***
В доме полумрак. Раннее утро прохладой растекается по полу, забираясь под мебель и вынуждая ёжится. Лили сидит на диване в окружении бумаг. Они разбросаны повсюду: на полу, под диваном, на столе. Хаотично. Смешанные. Но её совершенно не заботит, что всё это грозит тем, что придётся заново перечитывать, чтобы сложить их в правильном порядке. Блондинка устало трёт переносицу, выпрямляется, хрустя спиной. Она просидела всю ночь, не смыкая глаз, несмотря на собственный отпуск. — Ты не ложилась? — женский голос звучит неожиданно громко. Лили поднимает глаза на вошедшую в гостиную. — Нет. Увлеклась вчера вечером, да и не заметила, что уже утро, — откидывается на диванную подушку с тихим стоном. Вытягивает затёкшие ноги, укладывая их на кофейный столик. Оглядывает тёплым взглядом сестру, застывшую в дверном проёме. Эмма щурится забавно, натягивает на пальцы мягкую кофту и ведёт плечами. — Почему так холодно? — поджимает губы, почти вздрагивая. — Я окно не закрыла… — виновато, откладывая папку с колен на диван и вставая. — Давай я завтрак приготовлю? — Вот раз ты накосячила с окном, то и готовь, — Эмма поглядывает на часы, тяжело вздыхая. — Мне в офисе надо быть через три часа. Как же не хочется никуда ехать… — со стоном, запахивая кофту. — Это ты виновата. Развела тут холодину… — Так наоборот должно быть, нет? — Лили огибает кухонный островок, гремя посудой. — Раз холодно, то должно хотеться быстрее согреться, — щёлкает кофемашиной. — Хочется вернуться в кровать, — сестра шлёпает босыми ногами по направлению в ванную. — И, Бога ради, закрой ты уже это сраное окно! — хрипло кричит, хлопнув дверью. Лили посмеивается, качая головой. Выгружает из холодильника продукты, слыша, как включилась вода, а следом и тихое пение. Ей всегда нравилось, как Эмма поёт. Её голос мягкий, струящийся будто откуда-то изнутри. Почти бархатный. Всё детство она уговаривала сестру спеть ей, и сейчас, вслушиваясь в переливы голоса, смешанного со звуками воды, чувствует щемящее тепло в груди. И мысли чуть отступают: она гоняла их всю ночь. И чем глубже погружалась в зудящее чувство где-то на загривке, тем яростнее вчитывалась в строки. Находила несостыковки. Благословляла разницу во времени, позволяющую ей всю ночь общаться в мессенджерах с парой-тройкой друзей. И благодарила Бога за то, что смогла сохранить столько друзей после университета и ординатуры среди тех, кто помогает вот уже какой день, поднимая своих знакомых по всему миру, чтобы подтверждать раз за разом её догадки, от которых волосы встают дыбом. — Блинчики! — Эмма вырастает за спиной внезапно. Выглянув из-за плеча Лили, обжигая пальцы, стягивает с тарелки один, пританцовывая и хватая воздух ртом, чтобы остудить. Кларк с интересом поглядывает на замотанную в полотенце сестру, у которой на глазах проступили слёзы. — Ты подавишься… — М-м-м… — мычит, размахивая рукой у неё перед лицом. — Очень вкусно, — проглатывает с трудом и хватается за стакан воды. — Ненормальная… Будто отберёт кто-то… — Лили качает головой, снимая очередную порцию со сковороды. — Как у тебя дела с Чимином, кстати? Я давно не слышала воплей. — У меня нет времени, — отмахивается, срываясь на бег. — Да никак! Как бесил, так и бесит, честное слово… — кричит из своей комнаты и появляется в дверном проёме уже в одном нижнем белье, неся в руках одежду. — Тебе не кажется, что ты слишком обнажена? — Лили закатывает глаза, наблюдая за тем, как сестра, подпрыгивая, натягивает мягкие карго. Матерится вполголоса и, в целом, выглядит так, словно ей опять семнадцать. — А ты стесняешься? — беззлобно огрызается, расправляя многочисленные ремни, коими усыпаны бёдра. — Ты сегодня не в офисе? — Лили оглядывает Эмму, чуть прищуриваясь. Девушка ныряет в широкий кашемировый свитер, затягивает волосы в высокий хвост, в зубах зажав резинку. Смотрится так, будто ей опять восемнадцать и она встречается с байкером, как минимум. — Офис сегодня закрыт. Там что-то с проводкой, — словно в подтверждение мыслям Лили, достаёт массивные ботинки на толстой подошве. — Пак говорил, что нам сегодня надо по Сеулу помотаться из-за отсутствия кабинетов, — подходит к зеркалу, ослабляя чуть