На всю жизнь в памяти след, а над нами голубое небо (Книги про Гарри Поттера)

       На следующий день к удивлению многих Лонгботтомы пришли в полном составе. Августа о чем-то переговорила с Сириусом и Марлин, а вот молодая чета Лонгботтом долго разговаривала с супругами Лестрейнджами, Рабастана все решили не трогать. Также к удивлению ребят пришел Северус, свое отсутствие тот пообещал объяснить позже, но сказал что был не у Дамблдора и не у Темного лорда, так что переживать не зачем. Собравшись в гостиной, читать решил Родольфус: — Третье задание. — Дамблдор тоже считает, что Ты-Знаешь-Кто становится сильнее? — прошептал Рон. Гарри поведал Рону и Гермионе обо всем, что видел в Омуте памяти, и еще о многом, услышанном от Дамблдора. И конечно же, поделился с Сириусом: из кабинета директора сразу бросился в совятник и отправил ему письмо. В тот вечер друзья опять засиделись в Общей гостиной допоздна. Говорили, говорили, пока голова не распухла. И Гарри понял профессора Дамблдора: иногда мозг так переполнен мыслями, что их необходимо куда-то выплеснуть. Рон молча смотрел на огонь в камине. Его била мелкая дрожь, хотя вечер был теплый. — Значит, он доверяет Снеггу? — спросил Рон. — Неужели правда доверяет? Но ведь он знает, что Снегг был Пожирателем смерти? — Этот доверяет всем, — хмыкнула Вальбурга, ее мужа вновь не было на чтение книги, так как его присутствие требовалось в Министерстве. — Да, — кивнул Гарри. Гермиона минут десять молчала. Она сидела, обхватив руками голову, не отводя глаз от колен. И ей, похоже, не помешал бы сейчас Омут памяти.  — Рита Скитер, — наконец сказала она. —Как сейчас можно о ней думать! — не поверил ушам Рон. —Я не о ней думаю, — ответила Гермиона, обращаясь к своим коленям. — А о ее словах… Помнишь, что она сказала мне в «Трех метлах»? «Я знаю о Людо Бэгмене такое, от чего у вас бы волосы на голове встали дыбом!» Наверное, именно этот суд она и имела в виду. Она была тогда в зале и знает, что он передавал какие-то сведения Пожирателям смерти. Да и Винки говорит: «Мистер Бэгмен плохой волшебник». Крауч, конечно, был в ярости, что Бэгмену удалось выйти сухим из воды, и он наверняка говорил об этом дома. —Но ведь Бэгмен-то участвовал в этом по неведению, верно? — Кто знает, что у него в голове? — фыркнул Сириус. Гарри и Рон медленно поднялись к себе в спальню. Натягивая пижаму, Гарри скользнул взглядом по кровати Невилла, видевшего уже третий сон. Он сдержал слово и ничего не сказал друзьям о его родителях. Сняв очки, уютней улегся и попробовал себе представить, каково это — родители живы, но не узнают даже сына. Гарри часто жалели незнакомые люди, узнав, что он сирота, но Невилл, конечно, заслуживает большей жалости. — Может поэтому он и не говорит, — вздохнула Алиса. Лежа в темноте, слыша похрапывание Невилла, Гарри вдруг почувствовал такую ненависть к мучителям мистера и миссис Долгопупс… Вспомнил крики одобрения, когда дементоры волокли из зала сына Крауча и других заговорщиков… Сейчас он понимал зрителей… Вдруг вспомнилось смертельно-бледное лицо молящего о пощаде юноши — и Гарри содрогнулся: юноша спустя год умер… «И все это Волан-де-Морт, — думал Гарри, лежа с открытыми глазами. — Все дело в нем. Это он разрушал семьи, губил жизни…»       Меда бросила красноречивый взгляд на старшую сестру, та кивнула, но в слух говорить они ничего не стали, но все прекрасно видели, что у двух сестер произошел личный и крайне серьезный разговор. Наступил июнь, и все в замке опять заволновались, не могли дождаться последнего тура соревнований. Гарри каждую свободную минуту практиковался в разных заклятиях. Перед третьим заданием он чувствовал себя гораздо увереннее. Конечно, оно будет и сложным, и опасным, но Грюм прав: ему уже приходилось обводить вокруг пальца чудовищ и преодолевать заколдованные барьеры. А в этот раз он знает, что его ждет, и, конечно, сможет подготовиться к предстоящему испытанию. Профессору МакГонагалл в конце концов надоело натыкаться на Гарри с Гермионой во всех углах и закоулках замка, и она позволила им в обеденный перерыв заниматься в кабинете трансфигурации. — Жаль они о Выручай-комнате не знают, — вздохнул Джеймс. — Точно, она бы