Хули-цзин

Ещё при входе в этот лес у Чжоу Цзышу появляется какое-то нехорошее предчувствие. Оно сворачивается клубком у сердца и шепчет сомневающейся душе, что в этом месте его не ждёт ничего хорошего. Но Чжоу Цзышу его не слушает, и теперь нечто нехорошее стоит напротив него и широко улыбается, обмахиваясь белоснежным веером. В следующий раз, решает Чжоу Цзышу, выберу путешествие на плоту. Если, конечно, следующий раз будет. — Луна сегодня красивая, не правда ли? Чжоу Цзышу слегка вздёргивает подбородок и смотрит на тёмное небо, освещённое этой ночью полной Луной. Её холодный свет касается листьев деревьев и высокой травы под ногами, и в любое другое время Чжоу Цзышу бы насладился тем, как светло в столь поздний час, но сейчас эта видимость играет с ним злую шутку. Потому что, возможно, при иных обстоятельствах он бы не видел столь чётко огромный пушистый хвост и вздёрнутые рыжие уши у человека напротив. А человека ли? — Ты хули-цзин? — уточняет он на всякий случай, хотя ответ очевиден. — Единственный и неповторимый, — в голосе слышится улыбка, которая становится видимой, как только дух отнимает веер от лица. — Я бы не сказал, что прям единственный, — фыркает Чжоу Цзышу, против воли засматриваясь на чужое лицо, кажущееся белоснежным в лунном свете и манящее чернотой прищуренных глаз. Любой, кто осмелился бы сказать, что дух перед ним уродлив, был бы полнейшим идиотом или слепцом. А так как Чжоу Цзышу ни тот, ни другой, он не озвучивает продолжение колкой мысли, что, конечно же, не остаётся незамеченным другой стороной. — Но про неповторимого ничего не сказал, — говорит дух игриво. Чжоу Цзышу закатывает глаза. — Уже жалею об этом. — Не стоит, — хули-цзин издаёт обворожительный смешок, и Чжоу Цзышу незаметно щипает себя за бедро, не понимая, то ли он попал под действие чужих чар, либо ему сейчас и правда понравился мужской смех? — Этот Вэнь Кэсин постарается сделать так, чтобы эта ночь не наполнилась ни одним сожалением. — С каких пор у духов есть имена? — Ни с каких, — Вэнь Кэсин не прекращает исследовать его взглядом, — но мы уже и так выяснили, что я неповторимый и отличаюсь от других мне подобных. Чжоу Цзышу фыркает, встречаясь с чужим взглядом и безошибочно находя в нём то, что присутствует в каждом призраке. На дне тёмных, словно зимнее небо глаз он видит голод. — Если вдруг лао Вэнь не заметил, я мужчина, — озвучивает Чжоу Цзышу, хотя и понимает, что, наверное, бесполезно, ведь от его слов искорки в чужих глазах вспыхивают только сильнее. — Ох, конечно же, я заметил, — пушистый хвост Вэнь Кэсина восторженно виляет из стороны в сторону. Чжоу Цзышу нашёл бы это даже немного забавным, если бы его прямо сейчас не хотели сожрать одним лишь взглядом. — Как я мог пропустить такую красоту? Я заметил этого господина ещё в соседней деревне и уже тогда был покорён линией его лопаток. От его льстивого тона могло бы сводить зубы, но почему-то каждое слово звучит до того искренне, что не будь у Вэнь Кэсина слишком явных признаков его призрачного существования, Чжоу Цзышу мог бы принять его за влюбившегося в него обрезанного рукава. Но уши Вэнь Кэсина всё ещё на месте, и Чжоу Цзышу испытывает лишь досаду. Он ведь чувствовал на себе чей-то пытливый взгляд, пока опустошал винные горшки в таверне этим вечером. Он вздыхает. Ему нужно пересечь этот лесок до завтрашнего вечера, задерживаться категорически не хочется, поэтому он переходит сразу к делу: — Так чем этот простолюдин может служить лао Вэню? Недавно сложенный веер снова открывается, но