I gotta make it fire baby / Я должен зажечь тебя, малыш

Когда Хосок проходил к трейлеру Юнги, Джин незаметно прошмыгнул мимо него в основной дом.  В сердцах он понимал, что поступает неправильно, но сил держаться больше не было. Без своего кофе, для которого он был предназначен, он превращался в прокисающий молочный продукт, сыворотка которого грозилась отделиться и вытечь в самый неудобный момент, если он не навестит сегодня свое зернышко. Так, как Джин выбрал себе в спальню палатку во дворе, душа у него не было. Он пользовался общим душем в гостевом доме. Но сегодня он, к глубокому несчастью Джина, был занят Чимином. И единственный, кто мог спасти его (догадайтесь) - Намджун. Когда лидер открыл дверь, перед ним стоял шатен с ванным полотенцем и косметичкой, смотря щенячьими глазками  и просясь в душ. Намджун хотел отказать? Да никогда в жизни! Он был безумно рад и даже начал больше любить Чимина за то, что тот долго моется в душе, и даже подумывал купить ему побольше сладких гелей для душа, лосьонов и прочего, чтобы тот вообще не вылезал оттуда до конца их времени в In the soop. И как до сие дня Джин вообще умудрялся делить с ним ванную?! - Конечно, Джинни (что? Что я только что сказал? Ханадарамабаса, чтоб тебя Намджун!), проходи, - сказал он быстро, чтобы не заострять внимание на своей оговорке, вытирая влажные после душа волосы. Мог ли он надеяться,  что Джин-ни этого не услышал? Ни в коем случае. Как это называется  - оговорка по Фрейду?! Самый старший, который посещал сеансы психоаналитика, дабы разобраться в себе и своей бездне, прекрасно заучил эти трюки, которые вытворяет с нами - с ними - мозг. Походка шатена поменялась в миг, превратившись из шаркающего пингвина в секси-лань. Он прошел в ванную комнату, и спустя пять минут высунул голову из-за двери. - Намджун-а, - позвал младшего, который уже раз десять сменил свою позу и место, стараясь казаться абсолютно непринуждённым, когда хён выйдет, - помоги мне, - жалобно попросил он, смотря на подошедшего парня. - С чем? - он смотрел на него непонимающим взглядом в режиме "loading...3 minutes left (загрузка... осталось 3 минуты)". - Пока не знаю, но заходи, - шатен схватил его за шиворот футболки и потянул в ванную, громко запирая за ними дверь, чтобы тот понимал свою обреченность. Перед лидером стоял абсолютно голый Джин, с мокрыми волосами, закинутыми назад, обнажая широкий лоб и открывая пронизывающие глаза. По видимому, он использовал те пять минут, чтобы быстро смыть с себя следы прошедшего дня, и пока Хосок не вернулся к себе, успеть пошуметь. Sex Bomb в черепной коробке лидера говорил "Надо бы увести взгляд", но оставил это на уровне слов, не предприняв никаких дальнейших действий. Хотя нет, его мозг предпринял действия, он (образно) закинул руки за голову, сцепив пальцы в замок, откинулся на спинку кресла, и закинул ногу на ногу, сгибая в коленях. "Беру отпуск. На пару часов" кинул весть он всем органам, и надел очки, чтобы беспалевно наслаждаться порнушкой, которая точно грядет. Джин был доволен реакцией лидера на себя. Он успел вытянуться и затвердеть, пока принимал душ, припевая "Джин-ни, Джин-ни, Джинни-ни!". Не сбавляя напора, старший утопил парня в своем во всех смыслах мокром поцелуе, одновременно стягивая с него всю одежду. Бабочки в животе, которые уже испили весь нектар из нераскрывшихся бутонов внутри, и начинали сжирать их лепестки, запорхали, заполняя пустоту шуршанием и взмахами крыльев. Его касания были прекрасны, во много раз прекрасней, чем на пьяную голову. Кофе со сливками, без сахара - настоящий вкус, пленительный аромат, божественный напиток. Двое, не разжимая объятий и не отпуская губ, двинулись в сторону душевой кабинки, где Намджун уже по мышечной памяти спустился к "дозатору" сливок, скрывая его в