им отлично помогла, — кивнул Люпин. Теперь Сириус присылал сову каждый день. Он, как и Гермиона, был озабочен одним — сделать все, чтобы Гарри благополучно справился с последним заданием, остальное отошло для него на задний план. В каждом письме он напоминал крестнику: что бы ни происходило за стенами Хогвартса, никакой самодеятельности, все равно он ни на что повлиять не сможет. Если Волан-де-Морт действительно набирает силу, — писал Сириус, — главная моя забота — обеспечить твою безопасность. — Лучшего крестного и представить нельзя, — улыбнулась другу Лили. — Крестного, который предпочел месть крестнику, — пробормотал Сириус. Но пока ты под защитой Дамблдора, тебе ничего не грозит, и все-таки старайся избегать малейшей опасности. Думай над тем, как преодолеть лабиринт, все остальное после. Чем ближе двадцать четвертое июня, тем сильней Гарри нервничал, но все же не так, как перед первым и вторым турами. Во-первых, сомнений нет: на этот раз он очень хорошо подготовлен. И, во-вторых, это финальный бросок: проиграй он или выиграй, Турнир закончится, и все треволнения останутся позади. — И мы хоть чуть-чуть нервов сохраним, — кивнула миссис Поттер. В день Турнира во время завтрака за гриффиндорским столом было особенно шумно. Совиная почта принесла Гарри открытку от Сириуса с пожеланием удачи — всего только кусок пергамента с отпечатком грязной собачьей лапы, но у Гарри все равно потеплело на сердце. Как обычно, прилетела сипуха, принесла Гермионе свежий номер «Ежедневного пророка». Она развернула газету и поперхнулась, забрызгав всю первую страницу тыквенным соком. — Скитер, — протянули Андромеда и Марлин, проклиная репортершу далеко не светлыми словами. — Что такое? — хором спросили ее Гарри с Роном. — Ничего, — торопливо ответила Гермиона, пытаясь спрятать газету, но Рон успел выхватить ее. Он увидел крупный заголовок на первой странице и возмущенно воскликнул: —Старая корова! Именно сегодня! —Что там? — спросил Гарри. — Снова Рита Скитер? — Нет, — ответил Рон и, так же как Гермиона, попытался куда-нибудь деть газету. —Опять обо мне? — спросил Гарри. —Да нет, — дрогнувшим голосом возразил Рон. Не успел Гарри выдернуть газету у него из рук, Драко Малфой уже кричал из-за стола слизеринцев: — Эй, Поттер! Поттер! Как твоя голова? Как себя чувствуешь? Надеюсь, ты нас не покусаешь? — Что там опять? — устало спросил Джеймс, решив не обращать внимания на отпрыска Малфоев. У Малфоя в руках была та же газета. Слизеринцы рассмеялись и, как один, повернулись в сторону Гарри — интересно, что он сейчас сделает. — Дай-ка взгляну, — сказал Гарри Рону. Рон неохотно повиновался. Гарри развернул газету и увидел фото под огромной шапкой: ГАРРИ ПОТТЕР «НЕЗДОРОВ И ОПАСЕН» Мальчик, сокрушивший Того-Кого-Нельзя-Называтъ, сейчас нездоров и, возможно, опасен, — сообщает наш специальный корреспондент Рита Скитер. — Недавно стали известны тревожные факты, касающиеся странного поведения Гарри Поттера. Эти факты вызывают серьезные опасения: сможет ли он дальше участвовать в столь трудном соревновании, как Турнир Трех Волшебников, и даже вообще учиться в школе «Хогвартс». Эксклюзивная информация, полученная «Ежедневным Пророком», подтверждает, что Поттер постоянно теряет сознание на уроках и часто жалуется на боль в шраме (отметина на лбу — последствие проклятия, которым Сами-Знаете-Кто пытался его убить). В понедельник наш специальный корреспондент стал свидетелем того, как Поттер с криком выбежал из кабинета предсказаний: у него так болел шрам, что он больше не мог сидеть на уроке. Ведущие специалисты больницы магических болезней и травм Святого Мунго полагают, что мозг Поттера, возможно, пострадал во время нападения Сами-Знаете-Кого и что многократные жалобы на боль в шраме — проявление застарелой психической нестабильности. — Я не спорю, что со шрамом что-то не так, но скажите мне, какой идиот сделал выводы не осмотрев мальчика, — проворчал Тед.  — Возможно даже, что он притворяется, — заявил один из специалистов. — Известно, что это один из многих способов привлечь к себе внимание окружающих». — Вот я говорю, назовите мне имя, в миг с должности вылетит, — кивнул Тонкс. «Ежедневному Пророку» удалось выяснить некоторые тревожные обстоятельства, касающиеся Гарри Поттера, которые директор Хогвартса Альбус Дамблдор утаил от магической общественности. — Поттер — змееязычный волшебник, — сообщил нам Драко Малфой, четверокурсник из Хогвартса. — Пару лет назад в замке был совершен ряд нападений на учащихся. Многие подозревали в них Поттера: в Дуэльном клубе на глазах у всех он в приступе ярости приказал змее напасть на своего однокашника. Но тогда все это замяли. — Ну змееуст и змееуст, что ту такого? — вздернула бровь Доркас, Нарцисса в это время вновь что-то выговаривала мужу. Кроме того, у Поттера в друзьях оборотни и великаны. Похоже, стремление к власти может толкнуть его на что угодно. Змееязычие, т. е. способность разговаривать со змеями, давно считается одним из видов Темных Искусств. Не зря самый известный змееязычный маг современности — Тот-Кого-Нельзя-Называть. Член Лиги Защиты от Темных Искусств, пожелавший остаться неназванным, заявил, что, по его мнению, необходимо возбудить расследование в отношении всех змееязычных волшебников. — О да, я догадываюсь кто это, — фыркнул Сириус. — Я когда на магистра Темномагических сдавал, тоже также ворчал. Помнишь Джим? — Да, когда магистра Смерти получил, он вообще чуть ли не убил себя, что я посмел так поступить. — Вы о ком? — нахмурился Карлус, посмотрев на сына и его друга. — Рэндольф Барроу. — Лично я, — сказал он, — испытываю большое недоверие к каждому, кто умеет разговаривать со змеями, поскольку этих тварей часто используют в самых зловещих видах черной магии и они традиционно ассоциируются со злом в чистом виде. — Основой всех ритуалов являются кровь или секс, или все вместе, и реальные жертвы и особенно животные используются лишь в 8 ритуалах, — закатил глаз Сириус. И конечно, все, кто водит дружбу с такими носителями зла, как оборотни и великаны, не могут не обладать склонностью к насилию. Альбусу Дамблдору следует серьезно подумать, допускать ли такого ученика к участию в Турнире Трех Волшебников. Существует опасность, что Поттер, обуреваемый безрассудным стремлением выиграть, захочет прибегнуть к черной магии, ведь сегодня вечером заключительное состязание Турнира. — Очередная глупость в мой адрес, — заметил Гарри, небрежно сворачивая газету. За столом слизеринцев Малфой, Крэбб и Гойл веселились вовсю: крутили пальцами у виска, корчили дебильные рожи и высовывали языки, шевеля ими на манер змей. — Позор аристократии, вот они кто, — проворчал Сигнус, недовольно качая головой на поведение внука. —Но как она узнала, что у тебя на предсказаниях заболел шрам? удивился Рон. — В замке ее, конечно, не было. И она не могла ничего слышать… —Окно-то было открыто, — ответил Гарри. — Я открыл его сам, чтобы вдохнуть воздуха. —Но мы были на самом верху Северной башни! — воскликнула Гермиона. — Стоя на земле, ничего не услышишь! —Но это же ты исследовала магические способы подслушивания! — напомнил Гарри. — Вот и объясни нам, как она умудрилась подслушать! — Да, исследовала, — сказала Гермиона. — Ноя… мне… Внезапно лицо ее приняло странное, отсутствующее выражение. Она медленно подняла руку и запустила пальцы в волосы. —Что с тобой? — забеспокоился Рон. —Ничего, — прошептала Гермиона. Она опять взлохматила пальцами свою гриву, потом медленно поднесла руку ко рту, как будто говорила в невидимую рацию. Гарри с Роном, ничего не понимая, уставились друг на друга. —У меня идея, — произнесла Гермиона, глядя в пространство. — Кажется, я знаю… потому что так никто бы не увидел… даже Грюм… и она смогла бы забраться на подоконник… но у нее ведь нет разрешения… точно, нет разрешения… Похоже, она у меня в руках! На секунду слетаю в библиотеку — хочу окончательно убедиться! — Эй, мне тоже интересно, — возмутилась миссис Тонкс. — Я уверен она еще скажет об этом, — прошептал ей Тед. С этими словами Гермиона схватила сумку и выбежала из Большого зала. Но в этот миг к ним подошла профессор МакГонагалл. —Поттер, все участники Турнира собираются после завтрака в комнате, примыкающей к залу. —Но ведь соревнование начнется вечером! — воскликнул Гарри, испугавшись, что перепутал время, и уронил на мантию кусочек яичницы. —Конечно, Поттер. В комнате