***
Солнце нещадно пекло, а мороженое в руках давно превратилось в сладкую жижу, которую время от времени пил Антон, не понимая, какого хрена он так до сих пор и не свалил отсюда. Сам ведь обещал себе, что больше не придет, но в итоге сидел на той же самой скамье, чувствуя прожигающий насквозь взгляд на коже и иррациональное смущение. Этот гад сегодня был один. Просто разговаривал по телефону, кажется, все с теми же девушками, если судить по тому томному голосу, который доносился до незапланированного слушателя время от времени, сквозь шум улицы. Это даже удивило на секунду, но потом Антон лишь привычно закатил глаза, когда послышалось: «солнышко, я тоже очень скучаю». Он неисправим. Антон не знал, почему до сих пор не ушел, ведь больше никаких шоу не ожидалось, а слушать тихие воркования по телефону — такое себе развлечение даже для него. Логичным было бы поднять свою задницу и перенести ее в кафе неподалеку: там хотя бы были кондиционеры, спасающие от жары, но он продолжал упрямо сидеть, чувствуя, что на него пялятся без остановки и понимая, что он сам не имеет ничего против этого. Этот взгляд только разжигал интерес где-то внутри, смущая и заставляя утыкаться в экран телефона, на котором не было видно абсолютно ничего из-за солнца, бьющего в глаза. Кажется, он сидел здесь уже около получаса, но отчего-то это совсем не надоедало, да и какая разница, где залипать в соцсетях — дома или на улице. Оправдывая себя подобным образом, Антон продолжал сидеть, не двигаясь с места, и время от времени бросать заинтересованные взгляды на человека, разговаривающего по телефону. Если честно, то он понятия не имел, сколько в итоге так прошло времени, но как минимум часа два, если судить по тому, что солнце наконец спряталось за деревьями, подарив спасительный тенек. Удовлетворенно выдохнув, Антон откинулся назад, прикрывая на секунду раздраженные ярким светом глаза, но тут же вернулся в исходное положение, когда рядом послышались слишком знакомые шаги. Это определенно не входило в его планы. — Тебе не скучно сегодня? — мужчина нагло уселся рядом, закидывая руку на спинку скамьи, тем самым создавая иллюзию прикосновения и объятий. Это была одна из самых популярных его уловок, но Антон не думал, что он сделает это когда-нибудь с ним. Переборов желание молча отодвинуться как можно дальше, а еще лучше — пересесть в другое место, Антон, чтобы не показать то, что переживает, нервно повернулся в сторону незваного соседа, думая, что бы ему ответить. — Какое вам до этого дело? — Ну, не думаю, что я настолько старо выгляжу, чтобы обращаться ко мне на «вы», это во-первых, а во-вторых, мне есть дело до всех красивых людей в радиусе десяти метров от меня. — Ты понимаешь, что сейчас сам подтвердил то, что я сказал в прошлый раз? — дрожь в голосе сдерживать удавалось с огромным трудом, но Антон действительно держался на уровне, стараясь не показывать то, что ему страшно. — Черт… но я все же сделал тебе комплимент, так что это можно пропустить мимо ушей. Что скажешь на это, солнце? — Скажу, чтобы ты отодвинулся от меня, так как мне жарко, и то, что ты сам себя закапываешь. Для чего ты вообще подошел? — Стало интересно. Все-таки не каждый день встречаешь собственного сталкера. Хотя, в случае с тобой, каждый, — он тихо рассмеялся, а у Антона что-то внутри задрожало от этого смеха, пуская дрожь вдоль позвоночника. Это было хреново. — Я не твой сталкер. Я вообще не сталкер, черт возьми. — Тогда почему я каждый раз вижу тебя здесь и чувствую, что ты наблюдаешь. Мне, конечно, очень приятно, что кто-то с такими красивыми глазами смотрит на меня с таким неподдельным интересом, но все же, думаю, что стоит обсудить это. Что скажешь? — Нечего обсуждать. Для меня это просто шоу, за которым интересно наблюдать. Я не слежу за тобой индивидуально, — Антон старательно пытался не замечать все те комплименты, которые ему говорил этот человек, но получалось откровенно хреново: все лицо уже залило краской. И даже на жару не списать, черт… — Ну вот, ты меня расстроил. Я надеялся, что хотя бы немного симпатичен тебе сам по себе, а тут такое, — мужчина наигранно вздохнул, выражая всю печаль по отношению к ситуации. — Но все же мне льстит, что тебе понравились эти маленькие сценки. Они были исключительно для тебя, кстати. — В смысле? Зачем этот придурок так открыто врал ему? Это было