своем рту. Это у старшего выделяется смазка? Или у него заработали слюнные железы во всю мощь, предвкушая сладость парня перед ним?! Неясно. Ясно одно - им обоим сейчас хорошо. Джин не сдерживает стонов, поглаживая шею и скулы парня внизу, а тот испускает звуки, схожие со стонами настолько, насколько позволяет увеличившийся в объеме дозатор во рту. Его губы уже не могут растянуться больше, крови к органу прилило слишком много, в том числе и у него самого. Он освобождает член от плена, а его партнер сию секунду поднимает его с пола, деля с ним поцелуй и поворачивая его спиной к себе. Руки шатена падают на выбивающийся "сучок кофейного дерева" под животом, пока его дозатор медленно входит в него, как учил их мастер. - Ах, - хор стонов заполняет стеклянную кабину душа и отзывается эхом в их ушах. Старший реагирует острее младшего, и стараясь приблизиться, чтобы в то же время помастурбировать второму, наступает на остаток геля, разлитый спешившей умыться ланью. - Аййй, - звучит уже не стон. Стараясь удержаться на ногах, он свалился на пол, утащив за собой второго, в результате чего резко вошел в него, наваливаясь сверху. Шатен смог почувствовать своей конечностью какую боль он причинил младшему, не говоря о сомкнувшейся (только чудом не сломавшейся) под ним веточке кофе. Он медленно стал выходить из него, прося прощения и целуя в спину, шею, волосы, пока тот тяжело дышал, и еле сдерживал крики. Сполоснувшись, Джин помог протереться и  притащил лидера к постели. Он уложил его, в душе надеясь, что к утру все пройдет. Ночью они оба не сомкнули глаз, поскольку боль не уходила. А Джин ушел, ближе к утру, по приказу лидера, чтобы не быть пойманным стаффом. Короче, утро четвертого дня не было таким же сладким,  как предыдущие. Намджун, который "перепил и упал в ванной", позже хромая соберет вещи и отправится к доктору в город. Сегодня все и без того должны вернуться в город по домам, чтобы стафф сделал уборку на месте съемок, обновил пленки, а парни постирали и обновили вещи (не будут же они вешать свои трусы сушиться перед сотней камер, понатыканным по всем углам). *** Юнги проснулся от непреодолимой жажды и покинул теплую постель в поисках воды. Несмотря на это он был в хорошем настрое духа, что сам вызвался приготовить шашлыки из ребрышек на поздний завтрак. Джин, который беспокоился за состояние Намджуна, с утра пыхтел над готовкой рыбного супа, надеясь хоть как-то загладить свою вину и угостить своего парня (так можно его называть?) чем-то вкусным и полезным. Чимин спал дольше всех, впрочем как всегда, и отказывался просыпаться даже под стараниями Тэхена, который издевался над ним как мог, перекатываясь через него и щекоча. Блондин даже заслужил похвалу от Юнги за усердие в сохранении сна.  Ему пришлось несладко прошлой ночью, рассматривая видеоролик на 400 000. Он был уверен, что сахарок будет самым стойким, и доставит немало проблем Хосоку, а может даже откажет ему, посылая на все четыре стороны самыми красноречивыми фразами из своих не выпущенных рэпов, вертя на своем доводящем до Гонконга языке. Но! Хосок кладет ладонь на бугорок на пижаме старшего - "Сейчас будет ой" думает блондин, прося своего напарника по спору уберечь лицо. Но ни "ой", ни "ах", ни "ух" не происходят. Парень на видео тянется лицом к лицу другого. - Он этого не сделает, - вслух произносит Чимин, надеясь на благоразумие и гомофобность рэпера. Но... Он Это Сделал! Юнги принимает поцелуй Хосока, и более того, разрешает ему отсосать себе. "Соуп реален!" - все, что думает зритель. Блондин не знает кого он ревнует сейчас больше: Хосока, который успел свести его с гетеро-дорожки и подсадил на свой дурман, заставляя ожидать его смс каждую ночь с большей ломкой; или Юнги, который оставался до этой ночи его самым большим фанатом, всегда