Времена грёз 1 том

Безумит Бог того, кто враг свой злейший — сам: Безумье или смерть Он шлет на выбор нам. Джордж Гордон Байрон

Дыхание сбилось от накативших чувств, и, едва проснувшись, я ощутила, как что-то сдавило мою грудь, будто навалившись сверху. Ужасный, гадкий кошмар, где я мало того, что была не собой, так еще и ощущала не только Ньярла, продолжался, но уже в моей голове. Я только сейчас, открыв глаза, могла пережить тот страх, отвращение и отчаяние, что испытал мой наставник, и потому навалившиеся на меня эмоции почти сокрушили меня. — Дорогая, я вернулся. Острой, ядовитой иглой знакомый голос пронзил мои нервы, заставляя сердце бешено застучать в грудной клетке. Горло сдавило болью от старых воспоминаний в светлой, прекрасной квартире с моим «почтимужем». Мне казалось, это было так давно, это же было в другой, прошлой жизни, но почему я слышу его голос сейчас? Почему это происходит вновь? Нет, этого не может быть… Голос донесся от окна за кроватью, я попыталась повернуть голову и сесть, но ни единое движение не коснулось моего тела. Будто мое сознание лишь пленник этой плоти. Нет-нет-нет… Чувствуя, как нарастает моя паника, и возвращаются забытые переживания, я вновь попыталась пошевелиться, чем только сильнее убедилась в собственной беспомощности. Рядом послышался тихий шелест одежды и смешок, голос оказался ближе, совсем рядом с ухом, и я могла отчетливо услышать чужое дыхание. В бессмысленной попытке я почти смогла закричать, надеясь вырваться из странных оков и позвать на помощь. — Ты так красива для меня, моя леди. Мне так нравятся твои хрупкие руки. Из глаз хлынули слезы, я попыталась воззвать к Ньярлу, но не нашла его в своей голове. Я снова была одна и не могла даже понять, в какой комнате нахожусь. Разум в ужасе метался в голове, вглядываясь в темноту ночи, окружающую меня. Я в спальне в Кадате? Или я все же в той, идеальной квартире у Него? Я не могу пошевелиться, я не могу посмотреть, я ничего не могу. Боги, я не хочу, чтобы Сомна оказалась бредом, я не хочу, чтобы это было лишь сном, в который мое сознание сбежало от боли и издевательств. — Дорогая, я так соскучился, позволь мне показать свою любовь. Что-то коснулось уха, словно легкий поцелуй. Зная, что происходит после этих слов, я постаралась хотя бы завыть сквозь сомкнутые губы. Получилось тихо и совсем не слышно, навряд ли хоть кто-то смог заметить эти звуки. Я проиграла без возможности сразиться, хотя бы попробовать противостоять этому кошмару. Он снова станет хозяином моего тела, я снова буду не больше, чем чужой куклой для игр, как далеко он зайдет на этот раз, и смогу ли я пережить эту агонию, сгорая от боли в его отвратительной, извращенной любви? Зажмурившись последний раз, я ощутила прикосновение к своей щеке и, собрав остаток сил, вложила их в единственное движение пальцем. Спустя какую-то краткую долю секунды моя рука дрогнула, и я почти в безумии дернулась вперед, скидывая последние оковы паралича. Мое тело вновь принадлежало мне, но страх не оставил растревоженный разум, и я слетела с постели, отходя от окна и оглядывая темные углы комнаты. Как и ожидалось, кроме меня в спальне не было никого, лишь слабый лунный свет чуть пробивался под шторами. Общий интерьер напомнил, что я все еще в Кадате, в безопасности от Него, но не от жестоких игр своего сознания. Почувствовав горькое облегчение, я позволила себе выдохнуть, ноги подкосились, едва схлынул адреналин, как по щекам вновь побежали слезы. — Боги… Эта длинная отвратительная ночь была в самом разгаре, будто издеваясь над моими чувствами. Я, не в силах снова встать и тем более вернуться в кровать, обхватила колени и тихо завыла, стараясь прогнать боль и мрак, охватившие меня. Эта гадкая безнадежность и обреченность, будто яд, пытались просочиться в каждую частицу души, пугая и напоминая о той беспомощности, что я чувствовала во сне Ньярла и в своем кошмаре после. Смогу ли я хоть когда-нибудь избавиться от этого? Просто жить счастливо и не просыпаться в холодном поту, молясь об участи лучше, чем быть просто марионеткой или пешкой в чужих руках? Не представляю, сколько