Всё понятно без слов

      Ранбу наконец смог приехать к Таббо в Великобританию, чему оба были очень рады. Они очень этого ждали, многое планировали и многие планы точно будут исполнены, запечатлены в стримах, видео, на фотоснимках, в каких-то твитах и тому подобном. Но некоторое останется их маленькой радостью, только для них двоих, воспоминания о которой они будут хранить с особым трепетом и с теплотой в душе вспоминать, повторять... Они надеются. Таббо - чудесный, милый, простодушный мальчик, которого очень легко рассмешить, удивить, но не так легко засмущать. Он сам кого угодно вгонит в краску и волнение своими выходками, глупыми, иногда нелогичными вопросами не к месту, случайно получившимися неоднозначными фразами, и конечно шутками, что иногда заходили слишком далеко, до абсурда. И каждый раз он таким образом заставал Ранбу врасплох, заставляя смеяться, теряться в догадках, заикаться в попытках изобразить невозмутимость. Парень просто не знал что делать и куда девать себя в моменты, когда неожиданный глупый флирт настигал его с самой негаданной стороны в самое разное время. Он не был к нему готов, обычно, даже не понимал что хотели ему донести таким образом, но слышать подобные вещи часто было приятным сюрпризом. Он легко бы игнорировал это, просто считал за комплименты, если бы это не был его лучший друг. Друг, которому он симпатизирует очень давно. Проводит с ним очень много времени, почти треть суток, если не половину, их разговоры всегда очень теплые, уютные, комфортные для обоих, в них нет места волнению и тревоге, осуждению или неприязни. Таббо всегда очень мягкий, смешливый, ласковый, особенно когда уставший или сонный. И когда он внезапно так нагло флиртует, позабыв о каких-то рамках перед аудиторией, то это превращается в какую-то игру. Их игру, в которой главная цель Ранбу - быть готовым к чему угодно и не растеряться от какого-либо неловкого подката, а задача Таббо - застать Ранбу врасплох, появляясь в самый неожиданный момент, заставляя того смутиться и забыть все слова, которыми можно было ответить, чтобы выйти из ситуации красиво. И обычно Таббо выигрывает. Потому что Таббо постоянно экспериментирует, пытаясь найти как можно больше вещей и фраз, которые могли бы смутить его друга. Однако, кажется, Ранбу так увлекся этой игрой, не желая опускать руки, стараясь победить, что забыл что это была игра между друзьями... Ему нравился такой Таббо, то как он мог быть и мягким, нежным, робким мальчиком, так и таким наглым, смелым в своих словах, но порой так глупо выглядящим их произнося. И конечно он нравился ему как очень хороший друг, надёжный и честный, всегда готовый с энтузиазмом подключиться к любому разговору или действу с удовольствием и пользой. И... Это было взаимно. Таббо до чертиков смешило и радовало то, как друг останавливается посреди пути или предложения, запинаясь, пытаясь сквозь смущение ответить с его обычной интонацией. Парень был приятен в общении, на многие вещи, которые многим показались бы странными в людях и их действиях, не обращал внимание. Если кто-либо делал что-то глупое, из рамок вон выходящее или говорил совершенно нелогичные смешные вещи с той уверенностью, с которой можно оправдываться в суде, он не осуждал их. Подыгрывал, вливался в тему, даже если она была совсем несерьезная. О самых забавных маленьких вещах можно было говорить с Ранбу на полном серьезе, тот бы ничуть не поскупился на настоящие эмоции, смех, восхищение самым неважным обыденным вещам. Ведь если все будут такими "взрослыми" и серьезными, будет совсем не весело. Руководствуясь этим правилом, американец являлся хорошим слушателем и собеседником, очень приятным, внимательным, вежливым и находчивым товарищем. Это то что и нужно было Таббо, чтобы на него не смотрели как на сумашедшего, свысока, хмурясь в непонимании, когда малец просто развлекался. Однако Ранбу всегда был готов поддержать и в сложной ситуации, оставив шутки на потом, готов был утешить, обрадовать и сделать всё что в его силах для друга, когда у того случалась беда или просто трудный день. Таким образом, Тоби всегда был уверен, что чтобы не случилось, Марк всегда поможет и успокоит, никогда не предаст и не оставит одного в кромешной тьме. Чувство