собрались семьи участников Турнира. Они приглашены посмотреть последнее состязание. И ты сегодня сможешь провести со своими весь день. — Да вот только мы мертвы, а Сириус прийти не может, — раздраженно заметил Джеймс. Зал быстро пустел. Гарри видел, как Флер Делакур поднялась из-за стола когтевранцев и, догнав Седрика, прошла в соседнюю комнату. Сразу за ними медленно, чуть сутулясь, двинулся Крам. Гарри не торопился закончить завтрак. Ему не хотелось туда идти — у него не было семьи, во всяком случае такой, что приехала бы поддержать его в трудную минуту. Самое лучшее — удалиться в библиотеку и порыться еще в книгах — лишнее заклинание не помешает. Он уже было поднялся из-за стола, как дверь комнаты приоткрылась, оттуда высунулась голова Седрика.  — Гарри, иди скорее! — крикнул он. — Твои тебя заждались! — И кто же приехал? Ну не Дурсли же, — нахмурилась Лили. Гарри был совсем сбит с толку: не могут же Дурсли взять и приехать сюда! Пересек Большой зал и толкнул дверь в комнату. Седрик с родителями стояли прямо за дверью. Крам в дальнем углу быстро разговаривал по-болгарски с матерью и. отцом. Оба были черноволосы, а крючковатый нос Крам явно унаследовал от отца. В другом углу щебетала по-французски Флер со своей матерью. Ее младшая сестренка Габриэль стояла рядом, держась за мамину руку. Увидев Гарри, она замахала ему рукой, он тоже махнул ей. И тут увидел у камина сияющих миссис Уизли и Билла. Обрадованный Гарри чуть не бегом бросился к ним. — Это наш сюрприз! — взволнованно воскликнула миссис Уизли, нагнулась и поцеловала его. — Мы приехали болеть за тебя, Гарри! — Ну твари, простите пожалуйста, — покачал головой Фабиан. — Что снова случилось? — спросил Фрэнк, повернувшись к друзьям. Доркас положила голову на плече Гидеона, что-то нашептывая ему. — Она отдала нам Билла, Чарли и близнецов, заявив что терпеть их не может и никогда не любила, дети стояли рядом и все слышали, — вздохнул Гидеон, целуя слизеринку в макушку. — Пря детях? — еле вымолвила Меда, посмотрев на свою дочь. — Да, — кивнул Фабиан. — Мы кстати спросить хотели, не против если Дора у нас погостит? Может ребятам так веселее будет. — Конечно не против, о чем речь, — ответил Тед, переглянувшись с шокированной супругой, по лицу которой можно было понять, что она хочет сказать все что думает о такой матери, но просто не может подобрать более приличных слов. — Ты как, готов? — спросил Билл, улыбаясь и тряся его руку. — Чарли тоже хотел приехать, но не смог отпроситься с работы. Он нам рассказывал, как ты потрясающе справился с хвосторогой! Гарри заметил, что Флер Делакур с большим интересом поглядывает на Билла из-за плеча мамы. Она явно не возражала ни против длинных волос, ни против серег с клыками. —Как здорово, что вы приехали! — Гарри благодарно взглянул на миссис Уизли. — А я уж было подумал… неужели Дурсли… —М-м, — поджала губы миссис Уизли. Она никогда не критиковала Дурслей в присутствии Гарри, но всякий раз, когда упоминалось их имя, в глазах у нее загорался недобрый огонь. — Прежде чем критиковать других, на себя посмотри, стер… — Меда видимо все же решила высказаться, но Тед во время бросил на нее Силенцио. —Потрясающе снова вернуться в школу! — огляделся кругом Билл. Виолетта, приятельница Полной Дамы, подмигнула ему из своей рамы. — Я не был тут целых пять лет. А что, портрет чокнутого рыцаря все еще здесь? Сэра Кэдогана? —Здесь, — ответил Гарри. Он с этим чудаком познакомился в прошлом году. — А Полная Дама? —Ее еще я помню, — сказала миссис Уизли. — Один раз она так меня отчитала! Я вернулась в спальню в четыре часа утра… —Где же ты была всю ночь? — Билл изумленно посмотрел на мать. Миссис Уизли улыбнулась. —Мы с твоим отцом гуляли, — ответила она. — А ему досталось от Аполлиона Прингла, тогдашнего завхоза… у отца до сих пор заметны следы… — То есть то, что произошло она называет прогулкой? — поинтересовалась Андромеда. сбросив Силенцио и гневно поглядывая на мужа. — А что произошло? — спросил Регулус, увернувшись от подзатыльника матери. — Маленький еще, — фыркнула Беллатриса, видимо поняв о чем речь. Гарри прекрасно провел утро с Биллом и миссис Уизли. Они обошли всю территорию замка, Гарри показал им карету Шармбатона и корабль Дурмстранга. Миссис Уизли очень заинтересовалась Гремучей ивой, посаженной уже после нее. И потом долго вспоминала лесничего Огга, который был перед Хагридом. — Как Перси? — спросил Гарри, когда они обходили теплицы. — Не очень, — ответил Билл.  — У него неприятности, — добавила миссис Уизли, понизив голос и оглянувшись. — В Министерстве хотят замолчать исчезновение мистера Крауча. Перси вызывали на допрос, спрашивали про инструкции, которые он получал от мистера Крауча. Похоже, все думают, что эти инструкции писал не Крауч. Перси ужасно переживает. Ему не дали разрешения заменить сегодня вечером его начальника. Вместо него пятым судьей будет Корнелиус Фадж. — Хорошо это или плохо? — задумчиво спросила Доркас, не поднимая голову с плеча Гидеона, правда ответа на свой вопрос не получила. Он и думать забыл о Турнире, лишь появление Гермионы в середине обеда вернуло его к действительности, и он вспомнил о ее утреннем озарении. Интересно, что она выяснила о Рите Скитер? — Ну, рассказывай… Гермиона покачала головой и выразительно глянула в сторону миссис Уизли. —Здравствуй, Гермиона, — натянуто произнесла миссис Уизли. —Здравствуйте, — улыбка сползла с лица Гермионы при виде сурового лица миссис Уизли. Гарри перевел взгляд с одной на другую и сказал: —Миссис Уизли, вы, конечно же, не поверили той ерунде, которую Рита Скитер настрочила для «Пророка»? Вы-то ведь знаете, что не влюблялся я в Гермиону! —А-а! — протянула миссис Уизли. — Конечно же, не поверила. — Уж не думает ли она выдать свою дочурку за Гарри? — нахмурившись, спросил Фабиан.        Сириус что-то проворчал, но разобрать получилось только имя Артур. Марлин покачала головой, положив ладонь на плече мужа. Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведенные им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нем зажглись первые звезды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Грюм и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звезды. — Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно? — Ну хоть что-то продумали, — поджала губы Дорея.  — Итак, Гарри и Седрик, начнете по моему свистку! — пророкотал Бэгмен. — Три… два… один… Он резко свистнул, и Гарри с Седриком устремились внутрь лабиринта. Гарри то и дело оглядывался. К нему опять вернулось привычное ощущение, что за ним следят чьи-то глаза. Небо с каждой минутой становилось чернее, тени сгущались и в лабиринте. Дорожка привела к очередной развилке. — Направление, — прошептал он палочке, держа ее на ладони. Палочка сделала один оборот и замерла, указывая направо, в густую изгородь. Значит, север там, а центр лабиринта, как известно, — на северо-западе. Самое лучшее — свернуть влево и при первой возможности взять правее. Впереди по-прежнему никого. Гарри свернул направо, и там пусто, никаких препятствий. Гарри стал нервничать — все еще ни одной опасности, Тут что-то не то! Лабиринт как будто заманивал в ловушку, усыпляя внимание. За спиной что-то прошуршало. Гарри выставил вперед палочку и обернулся, готовый отразить нападение. В луче света возник Седрик, выскочивший откуда-то справа. Его всего трясло, рукав мантии дымился. — Это соплохвосты Хагрида! — прошептал он. — Гигантские! Я еле от них отбился! Седрик кивнул и исчез за очередным поворотом. — Я надеюсь это испытание не превратиться в дуэль за жизнь, — заметила Вальбурга. — Весь этот Турнир, словно битва за жизнь, — проворчала Августа. Гарри чуть не бегом устремился вперед — от соплохвостов лучше держаться подальше! На следующей развилке свернул за угол и увидел… Навстречу ему скользит дементор. Высотой больше трех метров, лицо спрятано под капюшоном, гниющие чешуйчатые руки выставлены вперед. Дементор явно чувствует его присутствие и движется прямо на него. Гарри услыхал его хриплое дыхание, на лице проступил холодный пот, но он знал, что делать… — Какой идиот запустил туда дементора? — прошипел Джеймс. — Совсем рехнулись, — повторил за другом Сириус. Сосредоточился на самой счастливой мысли — лабиринт с его ужасами позади и они с Роном и Гермионой празднуют окончание Турнира. Гарри поднял палочку и воскликнул: — Экспекто патронум! Из дула палочки