Времена грёз 1 том

Лес окружил меня так неожиданно и плотно, что спустя считанные минуты ограждение поместья скрылось за спиной, оставляя наедине с собственными мыслями и необычной тишиной, прерываемой только шумом высоких и будто бы далеких крон. К моему удивлению, среди старых стволов не слышалось пения птиц, несмотря на высокую траву, слух не улавливал даже редкого движения животных. Перед глазами не пролетали насекомые и не трепетала на ветру паутина в дрожащих ветвях. Ни одной тропинки, ни одного следа присутствия человека, чаща казалась забытой любым живым существом, неумолимо пробираясь тонкими щупальцами страха в моё сердце. Жутко, слишком жутко, словно кто-то специально затаился, собираясь незаметно напасть. Там, где живут некроманты, нет места для зверья. Этой резиденции уже больше трех сотен лет, за это время только растения не сбежали, испугавшись некроса. А пес нас не догонит? Не почует? Хм… Положи ладони на землю и дай мне сбить след. Я послушно присела на корточки, отклоняясь от острых зеленых стеблей, будто специально тянувшихся к лицу, и с некоторой опаской прижала руки к прохладной сухой земле. Сознание на миг словно неуловимо раздвоилось, а в кончиках пальцев вскипела кровь. Мои губы шевельнулись, неловко произнося незнакомые слова: — Tenebris conopeum. Почва под руками вздрогнула и, выдохнув почти по-человечески, выпустила из себя темное тяжелое облако, растянувшееся в траве подобно утреннему туману. Теперь можно идти. Я растерла неприятно онемевшие пальцы и, встав, аккуратно продолжила путь вперед. Судя по ощущениям Ньярла, где-то в получасе ходьбы должно быть место, где я смогла бы ненадолго остаться одна. Когда я смогу так же магичить? Когда разберешься с собой и получишь все начальные знания о некросе. Твоя сила — это большая опасность в первую очередь для тебя, ты видела полог, который я поставил? Если бы я перестарался, то он накрыл бы весь лес и убил в нем всех случайных путников. Если бы я воззвал не к силе тени, а к разуму, то этот полог был бы иллюзией, в которой любой мог бы потеряться, и ты в первую очередь, по незнанию. Оглянувшись на миг, и удостоверившись, что погони нет, я перелезла через поваленное дерево у небольшого оврага и вдруг ощутила как кожи коснулось теплое дуновение ветра. Остановившись проследила за чувствами, отметив у бревна тушку какого-то мелкого зверя. В момент смерти вся вита, нерастраченная жизненная энергия существа, покидает тело и сгорает, становясь некросом. Более опытные некроманты могут управлять этим процессом, заставляя магию задержаться в плоти и вновь наполнить ее, но восстановить мертвые ткани не получится, пропитанное некросом тело являет лишь подобие жизни. Фарш невозможно прокрутить назад… Что? А что вообще я смогу делать? Каждый из нас рождается с предрасположенностью к использованию какого-то вида магии, это как хорошая от рождения память или идеальный слух. Предрасположенностей таких выделяют несколько, но маги могут использовать не только их, но и заклинания иной направленности. То есть, будучи магом стихий, ты в теории можешь попробовать заклинания света и тьмы, но их сила будет намного слабее. Пользуются магией, не данной с рождения, в основном для мелких бытовых нужд: повесить светлячок, разогреть кастрюлю с водой или потушить огонь в камине. Постаравшись отвлечься от неприятных чувств я продолжила путь вглубь леса. А это как-то внешне проявляется? Немного, от постоянного использования магии определенного типа ты можешь, так сказать, пропитываться ей. Это как приставший запах. Светлый маг может почувствовать, что от тебя разит некросом, и ему это будет неприятно. Поэтому Каин не понял, кто я? Именно. Забравшись уже довольно далеко, я следила лишь за тем, чтобы не ступить в малозаметную яму и не запнутся о корягу. Издалека послышалось эхо чьего-то рыка, возможно кто-то все же залез в чащу. Чуть пригнувшись, я постаралась двигаться тише. Хорошо, так какой у нас фронт работы? Как маг разума ты получишь три направления для роста: чтение эмоций и чувств, контроль чужого сознания и иллюзии. Первое ты уже попробовала на себе, как ты понимаешь. Как некромант ты сможешь использовать несколько видов развития. Первый — это заклинания и проклятья на первом, древнейшем языке. С ними всё просто, это определенные слова, что нужно произнести вслух, но работают они, только если цель