***
— Мы здесь! — Всемогущий вошел в дверь, держа ребенка в воздухе. Изуку дернул ногами и закричал: — Я здесь, я здесь! Класс запищал от умиления, и все вскочили со своих мест. Ученики окружили Всемогущего, достали телефоны и засуетились, как бы получше разглядеть уменьшившегося одноклассника. Все уже слышали, что случилось, но впервые видели такого Изуку. — Он такой милый! — Хагакуре чуть ли не прыгала Ашидо на спину, но та была слишком занята тем, чтобы извернуть камеру под лучшим углом и сделать идеальную фотографию Изуку, поэтому и не столкнула ее с себя. — Стоило мне только подумать, что Деку не может стать милее, — сказала Урарака. И она тоже фотографировала с молниеносной скоростью. Она на экзаменах не выглядела такой решительной и сосредоточенной как сейчас, пытаясь сделать как можно больше снимков Изуку. — Может, нам не стоит фотографировать Мидорию, — попробовала вмешаться Яойорозу. — Он и так будет вне себя от смущения, когда сойдет действие причуды, а если у нас еще и будут фотографии этого, эм, недоразумения… Каминари засмеялся, не отрываясь от просмотра снимков, которые сделала Ашидо, и попросил, чтобы та их потом ему переслала: — Сам виноват, что прыгнул в самый разгар битвы, не зная, какие у противников причуды. Лишь Бакуго не толпился вокруг Изуку. Он даже не встал из-за парты. Изуку, на руках у Всемогущего, увидел Бакуго за головами одноклассников и приветственно помахал ему. Бакуго презрительно ухмыльнулся и показал ребенку средний палец. Изуку нахмурился, внимательно присмотрелся к Бакуго, а затем показал ему средний палец в ответ. Класс завопил от восторга, а Всемогущий закашлялся, прикладывая все усилия, чтобы не испачкать Изуку кровью. — Черт возьми, да, малыш, — сказала Джиро. — Пожалуйста, скажи, что ты это сфотографировала, — Каминари взмолился Ашидо, — и пожалуйста, пообещай, что отправишь мне. Мне нужны новые обои на телефон. — Конечно, — сказала Ашидо. — Люблю тебя. — Знаю, — сказала Ашидо. Киришима и Иида попытались отругать Бакуго за то, что тот послал ребенка, но не слишком в этом преуспели. Бакуго был в шоке от дерзости мелкого Изуку и неохотно, но почувствовал к тому уважение. И хотя ученики толкались, стараясь поближе подобраться к Изуку, именно Тодороки стоял ближе всего к ребенку. Удерживаемый ладонями Всемогущего, Изуку завис на уровне глаз Тодороки. — Все так же суешь нос в чужие проблемы, да? — со всей серьезностью спросил его Тодороки. — Тебе прямо нужно было вмешаться сегодня утром. И посмотри теперь, что с тобой случилось. Изуку перегнулся через руку Всемогущего и прилепил наклейку — улыбающееся лицо Всемогущего над надписью, Герои-тельно! — на щеку Тодороки прямо под шрамом. — А, — произнес Тодороки. Всемогущий рассмеялся и прижал Изуку поближе к груди, чтобы тот не выпал из рук. — Извини, юный Тодороки. Мидория захотел поучаствовать в учебном процессе, раз он не может заниматься с остальными ребятами, поэтому я дал ему наклейки, чтобы он выдавал их лучшим ученикам. Покажи всем наклейки, мой мальчик. Изуку горделиво поднял в воздух листочек с наклейками геройской тематики. Класс одобрительно зашумел и стал расхваливать наклейки, а Изуку так и засиял от похвалы. — Но мы же еще не начали тренировку, — возразил Тодороки. — Мы даже не успели переодеться в геройские костюмы. Изуку снова перегнулся через чужую руку и ткнул пальцем в наклейку на щеке Тодороки. — Хороший мальчик. — Но мы… — снова попытался возразить Тодороки. Изуку дважды ткнул в наклейку и настойчиво повторил: — Хороший мальчик! — Просто смирись с тем, что ты хороший мальчик, Тодороки, — сказал Серо. — Скажи это, — потребовала Ашидо. — Скажи Мидории, что понимаешь, что ты хороший мальчик. Под пристальным взглядом двадцати будущих героев, вознамерившихся обрадовать прижатого ко Всемогущему ребенка, Тодороки немногое оставалось сделать. Да и под взглядом Изуку тоже. Сейчас его веснушки выступали еще ярче, черты лица округлились от детской припухлости, маленькие пальчики вцепились в рубашку Всемогущего; такой Изуку был беспредельно могущественен. Тодороки тяжело вздохнул и сказал: — Я хороший мальчик.***
— Мидория, — позвала Ашидо, протягивая руки к Изуку, который упрямо оставался у ног Всемогущего и одной рукой ухватился за его штанину. — Дашь мне наклейку? Посмотри, какой у меня крутой костюм! Ты не думаешь, что я тоже заслуживаю наклейку? — Наклейки для победителей, — отозвался Мидория. — Но ты уже дал одну Тодороки! — Тодороки хороший мальчик, — сказал Мидория, а затем смущенно спрятал лицо в ноге Всемогущего. — А что насчет меня? — спросил Аояма, театрально приняв позу. — Я хороший мальчик? — Нет, — ответил Мидория. Аояма рухнул на землю как марионетка с обрезанными нитями. Оджиро ободряюще похлопал его, но Аояма лишь взвыл и вцепился руками в волосы, отказываясь вставать. Урарака перескочила через него и опустилась на колени перед Изуку. — Деку, а я хорошая? Я заслуживаю наклейку? Изуку без слов отлепил наклейку и старательно прилепил ее на тыльную сторону