вырвался серебряный олень и поскакал навстречу дементору который при виде оленя сделал шаг назад и запутался в полах плаща. Гарри еще никогда не видел, чтобы дементору помешал плащ. — Это всего лишь боггарт, — выдохнул Ремус, глядя как жены успокаивают раздраженных его лучших друзей. — Подожди! — крикнул он вдогонку патронусу. — Это же боггарт! Риддикулус! Боггарт с громким треском взорвался и растаял в облачке дыма. Вернулся к развилке, свернул направо и увидел перед собой странный золотистый туман. Гарри осторожно подошел и осветил его. Похоже на какие-то чары. Интересно, нельзя ли его взорвать? — Редукто! — воскликнул он. Заклинание пронзило туман насквозь, не причинив ему никакого вреда. Как же он забыл: заклятие предназначено для твердых тел! Что будет, если просто взять и пройти сквозь этот туман? Но стоит ли рисковать? Может, лучше вернуться и пойти в обход? Колебания прервал раздавшийся неподалеку вопль. — Флер! — крикнул Гарри. Опять тишина. Он огляделся по сторонам. Что с ней? Вопль явно донесся откуда-то спереди. — Мерлин и Моргана, — прошептала Меда, беспокоясь за дочь подруги. У развилки Гарри остановился посмотреть, не видно ли каких-нибудь следов Флер. Минут десять не было ничего, кроме тупиков. Дважды свернул не туда в одном и том же месте. Наконец-то незнакомая дорожка, Гарри бросился бежать. Пламя на конце палочки колебалось. И тень его, меняя очертания, прыгала поживой изгороди. Еще поворот, и он… очутился нос к носу с соплохвостом. Седрик не преувеличил: соплохвост был гигантский и напоминал трехметрового скорпиона. Огромное изогнутое жало покоилось на спине, нацелив сопло прямо на Гарри, толстый панцирь тускло поблескивал в свете волшебной палочки. — Окаменей! Заклинание отлетело рикошетом от бронированного гада — Гарри едва успел нагнуться. Соплохвост выстрелил в ответ огнем и полетел навстречу обидчику. Запахло палеными волосами. — Замри! — крикнул Гарри. И это заклинание срикошетило. Гарри поспешно отступил, потерял равновесие и упал. — Замри! Сплохвост в нескольких дюймах от него замер. Заклинание попало в мягкое, не защищенное броней брюхо. — Беги, — прошептала Лили. Тяжело дыша, Гарри оттолкнул неподвижное чудище и со всех ног бросился бежать: чары Помех действуют недолго, минут через пять соплохвост опять станет опасен. Он свернул влево и уперся в тупик, свернул направо — еще тупик Гарри остановился, перевел дух и приказал палочке определить стороны света. Затем вернулся к развилке, взял направление на северо-запад и бросился было вперед. Но ноги вдруг приросли к земле — такое он услыхал за изгородью. — Что ты делаешь? — кричал Седрик. — Ты что, гад, делаешь? И следом голос Крама: — Круцио! — Но это запрещено, — прошептала Нарцисса. — Без Каркарова там не обошлось, — проворчал Фрэнк. — Круциатус не причинит боль, если этого не желает маг, произнесший проклятие, — напомнила Августа. В тот же миг уши его пронзил отчаянный вопль Седрика. Потрясенный Гарри рванул вперед, только бы не ошибиться поворотом! — Видимо желает, — мрачно заметил Гидеон. Никаких поворотов впереди не было. Осталось одно — Взрывное заклятие. Заклятие подействовало, правда, не очень сильно, в изгороди образовалась неглубокая дыра, Гарри сунул в нее ногу, навалился всем телом, колючее сплетение ежевики затрещало, ветви сломались, и открылось отверстие. Гарри пролез в него, порвав мантию, глянул направо: на земле извивался от боли Седрик, над ним стоял Крам. Услыхав треск, Крам повернул голову и сорвался с места, но Гарри успел нацелить палочку. — Окаменей! — крикнул он. Заклинание поразило Крама в спину, он на мгновение замер и рухнул ничком в траву. Гарри бросился к Седрику. — Умница, — выдохнула Лили. — Гриффиндор, — тихо хмыкнул Рабастан. Он уже перестал извиваться и теперь лежал, тяжело дыша и спрятав лицо в ладони. — Все в порядке? — Гарри схватил руку Седрика. — Да, — выдохнул Седрик. — Не могу поверить… он подкрался сзади… я услыхал, обернулся… а он уже и палочку на меня направил… Он поднялся на ноги. Его трясло. — Просто не верится… мне казалось, он ничего… — Гарри глядел на распростертого соперника. —Мне тоже. —Ты слышал, как кричала Флер? — спросил Гарри. — Слышал, — ответил