Лучи рассвета

— Сяо. Адепт сидел напротив большого круглого окна, всматриваясь вдаль и по обыкновению о чём-то размышляя, когда к нему сзади тихо подошёл Итэр и обнял, руками обвивая его талию. — Такой восход красивый, — улыбнулся юноша, целуя Сяо в основание шеи. — Я люблю тебя. Адепт, кажется, услышал только последние слова, постепенно выходя из молчаливого транса. Он положил свои ладони на руки Итэра, переплетая их пальцы между собой. Юноша продолжал целовать шею Адепта, постоянно поднимаясь к его челюсти, а затем вновь опускаясь вниз, ведя дорожку из лёгких поцелуев к ключицам парня. Сяо вдруг расцепил их руки, обернулся и припал к губам Итэра. Немного грубо, но в грубости этой не было ничего злого, просто он не умел иначе. Адепт только сейчас заметил, что волосы Итэра были расплетены и красиво спадали с его плеч, переливаясь в нежных лучах восходящего солнца. Он не смог бы противостоять такому соблазну, а потому зарылся обеими руками в мягкие волосы юноши, прижимая его к себе как можно ближе. Сяо очень любил обнимать Итэра. Так он чувствовал себя не таким одиноким, будто бы в целом мире и впрямь нашлась одна душа, способная отвлечь его от всепоглощающей боли, преследовавшей каждую секунду. Он очень боялся, что юноша может исчезнуть в любой момент, а потому старался обнимать его как можно чаще и как можно крепче. С Итэром всё было совсем по-другому. Сяо чувствовал, что его сердце рядом с ним бьётся быстрее, что ему хочется постоянно прикасаться к юноше, хочется защищать от всех угроз, и Сяо совсем не понимал этих чувств. Они казались ему слишком… человеческими? Это было так странно. Итэр, оказавшись в плену объятий Адепта, наслаждался его терпким и резковатым запахом, учащенным сердцебиением и прикосновениями к своим пшеничным волосам. А ещё путешественник, в силу их с Сяо роста, очень хорошо ощущал, как трутся между собой их напряжённые члены. — Сяо, ты… — сбито проговаривает Итэр, но Адепт обрывает его на полуслове, отрываясь от перебирания волос и заглядывая в его янтарные глаза. — Да. Итэр останавливает Адепта, который тут же начинает раздеваться — ну что за горе такое, никак не привыкнет, что делать это самому вовсе необязательно, — и утягивает его в сторону кровати. Он садится на бёдра Сяо, ёрзает на них, а затем целует его. Долго, ласково, вкладывая в этот поцелуй всю нежность, на какую только был способен. Итэру нравилось показывать Адепту, что в этом мире есть не только жестокость и демоны, нравилось учить его проявлять эмоции; наблюдать, как он, наконец, начинает что-то чувствовать, хотя и сам пока не понимает этого, и нравилось передавать свои собственные чувства через горячие поцелуи. Итэр проникает в рот Сяо, переплетая их языки. Юноша очень любил целовать Адепта; делал это каждый раз, как они оставались наедине, отчего губы Сяо были постоянно припухшими и покусанными. Путешественник, разрывая поцелуй, снимает с Адепта бесконечные атрибуты его одежды, отбрасывая их куда-то в сторону. Сяо не совсем понимает, зачем каждый раз Итэр раздевает его сам, но от таких действий у него самого отчего-то порой возникает желание стянуть с юноши всю одежду. Итэр был в лёгкой рубашке, с пуговицами которой Сяо честно пытался справиться, но примерно на середине его терпение закончилось и он собирался расправиться с ними более грубым способом, но его вовремя остановил Итэр, отвлекая очередным поцелуем. Пришивать потом пуговицы обратно совсем не хотелось. Юноша снял с себя рубашку, оставаясь в одних штанах. Он также стянул облегающую стройное тело Сяо майку, перемещаясь