на этот раз Вэнь Кэсин не прячет за ним пол лица, лишь грациозно обмахивается, словно они стоят не посреди свежей летней ночи, а под тенью дерева в солнцепёк. Уголки полных губ так и не опускаются, когда дух отвечает: — Думаю, господин знает, чего я хочу. Чжоу Цзышу хочет ответить, что да, конечно же господин знает, он же не дурак, но вовремя останавливается. Он путешествует по миру уже несколько лет и слышал множество историй о том, что в здешних краях обитают духи-обольстители, питающиеся энергией ян от мужчин, попавших в их ловушки и вынужденных вступить с хули-цзин в интимную связь. Но все эти истории рассказывают про прекрасных девушек-лисиц, а сейчас перед Чжоу Цзышу стоит явный... самец. Выше него на пол головы и даже шире в плечах. Стоит и ухмыляется ему, раздевая глазами и в мыслях наверняка уже совершив с ним всякие непотребства. — Неужто энергия инь так претит лао Вэню? Вэнь Кэсин дёргает хвостом и делает шаг вперёд. Чжоу Цзышу тут же делает шаг назад. Увидев это, Вэнь Кэсин тихо смеётся и, не дав опомниться, преодолевает всё то небольшое расстояние, что их разделяло, нежно обхватывая чужую талию одной рукой и пододвигая опешившего Чжоу Цзышу ещё ближе к себе. — Никакая энергия инь не сравнится с энергией ян такого красавца, как этот господин, — произносит лис, наклоняясь ниже, так, что их лица замирают друг напротив друга. Чжоу Цзышу ухмыляется. — А лао Вэнь вообще пробовал женское начало? Вэнь Кэсин отзеркаливает его усмешку: — Нет, я всегда знал, что подобно сёстрам, питаю слабость к мужской энергии, — и соединяет их губы в невесомом поцелуе. Что ж, Чжоу Цзышу настолько везуч, что вместо соблазнительной лисицы ему попадается наглый обрезанный рукав. Губы у Вэнь Кэсина мягкие и тёплые. Если закрыть глаза, то можно даже представить, что это губы юной девы, но Чжоу Цзышу почему-то не хочется заниматься самообманом. Он смотрит на чужие прикрытые веки, подмечая, насколько у лиса пушистые ресницы, и пытается разобрать на составляющие исходящий от Вэнь Кэсина аромат — что-то травяное и ягодное, похожее на ежевику. Приятно. И поцелуй — неожиданно очень целомудренный — тоже кажется приятным. — И всё? — вырывается само по себе, как только Вэнь Кэсин отстраняется спустя несколько секунд и очень по открытому заглядывает ему в глаза. — Как тебя зовут? — А что, лао Вэнь не занимается развратом с теми, чьих имён не знает? — Можно и так сказать, — чужое дыхание оседает на коже лица. Чжоу Цзышу почему-то чувствует, что так всё и должно быть. — Когда знаешь имя, энергия становится ещё вкуснее. Чжоу Цзышу понимает, что какая-то логика в этом есть, и, перебрав в голове парочку прозвищ, которыми он представлялся за время своих странствий, отвечает: — Чжоу Сюй. — Значит, А-Сюй, — выдыхает Вэнь Кэсин как-то слишком счастливо — что такого радостного в том, чтобы узнать имя своей очередной добычи? И почему он смотрит на него так? Возможно ли, что у Чжоу Цзышу галлюцинации? — А-Сюй, ты позволишь поцеловать тебя? — Разве ты не уже? — вскидывает брови тот. Вэнь Кэсин улыбается и кладёт вторую руку на тонкую талию. Теперь они совсем прижаты друг к другу. — Хочу поцеловать тебя по-другому, — честно отвечает лис. Кончик рыжего хвоста задевает пальцы на правой руке Чжоу Цзышу. — Так и скажи, что просто хочешь меня сожрать. — Ну, — дует губы Вэнь Кэсин, и его уши в этот момент характерно прижимаются к голове, — я не убиваю тех, кто мне помогает, а такого красавца, как А-Сюй, я уж тем более не трону. — Тогда хватит ли тебе какого-то