хвост, чтобы создать эффект растрёпанных волос. — Поэтому я решила, что сегодня можно вернуться в свой обычный стиль, передохнув от офисного уродства. — Так вы с ним подружились? — Лили встаёт за её спиной, пьёт кофе, поглядывая на сестру в зеркале. Эмма подводит глаза, улыбаясь. — Мы работаем вместе, Кларк, — оборачивается и отбирает кружку. — О какой дружбе может идти речь? — поигрывает бровями, делая глоток, и блаженно стонет. — Обожаю кофе… — Глядя на тебя, у меня ощущение, что ты вернулась в студенчество, — Лили скрещивает руки на груди, скользя взглядом по подтянутой фигуре девушки. У них разница всего в несколько лет, но из них двоих именно Эмма выглядит так, будто времени она не подвластна. Всё такая же задорная улыбка, колкий язык, мягкость кошачья в движениях. Разве что взгляд изменился, превратившись в цепкий и пристальный. Под ним невольно сжимаешься, стоит ей чуть прищуриться. — Не завидуй. Ты прекрасно сохранилась, — язвит, посмеиваясь. — Твой Тэхён же не на душу твою купился, в самом деле. — Он не мой… — вздрагивает слишком сильно, чувствуя, как сердце чуть ускорило ритм. Почему-то… — Я видела, как он смотрит на тебя. Не надо ля-ля, — возвращает сестре кружку и, подхватив мешковатую сумку, выдвигается в коридор. Лили стоит ещё пару секунд и семенит следом за ней. — Эмма! Он — мой пациент! — А ещё он чертовски горяч, — девушка сдерживает смешок, прикусывая губу, снимает с вешалки объёмную куртку. — Страшно представить, что он вытворяет в кровати, но я бы на твоём месте перестала бы ломаться, — снова поворачивается к зеркалу, ведёт пальцами под глазами, стирая мнимые следы туши. — Ч-то… — Лили не может найти слов. Сердце неистово грохочет в груди, в голове полнейший кисель. — Что слышала, — сестра смотрит прямо, чуть склонив голову. — Ты боишься сделать шаг. У тебя всегда есть «бы». Ты не можешь рискнуть, чтобы просто проверить, будто сделав что-то неправильное, ты совершишь самый тяжкий грех, за который потом будешь сожжена заживо. Ты всю свою жизнь живёшь с оглядкой. Но поверь мне… Всем вокруг глубоко насрать на то, что мы делаем и кто мы на самом деле, — Эмма пожимает плечами, видя, как от каждого слова Лили дышит тише, опуская взгляд. — Ты вцепилась в Минхо, но знаешь, что он не тот, кто тебе нужен. Ты встретила Кима, но упорно давишь себе на глотку, прикрываясь тем, что ты — его врач. Ты не видишь очевидного. Лили? — делает шаг к сестре, кладёт руки на плечи. — Посмотри на меня, — встряхивает притихшую блондинку. — Что?.. — Эмме кажется, что Кларк начинает шмыгать носом. — Какая разница, кто он? — Эмма не знает, зачем завела этот разговор, стоя в коридоре и чувствуя, как вибрирует раз за разом телефон в кармане, отдавая на запястье уведомлениями часов. — Просто хоть один грёбаный раз стань такой, какой ты была раньше. А с последствиями мы разберёмся потом вместе, — девушка притягивает сестру к себе, крепко обнимая. — Я хочу, чтобы ты, наконец, стала счастливой. Даже если это продлится всего лишь день, вечер, час. И твои родители бы меня поддержали… — наносит удар на поражение, чувствуя, как Лили вздрагивает и жмётся сильнее. Знает, что использовала запретный приём, но уверена, что сделала всё правильно. — Это было подло… — Лили действительно хлюпает носом. — Зато ты задумаешься, — Эмма выпускает из рук сестру и бросает в сумку расческу. — Мне пора. Пак приехал, — толкает дверь на себя, выходя в прохладу утра. — Пак? — Лили кажется, что она ослышалась. — Ага! — Эмма оборачивается и идёт спиной, широко улыбаясь Кларк. А та видит у ворот дома припаркованный Порше. — Вот стерва! А сказала же, что ничего нет! — обиженно дует губы, прислоняясь плечом к дверному косяку. — Так ничего и нет! — Эмма всё так же пятится, игнорируя звук клаксона позади себя. — Есть только он, есть только я и есть только… работа! — щурится, широко улыбаясь. — Услышь себя хоть раз! — подпрыгивает, когда звук за спиной становится протяжнее. — Я люблю тебя! — машет Лили рукой и ныряет в тепло салона. А Кларк успевает заметить лишь мужскую руку, лежащую на ручке коробки передач. Мгновение, и Порше срывается с места, взвизгнув эффектно шинами и подняв пыль с мелким