уверенности и комфорта теплотой отзывалось в сердце каждый раз когда он слышал его голос, просто здороваясь или дружелюбно, ласково зовя по имени. Ранбу хороший, очень хороший. Ранбу всегда осторожен и вежлив в своих словах, всегда когда Таббо говорит в шутку что-либо нехорошее о себе, он скажет ему на одно плохое слово 5 хороших. И так во всём. На то он и Simpboo. Можно ли говорить, что он обожал этого взрывного, хаотичного непоседливого юношу? Да, но не той страстной, бурной, горячей и манящей любовью, которую все привыкли видеть. Он обожал, когда тот внезапно начинал играть на синтезаторе, как его руки быстро ходили по клавишам, иногда пропуская ноты, от чего мелодия получалась немного другой, нередко интереснее оригинала, если доработать. Обожал, когда мальчик внезапно начинал петь, не попадая в тональность, ноты, но пел так очарованно, забываясь вовсе - в большой компании ему было все равно слышит ли его кто-то, игнорирует ли, или даже просит перестать, а в малой всё вокруг затихало давая ему исполнить своё соло. Ранбу вообще восхищался его любовью к музыке, песням, музыкальным инструментам, которых в доме было куча, но обычно на этот счёт помалкивал. Думал, что ничего необычного в этом для других людей нет и он покажется странным, уделяя Тоби слишком много внимания, как родители ребенку, которые даже если тот нарисует непонятную закорючку - будут хвалить как за великий шедевр. Парня умиляло, как британец рассказывает о своих любимых песнях, как они его вдохновляют, какие сильные чувства вызывают. Если бы Ранбу всё же пел, его песни бы так радовали Тоби..? Он не знал, но проверить не пытался. Ранбу обожал и ненавидел хаотичность мальчика. В один момент в игре он возится с пчёлками, придумывает дизайн милой детской комнаты для их "сына", а в другой - с каким-то устрашающим спокойством рассказывает о бомбах, которые сделал, как с их помощью можно уничтожить до бедрока весь сервер... Любил как Таббо увлеченно рассказывает о самом разном, связанном с его невезучестью, неловкостью с задорным смехом без капли стыда. Ранбу много что любил в Таббо, и потому всегда был с ним заботлив, добр, дружелюбен и даже на потенциальные оскорбления реагировал как на комплимент, и вещи вроде "Я тебя люблю" как ответ на "я тебя ненавижу" стали абсолютно обыденны. Потому мальчику и было приятно удивлять своими выходками, слыша его смех, как он отодвигается от микрофона и иногда опускает голову, тихо ругая лучшего друга, вновь и вновь спрашивая, зачем он так делает. Хотя, малой был уверен, что тот догадывается зачем. Далеко не всегда, а именно лишь иногда, слова были неправдивы и выдуманы на ходу - чаще всего этот флирт был именно тем, что он хотел бы сказать на самом деле, о чем он думал перед сном, когда перечитывал пожелания спокойной ночи от парня поздней ночью. Он часто засиживался допоздна, только чтобы поболтать с Марком, когда тот ещё даже не думал о сне. После долгих разговоров, в которых мальчишка под конец просто тихо мямлил какие-то приятные глупые вещи, умилявшие собеседника, что старался уложить его спать, убаюкивая своим мелодичным голосом, малой разваливался на кровати, смотря в потолок, думая о чём-то приятном, милом, иногда неприличном, связанном с его другом. А тот часто не мог уснуть из-за того же. Они знали что испытывают друг к другу такие тёплые чувства, это невозможно было не заметить за всё то огромное время их общения. Но вслух они никогда о них не разговаривали, не находилось повода, да и зачем - всё и так понятно. Понятно, что Ранбу в основном был неприступным в плане романтической близости, но показывал многие эмоции и чувства тактильно, передавая всё своё тепло любимому. А Таббо наоборот, был неловок в языке тела, однако очень разговорчив, перебирая все приятные и милые, иногда немного странные слова, что он знает, в попытках описать все те чувства, что люди обычно называют любовью. Но это не помешало этим двум стать ещё ближе душевно, когда расстояния между ними из нескольких сотен километров превратились в полшага навстречу.       