***
Теперь-уже-не-незнакомец Минхо берет его за руку и они молча и долго куда-то идут. Пальцы у него теплые, слегка шершавые, как березовая кора. Ощущать их в ладони очень приятно. «Неважно, куда мы идем, пока он так держит меня за руку» — решает Джисон. И сжимает чужую руку в своей чуть крепче. Так они подходят к Лесу. Минхо отпускает его, и Джисон тут же начинает скучать по тому теплу и спокойствию, что таились в прикосновении демона, который, тем временем уже вошёл в лес. И Джисону ничего не остаётся, кроме как последовать за ним. Он делает шаг, пересекая невидимую границу, и словно попадает в другой мир. Здесь тихо. Так тихо не бывает никогда. Ни ветра, ни чириканья птиц, ни единого шороха. Лишь тишина и прячущиеся в листве тени. Лес будто расступается перед вежливо склонившим голову Минхо и, видя это, Джисон спешит поклониться тоже. Они продолжают свой путь. Мимо зарослей разбухшей от сока и под собственной тяжестью припавшей к земле черники. Губы и руки у Джисона теперь лиловые, а Минхо смеется, видя как тот набивает перепачканные сладким соком щеки. Затем они идут по упавшему стволу, и Джисону приходится раскинув руки в стороны, балансировать подобно канатоходцу в цирке, а для Минхо словно никогда не бывало дороги ровнее. Лес пахнет грибами, сыростью и смолой. Джисону никогда не дышалось так легко. Внезапно он чувствует как что-то медленно обвивает его лодыжку, а потом резко тянет, заставляя упасть лицом в мягкий, к его счастью, мох. Он судорожно пытается за что-то ухватиться, когда его начинают куда-то тащить, но лишь пачкает ногти в земле. Джисон бросает взгляд на свои ноги, и, видя что именно схватило его, перестает сопротивляться от удивления. Потому что это корень. Корень близ стоящей сосны, который сейчас пытается затащить его под землю. «Минхо, помоги!» — он успевает крикнуть, прежде чем ещё несколько корней полностью оплетают его ноги. И в следующее мгновение, дерево, что так упорно тащило его к себе, вспыхивает. Корни тут же отпускают его, взметаясь вверх и корчась словно от боли, пока Джисон в панике пытается отползти как можно дальше. Подбежавший Минхо протягивает ему руку, помогая подняться на ноги. Джисон прижимается к нему, неосознанно ища защиты, и настороженно бросает взгляд туда, где, как ему казалось, уже должен был начаться лесной пожар. Но огня нет. Как нет и углей и пепла. Секунду назад полыхавшее дерево стоит как ни в чем не бывало, лишь слегка покачивая ветками из-за легкого ветерка. —Что…что это было? — он хватает ртом воздух, будто выбрашенный на берег карась. И кажется у него сейчас случится паническая атака. — Дыши, Джисони, дыши со мной. — Минхо успокаивающе гладит его по плечам — Они не посмеют напасть на тебя ещё раз, точно не пока ты со мной. Но — он колеблется — Но всё же будь осторожен. Корни сейчас особенно голодны. Джисон не успевает ещё окончательно прийти в себя, все ещё, испуганным ребёнком, прижимаясь к спасшему его демону, как из чащи леса начинают доносится странные звуки. И каждый раз они звучат все громче, приближаясь. Стук-стук. Стук-стук. Из-за деревьев слегка покачиваясь и ритмично постукивая костями при каждом шаге медленно выходит скелет. Кажется, он не замечает их, уставившись пустыми глазницами четко перед собой. (Джисон не уверен, что он вообще способен видеть). Он надеется, что скелет просто пройдет мимо, но Минхо не дает его надеждам осуществиться. — Эй, Чан! Скелет, уже почти пересекший поляну останавливается и со скрипом поворачивается в их сторону. Джисон с удивлением замечает, что из ребер у него, то тут то там, растут мелкие голубые цветочки. — Передай своим, что корни снова на всех бросаются. Не хотелось бы услышать ваши заунывные похоронные песни, когда какой-нибудь скелет по неосторожности угодит в их ловушку. Скелет, названный Чаном, лишь медленно кивает, ожидая от Минхо продолжения, которое незамедлительно следует. — Как там твои звездные подружки? Сообщили что-нибудь новенькое? — теперь в его голосе слышится ироничная усмешка, да и произносит все это он таким тоном, будто ни на секунду не верит, что звезды могут разговаривать. — Скоро на свете станет меньше одиночества.— голос этого Чана ещё более скрипучий, чем его кости. Сказав это, скелет бредет дальше, и эхо еще долго доносит до них стук его костей. — А почему из него росли цветы? — спрашивать откуда вообще в лесу взялся ходячий скелет, после всего, что случилось с ним за одно утро, Джисону кажется бессмысленным. — Мода у скелетов такая — Минхо пожимает плечами. — Кто-то позволяет птицам вить гнезда внутри черепа, в ком-то свой дом нашли пчелы. Некоторые еще грибы между ребер выращивают, а Чан, вот, цветы. Это все от фантазии зависит, ну и от терпения пожалуй, хотя у скелетов его горы. Терпеливее них разве что ночная жуть, поджидающая одиноких путников у кладбища, но не волнуйся, с ней тебе встретиться не грозит. Ты и скелетов то не должен был видеть, их территория — темная чаща за глубоким оврагом, но Чану там жить не нравится. Видите ли, ели своими лапами звезды закрывают.***