гравием. — Охренеть… — Лили даже не чувствует холода, продолжая стоять босыми ногами на пороге и ошарашено смотря вслед машины. — Удивительно, как тебя шокировал обычный мужской поступок, — баритон сбоку подобен пушечному выстрелу. Блондинка подскакивает на месте, взвизгнув от неожиданности. — Ты что здесь делаешь? — прижав ладонь к груди, пытается выровнять дыхание. — Придурок! Кто так делает?! — Я не смог сдержаться, — Ким стоит у колонны, опустив руки в карманы кашемирового длинного пальто. — Привет, — отрывается от своей опоры и медленно идёт в сторону блондинки, что словно приросла к полу. — Холодно, замёрзнешь. Кыш в дом, — оттесняет её в глубь коридора, закрывая за собой дверь. — Тэхён, я… — Лили почти в истерике. Он ведёт себя так, будто не просто завсегдатай этого дома, а живёт тут, как минимум. — О, блинчиками пахнет? — мужчина невозмутимо стягивает пальто, вешает его на вешалку и следом избавляется от обуви. — Я позавтракать не успел. Пак с утра мозги вынес своей работой. Будто ничего другого нет, честное слово, — закатывает рукава, проходя в глубь дома. Лили отмирает и бежит следом, едва успевая за широкими мужскими шагами, а в голове набатом: «Как много он слышал?» — Ты зачем приехал? — огибая Кима, встаёт напротив него. — У меня к тебе дело есть, — Тэхён даже бровью не ведёт, сворачивая влево и направляясь в сторону кухонного островка. — Какое? — блондинка закатывает глаза, плюнув на эти догонялки. — Сначала оденься, — кивает на девушку, а та в мгновение заливается краской, вспоминая, что стоит перед ним в одной майке и коротких шортах. — Нет, ты, конечно, можешь остаться и так. Мне нравится, — смешок, толчок языка в щеку, — но твои ноги меня отвлекают, — эта беспардонность вводит Лили в ступор. — Поэтому, дабы не рисковать, прикройся, — а Тэхён вообще не чувствует неловкости. — А я пока перекушу… — он облизывается на блины так смачно, что Лили задерживает дыхание, не в силах оторваться от того, как тонкие мужские пальцы складывают блин, как он макает его в джем и подносит к губам… А потом Кларк слишком явно осознаёт, что то, как он приоткрывает рот, языком ловит еду и следом втягивает, мыча блаженно… ей будет снится. «Твою ж мать!» Она срывается с места, скрываясь в спальне. Застывает посреди комнаты, судорожно оглядываясь в поисках чего-то подходящего. Сердце колотится в груди, руки снова и снова то собирают волосы в хвост, то расправляют, разбрасывая по плечам. Мечется, словно загнанный зверь, и резко останавливается, шумно выдохнув ртом. — Какого чёрта я творю? — подняв глаза к потолку, зажмуривается до звёздочек перед глазами, — взрослая женщина, а нервничаю так, будто девственница, которая в первый раз увидела, как целуются люди не по телевизору… — нервно кусает губы и стягивает с кровати халат сестры. От чего-то кажется, что так оно будет лучше. — Ты так долго искала… это? — Ким всё так же сидит за столом, поглощая блины. Медленно скользит по ней взглядом, выразительно выгибая брови. — Что не так? — Лили всерьёз не понимает его реплики — Смысл было натягивать на себя вот это, если по факту — это ничуть не лучше того, что было? — Тэхён хмыкает, медленно облизывая пальцы. Блондинка давится возмущением, вспыхивая. — Ладно. Я не об этом. Садись, — кивает на стул напротив. Лили качает головой, молясь всем известным и неизвестным богам, чтобы этот разговор не продлился долго. Ну и чтобы блины закончились… — Итак? — оказавшись напротив Кима, подпирает голову рукой. — У тебя же отпуск, вот я и подумал, что нам нужно серьёзно поговорить. Ты ведь толком Сеул и не видела, поэтому я сейчас уеду… — наливает в кружку кофе и пододвигает ей. — Дела надо доделать. Вернусь через несколько часов. Собери вещи дня на два. — Зачем? — чем больше он говорит, тем сильнее вытягивается лицо блондинки. Та никак не может понять, что именно он хочет. — Это сюрприз, — играет бровями, широко улыбаясь. Настолько доволен собой, что Лили с трудом сдерживает язвительный комментарий на тему его восприятия себя любимого в этом мире. — Ты прости меня, конечно, но почему ты так уверен, что я соглашусь? — сузив взгляд, хмыкает, откидываясь на высокую спинку стула и скрещивая