расхваливая его внешность, голос, признаваясь, что блондин ему нравится (по-братски, по-дружески разумеется), и на любой вопрос выбора, где есть он, отвечая его именем. Хосок насаживается на член старшего, а тот только стонет и не собирается его отталкивать. А после вовсе дарит минет младшему, который все это время облизывался на камеру, дразня своего зрителя и чертя границы между ним и ними. В порыве наслаждения Хосок шепчет "Мой сахарок! - прозвище которым Чимин называет Юнги. - Не отдам тебя никому. Всегда мой! Всегда вместе!", что разрывает мозг Чимина на части. И Чимин не знает на кого он злится больше: на Хосока, который словно шлюшка прыгает каждую ночь по хуям мемберов, заставляя его молча завидовать им и терзаться в пытках похоти, и который рисуется сейчас перед камерой только для него; или Юнги, которого он приписал в свои личные фанаты, но который так и не пошел поперек своих принципов ради него, а ради Хосока опустился на колени и даже пошел дальше, чем  просто поперек, прямо до самой середины горла. Злость, ярость, ревность, зависть, соперничество, азарт, увлечение, пыл, экстаз - Чимин ощущает весь спектр чувств, проходящий сквозь него. Он не помнит когда его рука упала на свой член - это стало уже обычной реакцией на Хосока на маленьком дисплее телефона. И черт бы побрал эти GoPro и Samsung Galaxy, которые снимают и показывают в самом лучшем качестве, не упуская ни единой маленькой детали за кадром, показывая вздрагивание каждой маленькой мышцы и записывая даже еле слышные тихие стоны, которые эхом кружат внутри черепного купола. Образы закусанных губ и искривленных в наслаждении лиц двух рэперов мелькают перед глазами, разнося по венам кайф. Душа блондина покинула тело, и гуляет в астрале, не желая возвращаться. Беллини? - Италия? Пожалуй, в астрале также жарко, как и там. И если бы тут были другие жители, кроме потерянной души Чимина, они точно говорили бы на итальянском. Да что там другие, даже эта потерянная душа говорит на корейском с итальянским акцентом и даже знает пару слов на этом языке. "Ho finito!" (Я кончил) - шепчет парень, возвращаясь в свое тело и чувствуя теплую жидкость на кулаке. Кстати, как там церемония похорон? Его гетеро-ориентация с концами закопана под тонной песка, и уже не имеет шанса выбраться оттуда? Или его еще не уложили в гроб? Он разберется с этим завтра. А сейчас его ждет царство морфея. *** Когда парни вернулись из арендованного дома в офис, чтобы разъехаться по своим домам, Тэхен напросился в гости к Хосоку, аргументируя тем, что он не хочет оставаться в одиночестве. Чонгук тоже напросился бы к нему, но не хочет встречаться с его сестрой, которая живёт по соседству, и чьим биасом он является. Не то, чтобы он не любил своих фанатов, просто он чувствует себя немного напряжённо рядом с ними, чтобы не сделать или не сказать того, что может их обидеть. А она смотрит на него такими влюблёнными глазами, будто он высшее божество, и он просто не может ударить лицом в грязь. - Тэхен-а, ты можешь поехать ко мне, - предлагает Чимин, услышав, как он напросился к Хосоку. А самого злость распирает, не уж-то он не остановится даже в день отдыха? У него есть день в запасе, за счет того, что он "выстрелил" двух зайцев одной ночью. Чимина так и тянет сказать "Отдохни денек", но он переживает за Хосока, или за себя?! Потому что отдых сейчас ему точно не помешает. Ему надо разобраться с мыслями в голове, на что времени катастрофически не хватает: днем съемки, а ночами брюнет подкидывает все новые видео, от которых блондин хотел бы воротить нос, но не может, уже подсел на них, как на самый паршивый (ли?) наркотик. - Если Тэхен хочет поехать ко мне, я не возражаю, - возражает предложению блондина старший. Он только что искал причин отказать парню, потому что