После насыщенного занятиями и событиями дня, довольные, но немного уставшие друзья возвратились домой, в студию, в небольшое место наверху, где спал мальчик. Они некоторое время беседовали, сидя рядом друг с другом в полуобъятиях. Малому очень нравилось обниматься с кем-то таким высоким, тёплым, солнечным, а парень не был против. Закатившееся за горизонт солнце наполнило комнату оранжевым, немного розоватым, словно спелые персики, тусклым светом. Парень собирался отдохнуть в другой комнате, но мальчик взмолил того остаться, оттягивая за руку от лестницы. Блондин сопротивлялся недолго, в итоге вновь оказавшись в крепких объятиях своего друга, что привстал с края кровати, чтобы дотянутья до шеи высоченного сверстника. Было забавно наблюдать это уже который раз, но парень всё же сжалился, наклоняясь, опираясь ладонями сначала на кровать, а потом сводя их вокруг торса мальчика. Тот довольно хмыкнул, оставив на щеке легкий игривый поцелуй. Этого парень ожидал меньше всего, перевёл взгляд на хитрое личико британца, который сейчас тихо возрадовался тому, что наконец сделал то, что хотел очень давно. - Если бы ты не касался головой дверных проёмов, я бы сделал это раньше..! - чуть усмехаясь, прошептал он, поднимая взгляд на друга. Тот ухмыльнулся, его снова подловили, заставляя сердце йокнуть от приятной неожиданности. - Прости за это ...- мягко улыбаясь, возвращает робкий краткий поцелуй. Всё же, очень приятно касаться так любимого человека. Тоби чуть краснеет - кто знал, что парень не растеряется? Что такой жест, как и всё, что делал Ранбу, окажется таким заботливым и полным какого-то молчаливого обожания. Таббо чуть трется мягкой щечкой о чужую, тихо хихикая, чуть ослабляет хватку, убирая руки из-за шеи парня, медленно спуская их на его плечи. Легонько касается кончиком носа чужого, устало вздыхая, и чуть склонив голову в сторону, прикрывает глаза, прильнув губами к чужим. Немного боязливо, он попросту не знает, как отреагирует блондин, страшно, что может быть не ответит, или попросит прекратить. Но тот сначала удивлённо распахивает глаза, издавая от неожиданности смешной звук, похожий на "ик", заставляя малого чуть усмехнуться, на мгновение оторвавшись от губ любимого, как тот кратко вздохнув, сам прижимается ими к сладким мягким губкам мальчишки, притягивая его к себе чуть ближе. Марк прикрывает глаза, ласково целуя лучшего друга, спуская руки со спины на талию. Таббо легонько сжимает футболку на плечах перед ним стоящего, слегка жмурясь и робко вздыхая, чуть скуля. Сладостное мгновение близости разливается по телу приятным теплом, по щекам прокрадывается всё больше румянца, а где-то в сердечке становится очень тепло и приятно. Падая в чужие надёжные руки, вновь оказывается в паре сантиметров от лица заботливого друга, что ласково ему улыбается, целуя в лоб. "Растаял..." - подумал тот про себя, кладя руку на голову очарованного и медленно поглаживая. А последний, едва схватив глоток свежего воздуха, вновь тянется за поцелуями, а блондин не может отказать. Лишь обхватив покрепче одной рукой приподнимает и немного отодвигает от края кровати, садясь рядом, свесив одну ногу, а вторую подогнув под себя, притягивает к себе Таббо. Он прижимает руки к груди друга, выхватывая краткие поцелуи. Парень играется, нарочно поднимая голову выше, увиливая, отстраняясь, но как только британец дотягивается, сам прижимается к губам, в качестве награды. Но ненадолго, так что Тоби старается жадно распробовать вкус чужих губ каждый раз. Наконец, обнимает за шею, притягивая к себе, заключая в более продолжительный поцелуй. Ранбу беззвучно смеётся, не сдерживая улыбки, отчего поцелуй получается немного неловким, смазанным, полным чувства привязанности и любопытства. Таббо по-детски обижает такая несерьёзность его друга - это их первые поцелуи, это типо очень важно! Но он такой неопытный и неловкий, жмурясь, чуть приоткрывает рот, робко обхватывая губами чужие, и ему отвечают тем же, но легонько облизывая, как бы обгоняя. Это смущает, Тоби не знает как отвечать на это, потому растерявшись, отворачивает голову в сторону, обиженно сводя бровки. Жалостливо смотрит на парня снизу вверх, как бы прося пощадить его. Всё же, хоть они и сверстники, а Ранбу в силу своего характера, кажется более опытным. Хотя на самом деле не намного, он всё тот же скромный, общительный, но не шумный подросток. Да, подросток, который не особо умеет обращаться с чужим