руки Урараки. Девушка взвизгнула и утянула его в объятья. Сначала Изуку напрягся, будучи застигнутым врасплох таким жестом, но потом тоже обвил вокруг её руки. Урарака отстранилась с подозрительно повлажневшими глазами. — Несправедливо! — вскричала Ашидо. Класс снова столпился вокруг Изуку, выпрашивая наклейки. Изуку налепил одну на руку Яойорозу, из-за чего ученики стали шуметь еще громче, отчаянно надеясь и самим получить наклейку. Всемогущий попытался разогнать их и отправить на тренировочную площадку, но его никто не слушал. — Никогда не видел, чтобы подростки так сходили с ума из-за наклеек, — пробормотал Всемогущий себе под нос. — Может, все это время мне нужно было использовать их для преподавания. — Достаточно! — Иида пробился сквозь толпу. — Вы напугаете Мидорию. Он и подростком не любил, когда вокруг него начинали толпиться, а теперь он совсем маленький и беззащитный, поэтому наша задача как его друзей и одноклассников в том, чтобы… Пока Иида говорил, Изуку отлепил наклейку, встал на носочки и прилепил ее к доспехам одноклассника. Мальчик смог достать только до середины щиколотки. — Хороший Иида, — сказал Изуку. Иида замолчал. Он опустил взгляд на Изуку, который держал в руке листок с наклейками и уставился на него огромными глазами, и запнулся. Иида попытался продолжить свою речь, но слова путались, как будто у него в горле застрял комок. Асуи воспользовалась случаем и проскользнула под ногами Ииды. Она присела перед Изуку и вытянула руку. Изуку послушно прилепил наклейку к ее запястью. — Чего? — возмутился Каминари. — Где справедливость? — Мы не виноваты, что ты не хороший мальчик, Каминари, — сказал Тодороки с наклейкой на щеке. Класс заспорил, кто заслуживает наклейку. Всемогущий поднял Изуку на руки, чтобы его не растоптали, и посадил себе на плечи. Изуку схватился за две выступающие пряди как за поводья и улыбнулся, наблюдая за разверзшимся хаосом.***
Ученики предлагали — или, скорее, умоляли — дать им присмотреть за Изуку во время обеда, но Всемогущий не хотел выпускать ребенка из виду. Он не мог понять почему, но от одной мысли о том, что Изуку будет где-то, где Всемогущий не будет рядом, где Всемогущий не сможет его защитить… Это просто смешно. Всемогущий несомненно доверял своим ученикам, и знал, что все они ответственные герои, которые в случае опасности смогут с легкостью защитить себя и других, но Всемогущий никак не мог избавиться от этого странного чувства. Поэтому, когда наступил обед, Всемогущий взял Изуку на руки и направился к учительской. Пока их не было, кто-то набил небольшой холодильник в учительской нарезанными фруктами и кубиками сыра. На столе стояла тарелка с бутербродами в виде звездочек. Учителя носились по комнате, не приседая отдохнуть даже во время обеденного перерыва, и, проходя, брали себе бутербродики. Мик перехватил взгляд Всемогущего и рассмеялся. — Быстроланч узнал, что случилось с тем вежливым учеником геройского курса, который попросил его автограф в начале семестра и приготовил ему все это. — Для нас он никогда так не утруждался, — сказал Снайп, идя к своему столу с горстью бутербродов в виде звездочек и со стопкой эссе под мышкой. — Я уже подумал, что он нас не любит. Мик пожал плечами. — Все для поклонников… И кстати о поклонниках, я слышал, что один маленький слушатель раздает наклейки… Изуку спрятал наполовину полный листок с наклейками за подушками дивана и глянул на Мика, как бы призывая героя попробовать их отобрать. Мик засмеялся и поднял руки, признавая поражение. Потом схватил еще один бутерброд и протанцевал к своему столу. — Ты проголодался, Изуку? — спросил Всемогущий. Он поставил кусочки фруктов и сыра на кофейный столик и придвинул его ближе, чтобы Изуку смог дотянуться. — Хочешь бутерброд? Фрукты? Изуку схватил несколько виноградин. Но вместо того, чтобы съесть их, он протянул раскрытую ладонь к Всемогущему. — Они для тебя, — возразил Всемогущий, но Изуку затряс головой, а его лицо приняло целеустремленное выражение. Всемогущий вздохнул и открыл ладонь. В его пустую руку вложили виноградины. — Пусть Всемогущий тоже ест, — сказал Изуку. Ребенок так и смотрел на Всемогущего, отказываясь обедать, пока Всемогущий не съел все виноградины и не взял себе бутерброд. Потом Изуку кивнул словно довольная мамаша и взял кусочек яблока. Всемогущий послушно съел бутерброд, и в груди у него теплилось чувство, которому он никак не мог найти названия.***
Когда после обеда Айзава вернулся в учительскую, Всемогущий раскинулся на диване, свесив ноги, а Изуку свернулся на его груди и пускал во сне слюни на мешковатую рубашку. Меньше чем через час Изуку должен был превратиться обратно в подростка. Айзава решил, что услышит, когда произойдет трансформация, потому что Всемогущий тут же проснется от внезапной тяжести подростка на груди. Айзава застыл в дверях и посмотрел на спящих. Все было в порядке — ни ран, ни испорченной одежды, ни высохших слез — но он никак не мог понять, почему лицо Всемогущего было уклеено наклейками.