поцелуя? — искренне недоумевает Чжоу Цзышу. Всем известно, что для насыщения хули-цзин нужно семя мужчины, в котором и содержится самое большое количество ян, но неужто Вэнь Кэсину достаточно поцелуя? Не может же он быть настолько странным? — Для начала — хватит, — мурлычет тот, и его хвост уже в открытую касается чужой руки, слегка обвивая её. — А в следующий раз... — Какой ещё следующий раз? — В следующий раз я обязательно изопью тебя всего, — заканчивает Вэнь Кэсин и снова подаётся вперёд, запечатывая на возмущённо приоткрытом рте новый поцелуй. На этот раз поцелуй не такой невинный — Чжоу Цзышу прекрасно чувствует, как горячий язык ещё сильнее приоткрывает его губы, скользит в рот и соприкасается с его языком, слегка толкая, будто намекая, что от него ждут ответных действий. Поначалу Чжоу Цзышу не собирался отвечать, но тепло чужого тела, приятный запах и умелый язык заставляют его шумно выдохнуть через нос и всё-таки ответить. Возможно, ему кажется, но Вэнь Кэсин улыбается прямо в поцелуй. Спустя некоторое время Чжоу Цзышу начинает чувствовать небольшое головокружение — и не то чтобы это заслуга мастерства Вэнь Кэсина в поцелуях, хотя его навыки и правда находятся на высоком уровне. Скорее всего, Вэнь Кэсин поглощает какую-то часть энергии ян через его слюну, и хоть в ней не столько же силы, сколько в семени, коленки у Чжоу Цзышу против воли начинают подкашиваться. — Наелся? — он кое-как переводит дыхание, недовольно глядя из-под увлажнившихся ресниц на облизывающегося лиса — язык скользит по довольно острым клыкам, и только Вэнь Кэсину известно, как ему удалось ни разу не цапнуть ими Чжоу Цзышу. — Нет, — отвечает тот, нагло улыбаясь. — Я бы ел тебя всю эту ночь, и следующую, и следующую... — Чжоу Цзышу тянет руку к его лисьим ушам в намерение их оторвать. — Но ты заслуживаешь большего, чем сделать это посреди леса у дерева. — И чего же я тогда заслуживаю? — выдавливает усмешку Чжоу Цзышу — глаза у него против воли слипаются, язык еле ворочается. Вэнь Кэсин некоторое время смотрит на него до того внимательно, что по телу бегут мурашки. А затем нежная улыбка озаряет красивое лицо. — Чтобы тебя поили самым лучшим вином, кормили самыми изысканными блюдами, а потом любили на большой кровати, не только беря, но и отдавая свою энергию. Чжоу Цзышу вздыхает. — И ты хочешь это сделать со мной в так называемый следующий раз? Вэнь Кэсин дарит лёгкий поцелуй в скулу. — Судьба послала мне такое совершенство, как я могу просто взять и упустить его? Глаза Чжоу Цзышу окончательно закрываются, и последнее, что он помнит, это мягкая шерсть хвоста под своими пальцами. ... В нужную ему деревню он добирается до заката следующего дня. Он расплачивается за комнату на постоялом дворе и размещается на первом этаже, собираясь нормально поужинать впервые за несколько дней, когда к нему за столик неожиданно подсаживаются. — Как думаешь, вино здесь вкусное? — спрашивает Чжоу Цзышу, поднимая взгляд на человека перед собой. Или не совсем человека. — Явно не такое вкусное, как ты, — Вэнь Кэсин закрывает веер и кладёт его рядом со своей рукой, потянувшейся к ладони Чжоу Цзышу. — Но оценить всё-таки стоит. Чжоу Цзышу тихо фыркает. Сейчас Вэнь Кэсин выглядит как совершенно обычный, разве что очень красивый молодой мужчина, и можно не бояться, что на них косо посмотрят другие посетители. — Кровать наверняка крепкая. — Это мы тоже обязательно проверим. Белый кончик пушистого хвоста мелькает лишь на мгновение, а затем пропадает, как только одна ладонь накрывает другую.