находится перед тобой и слышит тебя. Далее некрос, та энергия, что ты можешь преобразовать в полог, щит, шар или более сложные вещи. Работа с этой частью магии отнимает много сил, но она крайне эффективна. А помимо этого, есть плоть и мертвецы. "Грязная" магия, которую я стараюсь не использовать и другим не советую с ней связываться. С помощью нее можно поднимать мертвых защитников. Чем тебе не угодили мертвые? Я похоронил достаточно близких и не желаю, чтобы кто-то потревожил их покой. Под ногами особенно звонко хрустнула ветвь, замерев на мгновение, я прислушалась к лесу, задержав дыхание. Суетливые ветви над головой зашуршали, будто встревоженные моей вероломностью, но стоило ветру утихнуть, как тишина накрыла своим пологом чащу. Никаких следов преследования, если только оборотень не научился летать по воздуху. Не бойся, в случае чего, ты успеешь сбежать, мы уже близко. К чему? К месту силы, туда никто, кроме некроманта, не зайдет. Хорошо. Тогда… как же свет? Маги разума же могут использовать свет так же хорошо, как тьму.. Пока что у тебя свежа темная метка, вот эти шрамы от Завесы. Сильной светлой стороны у тебя не будет. Магов разума, конечно, по пальцам можно пересчитать, но это не потому что они могут использовать свет и тьму, а потому что обязаны этому научиться, хотя бы основам, иначе со временем их ждет безумие. С запретом на некромантию такие люди практически вымерли. То есть я еще рискую сойти с ума? Возможно. Восхитительно. После короткого перерыва я продолжила путь, уже не столько боясь, сколько желая наконец-то добраться до цели. Скоро впереди показалась старая черепичная крыша довольно скромного трехэтажного здания: ни украшений, ни особых знаков, присущих важным государственным учреждениям. Потрескавшиеся стены закрывали от глаз ржавая поросшая ограда и кусты краснеющего дикого винограда. Без стеснения я прошла ближе и смело пролезла между погнутыми чугунными прутьями, пожалев об этом буквально через долю секунды. Гнетущая, мрачная атмосфера этого места разом легла на плечи, едва не придавив своим непомерным грузом. Стало так страшно, одиноко и трудно, словно я снова оказалась заперта в чужой квартире без права выхода. — Бо-оги, что это… Старый госпиталь, он был построен для тех, кто сражался со светлыми. Медицина и некрос плохо вязались, поэтому такие места были чаще умиральными ямами. Собери хотя бы трех темных магов с тяжелыми ранами, без сознания, и во всем крыле больные будут лечиться в два раза медленней. Мы старались это предотвратить, ставили защиту, но чем дольше такие маги сидят в одном месте, тем сильнее все пропитывается их магией. Ты уверен, что мне стоит сюда заходить? Более чем. Для таких, как мы, это отличное уединенное место, и, помимо этого, здесь нет ничего и никого лишнего. Кое-как ступая по совершенно безжизненной земле, усыпанной обломками разбитой мебели, я прошла ко входу в здание. Стекла кое-где на первых этажах были побиты, старые металлические койки раскиданы по двору и грудами сложены тут и там. Они наводили на мысль о том, что госпиталь пытались переместить в более безопасное место в крайней спешке. Неужели некромантам при ранениях остается только лечь и умереть? Нет, конечно, для лечения были придуманы свои методы, в том числе и те, которыми пользуются обычные люди. При лечении магией света также можно получить здоровое тело, но при этом и несколько побочных эффектов, такие как потеря способностей на какое-то время, тошнота, головная боль, мигрень, слабость и подобное. Подергав старые деревянные двери с облупившейся белой краской и сыплющимися металлическими ручками, я попыталась высадить их плечом, но получила только синяк. Видимо придется лезть в окно. С сомнением покачав головой, я отошла, осматривая фасад и на удивление быстро отыскав подходящий, разбитый кем-то проем. Пусть и высоко над землей, он показался вполне достижимым. Недолго думая, я подтащила одну из старых коек и, сделав из нее подобие трамплина, забралась внутрь здания, оказавшись в обшарпанном, пыльном коридоре усыпанном прелой листвой. Старые покрытые грязью указатели направили в сторону главного холла, через длинные проходы с открытыми, а кое-где и вовсе сломанными дверьми палат неизвестного отделения с частично обвалившимся потолком. Полумрак окутывал все вокруг, будто пряча от меня потаенные углы, где еще могли притаиться