телом, но всё же старается изо всех сил хотя бы не приносить неудобств. У самого же лицо всё порозовело от совершаемого. Марк робко целует смущённого мальчика в щёку, потом чуть ниже, подбородок, шею. Щекотно, и он знает это, Таббо просто не может строить обиженку из-за того как нежно прикасаются к его шее. Это не так эротично, как в каких-нибудь фильмах про старшую школу, но трепетно, необычно, ибо никто так его ещё не касался. Тихо хихикает, чуть наклоняя голову в сторону, подставляя шею. И лучший друг с большей уверенностью, покрывает мягкую кожу поцелуями. Аккуратно отодвигает ворот рубашки Таббо, тот немного напрягается и сжимает одежду на груди парня, а после резко стягивает, тихо взвизгнув от оставленного возле ключиц легкого розоватого засоса. Сердце начинает биться чаще. "Зачем он это сделал? Он хочет зайти дальше?" - мелькают мысли в голове пострадавшего. Он нервно мнёт футболку Ранбу, склоняя голову и утыкаясь носом в его плечо. Тот понял, что лицо мальчика уже горит ярким пламенем, а частое дыхание чувствуется через ткань. - Это было слишком..? - взволнованно спрашивает блондин, отстраняясь от шеи, легонько гладя мальчика по щеке, спинке. - Н-нет... т-то есть... Да... - бурчит в чужое плечо, пряча в него личико посильнее, чуть трётся лбом. - Ох, извини... - парень гладит его по голове, прильнув щекой к мягким темным волосам. Тоби всё ещё всего лишь семнадцатилетний мальчишка, чувства которого часто непонятные ему самому, бушуют в сердце ураганом, заставляя бросаться из крайности в крайность. От забавной дружеской игры в страстную, невнятную влюбленность. А всё от какого-то маленького жеста, от которого теперь маленький участок шеи приятно жжёт теплом, распространяя приятное тепло по всему телу, вызывая дрожь. Ему стыдно от этого, он немного ругает сам себя и своё тело. Это же просто дурачества, почему это так смущает. А главное - почему хочется чтобы он повторил, снова почувствовать секундную боль от сведённых мышц, приятное покалывание, такое жаркое. Только сейчас он додумался, что парень специально спустился ниже, чтобы хотя бы ворот рубашки мог прикрыть это недоразумение от взглядов его родственников. Это неправильно. Вернее, кажется неправильным. Они друзья, очень хорошие друзья, и обычные их занятия - играть в видеоигры, смотреть вместе комедийные сериалы, делиться стыдными странными историями из жизни и школы, и смеяться с абсолютно глупых ужасных шуток друг друга. О каких поцелуях и влюбленности может идти речь? Мальчик обиженно мычит от неприятных мыслей, и его друг жалостливо мычит в ответ. Но они же любят друг друга, так? Теплой, ласковой, заботливой любовью. - Устал?.. - в ответ на вопрос Марка малец возразительно хмыкнул. Тогда первый аккуратно выпускает Таббо из объятий, чтобы взглянуть в глаза залившегося краской. - Всё хорошо? - очень волнуется что переборщил. Ему не стоило этого делать, он не простит, он не ждёт от него подобного "проявления внимания" – прокручивает в голове блондин, расстроенно опуская плечи. Но британец вновь прижимается к нему. - Угу... - против упрёков собственной совести, лезет в тёплые объятия, такие нежные и успокаивающие, такие, какие ему сейчас очень нужны, чтобы угомонить бешеное сердце. И он может чувствовать ритм чужого, что тоже чуть увеличился, но не намного, постепенно подражая ему пульс малого приходит в норму. Чувство стыда за то, что он вынуждает парня быть так близко с ним, встает комом в горле, он нервно вздыхает. "Лучше молчи, ничего не говори, просто дай ему уйти и разберись с этим сам, один, не нужно его беспокоить" - вторит логика, которую Тоби слушать не привык. Как вообще это можно делать, когда любимый человек ласково гладит по голове, тихо дышит на ухо, крепко обнимая? Ранбу готов поклясться, что мог бы просидеть так несколько часов, даже если бы его не просили об этом. Ему нравилось как смелый, наглый, весёлый юноша сейчас жмётся к нему, как маленький котенок, даже после того как он заставил его раскраснеться. Если он продолжит делать такое, его отношение к нему изменится? Они больше не будут друзьями, если парень всё же проявит ту его сторону, ситуации для представления которой до этого не находилось? Ему вовсе не нужно доказывать свои намерения стать