***
у намджуна на носу камбэк, и после выступления джексона он сразу уезжает в здание компании практиковаться. чимин и хосок еще с пяти утра находились в зале, и намджуну казалось, что они выучили движения до дыр, настолько, что их запомнил не только мозг, но и мышцы их тел, и стены комнаты для практик. хосок всегда был очень усердным, и намджун сильно этим восхищался. он всегда опирался на положительные качества участников и «присваивал» себе то, что ему в них нравится. будь это трудолюбие юнги, скромность тэхена или простота джина, — неважно, если он замечал что-то притягательное в них, намджун пытался воспитать в себе то же. и плевать, что к двадцати четырем годам он разбился на маленькие кусочки (кусочки личностей других людей) и теперь не знает, какой он на самом деле. но верит, что когда-нибудь обязательно это узнает. все, что ему известно — любовь к музыке. он ничего не любил так сильно, как музыку. она помогала ему преодолевать бьющее по ребрам чувство одиночества, превращала усталось от загруженного графика в приятные мелодии. он любил это, обожал, что любое свое чувство, которое невозможно преобразовать в слова, мог выразить музыкой. но желание быть не одному, как бы не хотелось ему иногда, музыка не заглушала. ему хотелось просто встречаться с кем-то, чувствовать чужое тепло, ходить на свидания в людные места, а не просить компанию арендовать помещение для этого. хотелось иногда быть простым человеком и работать в больнице обычным врачом. но он избрал свой путь, когда подписал контракт с компанией и вышел на сцену в день дебюта как рэп монстр. тогда наступила точка невозврата. но как бы сильно порой он не желал отношений, он не мог позволить девушке страдать из-за его плотного графика. потому что он знал на себе, как изматывает желание увидеть человека, но не иметь возможности встретиться. его прошлые отношения, страстные и искрометные, возникшие практически из ничего, показали, что бывает, когда встречаешься со звездой. она была визажистом в салоне, куда каждое утро приезжали bts наносить макияж. она не была их фанаткой, не любила ни музыку, ни чтение (ни любую другую вещь, которая могла бы быть их с намджуном совместным увлечением). все, чем она горела — макияж. но намджун, наоборот, краситься не любил. и хоть общих интересов у них не было, намджуну, импульсивному двадцатилетнему парню, хватило пары взглядов, ее улыбки и поверхностного разговора о тяжести подъемов в четыре утра, чтобы пригласить ее на свидание. они почти сразу же начали встречаться, и она звала его сладким «оппа», которое тогда заставляло его сердце трепетать. спустя несколько недель ее уволили за слухи о романе с клиентом салона, и она, яростно убеждавшая намджуна, что это не его вина, тогда хотела получить от него лишь одного —элементарной поддержки, крепких объятий и немного внимания. но он не мог ей дать ничего кроме сообщений «мне жаль» и «все будет хорошо, я обещаю» в kakaotalk, потому что почти сразу же после этого группа отправилась в тур. и этого, понятное дело, ей было мало. намджун ни разу не осудил ее за желание расстаться, и как бы тяжело и больно ему тогда не было, он понял чуть позже, что их отношения вряд ли бы к чему-то привели: разговоры по телефону все равно становились короче, потому что оба уставали от обыденных «чем занимаешься» и «как у тебя дела». а если кто-то и говорил о своих интересах, то другой обычно молчал. потому что это не было интересно. роман продлился меньше двух месяцев, но намджун успел выучить за это время, что вступить в отношения значит нести ответственность. и даже сейчас он не может сказать, что готов к тому, чтобы предложить кому-то встречаться. готов ли он к тому, что его могут отшить? что над ним могут посмеяться позже? на часах уже за два часа дня, и вся группа давным-давно собралась. — хен, ты сегодня ходил в sbs? — чонгук