слегка подустал от секс-марафона. Хотя его тяготил не сам секс, а игра с чувствами мемберов. Они ведь доверяются ему, раз с закрытыми глазами шагают в его темный омут, не боясь быть пойманными чертями в нем. Он до этого дня оправдывал сам себя тем, что помог НамДжинам признать свою любовь, но то привело не к лучшим последствиям. Он не верил, что лидер мог просто поскользнуться в душе, потому что и сам получал травмы в самом начале. А с Юнги это было чем-то вроде стиранием последних условных границ между ними, потому что они уже давно стали одним государством, и эти границы были лишь напоминанием о том, что когда-то они были потерянными половинками одного целого. Тот, разумеется, примет это как само собой разумеющуюся часть дуэта Соуп, хотя не погладит по головке, если узнает, что все это было предметом спора, отснятым на видео и просмотренным третьим лицом. Но кто-то из макне-лайна может неправильно понять все это, и как ему быть тогда. Но времени думать об этом у него не было. При первых же словах Чимина "Ваше сиятельство Азарт" вернулось на свое законное (наверное) место на троне и велело идти в наступление. А приказы монарха, как повелось, не обсуждаются. - Тем более, нам по пути. Заедем к нему домой, вещи заберем, потом поедем ко мне, - заключает он. - Спасибо, хён, - глаза Тэхена вспыхивают сотней мелких искр, а губы расплываются в квадратной улыбке. - Я давно хотел твой дом увидеть, все не находил подходящего времени или причин зайти в гости, - оправдывается он больше перед своим другом-ровесником, нежели перед старшим. Хосок остановился перед домом Тэхена, который предпочел оставить свою машину в офисе и поехать со старшим. Он быстро закинул несколько свободных и удобных вещей с бельем в сумку, и выбежал обратно. Услуги комплекса, где купил свои апартаменты Хосок, включали уборку, прачку и заполнение холодильника. В квартире убирались каждый день, практически ловя пыль в воздухе, прежде чем она успеет где-то осесть. Квартира состояла из трех спален, двух гостиных, кабинета, столовой, кухни, прачечной и нескольких ванных и еще комнат поменьше, о предназначении которых оставалось лишь гадать. А может их как раз оставили для разгула фантазии хозяина - до чего додумается, для того и использует?! Коридоры были настолько просторные, что из них могли получиться еще две комнаты. Окна, выходящие на все четыре стороны, тянулись от пола до потолка. А в гостиной одна стена полностью была бы стеклянной, если бы не несколько колонн между ними, служащие больше в качестве опоры для окон, чем стен. Из них можно было свободно наблюдать за восходом солнца, и вплоть до полного его исчезновения за горизонтом на западе. Парни загрузили вещи в стиралку, приняли душ, перекусили свежими фруктами, запас которых был наполнен стаффом комплекса перед их приездом, и лежали в спальне хозяина, наблюдая за пылающим огненно-золотым закатом. Хосок успел насытиться этим видом за время карантина, потому привычно лежал на кровати, составляя компанию младшему с черешневыми волосами, которые отливались красным в свете уходящего солнца. Тэхен же повернулся головой в сторону окна, оставив ноги согнутыми над подушкой, чтобы сполна впитать энергию этой блаженной эстетики. - Хён, - прервал комфорт тишины младший, переводя взгляд от окна на него. - А как ты понял свою ориентацию? - Тихонько спросил он, вложив в голос максимум тепла, чтобы не обидеть старшего. - Я уже не помню, когда и как это началось. А помню лишь тот день, когда решился открыться всем вам. Помню как мне было тяжело, помню как боялся, когда все замолчали и уставились на меня после моего признания. Я думал, что это конец, даже заранее собрал вещи, чтобы быстро убежать, если вы не поймете меня, - делился воспоминаниями старший, не скрывая ничего. Он впервые говорил