его бойфрендом, у него их попросту нет. Ему нравится быть с ним такими хорошими друзьями, но тихо мечтать об их близости вечно - извращённая форма мазохизма. Он ведь не мог слепо влюбиться в своего друга, просто попробовать испытать подобные вещи с кем-то, кто ему по-настоящему дорог – не такое уж и сумасшедшее желание. Он надеется. Даёт мальчику, успокоившись, немного отодвинуться от него, уперевшись руками в грудь. - Ран-... М-марк... - нервно вздыхая, отводит взгляд в сторону и приобняв самого себя, возвращает его на друга, опускает глаза вниз. - Останься сегодня... - робко почти шепчет, неловко сводя вместе указательные пальцы. Ранбу знает этот его жест, потому мягко улыбается, облегченно выдохнув. Мальчишка часто так делал, когда говорил о каких-то вещах, о которых обыденно думать молодым людям его возраста, но он в силу ребяческой стеснительности редко обсуждал их вслух. И парень точно знает, что он имеет ввиду, ведь мальчик уже практически залез к нему на колени. И он даже рад, что следующие их мысли могут совпасть, ведь на это и надеется темноволосый. Его губы плотно сжаты, можно заметить как он взволнованно свёл брови, и наверняка бегает взглядом по всему до чего тот дотянется, лишь бы скоротать время ожидания, растянувшееся до вечности. - Хорошо. - американец отвечает кратко, тихо, и целует в лоб, отодвинув рукой неряшливо растрёпанную чёлку. - Ранбу, я-... - резко вдыхая, внезапно перебивает, прежде чем блондин успеет открыть рот, чтобы начать расслабленный разговор, уводя от мыслей о случившемся пару минут назад, о неправильности всех этих действий как для тех, кем они являются. Тоби поднимает неуверенный, немного растерянный взгляд, жалостливо прося о чём-то. Но ему не нужно будет договаривать. - Ты уверен? - спокойно отвечает друг, гладя по плечам и приближаясь к румяному лицу, одаривая в ответ взглядом, полным уверенности, что он сделает для него всё, что тот попросит, с радостью. И это даёт мальчику немного смелости. Он взглатывает и чуть хмурясь, натягивает обычную его наглую ухмылку, вновь прижимаясь к чужим губам на пару мгновений, под конец робко облизнув чужие немного сухие губы, подтверждая своё намерение зайти дальше. Ранбу ещё парой лёгких, но напористых поцелуев после этого, отклоняет лучшего друга назад. Сегодня он выиграет в этой их глупой игре, не сказав ни слова. Потенциальный проигравший, попятившись назад, принимает предложение перебраться подальше от края кровати. Робко кивает, уже не такой храбрый в своих действиях, но всё же уже больше уверенный во взаимности своих желаний.       Мальчик стесняется, его щеки щедро налились пунцовым блеском, что он кажется мог почувствовать их жар. Он мнётся на месте, ёрзает по постели ногами, робко и боязливо сминая в руках края рубашки, но таки послушно забирается подальше от края кровати. Отодвигает в стороны подушки, чтобы те не мешались, но кровать остаётся полупустой недолго - Ранбу забирается на неё, ближе к мальчику, лицом к лицу, что они почти сталкиваются лбами. Парень смотрит вглубь голубых глаз британца, ненастойчиво, но смело, как бы вопрошая. Он так же переполнен эмоциями, но тем не удаётся сковать движения, он садится перед мальчиком, чуть толкнув того в грудь рукой, укладывает спиной на постель. Приподняв бёдра Тоби, располагает меж своих широко раздвинутых коленей, позволяя положить ноги на бёдра американца. Таббо мало понимает в том, как это всё должно быть, так что просто поддаётся, даёт блондину устроить всё как можно удобнее, он уверен, для них обоих. Кроха не знает куда деть руки, прижимает их к груди, потом поднимает чуть выше, стесняется того, как вздымается грудная клетка от глубоких частых вздохов и выдохов. Шумных, потому закрывает рот рукой, отворачивая голову в сторону, всё так же не отводя взгляд от лучшего друга. Тот ласково, мягко улыбается, даже чуть жалостливо сводит брови. Тоби так переволновался, как будто с ним собираются делать что-то ужасное, до жестокости извращённое. Но у Ранбу на уме только то как же мило сейчас выглядит его лучший друг, как его хочется обнять, прижать к себе и целовать в мягкие щёчки, гладя по голове и успокаивая. Тот не может ничего поделать с собой. Радостные эмоции от давно желанной встречи и