руки на груди. — Логичный вопрос, — мужчина кивает, едва ли не крякая, девушка же закатывает глаза. — Самое простое — это у нас есть возможность узнать друг друга получше. И нет, — подняв палец, останавливает очередной вопрос, готовый сорваться с женских губ, — это не романтический вечер, это не свидание абсолютно. Как ты уже не раз мне сказала, ты — врач, я — твой пациент. Почему бы тебе не познакомиться со мной за пределами больницы? Так сказать, в естсественной среде обитания, — мерзавец улыбается, тихо посмеиваясь, а Лили слышит грохот своей челюсти. — Ким Тэхён… — Ты никак не выучишь моё имя, никак не пойму? — Слушай… Это супер предложение, но… — Так, мне пора. Спасибо за блинчики, — брюнет поднимается с места, обходит вскочившую девушку и легонько щипает её за бок. — Я напишу, как освобожусь. — Стой! — Лили срывается следом за ним, но Тэхён даже не думает останавливаться. Лишь на выходе, широко распахнув дверь, оборачивается к ней и подмигивает. Кларк топает ногой, остановившись в нескольких шагах от него. Буравит мужчину тяжёлым взглядом, да так недовольно поджимает губы, что на мгновение Ким сомневается в правильности того, что задумал. И лишь яркий румянец, проявляющийся на женских щеках, убеждает его… рискнуть. Отсалютовав ей, скрывается в морозе утра. Лили же мечется от непонятных чувств, но где-то в груди разливается удовлетворение от того, что он ведёт себя именно так… Вздохнув, возвращается в кухню и тянется к телефону. Медлит, лишь несколько секунд не решаясь, но открывает чат, чтобы предупредить Минхо, что она будет отсутствовать несколько дней. У неё чуть подрагивают руки, кажется, что она поступает отвратительно. Даже несмотря на то что их отношения трещат по швам. Ей так хочется получить в ответ что-то, что даст понять ей, что у них есть шанс. Ей нужно успокоить себя, чтобы не терзаться муками совести, но телефон молчит… Значит, так надо…***
— Куда мы приехали? — Эмма рассматривает в окно склады. Она так пригрелась в машине, что от одной мысли, что нужно будет покинуть салон, ей уже становится холодно. — Для того, чтобы ты всё увидела своими глазами, я решил, что будет неплохо показать тебе всё, что прописано в контрактах и договорах, — Чимин опускает подбородок на сложенные на руле руки, рассматривая большую часть того, чем он владеет. — Места для филиалов тоже показывать будешь? — девушка натягивает на плечи куртку, рассматривая Пака. Тот выглядит расслабленным и спокойным. Не таким раздражающим, как в офисе, где они постоянно сражаются в острословии и соревнуются, у кого хватит выдержки, чтобы не придушить друг друга. — Да. Но не сегодня. В офисе проводка сгорела полностью. На починку потребуется больше времени, чем я планировал, поэтому распорядился, чтобы нам оборудовали один из гостиничных номеров, — блондин скашивает глаза на Эмму. Она притихла, хмурится, явно прокручивая всё то, что он только что произнёс. — Мы будем работать в гостинице? — женский голос звучит удивлённо. — Не проще ли было снять помещение? Опять твои намёки идиотские? — Эмма, блять, да какие намёки? — Чимин закатывает глаза, понимая, что они в шаге от ссоры. Очередной. — Для того, чтобы снять помещение, нужно заполнить миллион договоров аренды. Мне абсолютно не хочется этим заниматься, поэтому куда проще занять гостиницу, где уже всё входит в стоимость, — он злится, с трудом удерживая себя от желания рявкнуть и ударить кулаком, наплева даже на то, что это его любимая машина. Эта женщина всерьёз срывает ему все нервы раз за разом с таким упорством, что позавидовал бы любой садист. Эмма таранит его недовольным взглядом, но вдруг смягчается и так просто соглашается, что Чимину кажется, что в этом спрятан какой-то подвох. Он даже собирается озвучить ей свои опасения, предупредив сразу, что это закончится плохо, но девушка толкает дверцу и, впустив в салон холод, выпрыгивает из машины. Прикрыв на пару мгновений глаза, Пак делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и выходит из тепла, едва услышав призывный стук женской руки по капоту. Они входят в один из складов, где взору открывается коллекция машин разных сортов. — Мы здесь одни? — Эмма ёжится