времени прошло, прежде чем я смогла вновь услышать голос мага сквозь свои спутанные и невеселые мысли. Извини, Софи, я должен был предупредить. Ньярл, ты… ты чертов садист. Я возьму паузу и дам тебе отдохнуть. Покачав головой, я запустила руки в волосы и сжала их, уткнувшись в колени. Чем мне поможет этот отдых? Разве можно быть готовой к подобному? Боги, как же хочу послать некроманта ко всем его чертям, но ведь оставшись одна в своей голове, почувствую себя только хуже. Софи, тебе тяжело, я понимаю, но это вынужденная мера. Поджав губы, вновь промолчала, лишь всхлипнув и зажмурившись. Эмоции начали медленно отпускать меня, и вместо страха я все больше чувствовала опустошение и обиду. Ответь мне, пожалуйста. Сглатывая ком в горле, вытянула ноги и опустила руки. Пальцы будто занемели, а на полу в комнате оказалось достаточно холодно. Шмыгнув носом, я постаралась разогреть ладони и вновь бросила взгляд на кровать. От одной мысли о ней по телу пробежала дрожь, видимо, мне придется найти себе другое занятие. С трудом поднявшись и опираясь на стену, я вышла из спальни и пошла в сторону пристройки, где должна была располагаться моя будущая лаборатория и мастерская. Вроде бы Гани упоминал, что часть инструментов уже купил туда, но у меня еще не было возможности проверить. Спустившись на первый этаж, я пожалела, что не взяла хотя бы тапки, но даже не думала повернуть назад, только не сейчас, не в эту комнату. Свернув на кухню, обшарила ящики и выудила из шкафчика бутылку вина. Надежды на то, чтобы отыскать в темноте штопор, у меня не было, так что при помощи магии постаралась тихо вытолкнуть пробку. С едва слышимым звуком она легла мне в руку, и я продолжила свой путь, вернувшись в коридор. Повернув в сторону гостиной, я прошла в небольшую дверь после нее и, оказавшись в небольшом полупустом помещении, наконец-то позволила себе выдохнуть. Вдоль стен стояла пара стеллажей, где на одной из полок ровным рядом расположились холсты, чуть ниже краски и кисти. Мне сложно было бы сейчас держать в руках кисть, поэтому я постаралась найти среди вещей мастихин. Инструмент слегка блеснул в лунном свете, будто откликаясь на мой зов, я взяла его в руки и, прихватив холст с красками, села возле окон, надеясь на то, что мне хватит освещения. В моей голове не было четкого образа, что я хочу рисовать, но мне очень хотелось сделать хоть что-то с чувствами, мучившими меня. Сделав несколько глотков вина и не поняв толком его вкус, я глубоко вздохнула, вновь ощутив накатившие слезы. Взяв себя в руки, я сморгнула набежавшую влагу, открыв тюбики с черной и белой маркировкой. Огромных трудов мне стоило вспомнить, какого это, снова рисовать. Кажется, последний раз работала с холстом еще на курсе третьем или втором в универе, а уж что я тогда изобразила, и без того невозможно вспомнить. Собрав немного краски, я принялась отмечать контуры древа и силуэты на краю поляны, наблюдающие за ним. Будто в лунных лучах под пеленой ночи они собрались посмотреть на действо. Кора еще не открыта, но венки, пробегающие по ней, намекали на секрет, сокрытый в древесине. Корни, переплетенные у земли, расходились, являя небольшое светлое пятно. Один из наблюдателей отличался от остальных, стоя с факелом в руке на шаг ближе к дереву, чем остальные. Огонь слегка освещал женскую фигуру, но не разбавлял тьмы вокруг. Прислушиваясь к неуютной тишине, поежилась и подняла голову, осматривая пустое пространство вокруг. Мне стало не по себе, будто я здесь словно тать прячусь от кого-то. Разгоняя неприятные ощущения, припомнила слова из прошлой жизни, открыла рот и почти шепотом запела. — Тихо-тихо в сердце утро запоет Раненое сердце плачет, но живет Руки твои стали для меня тюрьмой Сотворенный нами мрак И голос твой На картине силуэты, словно стражи, смотрели пустыми глазами перед собой, неразличимые лица придавали им сходство с призраками, и лишь у двоих из этой толпы можно было различить хоть какие-то черты и светлый оттенок волос. Один стоял за спиной девушки с факелом, второй выглядывал из-за ствола древа. Тихий шелест за спиной напугал меня, и я едва не