совместного время провождения, счастье от того как любимый человек аккуратно и заботливо с ним обращается, волнение по поводу собственной неопытности и бушующие гормоны - всё смешалось в бурный поток чувств, которые, кажется, тотчас вырвутся через край маленькими слёзками. Сжимается и задерживает дыхание, будто вот-вот его съедят, представляя жертвой. Однако хищник лишь аккуратно берет белоснежные руки в свои, убирая их от раскрасневшегося личика, приближается к нему сам, словно мурлыкая, невесомо касается губами губ, скул, шеи. Щекотно, мальчик сквозь плотно сжатые губы взвизгивает, когда бархатные поцелуи сходят вниз по шее приятным холодком. Боже, он и так на взводе, так ещё и эти игры длятся невероятно долго. Светловолосый так долго его зацеловывал, когда они ещё сидели на краю кровати, и теперь он снова делает это, но чувствуется иначе - меньше дурачества, больше сосредоточенности на каждом осязаемом сантиметре бледной кожи. Едва слышно глухо выдыхает, немного сипло. Дрожащими ручками обхватывает лицо своего гостя, приподнимая ласковый, как всегда, внимательный взгляд на себя. Тот приподнимает бровь, а мальчик робко целует в губы, неловко, нелепо, старается привлечь внимание, которое и так полностью выделено только для него сегодня. - П-пожалуйста... - хрипя от небольшой сухости во рту, молит о скорейшем продолжении, которое слишком мучительно ждать в таком положении вещей. Ранбу лишь тихо усмехается. Им некуда торопиться, он вовсе не садист или извращенец, просто хочет "разогреть" друга как можно лучше. Опускает руки на его рубашку, медленно расстёгивая снизу вверх, а сам заключает её владельца во влажный поцелуй. Пока мальчик робко отвечает, обнимая за шею возлюбленного, едва ли не тихо простанывая от того, как холодные руки кончиками пальцев касаются его рёбрышек, живота, проходя из стороны в сторону. Марк, чуть взъерошив тёмно-русые мягкие волосы, спускается ниже, в районе талии остаются невидимые тёплые пятна на местах поцелуев, иногда те чуть краснеют, но в эти моменты воздух резко наполняет лёгкие, тихим пищанием выражая реакцию мальчишки. Ранбу нежен. Ранбу всегда невероятно нежен и аккуратен, внимателен к каждому вздоху и выдоху, шелоховению и дрожи, двигается очень осторожно, иногда возвращаясь к области, где вздох сопровождался приглушённым ладонью тихим высоким мычанием. Сладкое мучение отдаётся в нижней части туловища тянущим, приятным, но нестерпимым чувством. Хочется больше, чтобы оно росло, распространяясь по всему телу мурашками, что резко сменяются жаром. И от такого сильного желания и стыдно. Хочется быть ещё ближе, касаться больше, спрятаться в любовных объятиях и растаять в них. Что кажется вот-вот и случится. Блондин легонько целует руки любимого, что вновь крепко вцепились в рубашку, в последние пару пуговиц у ворота. Немного возвышаясь над смущённым мальчишкой, проводит руками вдоль грудной клетки, талии, бедрам кончиками пальцев, сводит их к середине тела перед ним лежащего. Расстёгивает ширинку тонких на вид джинс, стягивает и гладит под ними небольшой бугорок, скрытый под тканью белья. Таббо устремляет взгляд в потолок, хватая ртом воздух, сглатывает.       Заботливые руки ещё раз гладят вдоль всего тела, от ключиц, что закрывают рубашка и руки британца, по животу, вниз к паху. Одна крепкая, немного холодная рука медленно стягивает хлопковые трусы-шортики, оголяя нетронутый никем кроме его владельца бледный небольших размеров член, что мгновенно поднимается от натяжения, выпрямляясь. Таббо взвизгивает и вновь скулит, закусывая губу, закрывая руками лицо цвета спелой вишни. Вторая рука Ранбу вновь скользит вверх, аккуратно убирая плотно прижатые друг к другу руки мальчика. Одаривает ласковым взглядом, гладит по щеке и аккуратно проводит большим пальцем, чтоб тот её не терзал до крови. Тоби робко вздыхает, доверяясь взгляду любимого. Последний вопросительно приподнимает брови, и британец поджимает губы, еле заметно кивая, прикрывая глаза и позже следя за каждым движением парня с замиранием сердца. Получив разрешение, Марк треплет темные, и без того неряшливо пушистые волосы, гладит по хрупким бледным рукам, что вновь взволнованно сжимают рубашку, сцепленную лишь последними двумя пуговицами. Её владелец