от непонятного чувства, отдающего где-то в районе желудка неприятным холодком в такт гулким шагам. Тяжёлые ботинки двух пар ног эхом отражается в холоде железа. — Да, только охрана, — идущий рядом Чимин поднимает ворот тёплого пальто, скользя взглядом по крыше и почти с облегчением выдыхает, замечая мигающие точки по периметру. Слишком свежи воспоминания похода в такое же место, которое закончилось кровопролитием. Даже рана отдаёт неприятным потягиваем. — Тут тачек двадцать? — девушка боковым зрением замечает, как морщится блондин, но успевает прикусить себя за язык, чтобы не скатиться до привычного уже сарказма. Не хочется нарушать тревожную тишину. Она терпеть не может такие места. Здесь у неё стойкое ощущение, будто случится что-то плохое. Когда-то в разговоре с сестрой, упомянула этот страх, но назвать истинную причину не смогла. Смелости не хватило. Застыв около одной из иномарок, нервно ведёт шеей. Когда-то, несколько лет назад, она была «здесь». Память, будто издеваясь, возвращает в тот день, когда её жизнь перевернулась с ног на голову вместе с выстрелом и женскими предсмертными сипами, больше похожими на бульканье. До сих пор во сне видит стеклянеющие глаза и кровь на собственных руках, которые она полночи отмывала, сдирая кожу мочалкой. — Эмма? — голос Чимина звучит рядом. Вздрогнув от неожиданности, резко оборачивается, шумно втянут воздух. От внимательного мужского взгляда не ускользает бледность на щеках и паника, что плещется в глазах. — Я просто… — тряхнув головой, натягивает улыбку на губы, — задумалась. Что ты говорил? Пак задумчиво смотрит на девушку, склонив голову на бок. Медленно облизывает губы, чуть прищуривается, а у Эммы сердце бьётся в горле, разгоняя кровь. Приступ паники подбирается всё ближе. Она чувствует, как начинает кружиться голова и дрожат ноги. Воздуха стремительно не хватает. — Я говорил, что в этом помещении стоят сорок пять машин. Каждая указана в договоре и акте. Но тебя хочу познакомить с одним человеком. Мы с ним работаем уже несколько лет, поэтому лучше будет, чтобы вы увидели друг друга, — Эмма с трудом проталкивает вязкую слюну, едва удерживая себя в вертикальном положении. В ушах начинает шуметь с нарастающей силой, тело будто наливается свинцом. Она понимает, что этого не скрыть от него, судя по тому, как он медленно подходит ближе, вытаскивая руки из карманов. Опускает взгляд на них, отмечая чёрные кожаные перчатки. И едва не стонет в голос от отчаяния. Ей нужно ответить, спросить что-то, но лишь обречённо кивает, стоит ему озвучить, что человек ждёт на улице. Каждый шаг даётся с трудом и, едва оказавшись на улице, хватает воздух ртом, стараясь надышаться. Дрожащими руками расстёгивает верхние пуговицы куртки, оголяя шею. Она задыхается. — С тобой всё хорошо? — не выдержав, интересуется, ловя расфокусированный, тронутый поволокой, женский взгляд. — Да. Укачало, видимо, в машине или Лили приготовила отвратные блинчики, — язык с трудом двигается. Хочется пить. — Пойдём. Нас ждут… — мужчина опасливо косится на спутницу и, ухватив ту за локоть, тянет за собой. Эмма же искренне радуется возможности отойти от злосчастного места, но цепкие пальцы не скидывает. Они петляют между складами, уходя всё дальше от машины, пока не натыкаются на несколько автомобилей, которые стоят полукругом. В центре высокая фигура в длинном пальто, перекатываясь с пятки на носок, приподнимает плечи, прячась от холода. — Прости, что заставили ждать, — Пак освобождает женский локоть, подходя ближе и кланяясь. — Я хочу познакомить тебя с одним человеком. Не думаю, что вы не слышали друг о друге, но пока вы оба в Сеуле, надеюсь, что используете именно личное знакомство. — Чимин широко улыбается и машет Эмме, чтобы она подошла. Девушка спешно подходит, поднимает взгляд, и сердце обрывается… — Акайо, Эмма, — мужчина тепло улыбается Паку, поворачивается к спутнице блондина. — Скажи мне, друг мой, — с сильным акцентом, прищуривается, окатывая девушку внимательным взглядом, — всегда поражался твоему умению находить таких людей, с которыми не просто приятно работать, но и смотреть, — блондин ёжится от холода и посмеивается, фыркая в ответ задором. Эмма же медленно умирает под этим тяжёлым взглядом, нервно сглатывая от того, насколько хорошо он владеет собой. — Приятно познакомиться, — быстро облизнув губы, кланяется, чувствуя, как земля качается под ногами. — А как мне приятно, — мужчина протягивает руку и, помедлив, девушка вкладывает в его ладонь свою. Он смотрит насмешливо, растягивая улыбку, которая больше подходит на хищный оскал. — Надеюсь, что наше с Вами общение будет таким же многообещающим, — сверкнув глазами, Акайо наклоняется и касается губами тыльной стороны женской руки в лёгком поцелуе. — Прекрати клеить мою коллегу! — Пак хлопает его по плечу, закатывая глаза. Эмме же приходиться заставить себя улыбнуться и чуть более резко, чем положено, выдёргивает руку. — Что ты, Чимин, — мужчина растягивает слова, от его тона по коже бегут мурашки, — это просто восхищение женской красотой. Но да. Дела превыше всего. Рад встрече, Эмма, — он кивает и увлекает Пака за собой, оставляя девушку одну. Они останавливаются около внедорожника, где, словно по мановению волшебной палочки, на капоте материализуется папка с бумагами. Девушка не слышит, о чём идёт разговор, но судя по серьёзным лицам, понимает, что документы, попавшие ей в руки от Чимина, ей придётся изучить не просто очень внимательно, а выучить до запятой. Она набрасывает на голову глубокий капюшон, прячась от внешнего мира и стараясь разобраться в своих растрёпанных чувствах. Воспоминания же уже не остановить…***
— Почему каждый грёбаный раз, когда я о чём-то прошу, вы постоянно делаете всё так, что после вас остаётся мусор? — мужской голос грохочет на всё помещение, заставляя всех чуть отступить на шаг. Он никогда не повышает голоса, считая это ниже своего достоинства. Говорит тихо. Нежно. Так разговаривают с любовницами, когда хотят получить от них нужный «откат». Стоящая по правую руку от него девушка задерживает дыхание. Ей не хочется быть свидетельницей того, что может разыграться сейчас перед глазами. И кажется, что Акайо чувствует её эмоции, потому как обнимает за талию, притягивая поближе к себе. Его ладонь горячая, прожигает через одежду. Он поглаживает пальцами поясницу, стекая ниже, а у неё ведёт голову, но не от его ласки. — Приведите щенков, — он притягивает хрупкую фигуру к себе ближе, даже будто мягче говорит, но она так же, как и все, знает, что это плохо. Очень плохо. Девушка медленно выдыхает, стараясь удержать себя от того, чтобы не убежать. И ей это почти удаётся, но ровно до тех пор, пока в помещение не вводях трёх породистых доберманов. — Мы не… Послушайте, мы ещё можем договориться, — мужчина, стоящий посреди комнаты, отшатывается, в панике смотря на собак. Расстёгивает верхние пуговицы рубашки, ослабляя галстук. А Эмма не может отвести взгляд от четвероногих кобелей, что замерли, встав в стойку в ожиданни приказа. — Детка, отвернись, — Акайо нежно касается губами её виска, заглядывает в глаза и выпускает из своих рук. Девушка зажмуривается, сжимая пальцы в кулаках, и разворачивается к окну, за которым буйство красок ночного Токио. Не слышит того, что происходит за спиной, успев вовремя отключиться. Она может только догадываться, но в отражении в зеркале видит, как Акайо медленно подходит к несчастному, склоняется к нему и до слуха женского долетает тихое: «покормите». У Эммы тошнота клокочет в горле. Она прижимается горячим лбом к холодному стеклу, закрывая глаза. И даже не чувствует, когда её снова кутают в заботливые объятия, от которых веет обречённостью.***
— Ты совсем замёрзла? — Пак обходит девушку и застывает, видя её стеклянный взгляд. — Что с тобой сегодня? — совсем тихо, мягко опуская руки на её предплечья и чуть сжимая пальцы. — Пак… — непослушными губами, отгоняя картинки прошлого, — давай поедем в отель и закажем еды? — Эмма даже не пытается скрыть эмоции, не пытается притворяться. Она лишь с жадностью всматривается в лицо напротив и умоляет, чтобы он не спрашивал ни о чём. Чимин хмурится, не узнавая в этой девушке тот колючий шипящий коктейль, который он пробует на вкус каждый день. Он никак не может понять, что послужило причиной такой перемены, но вместо вопросов, тянет за собой в машину. Эмма еле переставляет ноги, почти запрыгивая в остывший салон, выдыхая с облегчением и расслабляясь лишь тогда, когда иномарка срывается с места, сразу набирая скорость. Она настолько погрузилась в себя, что не заметила знакомую машину, пронёсшуюся мимо них, стоило им въехать в город.***
