палитра

– Жжётся, да? – СокГён давит подступающие слёзы, будто всё в порядке, но влажный отблеск на глазах всё равно выдал бы маленькую лгунью с потрохами. Плакать в кабинете отца она себе не позволяла, а вот наедине с братом нервы, бывает, сдают. Голос дрожит совсем немного, растирающие мазь по свежим гематомам на спине брата пальцы чуть больше. Девочке хочется верить, что СокХун не заметил. СокХуну хочется верить, что ему показалось. – Ничего, оппа. Сейчас намажу, всё быстренько пройдёт, – в словах слышно жалкое подобие улыбки. Коробочка мази с тихим стуком опускается на кофейный столик, холодные тонкие пальцы легонько растирают лопатки. СокХун молчит, не оборачивается, сжимая-разжимая ладони на коленях. В голове звенящая пустота и чёрные дыры в памяти. Раньше было страшно, кровь смешивалась со слезами испуга, потом возвращалась в ночных кошмарах. Но привыкнуть ко всему можно. Да, раньше было страшно, зато сейчас уже – никак. За себя, по крайней мере. СокГён с хриплым всхлипом утыкается лбом где-то в линию позвоночника, щекотка от её волнистых прядей разбегается мурашками. Девочка спутанно и тихо бормочет что-то невнятное, пока в какой-то момент не замолкает, чтобы через доли секунды оставить лёгкий поцелуй на одном из синяков. Потом ещё, и ещё. – СокГён... – парень резко оборачивается, и, судя по широко открытым блестящим глазам сестры, даже слишком резко. – СокГён, не надо. – Так заживёт быстрее, ты мне не веришь? Я тебе лучшего желаю, – последние слова теряются в вырвавшемся всхлипе. Девочка пытается вытереть глаза запястьем, но от солёных слёз на ссадинах срывается на больное шипение. – Хей, хей, потише, дай посмотреть – СокХун с нежностью вытягивает руку сестры, поворачивая, осматривая. Картина красками богата – багряные полосы, красные капли, сиреневые с отливом бирюзы синяки. Болезненная палитра на зависть всем творцам, вот только при мыслях об искусном художнике внутренности обливает кипятком и руки сжимаются в кулаки. На себя – плевать, никак, не страшно. СокГён же хочется защищать, мстить за неё. Но парень как всегда тих и спокоен внешне, и по лицу ничего не прочесть и не увидеть. Сейчас его очередь позаботиться о сестре и аккуратно растереть мазь по ранениям. В тиканье часов тонут текучие секунды молчания. В мыслях пусто, девичьи глаза бездумно следуют взглядом за стрелками на циферблате. – СокГён, – голос СокХуна тихий. В воцарившем снова молчании стрелки тикают звонче, чем раньше. Три секунды, две, одна – СокХун оставляет невесомые поцелуи вдоль предплечья, аккуратно притягивая сестру за запястье ближе к себе. СокГён выдыхает шумно. Воздуха, не хватает, его кто-то отнял. – Так пройдёт быстрее, – в голосе брата не меняется ничего, да даже в глазах. СокГён в них пытается вглядеться, но эту тщетную идею бросает почти моментально. У самой взгляд плывёт спектром цветов. Фантомные поцелуи жгут кожу руки сильнее, чем раны, но хочется большего. Избалованная девочка привыкла брать и делать всё, что пожелает. Тут же наклоняется чуть ближе, дышит чуть чаще, и делает резкий выпад чуть вперёд, утыкаясь своими губами в губы брата. Ноль секунд, время действия – сейчас. Брендовый бальзам без ароматизаторов смешивается с остатками собственной вишнёвого вкуса помады. Это их собственные краски на палитре губ. Стрелки замерли. Мгновение тянется вечность, глаза в глаза – не моргая. Так заживёт быстрее. По крайней мере, им хочется верить.