об этом с Тэхеном. Обычно разговоры на такие темы у него бывали с Намджуном, который заботился о ментальном здоровье каждого мембера, и часто сам инициировал общение на тему чувств. - А потом Юнги сказал "За это грэмми не дают, не велика новость. Чур на мою задницу не пялиться", как-будто я сообщил, что только что сходил посрал, а не ориентацию свою раскрыл гомофобному ему, - лицо парня засияло в улыбке, а голос разрывался смехом. - Все так легко приняли это, что я начал чувствовать себя идиотом, - он согнулся в животе от безудержного смеха. - Да, я помню тот день, - смеялся вместе со старшим черешневолосый, - ты стоял посреди комнаты заикаясь "Вы не против? Вы меня даже не прогоните?". Казалось, что ты хотел этого больше чем мы, - расплылся в квадратной улыбке. - Я сначала не мог переварить что ты сказал и завис, пока это доходило до моего мозга. А когда Юнги-хён ответил, сразу понял, что это не делает тебя другим человеком, ты тот - кто есть, кого бы не любил, - объяснял свою точку зрения гость. Может у него этого и не спрашивали, но он чувствовал, что это должно быть сказано. - Хоба, а может ты тогда влюбился в кого-то... из мемберов, например, - намекал парень, все желая получить более конкретный ответ на свой вопрос. - Из мемберов?! - Удивленным голосом повторил старший. - Нет! Я даже не допускал мысли об этом, - "...до последней недели" остается висеть невысказанным где-то на уровне адамового яблока. - А ты почему внезапно заговорил об этом? - Тут же меняет фокус, чтобы не выдать себя и спор. Младший молчит, уставившись глазами в постель, теребит кончиками пальцев одеяло под ними, пока мозг подбирает самый лучший вариант ответа. - Кажется... - мнулся он с ответом, - ...меня влечет к кое-кому, - он посмотрел прямо, открывая свои большие выразительные глаза. Взгляд менялся из виноватого в вопросительный, а потом в соблазнительный. Старший понимал к чему он ведет, теперь стало ясно, почему он не поехал с Чонгуком, с которым до утра рубился в компьютерные игры, или с Чимином, с которым они любили дурачиться любую свободную секунду, а поехал с ним. - Тэхен! - Обрубил его на полуслове хозяин кровати. - У меня нет чувств к тебе, извини, я не думал, не воспринимал тебя как... - не успел он закончить поток слов, которые лились в голове, как младший также прервал его. - Нет, Хосок! - Он собрал мысли и стал более решителен, чем до этого. - Это не ты. У меня тоже нет чувств к тебе, ну... таких. Я хотел попросить тебя показать мне, чтобы понять мое это или нет, - он внезапно замолчал, потому что сказал все что хотел - прямым текстом, не подбирая "правильных" слов, паника старшего заставила его тоже запаниковать, и он выпалил все как на духу. - Хён, я тебя обидел? - тихо спросил парень, пребывая в сомнениях. Кому бы хотелось узнать, что его хотят использовать как разовую шлюшку, чтобы определиться нравится или нет?! Но Хосок не воспринял его слова в таком контексте. Младший хотел совета, а некоторые советы лучше показывать на практике, чем тратиться на словесное описание. - Нет, Тэхен, ты меня обрадовал, - засмеялся брюнет и шлепнул его по заднице что есть силы. Из уст младшего слетел звук боли и его глаза стали больше в два раза, уставившись на хёна. - Мне нравится, - выпалил он, - давай еще?! - уцепился пальцами за руку Хосока, который продолжал улыбаться. Большая часть солнца уже закатилась за горизонт, оставляя на виду только макушку и оранжевые лучи, все еще не желавшие сдаваться наступающей ночи. Багровый закат, влекомый облаками, тускло освещал спальню сквозь широкие окна, делая обстановку все интимней. Глаза парней сцепились взглядами, которые наполнялись похотью, медленно взбиравшейся на тронный пьедестал. Пальцы гостя так же медленно ползли от руки хозяина дома к области ниже пояса, где