Минхо приводит его на круглую поляну, поросшую высокой изумрудной травой. Приглядевшись, Джисон замечает, что в ней что-то белеет. Подойдя ближе, он понимает, что это череп. Череп оленя с обломками рогов и всего-лишь тремя зубами. Но теперь, заметив один, он не может остановиться. Место, куда Минхо привёл его, с каждой секундой все больше и больше походит на языческое кладбище. То тут, то там навсегда уснувшие рёбра и головы срастаются с землёй. — Почему их так много? — он шепчет, хотя понимает, что тех, кто лежит здесь, уже никогда и ничто не разбудит. — Им нравится умирать здесь. — голос Минхо такой же тихий. Видимо закону тишины этого места подчиняются все, включая демонов. — Теперь они — пища червей. Жизнь перетекает из одного обличия в другое, все также оставаясь жизнью. Таков закон Леса. Закончив говорить, Минхо подходит ближе, пристально вглядываясь ему в лицо. «Вот теперь точно конец» — думает Джисон — «я закончу свою жизнь лишь горкой белых, всеми забытых и обглоданных червяками косточек.» Он зажмуривает глаза, втянув голову в плечи и затаив дыхание. Но ничего страшного не происходит. Холодные пальцы Минхо лишь поправляют его челку и, невесомо огладив кончик уха, пропадают. А потом он говорит то, чего Джисон совсем не ожидал услышать. — Лоси, медведи, лисы — выбирай, кем ты станешь. Если хочешь, могу сделать тебя лягушкой. Кажется, я слышал, что вам людям они нравятся. — А не могу я остаться собой? Демон усмехается. — Только если найдешь действительно полезное занятие для себя. У каждого в Лесу должно быть свое место. Ищи. Выбирай. А я вернусь, чтобы получить твой ответ. — Минхо поворачивается, чтобы уйти, но перед тем, как исчезнуть среди деревьев произносит — О, и ещё кое-что. Помни, Лес всегда наблюдает. — И уходит, оставляя его одного в окружении сосен и черепов. Джисон вздрагивает. Ему Кажется, что в глубине чащи только что моргнул огромный глаз.***
То, что время здесь течёт совсем иначе он понял сразу. И поэтому, если бы его спросили, сколько он уже сидит на берегу озера, на которое он совершенно случайно наткнулся, когда, пытаясь придумать, чем же таким полезным он мог бы заниматься, оставаясь человеком, бесцельно брел по случайной тропинке, у него бы не вышло ответить. Может быть час или всего пять минут, а может и весь день. Однако какая разница? Лесное озеро, больше похожее на очень большую лужу, с плавающими на поверхности листьями не дает отвести от себя взгляд. Вода в нём настолько чистая, что видно выстеленное сосновыми иглами дно. — Ты знал, что тебя теперь можно отыскать по дорожке из грибов? Кажется ты им приглянулся, раз они везде за тобой следуют. — голос у Минхо тихий, шелестящий. «Совсем как Лес» — думает Джисон. Он оборачивается, и правда видит кучку белых поганок, неуверенно жмущихся друг к другу у его ног, и их сестёр, тянущихся длинной вереницей в ту сторону, откуда он пришёл. Джисон гладит ближайшую по шляпке кончиками пальцев, и кажется, что от этого она, будто смущаясь, едва заметно краснеет и немного увеличивается в размерах. — Я рад, что ты смог найти занятие для себя. — тем временем продолжает Минхо. — Занятие? Но я же ничего не делаю. — Озеро ещё никогда не было таким спокойным, обычно его приходится уговаривать не превращать окрестности в непролазную трясину. А тут ты усмирил его всего лишь взглядом. И ещё ты нравишься грибам. Может даже сможешь помочь им расти. Минхо неловко топчется в паре шагов от Джисона, но потом, видимо решившись на что-то, едва слышно вздыхает и присаживается рядом, слегка касаясь его своим угловатым плечом. Некоторое время они сидят молча, пока в воде, слегка покачиваясь, плавают их отражения. — Знаешь, я очень рад, что не придется ни в кого тебя превращать — Минхо нарушает тишину, все еще не поворачиваясь к Джисону — Тебе очень…идет быть человеком. Особенно человеческое лицо. Да, мне нравится твое лицо. Ни одна лягушка с ним не сравнится. И твои волосы. Они гораздо лучше лисьей или ещё чьей-нибудь шерсти. Минхо наконец поворачивается. У него в рогах застрял березовый листок, а в глазах смущение и беспокойство. А ещё честность. И все это выглядит так трогательно и так по-минховски мило, что Джисон не может сдержать себя. — Спасибо. Он накидывается на демона с объятиями. За что именно Джисон благодарит: за то, что теперь ему не нужно бояться того, что его превратят в какого-нибудь лося, и он застрянет рогами в первых попавшихся кустах, или же за неловкое признание Минхо о его лице, он сам не до конца понимает, да это и не имеет значения. Особенно когда Минхо немного неуклюже обнимает его в ответ. Так они и засыпают, держа друг друга в объятиях и пряча прохладные носы в тепле чужой шеи. Проходящий мимо Чан лишь укрывает их от сырого тумана опавшими листьями. Звезды давно шептали ему, что это произойдет. А звезды не врут никогда