День и Ночь

Еще днём мы с профессором Снейпом постоянно на друг друга ворчали, кричали. Он снимал с Гриффиндора баллы. В частности с меня. Как он говорит: «За неуважение к преподавателю». И достаточно часто назначал мне отработки.

•♠•

Сидя у него на коленях, я трусь об его ширинку. Иногда он удостаивает меня своим глубоким сексуальным стоном. У меня от этого мурашки по телу, и я всё активнее продолжаю свои действия. Когда ни я, ни он не выдерживаем, он резко подхватывает меня под бёдра и несёт в свою спальню. Бросает меня на кровать, и не выдерживая, становится хищником, который одним движением срывает с меня всю одежду, оставляя совершенно нагим и смущённым. За все два месяца, что мы вместе спим, я так и не привык оголяться перед ним. Но, кажется, ему нравится, когда я смущен. Я выгибаюсь, подставляя ему шею, а он впивается в пульсирующую вену под кожей своими клыками, я тихо всхлипываю от резкой боли. Закончив пить мою кровь, он вылизывает место укуса, затем поднимается и смотрит на меня, как на самую дорогую вещь. Его глаза горят пылкой страстью, он проводит языком по губам, открывая моему взору красные от моей крови клыки. Следующие действия происходят также стремительно. Он расстёгивает ширинку брюк, под которыми за трусами виднеется крайне возбуждённая плоть. Когда я налюбуюсь, он по щелчку пальцев испаряет с себя всю одежду, и, пока я не опомнюсь, резко входит в меня, сразу срываясь на бешеный темп, буквально втрахивая меня в кровать. Мне очень больно, но я знаю, что мой любимый зельевар сразу залечит меня после процесса. — Умо… ляю… Дай… мне… Все… го… Се… бя… — кричал я ему, пока он вбивал меня в кровать. Я знаю — он любит доминировать, любит подчинение, а ещё больше он любит, когда я прошу его о чём нибудь. Он прорычал, и с ещё большей силой вгонял в меня свой горящий ствол. Внутри меня всё горело, меня разрывало от боли и наслаждения. — Ты понимаешь, что станешь таким же чудовищем, как и я? — низко склонясь к моему уху, быстро зашептал он. — Да… Про… шу… — слёзы застилали всё, но я всё равно отчётливо видел его лицо, которое выражало божественное наслаждение. И не останавливаясь, он прокусил вену на своём запястье, поднося его к моему рту. Я с ненормальным стремлением начал пить его тёплую кровь. Наслаждался ей, как божественным напитком. И, напоследок, как делал Северус, зализал рану, но я знаю, что это не поможет — я ещё не вампир, но можно сказать, что это прощальный подарок. Я отвёл его запястье в сторону, но аккуратно поглаживая продолжал держать. Я взглянул в его глаза, наполненные страстью, нежностью и любовью, облизнул свои кровавые губы и второй рукой притянул его к себе. — Гарри, люблю тебя… — он кончил, его блестящие глаза закрылись, а лицо расслабилось. — Северус… — обожаю, когда он кончает в меня именно с такими словами, следом за ним всегда кончаю и я. Я нашёл его губы своими и впился. Хоть мы уже выдохлись и нас клонило в сон, страсть так и текла в нашей крови. Уже засыпая я ещё раз повторил общую мысль: — Люблю тебя… Всегда…