-то стеклянное и отборно проматерился; Отто мысленно подметил, что ничего точнее бы сейчас не смогло описать его эмоции. — Ты вообще понимаешь, чего ты хочешь?       Дима отрицательно качнул головой и, заметив, что Влад опять попытался взяться за старое и пристроить ноги к несчастному шкафу, одним уверенным движением подхватил их под щиколотки и переложил к себе на колени. — Удобнее стало?       На такое на кухне надо было по меньшей мере разбить хрустальный сервиз на двенадцать персон. — Стало, — вся невозмутимость этой Вселенной попыталась собраться на его лице и заодно поднять челюсть с пола. — Но, может, всё-таки ответишь на вопрос? Хотя бы на один. — Сказал же — не знаю. — Попробуй подумать, — Дима даже не смог понять, это был сарказм или просьба. — У всего есть причина. — Обещай, что не будешь смеяться, — вздохнул он, совершенно по-хозяйски разложив свои руки у Влада на ногах. — Но я просто в какой-то момент понял, что не понимаю, что происходит.       Влад даже замер на секунду, отметив, что это последнее, что он ожидал услышать, но ни слова не сказал. — Как красиво сформулировать фразу «ты показался мне настолько необычным, что я не понял, что с тобой делать, запаниковал и сбежал в закат», чтобы это звучало, как причина расставания? — фыркнул Дима, в этот раз даже не пытаясь шутить — сказал так, как смог.       Ну, он вообще не отличался умением подбирать слова, это до него ещё с претензии про сообщение дошло. — Креативно ты, конечно, сейчас на меня стрелки перевёл, — отозвался Отто, неловко потирая затылок. — Ничего я не переводил, — он почти возмутился. — Зачем я вообще это начал, надо было соврать, что характерами не сошлись. — Я бы не поверил. — Зато сейчас ты само доверие прям, — теперь Дима испытал желание что-нибудь метнуть во Влада, но под рукой был только плюшевый медведь, и с этим он уже сроднился. — Да нет, я тебе вполне доверяю, просто, — он запнулся, — ты сейчас буквально сказал, что я настолько поехавший, что непонятно, как вообще со мной обращаться. Хотя стой, если такими словами, то я почти согласен. — Да я ни разу не это сказал! Я сказал, что ты такой, ну, такой, что, — слова упорно не находились последние полчаса, почему-то именно тогда, когда были больше всего нужны, — что от тебя только девушек прятать, чтобы подкатить, сечёшь? Куда тут я? — Я перестал понимать от слова совсем, — вздохнул Влад, откинувшись к стене. — Ты себя недостаточно хорошим считаешь или что? — Да нет, боже мой, — Дима тоже вздохнул. — Я-то прекрасен. — Тогда что? Всё-таки характерами не сошлись? — он мягко улыбнулся, потому что смотреть на Диму, который один в один также перестал понимать, о чём говорит, было забавно. — Да сошлись, ты же сам сказал. Не появляется ощущения, что я себя где-то накрутил? — Появляется, — кивнул Влад. — Давно уже. — Отлично, — раздражённо дёрнул плечом Дима. — То есть, это я и виноват?       Вопрос был риторический, но Отто кивнул. Удивительно, это даже не показалось странным. — И ты не злишься? — уточнил на всякий случай. — Как на тебя злиться вообще? Ты бы сейчас себя видел, тебя прям по голове хочется погладить и посочувствовать, — возможно, Влад уже просто издевался, но Диме самому казалось, что у него сейчас крайне несчастное лицо. — Подведём итоги, — усмехнулся Влад. — Итак, почему мы расстались? — Потому что я придурок, — кристально честно. — А ещё мне страшно. Не в плане, что ты меня пугаешь, а в плане, что мне, видимо, надо к тебе привыкнуть? — Ну, с этим мы можем и разобраться. — Мы? — неверящим тоном уточнил Дима. — Ну да, мы. Почти как у Замятина.       Дима никогда не был фанатом литературы из школьной программы и сейчас с трудом сращивал, о чём речь, но надеялся, что это что-то романтичное; скрипнула дверь в комнату, о которой они вообще успели забыть. — Дверь закрой, — выдали они одновременно какому-то бедолаге, который успел попасть в комнату только кистью правой руки, лежащей на деревянной дверной ручке — открывалось внутрь.       Дверь захлопнулась так же резко, как и открылась, и они даже не засмеялись — заржали в голос без какой-либо адекватной на то причины: нервное, возможно. К психологу, что ли, сходить. Семейному.       Под звук удаляющихся от комнаты шагов Отто задал вопрос, с которого, по-хорошему, всю эту беседу надо было начать; видимо, в тот день он открыл в себе талант задавать вопросы, на которые не всегда хочется услышать ответ. — Я тебе хоть нравлюсь?       В воздухе установилась такая тишина, будто музыку выключили по всей квартире в один момент; напряжение можно было резать ножом. — Нравишься, — отозвался Дима, не задумываясь ни на секунду. — Иначе я бы тут не сидел. — Начнём сначала? — Скорее, попробуем ещё раз. — Называй так, как хочешь, но я тебя упускать не собираюсь. — Романтичненько, — пробурчал Дима и потёр локтём нос, чтобы скрыть, что чертовски доволен сложившейся ситуацией.       Какое-то время они помолчали в уже вполне комфортной атмосфере. Судя по всему, проблема была решена, но ещё оставался лёгкий ступор с вопросом «и что дальше?», на который ответов уже не осталось — и так уже слишком много пришлось думать. Мысль о том, чтобы уйти, всё ещё не возникала, где-то в душе Дима начал понимать, о чём Влад говорил в самом начале: нормальная такая комната, чего ему не нравилось, можно и ещё полтора часа посидеть. — Приятно слышать, что ты смотрел мой баттл, кстати, — неожиданно бросил Отто, снимая свои затёкшие ноги с Диминых колен и вставая с раскладушки. — Почти комплимент.       Смотрел, да, конечно. Дима пересмотрел его только за первые два дня раз пять по меньшей мере, как нашёл свободное время, а потом какой-то добрый человек сделал нарезку раундов, и жизнь стала в разы проще. Невольно улыбнуло интервью, если честно, но именно за подобные штуки Влада и называли фриком. А ему как будто и нравилось это всё, только поддерживал, чуть ли не с гордостью носил, как звание. И поди разбери, то ли за приписанный образ цеплялся, то ли правда отбитый на голову, хотя, глупо отрицать — Диме всё нравилось.       Признаваться в этом он, естественно, не собирался, напротив, как-то хитро прищурился и посмотрел на Отто исподлобья: — Да, там было что-то про то, что ты от Гокиллы не отлипал. Охотно верю — Тимми же врать не будет, да? — Конечно, — фыркнул Влад, явно уже выслушавший не одну шутку на эту тему. — Сидел у него на коленях весь вечер и вопрошал, правда ли он тот самый чувак, про которого ты читал, или нет. — Дурак, — усмехнулся Дима самодовольно и, не вставая с кресла, аккуратно потянул его к себе на колени.       Кажется, такси Антохе всё-таки будет вызывать Руслан, когда соизволит проснуться.