максимально наивно — думать, что Антон поверит во что-то подобное. — В прямом смысле, солнце, — он за секунду оказался слишком близко, опаляя горячим дыханием покрасневшее ухо. — Я же все-таки актер. Антон резко отшатнулся, взмахивая руками, чтобы удержать равновесие, а после понимая, что абсолютно забыл про недоеденное мороженое в руках. Теперь он сам и его объект наблюдения были заляпаны непривлекательным разноцветным месивом, стаканчик от которого он сейчас сжимал в руках, лишь усугубляя ситуацию. — Твою мать, любимая футболка. Это все ты виноват, — раздраженно выбросив несъедобный стаканчик куда-то на газон, Антон оттянул полы футболки, чтобы оценить масштаб трагедии, пока мужчина рядом с ним с безразличием смотрел на собственную испорченную рубашку, предпочитая ей суетящегося Антона. — Актер, блять. — Не веришь что ли? — этот гад усмехнулся, продолжая наблюдать, а он сам, чувствуя, что сладкая жижа постепенно проникает сквозь ткань, делая кожу неприятно липкой, судорожно пытался найти салфетки в рюкзаке, заполненном мусором. — Помочь? — Чем ты тут поможешь? — Языком, — видимо, шок Антона и его же возмущение слишком красноречиво отразились на его лице, поэтому мужчина лишь громко рассмеялся, показывая, что это была шутка, но ситуацию это абсолютно не спасло. Особенно, если учитывать разыгравшуюся фантазию Антона, который уже успел себе напредставлять много чего. — Шучу я, не надо на меня так смотреть. Извини, но все это только после нескольких свиданий. А пока, могу предложить тебе свои услуги шофера, что скажешь? Понимая, что переться через весь город с огромным светлым пятном на черной футболке — такая себе идея, Антон лишь устало кивнул, поднимаясь на ноги, чтобы последовать за этим гадом, и в очередной раз давая себе слово, что в этот парк он больше ни ногой.***
Прекрасно зная, что все это просто бессмысленно, Антон, вновь пытаясь подавить глухое раздражение, отпил немного кофе, купленного буквально десять минут назад, и уткнулся в телефон, понимая, что надолго его все равно не хватит. Он просто не сможет не отвлекаться на этот чертов прожигающий взгляд, которым его сверлил этот… как он там представился? Арсений? Да, именно он. Это было максимально глупо — приходить сюда раз за разом, слушать эти воркования по телефону (представлений в живую больше не было), а после — уходить раньше, чем разговор закончится, пытаясь приглушить иррациональную ярость. Это со стороны было больше похоже на истеричные психи, Антон это прекрасно понимал, но ничего не мог с собой поделать. В какой-то момент слышать эти «солнышко» и «зайчик» по телефону стало совсем невыносимо. Стыдно было признаться, но он ревновал. Ревновал незнакомого мужика, с которым разговаривал один чертов раз в жизни, и то этот разговор ничем хорошим не закончился. Блять, как же это было жалко. Нужно было просто валить к херам собачьим отсюда и больше никогда не возвращаться, но Антон приходил раз за разом, с непонятным теплом понимая, что его здесь ждут. Скорее всего, вся эта ситуация со стороны выглядела очень забавно: два парня сидят в телефонах, время от времени отрываясь, чтобы попялиться друг на друга. Да еще и на разных скамейках, максимально отдаленных друг от друга. Да, это было смешно, но Антона пока что все устраивало, поэтому он решил для себя, что будет приходить до тех пор, пока не надоест Арсению, и тот просто не перестанет. Черт, а имя у этого гада было действительно красивое… Да и все остальное тоже. Антон в какой-то момент слишком сильно погрузился в свои мысли, перестав, наконец, следить за незнакомым человеком, и просто уставился в одну точку, буквально на несколько секунд замечтавшись о том, что бы было, если… Огромная горячая ладонь опустилась на бедро, заставив вздрогнуть и подскочить от неожиданности, и тут же удержала от побега. И когда он только успел оказаться так близко? С какой целью подошел? Почему? Зачем? Вопросы вырвали его из тех мыслей, которых у Антона в принципе не должно было быть, а Арсений, продолжающий удерживать его на месте одним прикосновением, добил одной мягкой улыбкой. Черт, кажется он попал. Сталкер, блять, доморощенный. Ну, по крайней мере теперь, когда они находились в довольно двусмысленной позиции, стало откровенно ясно, за каким хреном Антон каждый чертов день приходил сюда, просто чтобы побеситься и посмотреть на «сериал». Все это