спрашивает это на небольшом перерыве, садясь рядом с ним на пол и опираясь на колени руками, и в ответ на удивленный взгляд намджуна добавляет, — мне джин-хен рассказал. — а, да, — он оборачивается на сидящего позади него на диване джина. в голове сомнения: может, рассказать им о столкновении с джису? — и как? он был рад увидеть тебя? — да, он же сам попросил меня об этом, — намджун мучается сомнениями. — понятно. небольшая пауза, а затем беглое и неуверенное, но слишком громкое, настолько, что слышат все в зале: — а еще… я встретил джису, вместе с ней была лиса, — тишина напрягает его, и чтобы хоть на секунду избежать молчания, говорит, — хотя, наверное, правильнее сказать, что джису пришла с лисой за компанию. думаю, я должен был это рассказать еще раньше. — ты же шутишь, да, хен? — чимин почти бегом подходит к ним вместе с хосоком из другого конца зала. в ответ намджун лишь склоняет голову, будто провинившийся ребенок. ты же лидер, намджун, возьми себя в руки и объясни им все. но из-за неуверенности он и слова в ответ не произносит. никто особо не напрягается, кроме тэхена и чимина, которые всегда особо чувствительны к скандалам и слухам. но ничего ведь не произошло и у них нет поводов переживать, правда? возьми себя в руки. — и как все прошло? — в голосе джина ни капли осуждения или страха, скорее веселье и интерес; он обращается к взволнованным тэхену и чимину, — никаких статей ведь не вышло, расслабьтесь. — намджун, я уверен, что ничего плохого не было, но расскажи, а? чтобы успокоить некоторых и удовлетворить наш интерес, — юнги садится на диван рядом с джином, хватая бутылку воды с пола. и он рассказывает все. даже о том, как странно отреагировал на уход джису. — нам нужно идти, лиса. — уже? — вау, так и сказал? — чонгук легонько бьет намджуна в плечо и улыбается, — между тобой и джису что-то есть, хен? намджун резко замолкает, обдумывая ответ, а потом тихо стонет от отчаяния. и хоть вразумительного ответа он не дал, он чувствует затылком сдержанные смешки джина и юнги, а боковым зрением видит улыбки хосока и чонгука. — хен, осторожнее с девушками, — тэхен говорит это спокойно, тихо, игнорируя забавную неловкость намджуна, на лице тень (от света?) — ты же знаешь, как жестоки бывают нетизены. — меня не волнуют скандалы, если это касается наших отношений, будущих или нынешних, — чимин смотрит на хосока, который прокашливается на последнем слове, — но если это мимолетная интрижка, а тем более с blackpink, пожалуйста, не пренебрегай репутацией группы… ты же знаешь, как арми… — я поддержу любое твое решение, джун-а, — хосок перебивает его, садится рядом с намджуном, опираясь на его широкое плечо, затем ободряюще по нему же похлопывает, — я не слышал о ней ничего плохого. думаю, джису хорошая девушка. — но не настолько хорошая, как джию, да? — юнги передразнивает хосока, прокашлявшись в кулак, как он сделал ранее. — конечно, — хосок улыбается при упоминании о своей девушке, — но потише об этом, пожалуйста! намджун не хочет отрицать, что между ними что-то есть. он должен сделать это, наверное, но он не может, не желает врать себе или другим, если сам в этом не уверен. bts — семья, и если в жизни намджуна происходит что-то, мемберы должны узнать об этом первыми. это вывод, к которому он пришел еще во время трейни: никаких секретов от дорогих тебе людей, даже если это незначительно. но незначительно ли то волнение, которое испытывает намджун рядом с джису? нет, незначительно ли то, что у него все внутренне приятно волнуется, когда он просто думает о ней?***
здравствуйте, намджун-сонбэ! отправляю вам фотографии с inkigayo. извините, что так поздно, я была занята. прочитано
ей стоит написать что-то ещё? он занят? или он уже спит? она сомневается ровно две минуты, а затем пишет:вы очень красиво хорошо получились на этих фотографиях.
у меня нет привычки льстить.
