Лента

Кровь капает с запястий, и Вэй Усянь не хочет её останавливать. Пусть течёт, пусть на руках этого тела навсегда останутся следы — как напоминание о его провале. Не на такой исход он рассчитывал, начиная эту игру. Ну право слово, что такого может быть в том, чтобы немного побыть рядом со своим возлюбленным? Тем более под таким благовидным предлогом как расследование, где ты очень-очень нужен в качестве специалиста по Тёмному Пути. Особенно если тебя настоящего он давно считает мёртвым, а почти откровенные приставания из-под личины сумасшедшего обрезанного рукава не вызовут ненужных вопросов — а на практике почему-то не вызывают даже ожидаемого отвращения. Всё было хорошо, Лань Ванцзи, кажется, даже благоволил Мо Сюаньюю — куда больше, чем когда-то Вэй Усяню. И даже самому Вэй Усяню тоже, когда скрывать свою личность стало совсем уж бессмысленно. Всё было хорошо вплоть до этой дурацкой попытки напоить его. После города И и того шикарного представления, которое устроили заклинательской молодёжи и самому Лань Ванцзи А-Ян и его даочжаны; после того, как Лань Ванцзи признал его как Вэй Усяня и вроде как принял — у него немного на радостях снесло крышу. Срывая ленту на соревновании лучников, он утешал себя лишь тем, что даже в повернутом на правилах ордене Лань не могут счесть подобное действие действительно значащим. Эгоистично, конечно, но Вэй Усянь хотел хоть так — пусть не перед Лань Ванцзи, но перед мирозданием, — обозначить глубину и серьёзность своих намерений. Получить эту ленту в руки как-то иначе он и не мечтал. Чем он думал, прося Лань Ванцзи теперь дать ему ленту, он уже не помнит — зато очень хорошо помнит страх, сковавший всё тело, когда лента обхватила его руки. Тонкая и прочная, при первой же инстинктивной попытке вырваться она впилась в кожу, окрашиваясь алым. А самое страшное, что сколько бы Вэй Усянь не пытался, ни выскользнуть, ни разорвать её никак не получалось — даже тёмная энергия была бессильна, не способная зацепиться за самый обычный, ничем не зачарованный шёлк. От того, как его протащили перед молодыми адептами, словно пойманную тёмную тварь — коей он, конечно, и является, но как-то от Лань Ванцзи рассчитывал теперь на другое отношение, — и вовсе осталось лишь какое-то ощущение несмываемой грязи на коже. Стараясь не показывать панику в голосе, Вэй Усянь сдавленно прошептал просьбу отпустить его — но слова не коснулись затянутого хмелем сознания. Так что когда Лань Ванцзи бросил его на кровать и стал осматривать, он просто перестал на что-либо реагировать. Это было бесполезно, оставалось лишь дождаться, когда этот кошмар прекратится. Смотря же после на свои изрезанные белым шёлком запястья, Вэй Усянь думает — а не могли ли его чувства с самого начала не быть тайной для Лань Ванцзи? Он ведь особо и не пытался их скрывать, если уж на то пошло. Подменял искренность шутками, а шутки искренностью, но всегда надеялся, что его поймут и так. Цзян Чэн вон ещё в Облачных Глубинах понял. Но почему Лань Ванцзи, раз действительно не заблуждался насчёт этой якобы дружбы и не разделял его чувств, не отказал открыто? Почему во время Низвержения Солнца и вовсе чуть ли не дразнил намёками на обещание если и не взаимности, то хоть какого-то небезразличия? Неужели?.. А ведь и правда, всем в Юньмэне известно: самые опасные озёрные гули водятся в наиболее тихих на вид заводях. Лань Ванцзи просто нравилось смотреть, как вьётся вокруг него влюблённый идиот, вот вам и ответ. Нравилось дразнить, нравилось доводить почти до срывов в войну, нравилось манить надеждой и не давать вовсе ничего. Или давать, но совсем не то. Хотел ленту — что ж, я свяжу тебя, как опасную тёмную тварь, этой так желанной тобою лентой. Что такое, Вэй Усянь, почему ты не рад этому? И даже если в трезвом состоянии Лань Ванцзи никогда бы подобного не сделал, Вэй Усяню уже плевать. Алкоголь обнажает истинные желания, и если таково настоящее отношение благородного Ханьгуан-цзюня к Вэй Усяню — остаётся лишь принять это и двигаться дальше. Хотя бы ради этой определённости уже стоило идти в Облачные Глубины, а не Пристань Лотоса. Но сможет ли он завтра вновь изображать бесстыдную непосредственность? Сможет ли не вздрагивать при виде этой гуевой ленты? Сможет ли в принципе теперь общаться с Лань Ванцзи хоть немного как раньше, а не прятаться от него за разговорами с Цзинь Жуланем и Цзян Чжэнъи... А впрочем, скоро уже всё закончится. Скоро совет в Башне Кои — и можно будет, сбросив все маски, вернуться обратно в Пристань Лотоса. И забыть о Лань Ванцзи, как о страшном сне. Прав был Цзян Чэн. Всегда был прав.