было ради одного единственного актера, который прямо сейчас не сводил глаз с его лица, продолжая слишком сильно сжимать худое бедро, чтобы не сбежал. А сбежать хотелось очень сильно. — Не подскажешь, где покупал кофе? — смысл слов, сказанных максимально приглушенным тоном, не сразу дошел до сознания из-за шума в ушах и стука сердца, но когда дошел, то стало стыдно за такое долгое молчание. Кажется, оно выдало абсолютно все его эмоции, особенно вкупе с влюбленным взглядом, который он не сводил с Арсения до сих пор. — Э-э… — нервно поправив челку и оглянувшись по сторонам, Антон попытался отодвинуться, чтобы хотя бы немного прийти в себя, но ему не позволили этого сделать, придвинувшись ближе. Настолько, что теперь он касался Арса не только там, где была его ладонь, а сразу в нескольких местах. На секунду даже стало плевать на жару, захотелось посидеть так подольше. Самую малость. — Да тут рядом совсем, буквально за тем поворотом, — он махнул рукой, в которой был телефон, в сторону, показывая направление, и нервно сглотнул, заметив слишком игривую усмешку на чересчур красивых губах. Этот гад что-то точно задумал. — Ты увидишь, если пойдешь тем путем. Не помню названия, сорян. — А что скажешь, если я попрошу проводить меня, а потом составить компанию за этим самым кофе? — хватка на бедре усилилась, а от глубокого голоса у Антона вдоль позвоночника прошла дрожь предвкушения, смешанного со страхом. Этот мужчина был слишком странным, слишком красивым, слишком нереальным. Особенно для таких фраз. — Ты можешь отпустить меня? Я же сказал, как дойти. Этого хватит, — голос дрожал, выдавая все эмоции с потрохами, и это злило. Очень сильно злило, заставляя стискивать зубы и сжимать в руках картонный стаканчик с недопитым кофе. — Да и, слушай, а как же твои телки? — на секунду захотелось въебать себе за ту обиду и истеричность, которая сквозила в этом вопросе. Они блять даже не знакомы толком, а Антон уже умудрился приревновать. Господи, как вообще можно быть таким придурком? — Мои телки сбежали от меня к мужикам побогаче, — он улыбнулся, принимая правила «игры» и понимая, что именно от него требуется сейчас, а Антон вновь засмотрелся, очнувшись лишь спустя пару секунд, когда собеседник выразительно поднял брови показывая, что ожидает ответа. — Не думаешь, что я сделаю так же? — они даже не имели никаких связей друг с другом, чтобы можно было сбегать к кому-то другому, но кажется, судя по всему, все именно к этому и шло. Антону было чертовски страшно и интересно, к чему все это приведет, поэтому он продолжал. Да и та симпатия, которая появилась у него, совсем не помогала с тем, чтобы прекратить все это как можно скорее. — Я уверен, что не сбежишь, — Антон вопросительно нахмурился, ожидая продолжения фразы, а Арсений неожиданно оказался слишком близко, как тогда, наклоняясь к самому уху и произнося то, от чего у Антона расплавился мозг окончательно, — Я слишком хорошо трахаюсь, чтобы ты мог это сделать без сожалений. Что он себе позволяет? Этот вопрос Антон задал себе в голове уже около сотни раз за пару секунд, пытаясь сделать так, чтобы его красное ебало было не так заметно, и попутно думая, что нужно ответить на это заявление. Эта фраза действительно стала неожиданностью, которая выбила почву из-под ног. Уступать не хотелось. Именно поэтому, нервно выдохнув, Антон поднял зашуганный взгляд и выдал: — Как доказывать будешь? — он действительно верил, что дальше словесной перепалки не зайдет. Сомнений в этом не было, поэтому бояться не стоило. — Я живу совсем рядом, что скажешь, если мы пойдем ко мне сразу же после того, как посетим кафе? — Арсений явно смеялся над ним, видя подрагивающие от страха руки и слыша дрожь в голосе, и это невероятно бесило. Только поэтому Антон согласился. Больше причин не было. — А вот пошли. — Уверен, что не пожалеешь? — Сделай так, чтобы я не пожалел.***