да, вы правда очень красивый здесь. разве не видите, что камера сфокусировалась на вас? она видит, кто тут самый красивый.
только остальным не говорите ㅋㅋ
как вы любите проводить свободное время, сонбэ?
я люблю ходить в музеи, кататься на велосипеде и гулять на природе. а ты? и она даже не переживает, когда отвечает, что любит видеоигры и кататься на велосипеде не умеет. зачем ей тратить время на мысль «а что он подумает?», если ей очень хорошо сейчас? она не хочет. не собирается. можешь позвать меня, если вдруг захочешь прокатиться на велосипеде. не уверен, хороший ли я учитель, но водитель точно неплохой сначала он ставит глупые ㅋㅋ, но потом удаляет их, агрессивно нажимая на экран, а затем красный, как помидор, красный, словно на нем пять слоев румян, отправляет сообщение. и ему не хочется засыпать. не хочется прощаться с тем, что он сейчас чувствует. долгое время он не ощущал себя таким уверенным и веселым. долгое время ему казалось, что он существует, что давным-давно он потерялся. потерялся среди нот, битов, среди соперничества, конкуренции, среди других людей и их завышенных ожиданий. но это неправильно, наверное, быть настолько окрыленным? неправильно, наверное, быть зависимым с первого диалога? он так давно не чувствовал свободы. в реалиях жизни айдола, как лидер самой популярной kpop группы в мире, он ни за что не позволил бы себе так разговаривать с джису; вообще с любой девушкой из окружения он не мог бы себе позволить так свободно разговаривать. но когда у него есть только экран телефона глубокой ночью, когда за ним никто не наблюдает, он так много всего хочет рассказать. он так много всего хочет ей рассказать, и тратит все свое время для сна на ночной разговор с джису. а потом около трех часов ночи замечает, что джису делает ошибки в сообщениях и дольше отвечает на сообщения. ты, наверное, устала. извини, что задержал тебя. поспи, пока есть время.задержаться было моим решением, сонбэ, вам не нужно брать ответственность за него. я и правда устала, но мне понравилось разговаривать с вами. сладких снов.
не бери ответственность. почему-то у намджуна это в голове заедает.***
— чеен, ты сейчас где? — джису звонит ей в восемь утра, почти как просыпается. — еду в студию из дома. а что, онни, ты хочешь меня навестить? — голос чеен всегда задорный и живой, всегда красивый и мелодичный, и джису невольно сравнивает его со своим хриплым и низким утренним голосом. интересно, чей привлекательнее? она быстро отгоняет эту мысль и фокусируется на разговоре. они абсолютно разные люди. как бы джису себя не сравнивала с окружающими иногда, ей не стать другим человеком. поэтому она говорит себе, что лучше любить себя прямо сейчас, чем тратить время на угнетающие мысли. — можно и так сказать. ты же не против, если я приеду сейчас? — она садится к зеркалу и, поставив разговор на громкую связь, кладет телефон на стол. джису выглядит не выспавшейся, но воспоминание о долгом разговоре с намджуном вызывает слабую улыбку на лице. — нет, конечно! — я куплю сэндвич с курицей себе на завтрак. тебе что-нибудь взять? — можешь взять мне фруктовый салат из кафе рядом со студией? оно открывается в девять, но мы с менеджером уже подъезжаем, будет не очень удобно ждать сорок минут. — без проблем! до встречи, — джису сбрасывает вызов и тут же набирает менеджеру, — оппа, можешь отвезти меня в студию? джису решает не наряжаться и надевает голубые джинсы и белую водолазку с вязаной жилеткой, а сверху накидывает теплую длинную черную куртку. пока джису ждет сообщения от менеджера, чтобы она выходила, она пишет «доброе утро, сонбэ!» намджуну, не особо задумываясь, зачем она это делает. а он отвечает ей почти сразу. тоже почти не задумываясь. отвечает почти сразу же, как только подскочил к кухонной тумбе с дивана.***
— если честно, чеен, пак чеен, — джису повторяет ее имя строгим шутливым голосом, пока они вместе едят за столом в студии, — я пришла сюда не для того, чтобы тебе фруктовый салат привезти. чеен лишь смеется в ответ. джису ждет, пока она прожует еду, кладет руку ей на руку, держащую вилку, опуская ее на колено блондинки и, набирая побольше воздуха в легкие, напрямую спрашивает: — что произошло у вас с лисой? чеен меняется в лице и неловко прокашливается, откладывает вилку и пластиковый контейнер с салатом в сторону, а потом с минуту думает, что ответить. у джису за минуту молчания пролетают догадки, достойные награды «за оригинальность», а у розэ в голове только один вопрос: смысла скрывать ведь нет? чеен ставит пластиковый контейнер с салатом на стол прямо перед ними и говорит: — я призналась лисе. в ее голосе в этот момент были заключены льды антарктиды, а в голове в этот момент бушевали сильнейшие северные ветры. джису моргает пару раз, а потом, отмахиваясь от того самого значения слова «призналась», спрашивает: — призналась в чем? — в ненависти, которая проходит через роды пак и монобан поколениями, конечно же, — чеен язвит, но из-за подступившего чувства вины опускает голову, раздраженно выдыхая, а спустя пару мгновений, проигнорировав желание извиниться (не это джису сейчас хочет) и высоко подняв подбородок, смотрит в глаза джису и твердо произносит то самое, — в симпатии. я сказала, что вижу в ней не сестру и не подругу, а девушку. и как ей, черт возьми, на это реагировать? — а она что сказала тебе? — джису спрашивает мягко, вкрадчиво, боится ранить розэ, но какой смысл быть осторожной, если уже поздно, если сердце чеен уже разбито? — что не может принять мои чувства, что ей не нравятся девушки, что ей не нравлюсь я, — чеен сжимает руки в кулаки, — что вообще это все ошибка… — она растерялась, — джису не сводит внимательного взгляда с расстроенного лица чеен, — попробуй понять ее. — не хочу, онни, я сейчас не хочу никого понимать, — она мотает головой и смотрит глазами, полными слез, на нее, — ты можешь хоть чуть-чуть побыть на моей стороне? — чеен, я всегда на твоей стороне, — она проводит большим пальцем по ее щеке, вытирая слезу, а чеен тут же обнимает ее и утыкается носом ей в плечо, громко всхлипывая. они сидят на диване, и волосы чеен джису в лицо лезут, но она не может найти в себе силы остановиться гладить ее по спине, мягко шептать что-то и вздыхать вместе с ней. чеен крепко ее обнимает, и это напоминает ей о предебютных временах, когда чеен хотела все бросить, когда травмированная лодыжка не переставала болеть, когда тело каждый день ныло от изнурительных тренировок, когда голова болела от недостатка пищи. чеен тогда так же, как сейчас, сидела у нее в объятиях, только не в студии, а в старом зале для практик, громко плакала и обещала ей, что обязательно уедет домой, что она не в силах больше терпеть постоянную боль. она жаловалась ей на тренера, на директора, на стафф, на весь мир, который обозлился на нее, и она так сильно хотела, чтобы все поскорее закончилось… но чеен преодолела это, и джису уверена в ней, уверена, что разбитое сердце чеен обязательно обрастет ее любимыми розовыми пионами. она шепчет ей это на ухо, гладит по спине, и мир замирает, мир ждет, чтобы вернуться к своему привычному темпу. никто не зайдет в студию, пока чеен не успокоится, ни тедди, ни менеджер, ни любой другой человек. — спасибо, что рассказала мне, чеен. чеен делает громкий вдох и еще крепче обнимает свою онни. чеен чувствует благодарность за то, что кто-то вроде джису вообще существует. не бывает таких прекрасных людей, как она. мыслей о лисе нет, в голове пустота, в сердце только чувство благодарности джису.