уже начиналось шевеление. Не отрывая глаз от парня, лежащего в противоположном направлении, он начал ласкать бугорок на пижаме, наблюдая за изменением его лица. Глаза слегка прищурились, хотя взгляд оставался все таким же вызывающим, зубы прикусили нижнюю губу, затягивая вовнутрь, а дыхание начинало сбиваться, вздымая грудь все выше и выше. Хосок принял приглашение, слегка шлепнув по упругой заднице и сорвав еще один тихий стон, и отвечая ласками на его органе сверх материи одежды. Тэхен уже настроился на интим, потому его орган ответил резким ростом и твердением, на ласки парня. Понимая, что сегодня он снова будет в роли наставника, брюнет первым вытащил член другого из пижамы и прильнул к нему ртом. Глаза, до последнего не выпускавшие из виду чужой взгляд, закрылись, наслаждаясь древесно-сладким вкусом на кончике языка, словно многолетний бурбон, выдержанный в дубовой бочке и пропитавшийся его ароматом. Затяжной слышный вдох и пальцы парня сжались вокруг органа другого. Сознание Тэхена провалилось в просторы вселенной через портал, который раскрылся над его головой, когда он вкусил новое. Губы Хосока идеально обтягивали его орган, добираясь до самых низов и стягивая глубокие стоны. Он ощутил непреодолимое желание, почувствовать такую же наполненность в своем рту, и тут же спустив пижаму друга, упал губами к его члену, повторяя его маневры. Он ощущал сладость карамели с легкой горечью полыни, которая кружила ему голову, схожий с его любимым Мартини Россо. Черешневые волосы парня... Багровый закат... Чистый бурбон... Красный вермут... Двое смешались в красный классический напиток, услаждавший вечера и ночи слитков общества уже два века - коктейль "Манхэттен". Первым на языке ощущается древесно-карамельный вкус бурбона, - основного составляющего, отдающего нежной текстурой марципана и миндаля. Потом напиток открывает свое сердце, даря карамельно-травянистый вкус вермута. Напиток случился бы приторно-сладким, но капля ангостуры возвращает терпкость, совершенствуясь со вкусом кисло-сладкой вишни - изюминкой питья. Все вокруг утопает в красном цвете страсти. Пальцы сжимаются крепче, сердце стучит быстрее, тело требует больше. Взгляды двоих снова находят друг друга, чтобы снова исчезнуть за закрытыми от наслаждения веками, и утонуть в солоновато-нежном поцелуе. Руки старшего щекочут тело гостя, лаская кожу и бегая по всей ее поверхности. Рука снова шлепает парня по мягкой мышце, звук выходит резче и громче. Парень не скрывает стонов, а выгибающаяся талия просит еще. Брюнет не отказывает, еще три шлепка и тело парня покрывается мурашками, а орган срывается на дрожь - он хочет больше. Требовательный толчок рукой в грудь, и Хосок лежит на спине, не отрывая глаз от "вишни". Тот легким движением поднимает вверх его ноги, насаживаясь между ними. Первый успевает быстро смазать себя, прежде чем второй резво входит в него. Растянувшаяся от ежедневного секса внутренность парня не сопротивляется ему, только посылает в мозг сигналы "он здесь, начинай!". Мозг открывает ключом стеклянную крышку и на счет три нажимает на красную кнопку. Конец? Нет! Начало... Они утопают в ласках, теряя связь с внешним миром. Тела двигаются навстречу друг другу, становясь требовательней, настойчивей и напористей. Дом заполняется звуками шлепков, стонов, вздохов и криков оргазма, отдающимися эхом в пустых стенах. Они меняют позы, позиции, и кончив с громкими "Да!", начинают по новой, пока не используют весь свой энергетический запас и не валятся на постель без сил. Сладко... Очень сладко и приятно, засыпать в обнимку после головокружительного секса. У них нет сил и желания думать о душе, им комфортно, уютно и сладостно засыпать вместе, не заморачиваясь об остальном. Все завтра... Завтра тоже будет день... и это - прекрасно!