поцелуями вниз и оставляя на горячей коже влажную дорожку слюны. Адепт каждый раз внимательно следил за действиями юноши, чем очень смущал его, но соблазнительное тело Сяо заставляло перебарывать всякую неловкость. Добравшись до штанов, Итэр, в очередной раз поцеловав плоский живот Адепта, аккуратно стащил их, оголяя возбуждённый член Сяо. Смущаясь, он тянется к разгорячённому органу; языком проводит по мягкой головке, спускается вниз, очерчивая каждую пульсирующую вену, после чего облизывается, неловко кидает взгляд на Адепта, тем самым вызывая у него румянец на щеках. Он отводит взгляд, чем ещё больше заводит Итэра. Юноша знает, что Сяо не любит, когда его начинают дразнить, а потому сразу же переходит к делу, взяв в рот на половину длины. Рукой Сяо придерживает голову Итэра, иногда задаёт желаемый им темп, вгоняя член по самое основание. Юноша от излишней резкости бывает закашливается, и тогда Сяо, виновато смотря на него, предлагает не заниматься оральными ласками вновь, но это ровно до того момента, как Итэр, переведя дыхание, снова берёт его член в рот. Когда юноша отстраняется, Сяо тянет его на себя, крепко прижимая, а путешественник пользуется возможностью и ласково целует его, прикусывая нижнюю губу, тем самым заставляя Сяо приоткрыть рот и снова проникает внутрь. Итэр чувствует под собой влажный член Сяо, нетерпеливо ёрзает и прижимается ещё ближе. Адепт посыл юноши понимает, а потому укладывает его на спину, продолжая целовать. Рывком Сяо снимает с него штаны, после чего проводит пальцами по горячей плоти юноши. Это далеко не первая их практика, а потому на подготовку Итэра уходит минимальное количество времени; в целом, можно было бы обойтись и без неё, но всё же Сяо видит в этом необходимость. Он смазывает пальцы, вводит внутрь Итэра сначала один, постепенно растягивая податливые стенки, затем второй и третий. Параллельно с этим, второй рукой, Сяо продолжает ласкать член Итэра, заставляя того смущаться сильнее прежнего. Делает это резковато, иногда даже слишком, но юношу это только сильнее заводит, вызывает тихие стоны наслаждения. Закончив с подготовкой, Сяо постепенно входит в Итэра, позволяя ему привыкнуть. Путешественник вскоре кивает, тем самым обозначая, что готов, и Сяо задаёт темп. Быстрый, жёсткий. Каждым движением загоняет член по основание, чувствует, что задевает нужную точку Итэра, и этим вызывает протяжные стоны наслаждения юноши. Вскоре Сяо помогает путешественнику подняться и сесть на него сверху. Сам же Адепт также сидит, опираясь спиной на деревянную стену; руками прижимает к себе Итэра. Это была их любимая поза. Сяо — потому что она позволяла обнимать юношу; Итэра — потому что он мог наблюдать за лицом Адепта, которое успел очень сильно полюбить. Оно почти никогда не выражало эмоции, но порой можно было уловить едва заметную тень улыбки, а в данной ситуации — наслаждения. Оно проскальзывало в его взгляде. Хоть и с трудом, но юноша уже научился определять эту эмоцию, и каждый раз, видя её, становился очень счастливым. Путешественнику очень нравилось осознавать, что благодаря ему Сяо может испытывать и такие чувства. А Адепт же обнимает Итэра при каждом удобном случае, совершенно не стесняясь окружающих, если таковые имеются. И юноше это безумно нравится. Нравится и то, как Сяо наматывает его волосы на кулак, когда они меняют позу на коленно-локтевую, нравится чувство покорности, и то, как адепт кусает его шею, оставляя заметные следы, словно помечая юношу, как свою собственность; нравится, как он до синяков сжимает