внимательно наблюдает за заботливым лучшим другом, который кажется необыкновенно горячим сейчас. Он, на самом деле, всегда такой, по мнению Таббо точно, что уж скрывать. Но обычно малой заостряет на этом внимание не так сильно, как на словах Ранбу. А сейчас тот молча кладёт руку на его бедро, второй аккуратно поглаживая кончиками пальцев чужой член, и не любоваться другом невозможно. Беспорядочно уложенные грязно-золотистые волосы падают на лицо, и он зачёсывает их рукой в сторону дальше обычного. Невероятно сосредоточенный взгляд, полный обожания и заботы ласково ложится на интимную, очень чувствительную часть всё ещё совсем молодого тела. Красивые, сильные, почти изящные пальцы скользят вдоль мягкого ствола от основания к кончику, оголяют розоватую головку аккуратными движениями. Мальчик всё ещё помнит как впервые видел, трогал эти большие для него руки, мысленно восхищаясь тому как шрамы с незамысловатой историей украшали их, как "круто" это выглядело. Он глубоко дышит, тихо мычит, стараясь издавать как можно меньше звуков, хриплые полустоны подкрадывались к гортани с каждым новым касанием. Осознание того, что всё, что сейчас заставляет колотиться сердце мальчика как бешеное, совершает с ним его любимый лучший друг, повергало в приятный шок, и невероятно чётко осязаемые взаимодействия с его телом сводили с ума. Прислоняется ладонью к органу, невесомо обхватывает и медленно водит вдоль, стимулируя. Поднимает взгляд на мальчика из-под постоянно нависающей челки, трепетно прикусывает губы, сжимает немного крепче очень аккуратно и неторопливо, уж больно хрупкая игрушка оказалась в его руках. Мальчик упирается ногами в постель, сводит их, прижимаясь коленями к бокам парня, чуть хныча от удовольствия, то напрягается, то вновь сжимается, шумно вздыхая. Но блондину это не мешает, он захватывает немного смазки с влажной головки, увеличивает амплитуду, обводя руку теперь ещё и вокруг ствола. И это вызывает ещё больше эмоций у пассива. Тоби выгибается в спине, издавая сдавленный, приглушённый полустон. Закрывает рот ладонью, стараясь не подать голосу вновь, но получается плохо, хватается другой за постель, сжимая её, старается вновь прижаться спиной к постели, выходит только опуститься лопатками, опустить взгляд ниже. Перед собой он видит высокого американца, что нежно ему надрачивает, стараясь игнорировать собственные красные щёки и возбуждение от процесса, заметное в свободных, но сейчас натянутых черных штанах. Стоит ли вообще напоминать о том, как Ранбу нравится чувствовать себя полезным и нужным? Как он любит делать хорошие дела, приятно другим, и несомненно приносить удовольствие. Особенно когда это удовольствие видит он сам прямо перед собой, в своих руках. Тихо, стараясь не менять удобного положения, пододвигается бёдрами ближе к малому и самого его притягивает к себе, что тот бы непосредственно тёрся о его пах, ёрзая, сам того не подозревая. Марк поднимает взгляд довольного своими действиями человека, даже будто усмехается над тем как его изучают любопытные глаза Таббо. Тот отводит взгляд, и пара внезапно резких, невыносимо приятных движений чужой руки заставляет вздрогнуть, всхлипнуть глухой полустон. Как бы хотелось Таббо вновь продолжить отвлекаться, чтобы не достигнуть своего конца так быстро. Он мог бы пройти детектор лжи, что происходящее было самой невыносимой сладкой пыткой на свете. Пыткой - потому, что от каждого нового движения всё внутри тянуло ещё сильнее, не бабочки, а пчёлки огромным роем жужжали в животике девственного мальчика. Жужжание это было то ли от удовольствия, то ли от того, как абсурдно глупо и непривычно всё происходящее. Приятные до жути, до мурашек, ощущения разливались по всему телу, заставляя мальчика откидывать голову назад и хватать губами воздух, сводить ноги вместе и вновь разводить, упираясь в кровать. Мальчик всё ещё сжимал, стягивал простыню с одеялом, но с каждой минутой невероятно долгое, но невыносимое удовольствие близилось к завершению. Тоби дрожащей рукой робко скользит по постели к руке Ранбу, которую тот положил на постель рядом с талией темноволосого. Тот сначала легонько гладит сжатый кулак, прося раскрыть его, затем стеснительно сплетает пальцы с чужими, после крепко берётся