Седрик. — Ты думаешь, Крам мог и ее… —Не знаю, — медленно произнес Гарри. —Ну что, оставим его здесь? —Нет, — возразил Гарри. — Наверное, лучше всего послать сноп искр. Патрульные подойдут и заберут его. Тут его соплохвост сожрет. —И поделом, — сказал Седрик, но все же поднял палочку и пустил в небо сноп красных искр. — Правильно, потом будете себя виноватыми чувствовать, — прошептала Медоуз. Искры рассыпались облачком и зависли над тем местом, где лежал Крам. Несколько секунд Гарри с Седриком стояли в темноте, оглядываясь по сторонам. — Ладно, — сказал Седрик. — Идем дальше…  — Что? — спросил Гарри. — А… да… конечно Странный это был миг. Только что Крам сплотил их. И вот опять соперники. Оба молча устремились вперед по темной дорожке, на развилке Гарри свернул влево, Седрик направо. Скоро шаги Седрика стихли. Гарри шел, время от времени сверяясь с палочкой-компасом. Теперь он состязается только с Седриком, и ему вдруг, как никогда, захотелось одержать победу. Но в голове копошилась одна мысль. Как мог Крам решиться применить против человека Непростительное заклятие? Грюм сказал на уроке, что за это отправляют в Азкабан до конца жизни. Вряд ли Крам такой ценой хотел выиграть Кубок… — Империус, — предположила Марлин, откидывая голову на плече мужа. — Все возможно милая, только если это так, без Каркарова действительно не обошлось, — сказал Сириус, целуя девушку в лоб. —Ты близок к цели, — произнесла она низким, хрипловатым голосом. — Кратчайший путь лежит именно здесь. —Может… может, тогда вы меня пропустите? — спросил Гарри, догадываясь, каков будет ответ. —Нет, конечно, — ответила она, не останавливаясь. — Отгадай мою загадку, тогда пропущу. Отгадаешь с первой попытки — путь открыт. Не отгадаешь — нападу. Ничего не ответишь — пойдешь назад, восвояси. У Гарри засосало под ложечкой: разгадывать загадки — конек Гермионы. Он прикинул, велик ли риск. Ну не сможет он разгадать загадку, не беда, — промолчит и все. Сфинкс его отпустит, и он поищет другой путь к Кубку. — Мне не нравится фраза про нападу, — заметила Лили, ее свекровь на это согласно кивнула.  — Ладно, — сказал он. — Слушаю вашу загадку. Женщина-львица уселась посреди дорожки и произнесла такой стих: Мой первый слог проворней всех слывет по праву — Он очень быстр на руку, ногу и расправу; Второй мой слог есть плод окружности решений — Ее с диаметром законных отношений. Мой третий слог — абстрактно названный мужчина — Ни цвета кожи, ни фамилии, ни чина. Сложив их вместе, существо ты образуешь, Какое ты скорей умрешь, чем поцелуешь. — Дементор, — хмыкнули все, кто слушали книгу. — По-моему последняя строка говорит сама за себя, — заметил Ремус. — Так, значит, первый слог быстр, то есть скор… так-так. Скор… он… Скор… он, — повторял Гарри, меряя шагами дорожку. — Существо, которое я не хотел бы поцеловать… Скорпион! Сфинкс расплылась в улыбке, поднялась на ноги и посторонилась. — Спасибо! — воскликнул Гарри, потрясенный собственной сообразительностью, и рванул вперед. — А, вот в чем дело, — раздосадовано протянул Лунатик. Лили просто махнула на эту загадку рукой, радуясь что с сыном все хорошо. И Гарри увидел: метрах в трехстах от него на невысокой тумбе сияет вожделенный Кубок. Гарри прибавил ходу, но тут из-за кустов слева, опережая его, на дорожку выскочил Седрик. Седрик будет у Кубка первый! Он несется изо всех сил. Ноги у него длинные, рост выше. Гарри никогда его не догнать. Но что это? Возвышаясь над кромкой изгороди, по дорожке, пересекающейся с той, по которой бегут они, что-то огромное стремительно движется в их сторону. Еще мгновение и Седрик столкнется с чудовищем! — Седрик! — заорал Гарри. — Слева! — А мог бы и не говорить, — заметил Люциус. — Это была бы не честная победа, — фыркнули гриффиндорцы — Гриффиндор-это диагноз, — усмехнулся Регулус. Седрик вовремя оглянулся — он еще успеет перед самым носом чудовища миновать поворот и избежать столкновения! Но как будто ему кто ножку подставил, Седрик споткнулся и на полной скорости рухнул на землю. Палочка вылетела из руки. И тут же из-за угла вышел огромный паук и двинулся к Седрику. — Окаменей! — крикнул Гарри. Заклинание ударило в огромное волосатое