Начальство не болеет... Апчхи!

— Апчхи! — раздался оглушительный чих в утренней тишине. Недовольно застонав, Эрвин проснулся и попытался открыть глаза, за что немедленно расплатился болью — даже слезы от неожиданности проступили. Тяжело, вопреки обычному, поднявшись, он сел в постели, пытаясь прийти в себя. Самочувствие у него было просто отвратительное — слезящиеся глаза, саднящее горло и ужасная головная боль, стучавшая в висках и усиливающаяся от всего: резких движений, звуков и даже света. — Апчхи, — ещё раз оглушительно чихнул мужчина, чувствуя, как осложнилось дыхание. «Ну только этого мне не хватало», — с раздражением подумал Смит. «Который сейчас час?» — рассеянно подумал разведчик, ища глазами часы. Наконец, у него это получилось. — Вот черт, опаздываю, — ругнулся себе под нос Эрвин, попытавшись с обычной энергией вскочить, но не очень то и вышло — голова снова дала о себе знать. Подойдя к зеркалу он увидел весьма унылое зрелище: воспаленные глаза, бледная кожа и красный, сопливый нос. — Замечательно, — вздохнул лейтенант. Вышло громче чем раньше, поэтому ко всему, что было замечено ранее добавился охрипший голос. Хорошо он и так был у него низкий, поэтому не так сильно резал слух, но ему ни в коем случае нельзя было сваливаться с больничным. Только не сейчас. От упадка сил все утренние процедуры заняли куда больше времени, поэтому в свой кабинет он чуть ли не бежал. Проскочив за несколько минут до первых посетителей, он, превозмогая своё состояние принялся за работу. Отчёты, приказы, сметы для парламента, контракты с поставщиками… Через пару часов Эрвин понял, что в голове полная каша. Решив повременить с этим, чтобы не пришлось позже переделывать, он вышел проветриться. «Вроде я в прошлую вылазку достаточно проветрился» — кисло подумал Эрвин, вспоминая дождь как из ведра и меряя сапогами двор. Оглядевшись, он увидел что вокруг куча народа: новобранцев проверяли перед распределением на отряды. «Давненько я не наблюдал за этим. Кажется, в последний раз я занимался этим, когда был младшим офицером». Усердные потуги молодняка почему-то вызвали у него смешок. «Когда-то и ведь я думал, что сейчас всем покажу» — посмеивался в кулак мужчина. Настроение слегка приподнялось. — Командир! — раздался восторженный визг над ухом. «О. Начинается». Повернувшись, он увидел именно то, что ожидал: сверкающие от восторга глаза, смотрящие прямо на него. Молодняк жаждал внимания. Эрвин знал, что вызывает у некоторых новичков дикий ажиотаж. Он знал, что его могут утянуть надолго и засыпать раскалывающуюся голову тонной вопросов. И конечно, он умел отказывать. Но с другой стороны… Почему бы не присмотреться к ним прямо сейчас? В его отряде, хоть он, как особо ценный, и находился в относительно безопасном месте, всё же были потери. Ему нужны были сильные, талантливые бойцы. А ещё фанатики, готовые отдать всё разведке и не боящиеся пойти в самый ад — потому что командир так сказал. Проведя с юными разведчиками содержательную беседу и краем глаза посматривая на то, как идет отбор в отряды, Эрвин почувствовал, что валится с ног. Похоже, он переоценил свои силы. Привалившись спиной к дереву, он почувствовал накатывающий жар. Горизонт впереди поплыл, но усилием воли он взял себя в руки и поднял голову, но на большее сил у него не хватило, так как он понял, что теряет сознание. Шаг, второй и земля полетела на него. Эрвин забился в хриплом кашле, каменные веки перестали его слушаться и он отключился. Последнее, что он видел, это как несколько теней метнулось к нему. Когда Эрвин начал приходить в себя, то первое, на что он обратил внимание была долгожданная тишина. И руки, обхватившие его тело. Его определенно куда-то несли. Скрипнула дверь, воздух стал свежее. — Эй, клади его... Так… Да осторожнее, не мебель же несёшь! — Ханджи, заткнись, я знаю, что делаю. Нашлась мамка. Лучше ноги опусти. — Ну хоть бы намёк на заботу! — Ханджи, Леви, если вы сейчас оба не затихните, вылетите отсюда вон! — зашипел знакомый голос военного врача. Наконец, он почувствовал как крепкая хватка из четырёх рук ослабла, и его спины коснулась мягкая поверхность больничной койки. Пахло спиртом, мазями и крахмальной простыней. Эрвин открыл глаза и снова сморщился. «Чертов свет!» — И долго… я был в отключке? — прохрипел мужчина первое, что пришло в голову. — Всего несколько минут, — шепотом ответила Ханджи, косясь на суровый взгляд медсестры, готовой выставить любого, кто нарушит покой её пациентов. — Ты напугал солдат. — Ещё бы, — хмыкнул Смит. — Не каждый день командир валится перед ними в обморок. — Тебе придется несколько дней провести в госпитале, — тоном, не терпящим возражений сказал врач. Он не спрашивал, а ставил перед фактом. Эрвин недовольно поджал губы, но промолчал. Спорить с этим человеком было бесполезно. — Ты пока поправляйся, а о делах не беспокойся, мы с Захарисом возьмем всё на себя! — радостно обняла, насколько это было возможно в лежачем положении, его Ханджи. — Дура, уйди, я же заразить могу! — воскликнул лейтенант и словно в подтверждение этого, закашлялся. — А когда ты пошел работать ты об этом не думал? — ехидно спросил его Леви. Эрвин прикусил язык и замолчал. Удостоверившись, что за их другом и начальником присмотрят, офицеры ушли. Эрвин закрыл глаза и наконец-то отдался долгожданному отдыху.