призраки прошлого. Почему госпиталь не восстановили со временем? Полагаю, нет средств и нет нужды. После захвата Сомны, количество некромантов заметно сократилось. Где-то за мутными стеклами окон послышались первые перестуки дождя, света в госпитале стало еще меньше, чем раньше, солнце затянуло облаками, немилосердно оставляя лес и богом забытые места один на один со стихией. Прохладный сквозняк коснулся лица. Когда я дошла до главного холла, стало уже совсем темно, просторный зал с потрескавшейся лепниной на потолке и напольной мозаикой, складывающейся в замысловатый узор, едва различались, но даже так радовали глаз больше, чем унылые палаты. У стен с остатками краски ровной шеренгой выстроились кресла с гнилой обивкой, сбоку виднелась регистрационная стойка, у дальней части доживал свой век заросший плющом, разбитый фонтан. Садись посередине на пол. Поежившись, но не отыскав слов против, я послушно села в центр цветастого рисунка из мелких плит и попыталась расслабиться, как того хотел Ньярл, абстрагировавшись от неприятных ощущений извне и заметного холодка на полу. Спустя несколько минут, я ощутила знакомое присутствие и шелест хитона. — Здравствуй, Ньярл. Открыв глаза, я обнаружила себя в знакомой черной комнате и в свете единственного солнечного луча встретилась взглядом с золотым взглядом мага. На его лице читался нескрываемый интерес, как у ученого при виде подопытной мыши. — Здравствуй, дитя. Готова сегодня поработать над собой? — Что-то задумал? — Задумал, нам стоит познакомиться ближе, а тебе научиться использовать свое оружие. — Я не взяла с собой трость. Маг покачал головой, недовольно поджав губы и замолчав ненадолго, словно делая для себя какой-то окончательный выбор. — Другое оружие, то, что будет с тобой всегда. — Не понимаю. — Я видел многое в твоей жизни, не сказать, что там было что-то необычное, но тебя совсем не учили давать отпор, сражаться и отстаивать свои личные границы. Сейчас придется это исправлять. Не желая вспоминать и анализировать то, к чему клонит Ньярл, я лишь беспомощно пожала плечами. — У меня не было ни сил, ни возможностей. Сухие прохладные пальцы прикоснулись к моему лицу и приподняли подбородок, чтобы снова заглянуть в глаза. Как только я встретилась с серьезным бесстрастным взглядом Ньярла так близко, меня охватила дрожь. Накатывающий как приливная волна страх постепенно сдавливал горло. — Может и так, но… Защищала ли ты себя хоть когда-то? Когда к тебе пришел тот мужчина, ты лишь покорно терпела его насилие, пока тебя не спас смелый рыцарь. Увы, теперь рыцарей не будет, ты наедине со всеми опасностями этого мира. Во рту пересохло, я пыталась отвернуться, но античное золото полностью завладело моим разумом, попавшим в удушающие объятья силы мага. — Пора встретиться со своими страхами и болью лицом к лицу, дитя. Всего мгновение, и я вдруг снова оказалась одна. Встреча с Ньярлом, темная комната, госпиталь, и всё прошлое исчезло так неожиданно и резко, что я не сразу сообразила где очутилась. Окружение не было похоже ни на что из мира Арбора, но стены… о, эти стены, они быстро напомнили то, о чем я старалась забыть. Белый шкаф полный книг об искусстве и архитектуре, каждая из книг выставлена в алфавитном порядке по названию, рабочие документы и приложения хранятся в закрытых полках, чтобы не выделяться, свои я должна прятать, потому что ничего хорошего по его мнению не читаю. Протирать пыль нужно минимум раз в три дня, а лучше каждый день, так же и с письменным столом: использовать его вещи нельзя, только следить за чистотой, мои чертежи и планы в коробках, там надежнее. Все идеи в первую очередь рассказывать ему, рисунки должны быть безукоризненны, самые лучшие он забирал насовсем. Блестящий ламинат мыть только хлорсодержащими средствами, комнату проветривать так, чтобы к его приходу запаха не оставалось. Обед подавать разнообразный, повторять блюда в течение нескольких недель нельзя, посуда всегда вымыта, в холодильнике имеется весь список оговоренных продуктов, ни больше, ни меньше. Стирка так часто, чтобы по утрам всегда была новая выглаженная рубашка и галстук. Уборка в ванной постоянна, на стеклянных поверхностях не должно быть следов от воды. Я сама вымыта, выбрита и любезна, готовая выслушать его после работы. Готова для него, если нужно. Я провела здесь много времени, так много, что выучила каждую