тело, но он с таким же успехом мог бы попасть в него камнем. Паук слегка покачнулся, забыл про Седрика и устремился к Гарри. — Окаменей! Замри! — Араниа экзуме, — прошептала рыжеволосая ведьма, и в этот раз ей даже никто не сказал о том, что девушка разговаривает с книгой. «Окаменей!» — теперь уже крикнул Седрик, но и его заклинание оказалось бессильно. Паук вновь раскрыл челюсти, Гарри последним усилием поднял палочку. — Экспеллиармус! — воскликнул он. Сработало — паук выпустил Гарри, и он с высоты трех метров спикировал на покалеченную ногу. Не мешкая, направил палочку пауку в брюхо, точно так же, как соплохвосту минут десять назад. — Окаменей! — раздались сразу два голоса: Седрик уже вооружился своей палочкой. И два заклинания сокрушили мощь паука — он повалился набок, расплющив изгородь, ворох мохнатых лап перегородил дорожку. — Гарри! Ты в порядке? Он не раздавил тебя? — услыхал Гарри. — Гарри спас Седрика, Седрик помог Гарри, все возвращается бумерангом, — поучительно заметила мадам Лонгботтом, посмотрев на слизеринцев. — Нет, — крикнул в ответ Гарри, тяжело дыша. Нога у него кровоточила, разорванная мантия испачкана густой липкой слизью, наверное, из челюстей паука. Гарри хотел подняться, но ступить на дрожащую, всю в крови, ногу было выше всяческих сил. Все же он заставил себя встать и, переведя дыхание, ухватился за изгородь. Кубок Трех Волшебников поблескивал в двух шагах за спиной у Седрика. — Бери Кубок, — тяжело выдохнул Гарри. — Скорее бери. Ты рядом. Но Седрик не двигался. Он просто стоял и смотрел на Гарри, потом обернулся и взглянул на Кубок. Гарри видел, как ему хочется шагнуть вперед, взять в руки главный приз Турнира. Но Седрик снова повернулся к Гарри и, собравшись с духом, отчеканил: — Нет, иди ты бери. Ты выиграл. Сегодня ты дважды спас мне жизнь. — Это к Турниру не относится, — ответил Гарри. В душе у него бушевали противоречивые чувства: нога болела, все кости ныли после борьбы с пауком. Седрик снова опередил его, так же как опередил, пригласив Чжоу на бал, но он гнул свое. — Говорю тебе, я не буду играть в догонялки на вывихнутой ноге. Побеждает тот, кто первый коснется Кубка. И это будешь ты. — Мой благородный, — ласково улыбнулась Лили, одобряя поступок сына. Переступив через паучьи лапы, Седрик встал рядом с Гарри, который смотрел на него во все глаза. Седрик был очень серьезен. Он понимал, что отказывается от славы, которой его факультет не видал уже несколько веков. — Иди, — твердо сказал Седрик. Судя по лицу, решение далось ему не легко, но оно было принято бесповоротно: он стоял с каменным лицом, скрестив руки на груди, и не отрываясь смотрел на Гарри. Гарри перевел взгляд с Седрика на Кубок. На одно сияющее мгновение он представил себе, как выходит из лабиринта с Кубком в руках. Поднимает Кубок над головой, слышит рев толпы, видит сияющее от восторга лицо Чжоу — так ясно, так близко… Картина растаяла, на ее месте возникло хмурое, упрямое лицо Седрика. — Давай пойдем оба, — сказал Гарри.  — Что? — Вместе его возьмем. Это не только наша с тобой победа. Это победа Хогвартса. Мы ее завоевали вдвоем. — Правильное решение, горжусь тобой, — кивнул Джеймс. — Победила дружба, — усмехнулся старший из братьев Блэк. Седрик изумленно смотрел на Гарри. —Ты… ты уверен? —Да, — ответил Гарри. — Да… мы ведь все время помогали друг другу. И добрались сюда оба одновременно. Так что и возьмем его вместе. Седрик, казалось, не верит своим ушам, но еще миг — и лицо его просияло счастливой улыбкой. — Отлично, — сказал он. — Идем. Он взял Гарри под локоть и помог ему доковылять до тумбы, где стоял желанный трофей. Оба протянули руки к сияющим ручкам Кубка. — На счет три, ладно? — предложил Гарри. — Один… два… три! И они вместе коснулись Кубка. В то же мгновение Гарри почувствовал знакомый рывок где-то под ложечкой. Ноги оторвались от земли. Рука, крепко держащая Кубок, не разжималась. Кубок куда-то понес его сквозь завывание ветра и пестрый вихрь красок, и вместе с ним бок о бок летел Седрик. — Хорошо то, что хорошо кончается, — улыбнулась Дорея. — А главное, что все живы, — добавил Карлус, сжав руку жены. — Это первый Турнир, где никто не умер, — хмыкнула Вальбурга.