за руку с любимым, сжимая их руки в замке. Таким образом, как бы предупреждая о своём пределе, но и прося не останавливаться. Ранбу ласково смотрит на мальчика, умиляется тому, как тот ёрзает руками по постели, вскидывает голову, глубоко дыша, старается не простонать громче собственного шёпота, и так плаксиво-влюблённо смотрит на него. Не исполнить бы все его желания было бы кощунством. Потому Марк заботливо ласкает член мальчишки, продолжая вульгарные движения рукой и пальцами, аккуратно, делая всё, чтобы растянуть удовольствие своего друга ещё на немного, позже становится чуть менее осторожным, но только для желаемой разрядки. Таббо тихо взвизгивает, вновь выгибается в спине, казалось до хруста, но слышен лишь его высокий полустон сквозь шумное дыхание, смешанный с каким-то всхлипом, мычанием. Парень наконец-то помогает кончить, и мальчик ещё какое-то время, дрожа, напряжённо сжимает постель, отворачивается и утыкается в собственное плечо, стараясь отдышаться, пока на низ живота капают белые капли, хотя большая часть все же осталась стекать по руке блондина. Тот облегчённо вздыхает, когда мальчик ложится и вжимается в кровать, не отпуская руки лучшего друга, закрывает лицо предплечьем, старается отдышаться, промямлить слова извинения. Но чужие сухие губы ложатся на его, и ничего он поделать с этим не может, отвечая лёгким робким поцелуем. К счастью, своеобразное окончание мальчика стало так же и удовлетворением для блондина, он выдыхает с облегчением, абсолютно довольный проделанной работой, полученными ощущениями и результатом. Парень собирается встать с кровати, чтобы взять салфетки из рюкзака, но цепкая бледная ручка не пускает, притягивает к себе обратно в объятия. Таббо приподнимается к Ранбу, принимая сидячее положение, жмётся к груди. Ему всё равно на испачканную постель или собственные джинсы. Ему стыдно, что он был таким уязвимым и робким перед лучшим другом, и так извивался от простых манипуляции со своим до жути чувствительным телом. Хотелось бы даже чтобы сладкие мучения продлились ещё немного дольше, чтобы он был чуть тише, но чувство завершенности было не менее приятно. Тоби таки нехотя отпускает чужую ладонь и она ложится ему на спину, потом заботливо гладит по мягким тёмно-кофейным волосам. Британец недовольно мычит от какой-то обиды на самого себя, но его личико приподнимают за щёку и нежно целуют в лоб, после прислоняясь к нему своим. Ранбу смотрит ласково, очарованно, но с такой ухмылкой, с какой обычно смотрят друзья после удавшейся шалости. Таббо отвечает немного недовольным, растроганым взглядом, будто бы обвиняя в произошедшем, но вздохнув, перестаёт хмуриться, немного неуверенно сжимает губки от стеснения, прикрыв глаза, мягко улыбается в ответ. И этого достаточно, чтобы убедить обоих в том, что всё в порядке и всё будет хорошо.       Вместе они убирают беспорядок, избавляются от следов маленького преступления на руках и теле, заново заправляют кровать которая вся в складках от возни. Уже поздно, остальная семья спит, а Ранбу сходил за чипсами и колой, пока Таббо приготовил джойстики для игры. Парень прислоняется к подушкам у стены, британец ложится в его объятия, и оба играют в Rayman Legends ещё полчаса-час как ни в чём не бывало. Тоби смеётся с того как Ранбу рычит и фырчит в его макушку, вместо того чтобы орать при неудавшемся простейшем паркуре. А тот в ответ щекочет бока, не давая сделать бонусные задания вместо помощи или хотя бы ожидания. Иногда шепотом перекрикиваются, пока Ранбу не начинает кусать британца за шею, и тому приходится, театрально хныча, сдаться. В эти моменты, конечно, Ранбу радует привилегированность своего положения. Только он может легально флиртовать с мальчиком; только он может обнимать его так крепко, нежно и долго, без осуждения окружающих; только он может касаться его, такого домашнего и уютного, в его же комнате с запахом сладкого карамельного чая. И, когда они уже вдоволь наигрались, только ему он скажет, сильно задрав голову вверх, чтобы встретиться взглядом: - Повторим? - его обыденным тоном, с хитрой немного пошлой ухмылкой, что понять можно, далеко не о проваленом только что уровне в игре. - Читаешь мои мысли, - согласится парень с такой же затейливой улыбкой.