подпрыгнула на месте, но мягкая ткань пушистого хлопкового пледа, упавшая мне на плечи, пресекла приступ паники. — Отчего же тебе не спится? Мой наставник, слегка помятый и сонный, сел рядом, не глядя ни на картину, ни на бутылку в моих руках, будто оставляя их полностью на моей совести. — Кошмары и сонный паралич. Поежившись и завернувшись сильнее в плед, я сделала еще глоток вина и отложила свое творение. Каин не казался сейчас таким упёртым засранцем, как обычно, и у меня при всем желании не хватило бы сил злиться на него, но ощущения от разговора были странными. — И что ты видела в оковах? Поморщившись, словно от зубной боли, я отхлебнула вина. Мне, мягко говоря, сложно было припоминать те ощущения. — Бывшего. — Удивительно, что не меня. — Ты бесишь, я действительно ненавижу тебя за то, что ты сделал, но не боюсь. — А его еще боишься? — Скорее той беспомощности, что была с ним. — Значит, вся разница в том, что я даю тебе ударить в ответ? — Получается так. Мужчина протянул руку и осторожно забрал мою бутыль, отставив ее в сторону. — Пока ты столь откровенна, предлагаю еще кое-что обсудить, — он дождался, пока я подниму глаза и продолжил. — Зачем тебе нужна эта академия? Нахмурившись, я отвернулась и обняла колени. Неужели он считает, что я настолько много выпила, что сейчас же всю душу ему раскрою? Его тихий вздох и плеск вина в бутыли заставил меня насторожиться. — Хорошо, тогда я начну, — сделав пару легких пассов руками, он закрыл дверь, на окнах появились узоры, заглушающие звук из комнаты. Его голос стал намного тише, то ли опасаясь, то ли не решаясь произнести роковые слова вслух. — Я хочу, чтобы ты убила светлого короля, и я готовлю тебя именно к этому. Ощутив, как по затылку пробежал холодок, я удивленно повернулась к Каину, не веря тому, что услышала. — Ты сумасшедший. Грустная улыбка коснулась его губ, наставник покачал головой. Не похоже было, чтобы он шутил или просто выдумывал на ходу, стараясь напугать меня. — Ничуть. Он и его отец сильно провинились перед нашей семьей, и ты сама видела, что сейчас из себя представляет Кадат, как тяжело приходится людям здесь, сколько грязи тут развелось без Ньярла. — И ты решил, что самым лучшим решением будет напасть на чужую страну в таком бедственном положении? И как же Аван? Она же первой пострадает в таком случае. — Нападать не придется, если ты сделаешь все правильно, то смена власти произойдет без лишнего кровопролития. Король, будучи магом разума, ищет себе учителя, чтобы изучить основы некромантии, я уже предложил ему твою кандидатуру. Его всю жизнь учили только половине его силы, и теперь настало время уравновесить обе стороны дара. Было бы, конечно, проще, будь у тебя хотя бы крупица знаний Ньярла, но думаю я достаточно успею подготовить тебя к сроку. Крупица-то есть, даже больше, но толку от этого, когда я должна буду встретить такого подготовленного и сильного противника. Как он себе вообще это представляет? Я тут без году неделю учусь. — На словах, конечно, все очень легко получается, но я как-то не уверена в своих силах, и вообще так ли это нужно для Сомны? Может, есть другой путь? — Нищета и забвение? Вечное прислуживание светлым? Моя сестра верит в нынешнее мирное соглашение, потому что это максимум ее возможностей и сил, но за пять лет мы не продвинулись в развитии ни на йоту, скорее даже наоборот, — Каин повернулся ко мне и, осмотрев с ног до головы, добавил. — Если бы я видел, что у тебя не хватит сил, то не стал бы спасать возле портала. — Вот уж спасибо, — немного помолчав, я вспомнила еще об одной детали и задумчиво потерла подбородок. — И как мне это все поможет? Наставник вновь отставил бутылку, смотря в стену перед собой. Его взгляд стал более рассеянным, задумчивым, но он все же ответил на вопрос. — Светлая королева, избранная богами, имеет особый дар исцеления, благодаря ему она завоевала любовь и почет других стран, сплотила вокруг себя команду бравых воинов. — И убила Ньярла своей светлой магией, но почему ты решил, что она мне поможет? Тем более после смерти своего супруга? — Потому что в приоритете будет не отстаивание трона, а