Chrome heart

      В общем и целом, всё прекрасно. Благосклонность Ханако Арасака очистила репутацию Горо Такэмуры, не оставив и следа былого позора: вроде бы любые действия всегда влекут за собой последствия, и власть имущие мира сего совершенно не склонны разбираться в благородных мотивах отступников. Так Горо считал до недавнего времени, и сказать, как он в итоге изумился, – бесполезно сотрясать воздух. Впрочем, вскоре подоспела ещё более ошеломляющая новость, из-за которой у новоиспечённого начальника службы корпоративной безопасности от счастья разорвалось бы сердце, не будь оно давно заменено на систему обособленных друг от друга камер, качающих кровь по сосудам.       Сабуро-сама переродился в теле своего мятежного сына. Поначалу Горо опасался, что хоть мельком видеть ненавистное лицо будет трудно, однако чувство глубочайшего уважения и благоговения оказалось сильнее любых страхов. Без сомнений, господин предстал перед ним собственной персоной.       Грешно жаловаться, ведь осуществилось даже то, о чём Такэмура и мечтать не пытался, но отчего-то он волновался – абсолютного идеала не существует. Интуиция не подвела. До того, как он будет прикомандирован к одному из основных филиалов «Арасаки», ему поручили нанести визит на отдалённую околоорбитальную станцию, чтобы вынудить Ви присоединиться к программе «Сохрани свою душу». Беглого ознакомления с выдержкой из медицинской документации оказалось достаточно, чтобы понять: его отправляют не оказать честь, а предложить один из двух путей к фактической смерти.       Горо вник в подробности уже по пути к точке назначения и окончательно убедился в цели своего посещения. Мало того, что большинство естественных неврологических функций в мозгу Ви осуществлялось посредством многочисленных сопроцессоров, так и он сам проявлял признаки нестабильного психического состояния, не желая порой идти на контакт с персоналом. Бедный глупый юноша. С каких пор Такэмура обзавёлся откровенно типичной сентиментальность? Возможно, виной всему благодарность за спасение или вопиющая беспомощность спасителя.       Правда привязанность к висящей в пространстве металлической коробке кого угодно заставит ощутить себя беспомощным посреди проклятого ничего. Настоящий космос не искрится миллионами звёзд и яркими туманностями: он пустой, безразличный и гнетущий. Не меньше удручала атмосфера станции, въедавшейся в кожу необъяснимым холодом и запахом химозной стерильности. И люди тут словно приведения. То их голоса отскакивали неживым эхом от стен, то практически поглощались звукоизоляционным покрытием, как в кабинете лечащего врача по фамилии Кусама, к которой Такэмура зашёл либо ради подтверждения вычитанной информации, либо ещё ради чего. Чего? Больше никакого чуда не случится.       В палате на койке Ви сжался в комок, прикрыв ладонью глаза – пациент, подопытный скорее, находился под постоянным надзором камер наблюдения, поэтому довольно яркий свет не отключали ни на минуту. Истончившиеся запястья с чуть ли не прозрачной кожей, нездоровая бледность и неровное поверхностное дыхание. Он выглядел мучительно уязвимым и жалким, непохожим теперь на того целеустремлённого пылкого молодого человека. Раньше один его вид сквозил силой и беспечной уверенностью. Он мог отпустить матерную шуточку, незавуалированный комплимент или хитро улыбнуться и утянуть с собой в омут сиюминутного случайного желания. Быть озорным и одновременно ласковым, чутким и развязным. А сейчас он подавлен. Сломлен и непривычно внушаем. Он – всего лишь жертва обстоятельств, так упорно цеплявшийся за жизнь, не предполагавший подобного исхода, а оттого пугающе наивный.       Практически официальный разговор с какой-то ерундой о типовой формальности договора, в котором открытым текстом прописано невыгодное положение продающего за бесценок душу, где под пресловутыми звёздочками – сноски мелким шрифтом: «Покупатель вправе в одностороннем порядке пересмотреть пункты настоящего Соглашения». И хотелось бы оградить от всего этого безумия, но Ви – не самый обычный клиент программы: кто он и кто условный губернатор рандомного штата НСША? Да и Такэмура не менеджер, презентующий услугу, – всего лишь предотвращающий дальнейшие проблемы переговорщик. Он сам не верил в то, что говорил. Видимо, Ви это заметил и забеспокоился.       Его растерянный пронзительный взгляд выбил Горо из намеченной колеи. Руки норовили потянуться, чтобы коснуться выкрашенных в кричащий красный волос, чтобы успокоить, наговорить на ухо нелепых сказок или встряхнуть за плечи и увести с собой в поисках варианта получше – спасти. Но… Невозможно. Нереально независимо от дрожащих на губах слов: «Вы же обещали, Горо. Ханако обещала спасти мою жизнь!» Нельзя даже переступить черту полуметра и проявить участие, провести подушечками пальцев по щеке – доказать, что кому-то всё ещё не плевать. В силах Такэмуры разве что сообщить дурную весть и дежурно распрощаться, уткнувшись в планшет.       На душе стало совсем гадко. Это неправильно! Неужели достойно поступать таким образом?       Горо сорвался с места и застыл у двери лаборатории. Сквозь стекло, наверняка затемнённое с той стороны, он наблюдал, как Ви садится в кресло с откинутой спинкой. Как его движения неприятно клинят вразрез естественной непринуждённости оных. Как он, подобно смертнику, покорно уставляется перед собой. Как ассистент врача подключает штекер к нейропорту, выстукивает команды на сенсоре терминала. Как Ви едва заметно кивает, и его глаза стекленеют спустя секунду. Только грудь замирает на половине рваного вдоха.       Зигзаг превратился в прямую линию на одном из экранов, пока его не отключили за ненадобностью.       Вот и всё.       Весь воздух разом вырвался из лёгких.       Моментально в голове закружился ворох рационализирующих произошедшее мыслей. Хорошо, что не удалось застать Ви до того, как он переступил порог, потому что тревожить его всё равно что ещё больше вредить. Если бы он знал, что кого-то на этой всеми богами забытой станции беспокоит его судьба, было бы намного сложнее её принять. Намного более правильно, что он не услышал, как кулак врезался с глухим звуком в какую-то панель, оставив вмятину.       Выходит, ложь выгоднее правды? Ха! Получается, будто списать кого-то со счетов в результате неудачного эксперимента – нормально. И безучастие здесь в порядке вещей.       Несчастный добрый мальчик, слишком хороший для этой несправедливой реальности.       Такэмура убеждал себя, что сейчас-то он сделал всё возможное, что он облегчил участь Ви. Упростил. Цинично и бесчеловечно. Что ему оставалось делать? Значит ли это, что выполнение приказа чревато жестокостью? Непонятно. Может, если бы у Горо было живое сердце, он поступил бы иначе. В любом случае, ему с этим жить дальше, ему вспоминать добровольное обнуление и теперь всех тех, кого он убил без зазрения совести, но не смирился с уходом вора.       Стоило больших усилий вновь поднять голову. Тело Ви нерасторопно готовили к утилизации, и хромированное сердце Горо, казалось, пропустило один удар.       – Gomen'nasai… V-san*.