— Итак? — Лили щёлкает по каналам в поисках музыки. — Ты так и не скажешь, куда мы едем? — У меня такое ощущение, что тебе никто и никогда не делал сюрпризов, — Тэхён посмеивается, лаская рукой руль. — Почему это? — вспыхнув в мгновение, блондинка ошарашенно смотрит на мужчину. — Просто как-то надёжнее, когда знаешь конечную точку, — найдя то, что более-менее знакомо ей, довольно устраивается на сиденье, вытягивая ноги. — Конечная точка — твой дом, блондиночка. — В смысле? — сводит брови к переносице, взвинчиваясь. Ким же закатывает глаза, фыркнув. — В том смысле, Лили, что я привезу тебя через два дня домой. Успокойся, пожалуйста, и расслабься. У тебя отпуск, а у меня просто выходные, — он смотрит на неё настолько мягко и тепло, что блондинка теряется. Когда же он аккуратно опускает ладонь на колено, не находит сил, чтобы возмутиться. И не придумывет ничего другого, как не положить свою руку поверх, решив, что, возможно, ей и правда нужно прекратить нервничать. Даже несмотря на то что рядом с ней Ким. — Как Сола? — решившись перевести разговор, интересуется, помня потерянный взгляд его сестры. — Они так и не помирились с Чонгуком? — Нет, — тяжелый вздох, пальцы сильнее сжимают оплетку руля. — Предложил ей уйти из ресторана, но она заявила, что личные отношения не должны мешать работе, — Кларк видит, что эта тема болезненна для Тэхёна. — Ну… — она старается аккуратнее подбирать слова. — В её словах есть логика. Она же, как я поняла, любит свою работу, а ресторан Чона далеко не последнее и даже не второе место в Сеуле… — вспоминает тот день снова и снова, чуть морщась. — А Чонгук? Ты с ним разговаривал? — Мы… — Тэхён не знает, что ей ответить. — Немного отвлекли его, — он хмыкает, стараясь обойти то, что может привести в шок то, как именно они отвлекали его, — но, это было несколько дней назад, а после мы с ним не встречались, — убирает руку с женского колена, перехватывая руль правой рукой. Упирается левым локтём в дверцу, потирая подбородок пальцами, гоняя язык во рту. Он совершенно не уверен, что о таком стоит знать кому-то, кроме участников сего действия. — Может, Соле поговорить с подругой? — Лили рассматривает мужской профиль, борясь с диким желание обвести контур кончиками пальцев. — Да, у неё есть Мирэ. Я думаю, что она найдёт слова, а я… — Ким хмыкает, выразительно закатывая глаза. — Когда ты видела, чтобы сестра секретничала с братом? — он смеётся, толкаясь языком в щёку. — К тому же, учитывая, что этот брат никогда не любил её ухажёров, — быстрый взгляд в сторону Лили, и она не удерживает смешка, — но Чонгук мне нравится, что удивительно. Он… — Ким шумно выдыхает и морщится, словно слова ему даются с трудом. — Неплохой парень. Для Солы лучше не найти… — совсем тихо, но Лили догадывается, что он только что озвучил то, что никак не хочет признать. — Ты думаешь, что у сестёр как-то иначе? — она хохочет, возвращая взгляд на дорогу. — Мы с Эммой даже дрались… — трёт переносицу, съезжая по сидению. Слева смех, а у неё бегут мурашки и в животе всё дрожит от его тембра. — Матерь Божья… Ты серьёзно? — он скашивает неё глаза, выгибая бровь. — Не поверю никогда. — В психиатрию здоровые люди не идут, знаешь ли, — Лили зажмуривается, признаваясь в том, что постоянно слышит за спиной. — У нас куда больше проблем, чем у вас… — смотрит на него, широко улыбаясь, — нормальных. — А, ну тогда мы с тобой отличный тандем, — Ким фыркает, сосредоточенно следя за дорогой. — Неправда… — Неправда что? То, что мы идеальный дуэт? — Ты не ненормальный… — еле слышно, но Тэхён понимает и лишь улыбается, прищуриваясь. Он бы поспорил с ней, напомнив, что именно она выписывает ему таблетки, чтобы утихомирить, но почему-то молчит, лишь сильнее давя на педаль газа.***
