Из стекла и мёда

— То есть, ты влюбился в меня, когда я пьяный лежал на асфальте под дождём в три часа ночи и напевал себе под нос дурацкую песню из детского мультика? — Чимин удивлённо поднимает брови и едва заметно хмурится. Юнги согласно кивает. — А ты когда понял, что влюбился? — Я осознал, что ты моя судьба в тот момент, как увидел, что ты пришёл ко мне в парк в пять часов утра, когда я поймал бывшего на измене. До сих пор помню, что ты молча сел рядом на лавочку и протянул мне чертову колбасу. Чимин игриво хихикает, прикрывая рот ладонями. Шутливо дует губы, видя то, как хмурится Юнги. Берет его за руку и привычно льнет к нему, словно котёнок. Юнги его обнимает, едва заметно вдыхает аромат шампуня и улыбается сам себе — деснами. Он так делает, когда абсолютно счастлив. Юнги поглаживает Чимина по спине, перебирает его волосы и вслушивается в его размеренное, спокойное дыхание. С ним всегда было тихо. Юнги настолько привык к этой тишине, что теперь жизни в другом не видит. Хотя, если быть предельно честным, он готов как угодно, лишь бы Чимин был под боком. — Когда ты уже полностью переедешь ко мне? — Юнги говорит тихо, с хрипотцой, продолжая ласкать Чимина, который вмиг покрывается мурашками. — Мы учимся в университете уже целый семестр, а ты все ещё мечешься между моей квартирой и отцовским домом, хотя отсюда добираться до университета гораздо быстрее. — Я просто не знаю, как ему об этом сказать. — Скажи, что будешь снимать квартиру вместе со своим чрезвычайно близким другом, — последнее слово он выделяет особой интонацией и хищно улыбается, за что получает локтем по груди. — С которым мы спим в одной кровати в очень интересных позах и перешли с дружеских поцелуев на настоящие ещё в старшей школе? — Ты слишком категоричен. Однако, Чимин, скрывать наши отношения целую вечность у тебя не получится. Рано или поздно он все равно узнает об этом. — Моего отца это убьёт. Твоя мама приняла нас ещё в начале наших отношений, потому что она совсем не такая, как он, — с сожалением замечает, заметно поникнув. Юнги его пытается ободрить и легко касается его губ пальцами. — Всё будет хорошо. И он тоже когда-нибудь сможет тебя принять.

***

flashback

Юнги подставляет лицо под холодные дождевые капли, устало прикрывая глаза. Думает о чем-то своём, почти неуловимом и невесомом. Выходит с террасы дома, в котором проходит вечеринка старшеклассников. Юнги никогда не был любителем таких мероприятий, только за его двоюродным братом нужен был глаз да глаз, потому что Чонгук постоянно попадал в неприятности. А так и Юнги спокойнее, и младший может веселиться сколько влезет. Летний воздух по-особенному легок. По лицу стекает дождевая капля, которая уходит дальше — под ткань футболки. Юнги слегка морщится с непривычки и вслушивается в то, как по крыше террасы бьют тяжёлые капли дождя. Чувствует иррациональное спокойствие, которое было слишком неправильным, слишком чуждым. Юнги не привык к шуму большого города. Пусть и Тэгу не был таким уж маленьким, но там было тише — это первое, что он заметил, когда переехал в Сеул с матерью. Его родители развелись около месяца назад — без криков и излишней драмы. Просто взяли и разошлись. Юнги наблюдал за этим со стороны и принял как должное. Его мама после развода расцвела: устроилась на работу в районную больницу педиатром, а в выходные помогала сестре в кафе. Из мыслей Юнги выводит чей-то звонкий, мягкий голос, который напевает знакомый мотив песни. Он никак не может понять, откуда знает эту мелодию. Юнги обращает внимание на беззаботно лежащего на сыром асфальте парня, который весело раскинул руки и ноги, покачивая головой из стороны в сторону, при этом продолжив петь. Он, по-видимому, очень пьян. И слишком счастлив. Улыбается сам себе, думая, что никто не смотрит. А Юнги почему-то кажется, что он вот-вот задохнется. В груди что-то приятно щемит, он совсем не понимает природу этих чувств. Но Юнги почему-то совсем не задумывается о том, что это неправильно. Словно по-другому быть не может. Когда этот парень поднял голову и с живым интересом посмотрел прямо в его глаза, Юнги понял, что утонул окончательно. Внутри всё сжалось от одной мысли, что он, чёрт возьми, настоящий, — лежит сейчас на жутко холодном асфальте и улыбается ему. Пусть и не совсем осознает происходящее вокруг. Это было не так важно. — Ложись со мной, — парень заговаривает первым, доброжелательно указывая на место рядом, словно ничего из рук вон выходящего не происходит, будто бы он каждый день предлагает незнакомым людям лежать вместе на асфальте под дождём. И Юнги соглашается, будто бы только этого и ждал, только ради этого момента жил. Стремительно подходит к нему, а когда до его незнакомца остаётся всего лишь шаг, застывает в сомнении. Но любые мысли тут же растворяются в его взгляде внимательном, которым он снизу вверх на него смотрит с такой больной надеждой и почти иррациональной радостью. Юнги ложится рядом и с трудом привыкает к каплям дождя, которые стекают по всему телу. — Всегда мечтал полежать вот так, — говорит отстраненно, скорее сам себе, чем Юнги, совершенно не подозревая, что он его слушает слишком внимательно. — Красиво поешь. — Это только потому, что я очень пьяный. Меня Чимин зовут, кстати. — Мин Юнги. — Знаешь, у тебя имя такое забавное, — хихикает Чимин, на что Юнги ничего не отвечает. Продолжает, задумчиво растягивая гласные в особой манере: — Ю-юнги. Мне нравится. И ты мне очень нравишься. Пахнешь очень вкусно. — Это детский стиральный порошок. У моей тёти есть маленький ребёнок, — говорит серьёзно, совершенно того не смущаясь. Главное, что Чимину нравится. Хочет сказать ещё что-то, но забывает тут же обо всем, потому что Чимин стремительно поднимается. Садится на колени и сверлит его взглядом. Юнги вмиг напрягается, у него сердце удары один за другим пропускает. — А знаешь, какая у меня ещё мечта есть? — Какая же? — Я никогда не целовался под дождём. Ты поцелуешь меня? — Чимин умоляюще смотрит на него. Радостно улыбается, когда он кивает. А Юнги до сих пор не может осознать реальность происходящего. У него стойкое ощущение того, словно события и вовсе происходят не с ним. Чимин — такой живой и настоящий — тянется за поцелуем, и Юнги осторожно подаётся вперёд. Когда чувствует на губах горячее дыхание, которое опаляет кожу, судорожно вздыхает, сдерживая себя, чтобы случайно не застонать. С особым трепетом касается его губ своими. Юнги целует его слишком нежно, слишком аккуратно. Берет его за шею двумя руками и неожиданно понимает, что без Чимина уже не получится никак. Юнги нехотя отстраняется. Смотрит на то, как Чимин рвано дышит, а его грудь тяжело вздымается. Он прячет довольную улыбку и ложится обратно на асфальт. А Юнги следом. С человеком, к которому нет чувств, так не целуются. С незнакомцами, впрочем, тоже.