спасение сына. Я прикусила губу и насупила нос, чувствуя, насколько гадкой станет моя победа, если это все же случится. Ты слишком рано их жалеешь, ты не знаешь этих людей и эту королеву, так что не суди по себе. Ну есть же какие-то законы или правила морали даже в военное время. Нету, Софи. Она первая, кто повлиял на решение короля собрать армию, первая решила атаковать, прийти на нашу землю и убить меня по своим собственным соображениям. О какой морали идет речь, когда вершится месть за смерть других? Или ты считаешь, что ребенок снимает ответственность за прошлые грехи? Голос мага казался раздраженным. Видимо, обсуждение королевской семьи его особенно злило. Тише-тише, Ньярл, я поняла. Мне тоже не нравится эта история, но я все же хотела бы разобраться во всем, прежде чем принимать решение. У тебя будет для этого достаточно времени и информации. Нервно постукивая пальцами по колену, я выдохнула и подняла голову, решаясь продолжить разговор. — В тот день, когда я попыталась сбежать в лес, мне встретились два посланника, темный и светлый, глас богов. Они попросили помочь тебе в восстановлении Сомны. Я отказалась от такого прекрасного предложения, но в ответ мне поставили срок в десять лет и дали задание — создать эту чертову академию для темных магов, иначе душа моего ребенка отправится за Завесу. Сжав руки, я постаралась отрешиться от собственных слов, но глаза все равно защипало. В такие моменты хочу быть как Ньярл, чтобы не переживать лишний раз и не чувствовать себя так погано. — Что ж, я бы тоже не был рад таким условиям, и эти посланники… не представляю, что задумали боги, но точно знаю, что их планы часто не совпадают с нашими. У них другой взгляд на вещи, — нахмурившись, он поджал губы, раздумывая, и продолжил. — Софи, я благодарен тебе за откровенность и действительно рад, что мы смогли прояснить детали, но хочу предостеречь. Аван не стоит знать о нашем разговоре, хотя она так или иначе будет на моей стороне. Во-вторых, академия будет готова намного раньше срока, я об этом позабочусь, но от тебя требуется усердная работа. Легко не будет, и я надеюсь, ты теперь ясно понимаешь, для чего это. Молча покивав, я окончательно успокоилась и повернулась к наставнику, наблюдая, как он поднимается на ноги. — Раз так, то я могу предложить тебе успокоительное, чтобы отдохнуть остаток ночи. Каин встал передо мной и протянул руку. Он уже не казался таким сонным и уставшим как в начале разговора, но я все равно заметила, что его нынешняя суровость и серьезность напускные, и он сам вымотан не меньше меня. — Меня от успокоительного уже тошнит. Взявшись за руку мужчины, я с трудом встала. Ноги немного занемели, и мне пришлось немного подождать, пока они не обретут былую чувствительность. — Тогда попрошу сестру сделать свой фирменный чай, после него намного проще уснуть. — И ты для этого ее разбудишь? — Нет, она и так не спит. Не только тебе сняться кошмары. Несколько удивленно посмотрев на Каина, я вновь кивнула и, закутавшись в плед, прошла к выходу. Чары с окон и дверей спали, и мы вышли в гостиную, где наставник забрал с дивана еще один плед для Аван. Заглянув на кухню, первым, что я увидела, был силуэт некромантки, освещенный лунным светом из окна. Она сидела за небольшим обеденным столом и смотрела на сад, находившийся за стеклом. Длинная сливочного цвета сорочка, украшенная вышивкой и тонкой полоской кружев на рукавах, а также распущенные черные волосы придавали ей какой-то загадочности, будто передо мной сидела не живая девушка, а ее призрак. Тоска и печаль отразились на ее лице, и мне неловко было отвлекать ее внимание от каких-то слишком личных раздумий. — Если бы я только послушала его… Голос Аван был на грани слышимости, но мне все равно стало неожиданно горько. Ньярл понимал, о чем она говорит, и сожалел вместе с ней, ощущая эту старую рану. Что случилось тогда? Некромант молчал, будто вовсе проигнорировав вопрос, и лишь спустя целую минуту все же ответил. Скорее всего, у нас получилось бы противостоять королю и королеве светлых, будь с нами Аван, но она выбрала остаться с детьми и еще раньше отказалась