— Лили… — шепот с трудом пробивается сквозь дрёму. — Мы приехали, — она чувствует прикосновение мягкое к плечу и с трудом открывает глаза. Смотрит на мужчину, склонившегося над ней, пытаясь вспомнить, где находится. — Что? — сипло тянет, шумно вздыхая и потягиваясь. — Ты уснула, но нам нужно просто дойти до дома, а там ужин, если захочешь, или сразу спать, — Тэхён почти мурлыкает, рассматривая сонное лицо напротив, улыбается так щемяще нежно, что она не выдерживает и, поддавшись странному порыву, поднимает руку, чтобы ладонью коснуться тёплой щеки. Ким замирает, прищуривается и чуть трётся о нежность женскую. — Идём? — её голос хрипит, но спина гудит от неудобной позы. Снова становится стыдно, что она проспала всю дорогу, пока он вёл машину, а теперь вынужден её уговаривать, чтобы покинуть нагретый салон машины. Хочется извиниться, но Ким кивает и, шустро накинув куртку, заглушает двигатель. Лили разминает шею, выходя следом. — Сколько я проспала? — с удивлением замечая, что уже сумерки. — Около семи часов, — Тэхён удобнее перехватывает сумки и кивает в сторону одноэтажного домика, освещенного маленькими огнями. — Нам туда. — Ск… Сколько? Какой кошмар… — Лили провожает счастливого мужчину ошарашенным взглядом, не понимая, как она могла так облажаться. Мало того, что он устроил для неё сюрприз, так вместо того, чтобы веселить его всю дорогу, чтобы легче было вести машину, она пускала слюни. Прижав ладони к лицу, тихо стонет, поражаясь своей глупости. — Лили! — она вздрагивает и видит, что Ким уже стоит на пороге дома и топчется на входе. Чертыхнувшись, Кларк почти срывается на бег, чтобы влететь в помещение и изумлённо ахнуть. Деревянный, тёплый, уютный. Комната, совмещённая с небольшой кухней, поражает уютом. Она скидывает куртку, жадно осматриваясь. Мягкий диван, камин, запах хвои… Это кружит голову настолько сильно, что ей чудится, будто даже немного ведёт. — Нравится?.. — совсем тихо где-то за спиной. Блондинка резко оборачивается, сталкиваясь со встревоженным взглядом. Тэхён неловко переминается на одном месте, раз за разом облизывая губы. Ей даже не нужно прикладывать усилия, чтобы увидеть, как сильно он волнуется. У неё же в груди жар разливается. Приходится даже несколько раз вздохнуть, чтобы унять сбившееся с ритма сердце. — Тэхён… — не может найти слов. Хочется броситься ему на шею с визгом, потому что никто и никогда такого не делал для неё. — Я подумал, что человеку, который живет в мегаполисе, будет приятно провести несколько дней в тишине, — он неловко пожимает плечами, прыгая взглядом по женскому лицу. — Ты не подумай, тут есть все удобства, чтобы было с комфортом… — Лили не может оторваться от его глаз, так и продолжая улыбаться, борясь с такими обжигающими, но неправильными желаниями. — То есть в кусты бегать не надо? — сужая взгляд, лукаво улыбается. Мужчина же широко распахивает глаза, мотает головой почти испуганно. — Нет! Ты что? Неужели ты думаешь, что я мог бы тебя пригласить в пещеру, — она видит его негодование, смешанное с неподдельным ужасом. Ещё немного и он сорвётся на то, чтобы потащить её показывать всё. Какой же он мальчишка… — Успокойся, — выдохнув, тихо посмеивается, медленно подходя к нему. — Я пошутила… — она смотрит снизу вверх, видит отражение мягкого света в глазах напротив и чувствует, как чешется в носу. У неё губы жжёт от желания прикоснуться к его. — Я… Ты… — он всё ещё не может придти в себя от её вопроса, но смотрит так пристально, что у неё кружится голова уже не от умопомрачительных запахов, а от такого Тэхёна. — Лили… — шёпотом. — М? — таким же в ответ. — Есть нюанс… — Я так и знала… — Тут одна кровать… — Тэхён! — женский смех разрывает сгустившуюся томную тишину. Она смотрит ему в глаза, продолжая хохотать. Замахивается, но мужчина ловко уворачивается. — Я узнал об этом несколько часов назад, — он смеётся, закатывая глаза и запуская пальцы в волосы. — Я тебя ненавижу… — подхватив сумку, качает головой, простанывая смехом. — Одна кровать… Я чувствовала, что всё не так просто! — Лили поднимает глаза и видит, как Ким стоит, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к стене. Смотрит на неё с широкой улыбкой, опускает взгляд и играется языком, а у Кларк счастье настолько яркое в груди, что кажется, будто ещё немного и разорвёт…