***

flashback

Чимин сидит на скамейке в парке, подобрав под себя ноги. На часах почти пять часов утра, солнце вот-вот выйдет из-за горизонта. Чимин натягивает рукава огромного худи и прячет лицо в ладонях. На душе кошки скребутся, он мечтает себе сердце голыми руками вырвать, только бы перестать боль ощущать, которая внутренности сдавила. Перед глазами все ещё картина его возлюбленного, который ласкает на кровати совершенно другого человека. На той самой кровати, где он ласкал Чимина. Он чувствует себя грязным и потерянным, чужим и уязвимым. Чимин хотел Сымину сюрприз сделать, решил приехать к тому поздней ночью, чтобы поздравить его с днем рождения. Он знал, что его родители уехали в провинцию, так что в квартире он один. У Чимина ключи были, которые Сымин ему отдал. Когда он тихо прошёл в квартиру, стараясь не шуметь, застыл в немом изумлении над его кроватью. Его медленно, но мучительно пронзила обида. Сымин смотрел на него как-то пусто, бессмысленно, а Чимин с каждой секундой терял драгоценный запас кислорода. Они начали отношения в начале осени. Чимин думал, что у них это навсегда. Юнги это очень не нравилось, он всегда был рядом. Чимин самый большой идиот. Прав был Мин: не стоило быть таким наивным. Чимин ещё глубже зарывается лицом в ладони и вздрагивает, когда чувствует чужие руки на своём плече. Испуганно поднимает взгляд и с облегчением замечает, что перед ним стоит Юнги — уставший, запыхавшийся, тяжело дышащий. Чимин хлюпает носом и с благодарностью смотрит на него снизу вверх, стараясь унять внутреннюю дрожь. Юнги ничего не говорит. Молчаливо пялится на Чимина ещё немного, а Паку вдруг кажется, что ему больно видеть друга таким. Он пытается стереть следы истерики рукавом худи. Юнги застывает в сомнении пару секунд и всё же протягивает Чимину палку колбасы. — Что это? — Пак вопросительно изгибает брови, раскрыв рот от изумления. Берет колбасу, вертит в руках, рассматривая со всех сторон. — Колбаса, — Юнги говорит спокойно, невозмутимо, словно ничего странного в этом подарке нет. — Ты позвонил мне в слезах в четыре часа утра. Я сорвался к тебе сразу же, но решил, что тебя нужно утешить. Единственный магазин, который работал в моем районе в такое время — мясной. Чимин перестаёт плакать. Начинает неистово смеяться, откинув голову от удовольствия. Юнги с облегчением выдыхает. Садится рядом с ним, ни о чем не спрашивая. Чимин кладёт голову на его плечо и выравнивает дыхание. — Ты был прав насчёт Сымина. Он действительно оказался козлом, — обреченно говорит, будто бы сожалея. — Прости, что я тебе не верил и обижался зря. Чимин привычно берет его за руку и пальцами проводит по его ладони. Кажется, мысленно солнце вырисовывает: круг и восемь палочек. У Юнги кожа мурашками покрывается. — С тобой тепло, — Чимин говорит слегка заторможенно и тихо. Устало прикрывает глаза и понимает: что-то изменилось.