от мести, сбежав под венец с Эребом. Это был ее выбор, и она осознает свою ответственность за него. Скорее всего? То есть не факт, что даже с ее силой вы смогли бы отстоять Сомну. Зачем же себя столько времени корить за свое решение? Как видишь, оно оказалось не самым удачным даже с точки зрения семейных ценностей. Если не брать в учет падение целой страны и мою смерть, Эреб оказался тем еще засранцем, Каин попал в подвалы светлых, Мом сошел с ума и мучал Гани, а Гемере пришлось отрубить часть руки, на всю свою долгую жизнь оставшись калекой, чтобы спасти мать. И стоило оно того? Я замолчала, не зная, что ответить. Сложно сказать, было бы лучше, если бы она не вышла замуж, но видя итог, тоже наверняка не смогла бы простить себе упрямство. Я привязалась к Ганиму, постепенно узнаю Геру, и несмотря на то, что без брата я не бы оказалась в этом мире, мне трудно представить, смогла бы я смириться со своей жизнью без них. Оставшись в первые дни в поместье только с Каином, что бы со мной стало? Наставник зажег свет, мягко подтолкнул меня к столу и подошел к сестре. Аван встрепенулась, что-то рассеяно бормоча про отдых и бессонницу, но Каин осторожно укутал ее в плед, поцеловав макушку головы. — Все хорошо, Серафине тоже не спится, поэтому предлагаю выпить немного чая, а если подскажешь, где лежит твой фирменный сбор, то я смогу сам его заварить и не тревожить тебя. Некромантка чуть улыбнулась и встала из-за стола, сжимая ладонь брата. — Нет, мне все равно нужно немного размяться, я что-то совсем раскисла, а ты поищи, пожалуйста, печенье, с ужина что-то должно было остаться. Мужчина покорно кивнул, и они вместе отошли к шкафчикам, занимаясь приготовлениями. Мне оставалось лишь наблюдать за ними, удивляясь, насколько мягок становится Каин, когда дело доходит до заботы о сестре. Поправив на своих плечах покрывало, я села за стол и дождалась, пока на скатерти передо мной появится чашка ароматного напитка и тарелка со сладостями. Чуть принюхавшись, я различила запах лаванды и ромашки и только затем решилась попробовать на вкус. — Ньярл обычно добавлял лаванду в каркаде и давал ей настаиваться хотя бы половину дня, но как вариант попроще всегда можно использовать зеленый чай и ромашку. Я тоже любила каркаде, только с лимоном. Помню, мама заваривала целый термос с ним и давала пить в дорогу, чтобы меня меньше укачивало, иначе я могла весь путь просидеть зеленой с пакетом в обнимку. Посмотрев на Блэквудов и переведя взгляд на часы на стене, я вспомнила, какого это было собираться так поздно на кухне в прошлой жизни. Такие посиделки скатывались в политические обсуждения, философские заметки, рассуждения на тему тленности бытия и общего смысла жизни. — Эм… Азура когда-то заметила, если люди собираются ночью за кухонным столом, то всегда говорят о чем-то серьезном. Каин, откинувшись на спинку стула, с интересом повернулся ко мне и сделал приглашающий жест рукой. — Если у тебя есть идеи, то, пожалуйста, мы готовы поболтать. Смутившись, я постучала ногтем по стенке чашки и уставилась на стол. Кроме откровенной банальщины в голову ничего не лезло, а спрашивать что-то о Сомне, было как-то странно. Если бы Аван знала о том, кто я и что я, все было бы намного проще. — Может быть, почему в мире все так плохо? Аван пожала плечами и отпила чай, задумчиво протянув: — Ну, в известном смысле «плохо» все стало после катаклизма, когда один недалекий маг решил заполучить себе богиню. — Это если смотреть на официальную версию, рассказанную когда-то нам Ньярлом, но учитывая, что он сам построил храм в честь Луны, вся эта история и яйца выеденного не стоит, как и вариант светлых о том, что чудовищ призвал первый некромант на земле. На этом моменте я несколько встрепенулась, прислушавшись к словам наставника. — Первый некромант? То есть помимо него до катаклизма их не существовало? — В их теории — да, некромантия появилась именно из-за влияния Завесы и тьмы в ней на людей в этом мире, хотя по мне, все выглядит так, будто они специально хотели вытравить темных из своей религии. Я мысленно обратилась к магу в своей голове, желая уточнить