Хранитель и его ангел

— Хм… Хорошо. Очень даже хорошо, — произнёс Хранитель, осматривая кость около лопатки. — Как жаль, — театрально всхлипнув, ответил пациент, выпрямив свою спину, когда прохладные и слегка шершавые пальцы прикоснулись к коже вокруг основания крыльев. — Как раз-таки наоборот, — Хранитель сел на край кровати к пациенту и посмотрел на него. Его глубокие карие глаза заглянули в чужие. — И я надеюсь, что твоё хорошее самочувствие продлиться гораздо дольше, чем в прошлый раз. Ты ведь меня понимаешь? — Конечно. Вы не хотите меня больше видеть, — ангел слегка взмахнул крыльями, проверяя их и не замечая каких-то отклонений. — Боже, Ёнджэ, какие глупости. Ты ведь знаешь, что я всегда рад тебя видеть, но не в качестве своего пациента. Ведь я переживаю за тебя, — Хранитель заправил прядь светлых волос парня ему за ухо, слегка тяжело вздыхая, но легко улыбаясь. — А по-другому вы не хотите меня видеть. Вечно заняты, — Ёнджэ посмотрел на Хранителя и замер на некоторое время. Перед ним сидел мужчина, чьи белые крылья и одеяния мешались со смуглой кожей, как кофе с молоком, образуя чувство уюта и тепла. А тёмные волосы, что ниспадали на одну его сторону лица, требовали внимания: чтобы их перебирали, накручивали на палец, заправляли за ухо. — Ёнджэ, не будь ребёнком. Я занят работой, другими пациентами. В свободное время я готов общаться с тобой хоть до первых лучей нового дня. — Я вас понял, Джебом, — ангел улыбнулся своей самой искренней, пусть и немного грустной улыбкой, и на миг стало светлее в мире, будто, и так озаряемый Светилом, он удостоился ещё большего внимания. Хранитель кивнул, вставая с кровати, Ёнджэ за ним. Мужчина проводил ангела до золотых ворот, украшенных белыми лентами в память о труде всех ангелов в этом лазарете. Ёнджэ, взглянув ещё раз на Джебома, кивнул тому на прощание и сделал шаг за цвета Солнца прутья, раскрыл свои крылья и взлетел вверх, исчезая в розовом небе. Он ступил на мягкую поверхность. Его ноги утопали в нежности облаков, а мысли в чужих глазах. В памяти всё виднелось прекрасное лицо Хранителя, его узкий разрез глаз, две прекрасные, как звёзды, родинки над глазом. Падая на облако, ангел представлял, что падает в объятия Джебома, крепко прижимая мужчину к себе и больше никогда не отпуская. Но вместо этого в руках оставалась лишь «вата». Грусть новой волной накатывает на ангела, он утыкается носом в сгиб руки и засыпает. Когда он влюбился в Хранителя? С самого первого раза, как только он повредился в подростковом возрасте. Он предстал перед ним как сильный, независимый мужчина, чья энергетика сводила с ума своей мощью, и Ёнджэ испугался. Пока не заговорил с Джебомом. После этого парень, что никогда не любил лазареты и боль, готов был калечить себя снова и снова, лишь бы встретиться взглядом, лишь бы почувствовать ещё раз прикосновения чужих сильных рук на своём теле. Ночь была длинной, как и всегда. Украшенная сиянием звёзд, бликами от золотых украшений на воротах, она была восхитительна. Но Ёнджэ не привлекала данная красота и спокойствие, он не мог замереть, как и всё сейчас, дабы насладиться умиротворением и насытиться энергией. Он ходил по краю облака, то переступая черту, то возвращая ногу обратно. Высота не пугала, как и перспектива рухнуть камнем вниз, ведь все мысли были лишь о том, что после этого всего он, Ёнджэ, сможет увидеть своего Хранителя, вновь окунуться в беседы с ним до рассвета. Но сердце трепетало перед этой глубиной чёрного неба. Что если это раз будет последним? Что если он не откроет глаза после неудачного падения? Умирать Ёнджэ не хотел, не в этот раз. Ангел заправил волосы за ухо и посмотрел вперёд, туда, где чёрная пустота манила, окутывала.

