Маленькие слабости госпожи Авилез–Арелано.

Алый свет разливался по Новому Риму. Он заливал черепичные крыши зданий, храмы вдалеке, почти не попадал на лагерь – его от закатного солнца закрывали холмы. Измученный за день претор зашла в свою комнатку. Рейна часто думала, что те, кто обустраивал город и лагерь были неглуп, но, каждый вечер, когда входила в свою комнату, она была в особенности благодарна неизвестным проектировщикам за возможность побыть одной. Ветер тихо танцевал со шторами, в открытое окно было видно немного города и лагерь, откуда только что вернулась девушка, около окна стоял столик, который редко использовался как письменный и иногда, вопреки жаждущей порядка натуре Рейны, наполнялся всяким хламом; с другой стороны от окна был шкаф и убранная в стену кровать. Доспех отправился на стальную вешалку в шкаф, вместо плотного поддоспешника тело девушки заняла новая, уже не фиолетовая футболка, простая кожаная куртка и серые брюки. Сандалии она решила оставить. Сейчас в комнате царил почти идеальный порядок, только под столом что-то забыл походный рюкзак, а в шкафу на паре полок творился форменный бардак, да ещё давно стоило протереть пыль с полки над кроватью, где стояли книги и парочка трофеев, но на всё это не хватало сил. На другой полке, где царил полный порядок, был быстро найден конвертик, содержимым которого был катетер и четыре ампулы с тёмно–синей вязкой жидкостью. Нет, наркотики Рейна не принимала, впрочем, у девушки были свои наркотики. Но каждый ведь имеет право на свои маленькие слабости, даже если эта слабость вовсе не маленькая, с чёрными волосами, вечно растрёпанными, с бархатными, хоть и искусанными губами, к которым иногда очень тянет, с карими глазами и невероятно пахнущая неизвестным Рейне деревом. Вколов себе инъекцию, девушка погрузилась в бархатную тьму и вышла совсем в другом месте. Ветер сильно трепал заросли низкой травы, волнами расходившейся от его неласковых прикосновений. Сзади шумел тропический лес, качающиеся деревья напоминали великанов, зачем-то идущих толпой. Ночное небо без единого облачка раскинулось с трёх сторон света, с востока шла буря. Тонкие иглы молний впивались в землю где-то там, где нескоро ещё взойдёт солнце. Метрах в пяти впереди был пляж, трава почтительно расступалась перед песком и накатывающими волнами. А если пройти метров десять по пляжу, так, чтобы волна плескалась в сандалиях и непослушный песок забирался под коричневую кожу, то будет видна песчаная полянка, плотная простая палатка, в которой человек может встать в полный рост, костерок и Нико, присматривающий за мясом, аппетитно жарящемся на плещущем внизу огне. — Вау. – окинув всё это взглядом, девушка не могла оставить себе этот возглас – И часто ты так сбегаешь? — Частенько, когда бывает возможность. – ответил Нико, поднимая глаза от огня. Костерку это как будто бы не понравилось, и он пыхнул оранжевыми брызгами. Рейна присела рядом, облокотившись спиной на какие-то вещи, лежащие в кожаном мешке. Нико несколько робко взял руку девушки в свою, холодную и оттого обжигающую, но такую близкую для претора. Та придвинулась чуть ближе и прислонилась к его плечу. Вдалеке мигал огнями Сингапур. Нико очень почтительно говорил об этом городе, впрочем, никогда не рассказывая, почему конкретно. С ним можно сидеть вечно. Нико тоже понимает, как хорошо иногда просто понаблюдать в тишине. У него это получается чаще, Рейна поглощена делами в Новом Риме, но она ни на что не обменяла бы свою должность. Руководить людьми – её стихия. Иногда, конечно, строптивая стремнина выходит из-под контроля, но обычно всё идёт в своём русле. Мясо приготовилось, и девушке казалось, что никогда она не ела ничего вкуснее. Возможно, что она не была так голодна, чтобы разом проглотить два куска, размером почти с кулак, но это её не смутило. Мясо было невероятно сочное. — Ты хорошо готовишь. – обратилась Рейна к парню, когда оба уже доели. — Я привык всё делать один. – ответил Нико, и спустя мгновение прибавил – И совершенно не привык отвечать на комплименты «Спасибо»... — Ничего, сейчас у тебя прибавится практики – просто сказала Рейна. Они сбегали к морю вымыть руки, и Рейна бросила быстрый взгляд на парня, который с грустью смотрел на притихшее ночное море. Девушка почувствовала необходимость – просто таки необходимость – в том, чтобы утешить своего.. получается парня? Подойдя, она взяла Нико за руки, чтобы потом перевести руки на спину и прижать к себе немного улыбнувшегося парня. Тот ответил взаимностью, и некоторое время они простояли так, а потом медленно пошли к палатке, разбрасывая ногами песок. — Послушай, я понять не могу – вдруг сказала Рейна, когда они уже пришли к палатке – если «ни один полубог не согреет тебе сердце», то, получается... — Ты же знаешь эту логику в мифах. Я слишком холодный, кого я могу согреть. Видимо, поэтому и не работает. – ответил Нико, и покосился на надвигающийся дождь – нам стоит убрать вещи, прежде чем это до нас дойдёт. Как раз когда рюкзаки и сумки оказались в палатке, на землю обрушился шквал. Дождь полил сразу, без робких первых капель – и зарядил такой, что оба затерянных на пляже порадовались непромокаемости палатки. Уже сидя внутри, Нико посмотрел на девушку и загадочно улыбнулся. «Может, это он дождь призвал?» пронеслось в голове. Впрочем, за улыбку Нико – такую редкую, и такую приятную, она была готова простить ему эту шалость. — Хочешь, я расплету косу? – тихо спросила Рейна и смутилась. Впрочем, парень услышал и поддержал — Я давно хочу увидеть тебя такой, какой другие не видят. После этой фразы смутились оба. Рейна всё-таки расплела косу, и волосы хлынули по плечам. А дождь на улице, как известно, несколько помогает романтике.. Впрочем, Рейна не была из тех, кто отдаётся в первую ночь; а Нико – из тех, кто пытается взять. Но поцелуев хватало с лихвой – пьянящих, манящих, в губы и не всегда, они захватили всю действительность их обоих, и оба они были счастливы.

***

Дождь закончился под утро. Уже посветлело небо, а где-то на востоке разливалось зарево восходящего солнца. Выбравшись из палатки и переплетя пальцы, они пошли по берегу, на котором всё так же колыхалась трава тихо приходила невысокая волна. Недалёко отсюда между двумя островками был пролив, в котором белёсый песок делал неглубокую воду ярко–голубой. Обойдя остров вокруг, они снова пришли к палатке. Поцеловавшись крайний в эту ночь раз, Нико помог впрыснуть ещё немного тьмы Рейне, и та перенеслась обратно в комнатку. На душе у девушке было тепло и, хоть она и не спала всю ночь, она вполне готова была приступить ко множеству дел.