столь интересные подробности, но он ответил далеко не сразу, будто не желая рассказывать мне правду. То, что я рассказал своим ученикам, было предложено самой Мун, чтобы снять гнет вины перед некромантами после версии светлых. Мне сложно сказать, кем был тот человек, что пришел в мой храм тысячи лет назад. Получается, она предложила представить ее как хозяйку тех тварей, что появились тут, но зачем? Зачем нужно было порочить себя, а не какого-нибудь безумного мага? Полагаю затем же, зачем кочевники в свое время собирали и защищали некоторые знания первого народа. Чтобы ни у кого больше не было соблазна повторить тот ритуал у алтаря. Если это будут считать чем-то неосуществимым для обычного смертного, то и желающих попробовать будет меньше. Боже, информацию здесь приходится собирать по крупицам. Как я и говорил, прошло слишком много времени, боюсь, среди людей даже кочевники не сохранили настоящий ход событий, а боги не слишком любят говорить о таком. Каин дотронулся до моей руки, и я осоловело подняла глаза, понимая, что слишком долго молчала, смотря в кружку. — А? Извините, я немного задумалась. Аван повернулась к брату и кивнула на меня: — Видимо, чай уже подействовал, но я все же попрошу тебя принести тот отвар из шикши, что можно пить на ночь, у вас сейчас будут сложные деньки. — Да, думаю стоит сделать его еще на всякий случай. Мой наставник встал из-за стола и вышел из комнаты, оставив меня наедине со своей сестрой. Девушка, убрав легкую улыбку с лица, как только Каин скрылся за дверью, посмотрела на меня и более строго продолжила: — Кажется, брат запамятовал, что я знала Азуру лично и какое-то время учила ее. Услышав это, я сжала свою чашку в руках и снова опустила голову, разрываясь между стыдом и легким испугом. — Я… — А также я знаю точно, что у него не было и нет детей, как и у моей славной знакомой. Ответить было нечего, и я под гнетом невольного обмана чуть сгорбилась, будто это могло помочь мне избежать взгляда некромантки. — Я не знаю, кто ты и откуда, но попрошу только об одном. Прежде чем выполнять поручения Каина, дважды думай, сможешь ли ты исправить содеянное. Покорно покивав, я нашла в себе силы посмотреть на Аван и ответить ей. — Да, я поняла. — Отлично. Я благодарна тебе за помощь Гани и ценю твой вклад, поэтому в скором времени присоединюсь к твоему обучению, — на ее лице отразилась любезная улыбка, показавшаяся мне какой-то зловещей. — Добро пожаловать в семью Блэквуд. Просидев как на иголках до возвращения Каина, я получила отвар и тут же попрощалась с родственниками, предпочитая поскорее скрыться с глаз Аван. Мне тут же припомнилось то, что сделала ее волчица с любовницей Эреба и рассказы брата о силе этой магички. Крайне не хотелось испытывать ее терпение на себе, а помощь в обучении звучала как намек на то, что я оказалась по уши в дерьме. Боги, подарите мне терпения и сил. Со своими детьми она не была строга. Но… Но? Ты не ее ребенок. Тяжело вздохнув, я поднялась на свой этаж, но мысль о том, чтобы вернуться в свою комнату, все еще пугала меня. Немного поколебавшись, я повернула к спальне Гани и тихо постучала в дверь. Брат появился на пороге спустя минуту, заспанно потирая глаза и включив ночник. — Не спится? — Кошмар приснился. — А-а, не только тебе. Он пропустил меня внутрь и, заперев дверь, махнул рукой на кровать, где на краю уже спала Гемера. Даже в тусклом свете было заметно, как опухли и покраснели ее глаза. Впервые я порадовалась тому, что в доме без постоянного обогрева камином было довольно прохладно, как и во всех каменных зданиях, поэтому теплые закрытые пижамы были обычным делом. — Кажется, теперь я понимаю, почему ты просил себе в спальню постель побольше. Скинув плед на кресло, я оставила отвар на тумбочке. Дождалась, пока Гани заберётся под одеяло, и легла рядом с ним третьей, стараясь не разбудить Геру. — Что бы вы без меня делали. Брат улыбнулся и, положив мне руку на плечи, погасил ночник, погрузив комнату в темноту. Убаюканная чужим теплом и уютом, я прижалась к боку парня и закрыла глаза, чувствуя, как уставший разум быстро погружается в спасительный сон.