И шаг был сделан.

Крылья распахнулись, но не пытались удержать летящее вниз тело. Закрытые глаза Ёнджэ подрагивали, и он уже ожидал удара о невидимый барьер, который нельзя пересекать ангелам. Парень не в первый раз делает это. Его крылья пережили уже, кажется, тысячу переломов, и если бы они вдруг ожили, то навсегда бы улетели от него. Но пока они лишь раз за разом терпят боль, окрашиваясь в алый, как закат на берегу моря, цвет. Ангел с алыми крыльями? Да, это про Ёнджэ. Оставались считанные сантиметры перед новой болью, и Ёнджэ крепче зажмурился, как его тело замирает и оказывается в чем-то мягком, а чужие руки крепко прижимают к себе. И эти руки Ёнджэ узнает из тысячи. Он открывает глаза, затуманенным взглядом смотря на Хранителя, его сердце стучит так, что кажется, заставляет содрогаться самого парня. — Джебом?.. — шепчет ангел, но его тело слабеет, и он проваливается в глубокий, почти непробудный сон. Ночь не кончается. Ну или так кажется только Джебому. Он сидит у кровати Ёнджэ, смотря на того и не понимая, что с ангелом происходит. Чужие длинные ресницы, ранее подрагивающие при смехе, бездвижны; розовые губы, растягивающиеся в широкой и довольной улыбке, побелели. «Почему?» — вопрос, который не даёт покоя. — «Почему он это сделал? Неужели из-за меня?» Джебом отворачивается, опускает голову, сдерживая слёзы обиды и боли. Сколько раз он видел ангела на этой кровати, но никогда ему не было так страшно, как сейчас. Что бы он ни делал, Ёнджэ не приходил в себя. И сердце Джебома билось всё чаще, будто его выпустили на гоночную трассу, не сдерживая никакими правилами и ограничениями. Он Хранитель, врач для прекрасных существ, что живут в своё удовольствие, радуясь каждой секунде своего бытия, но почему же из всех крылатых красот он не спас ту самую, что греет его? Почему он ничего не может сделать для того, кто озарял его мир? Успокаивал и веселил в самые тёмные дни, заботился, хотя никто и не просил? Джебом смотрит на светловолосого парня, вытирая рукой выступившую слезу и делает глубокий вдох, слегка сбивчивый из-за нахлынувших эмоций, проводит рукой по щеке ангела, наклоняется и оставляет осторожный, но необходимый самому Хранителю поцелуй на чужих губах. Он прижимается лбом к чужому, прохладному и замирает. — Прости, — слышится как-то отдалённо, но в то же время невероятно близко. Глаза Джебома распахиваются, он отодвигается и смотрит на слегка порозовевшее лицо своего ангела. — Я не хотел, чтобы ты это вид… — но договорить он не успевает. В порыве чувств Хранитель спускается к его губам, целуя их, нежно-нежно, с трепетом придерживая парня под шеей и придвигая ближе к себе. Всё теряет смысл. Другие пациенты, другие ангелы, этот мир. Только чужое дыхание на губах, сердцебиение, что отдаётся в ушах, и спокойствие, что дарят его руки на плечах. Джебому кажется, что он никогда до этого не жил, что всё было ничем до этого момента, что только сейчас он познал истину. И эта истина завораживает его и тянет, как магнитом. Но, вынужденный прерваться, он отодвигается от ангела, не выпуская его руки из своих. Они молчат, но им и не нужно говорить. Ёнджэ стыдно, он хочет извиниться, но под взглядом шоколадных глаз понимает, что его уже простили. Всё, что хотелось сказать годами растворяется в долгих, крепких объятиях. Первые лучи Светила падают на белёсые крылья, грея их. Но его тепло не сравниться с тем, что дарит любимый человек, его свет никогда не будет таким ярким, как глаза напротив, что сияют счастьем. Джебом крепче прижимается к парню, накрывая своими крыльями и ощущая, как руки ангела обнимают его за талию. Ночь уже кончилась, и Джебом уверен, что больше она не наступит.