его, Итэра, бедра, продолжая двигаться резкими и быстрыми движениями, буквально вдалбливаясь в него. Сяо любит и эту позу — он может прижать Итэра спиной к себе, зарываться носом в любимые золотые волосы, вдыхать неприлично сладкий для юноши аромат. Такой чистый и невинный, на котором нет и тени столь привычной для Адепта порчи, а потому он теряет голову в этом омуте удовольствия ещё сильнее. Сяо чужды человеческие эмоции и чувства; большинство из них он попросту не может понять, но с Итэром ему казалось, что он становится на шаг ближе к пониманию людей. Он ощущает незнакомые прежде чувства внутри себя. Не знает, что они могут значить и что с ними делать, но Итэр говорит, что так и должно быть, а у Сяо нет причин не верить ему. Адепт сбавил темп, почти что остановился и ещё сильнее прижал юношу к своей груди, начав целовать его шею. Сбито дыша, Итэр откинул голову назад, чтобы парню было удобнее. Каждым поцелуем Сяо прикусывал нежную кожу шеи, оставляя красные следы, иногда кусая до крови, а потом слизывал эти алые капли. Одной рукой он обнимал путешественника, второй же ласкал его влажный член. Большим пальцем игрался с головкой, тем самым вызывая у юноши громкие стоны и наслаждался ими. — Я сейчас… — сбивчиво шепчет Сяо, прикрывая глаза от подступающей волны наслаждения. Он вновь ускоряется, сильнее кусает кожу на шее, чувствуя на языке металлический привкус крови, а затем негромко стонет, заканчивая внутрь юноши. Сяо на протяжении всего процесса всегда молчит, и только в конце с его губ срывается тихий стон, от которого Итэр был готов кончить в любой момент. Он чувствует, как по ногам постепенно начинает стекать тёплая жидкость, которую Сяо, краснея, сразу же спешит вытереть. Итэр не понимал, почему Адепт так смущается этого, но ему нравилось наблюдать за Сяо в такие моменты. Закончив свой нехитрый ритуал, Адепт вновь обнимает Итэра, зарываясь носом в его волосы, переводит дыхание. Юноша всё ещё был напряжён, и Сяо не собирался оставлять его без разрядки. Он вскоре отстраняется, спускается вниз, к возбуждённому члену путешественника, обхватывает его рукой, начиная ласки. Юноша каждый раз смущённо отводит взгляд, хотя ему очень нравится смотреть с такого ракурса на Сяо, но всегда это неизменно заканчивается тем, от чего Итэру хочется провалиться сквозь землю. Он чувствовал, что уже на пределе. Сяо отлично понимал и ловил этот момент, а потому в следующую секунду он берёт головку члена в рот, языком проводя по уздечке, надавливая на неё. Итэр больше не выдерживает и кончает, громко застонав. Его тело дрожит от удовольствия, дыхание совсем сбивается, а Сяо, медленно проводя рукой вдоль ствола, выпускает головку изо рта, сглатывая сперму юноши с характерным звуком. Путешественника это всегда вгоняет в краску, заставляя смущённо отводить взгляд и каждый раз говорить: — Это совсем необязательно делать. — Это вкусно. — Странные у тебя вкусы, Сяо. Итэр лениво растянулся на кровати, наблюдая за восходящим солнцем и постепенно проваливаясь в сон. Сяо сидит рядом, наслаждаясь видом растрёпанного и сонного юноши, гладит его по волосам — сам не знает зачем, просто хочется. Уже на периферии сознания, из последних сил, путешественник сонно бормочет: — И, Сяо, если я говорю, что люблю тебя, не нужно каждый раз это воспринимать, как призыв к действию. Хотя, если это тебя так сильно возбуждает, то… Но последние слова улетают вместе с его сознанием. Сяо ещё долго всматривался в лицо мирно сопящего Итэра, перебирал его волосы и ловил себя на мысли, что чувствует себя очень спокойно.