царапинку на мебели, каждый дефект, скрипучие места на полу и крохотные пятна на обоях. Без возможности выйти на улицу это стало целой вселенной, ойкуменой, в которой властвовало своё божество, свой ангел, так преподавателя когда-то звали однокурсницы. Скрип ключей в замке, знакомый звук, он, кажется, в хорошем настроении, но видимо ненадолго. — Дорогая, я вернулся. Всего три слова, но я чувствую, как слезы градом катятся по лицу, как в животе образуется тугой комок страха, а вместе с этим: ему не понравятся мои слёзы, мне нельзя плакать, мне нельзя показывать это уродливое лицо, нельзя краснеть, я опухну, я не помню, сделала ли всё, что должна была. Что он просил? Запечь курицу на ужин? А есть ли ужин? Он будет зол, как же он будет зол… Рука машинально поднялась, прикоснулась к щеке. В отражении стекла на дверцах шкафа я увидела свои растрепанные кудри. На запястьях мелькнули шрамы от его металлических наручников, ему нравилось, когда они раздирали кожу в кровь. — Дорогая, ты меня не встретишь? Тело по привычке хотело податься вперед, но страх надежно приковал меня к месту. Дорогая. Он никогда не звал меня по имени, наверно, он даже не помнил его, я была просто Дорогой. На пороге комнаты скрипнула половица, сердце испуганной птицей забилось в груди, в ужасе я посмотрела на вошедшего мужчину. — Неужели ты совсем не скучала по мне? Я очень скучал. Сладкий, медовый голос, слишком сладкий, значит, сейчас будет очень больно. — Ты не слушаешь меня? Я закрыла руками рот и сделала шаг назад, к стене, у которой стояла. Если бы я могла, то давно слилась с этой серой краской, лишь бы он никогда больше меня не увидел и не прикасался ко мне. — Ты заставляешь меня злиться. Дорогая, что случилось? Позволь мне помочь тебе. Мужчина направился в мою сторону. Меня еще сильнее заколотило от ужаса, от его ласковой улыбки, от этой чертовой белой рубашки, с которой я не раз отстирывала кровь. — Не надо, пожалуйста, не надо. Почему я снова здесь? Я же сбежала, мой друг, мой Макс меня спас… Почему ничего не изменилось? — Никто никогда не будет любить тебя так сильно, как я, неужели ты этого не понимаешь? Мне придется наказать тебя, ты вынуждаешь меня это сделать, за что ты так со мной? Если бы ты меня любила, мне бы не пришлось делать этого. В руках мужчины появился ремень, он подошел слишком близко, настолько, что я почувствовала его медовый парфюм, такой же приторный, как и его улыбка. Горло сдавил спазм так, что я не могла даже вдохнуть, казалось, что я готова убить себя сама, лишь бы он ко мне больше не прикоснулся. Знакомый голос в голове тихо прошелестел: У тебя тоже есть оружие. Я почувствовала, как пламенеет на голове золотой венок, сорвав его резким движением, я увидела, как он плавится в руках и вытягивается в короткое копье с острыми лезвиями на обоих концах. Копье светилось и почти нестерпимо жгло кожу, но вместе с этим напомнило мне о том, что давно горело в груди, горело в сердце. Страх отступил так резко, что я еще секунду пыталась осознать, что произошло, копье раскалилось сильнее, напоминая, насколько сильным оно может быть. — Ну-у ты и мразь, ты даже не человек, ты грязь под ногами, червь, паразит, отобравший мою жизнь! Стиснув оружие в руке, я сжала зубы и коротким замахом всадила лезвие в грудь, не задержавшись и секунды, тут же вытащила его и всадила снова. Рубашка оказалась безнадежно испорчена. — Хоть бы раз ты понял какого это, когда тебя душат этим ремнем! Хотя бы раз ты почувствовал, как это больно! Твоя чертова улыбка! Стерильная чистота, чтобы я, каждый раз истекая кровью, боялась замарать квартиру! Твоя чудовищная любовь! Почувствуй хоть раз, какого это! Я раз за разом вонзала копье в своего врага, взяв инструмент обеими руками, и с особым наслаждением смотрела на его искаженное болью и удивлением лицо. Тело с глухим стуком упало на пол, разбрызгивая красные капли, если бы могла, окрасила бы ими все стены, всю белую мебель и постель. Замарала бы ладони и оставила грязные отпечатки на каждой глянцевой поверхности и стекле. Высшая точка искусства. Идеальная квартира уже не была столь идеальной. Ангел пал, и его лик больше никогда не будет обманчиво прекрасным. Приблизившись, я наступила на его горло, слушая затихающие хрипы мужчины. — Больше ты никогда не поднимешь руку и не отнимешь то единственное хорошее, что досталось от тебя, сукин сын.