Голова кружилась от волнения, дыхание сбивалось, а перед глазами плыло. В его рту хозяйничал язык другого мужчины. Мужчины, которого Антон почти не знал и, если честно, слишком хотел узнать, не думая, что все реально дойдет до того, что его будут прижимать к шершавой стене прихожей, запуская огромные ладони под футболку, оглаживая выступающие ребра и сжимая так, что тело пробивало дрожью. Нет, не страха — возбуждения. Да, ему раньше нравились парни, но он никогда не думал, что будет спать с кем-то из них, всегда предпочитая девушек, а тут перед ним был явно раззадоренный «игрой» взрослый мужик, о котором Антон знал только то, что его зовут Арсений. Он даже не знал возраста, фамилии, места работы, увлечений… не знал тех стандартных вещей, которыми делятся при знакомстве, чтобы найти точки соприкосновения для общих тем разговора. Не знал, но позволял делать с собой что-то невообразимое и выбивающее оставшийся воздух из легких. Антон действительно не думал, что все зайдет так далеко, но даже в этом случае ему казалось, что он просто врежет и сбежит, а в итоге именно он сейчас стоял и тихо скулил, чувствуя накаченное тело, прижимающее его к стене, и горячие руки, ласкающие так правильно, что все лишние мысли не задерживались надолго, вылетая из головы и оставляя после себя лишь звенящую пустоту. Собственные руки сжимали крепкие плечи, используя их как опору, чтобы удержаться на ногах и не упасть прямо здесь, возле двери, но Арсений, кажется, был абсолютно не против, раз ни разу не прервался за эти несколько минут, продолжая методично терзать его, являясь в этом прекрасным специалистом. Даже думать не хотелось о том, как он выглядит сейчас, но постоянный тихий шепот, в перерывах между поцелуями, о том, что он просто невероятен, заставлял зажмуриваться от стыда, невольно рисуя себе картину в слишком ярком воображении. Раскрасневшийся от стыда и возбуждения, с поплывшим взглядом, в котором уже давно не осталось осознанности, давно стоящим членом, на который неприятно давила плотная джинса, растрепанными отросшими волосами… Понимая, что еще немного, и он все-таки упадет, съехав на пол из-за дрожи в ногах, Антон как можно сильнее ухватился за крепкую шею, втягивая Арса в поцелуй, чтобы этого не произошло, и удивленно выдохнул прямо в губы, когда тот поставил между его ног собственную, пресекая падение и попутно задевая стоящий член. Это было слишком неожиданно и ярко. Именно поэтому Антон не сдержал тихого всхлипа, утыкаясь в крепкую грудь, чтобы этот гад не видел того, как на нем отразилось это действие, и слыша тихий грудной стон, постепенно перерастающий в ласковый смех. — Ты такой красивый, когда смущаешься. Я знал, что не ошибся, солнце. Ты мне понравился сразу. Так приятно было знать, что ты наблюдаешь, играть для тебя… — глубокий шепот проникал в самое сознание, не позволяя связать и пары мыслей, да и Антону это просто сейчас не было нужно: все вопросы он задаст потом, все потом. Сейчас он просто будет наслаждаться немного грубыми и сильными ласками, плавясь в огромных ладонях и притираясь пахом как можно ближе к крепкому бедру, лишь бы получить такое желанное наслаждение. Когда футболку стянули, начав покрывать засосами бледную шею, Антон не помнил, как и не помнил, когда он начал зеркалить эти движения, неумело пытаясь поставить засос и со стыдом слыша тихий смех и удовлетворенное урчание. Да, это было нелепо, но Арсу это нравилось, поэтому на стыд в тот момент было плевать абсолютно. Прямо сейчас Арсений напоминал кота, объевшегося сметаны, удовлетворенного и счастливого, и это настроение передавалось Антону полностью, заставляя расслабляться и чувствовать, как, помимо возбуждения, на него накатывает спокойствие и ощущение защиты. Это было странно: они почти не знали друг друга, но все же… — Как далеко ты готов зайти сегодня, солнце? — по голосу было слышно, что сдерживать себя Арсению действительно тяжело, но он продолжает, хоть это и отражается на теле Антона в виде засосов и укусов. Порой болезненных, но на это абсолютно плевать. — Я… — тихий выдох не остался незамеченным: Арс отстранился сразу же, заглядывая в его глаза, подернутые поволокой возбуждения, своими, не менее поплывшими, и принялся пялиться, ожидая продолжения, пока Антон откровенно залипал на его шикарное лицо. — Я не знаю… — Только не говори, что это у тебя впервые: мне просто снесет голову, — Арс уже не говорил, он рычал, сильнее, сжимая его тело до хруста в ребрах, и возобновляя свои грубые ласки, приносящие лишь наслаждение. — Тогда я промолчу. — Блять, Тош, ты меня специально ведь дразнишь, паршивец…***
— Да ты… бля… как же ты прекрасен, — тихий восхищенный шепот льстил и одновременно вгонял в краску, заставляя прикрываться как можно сильнее, сводя длинные ноги, лишь бы этот человек больше не говорил ничего подобного и невероятно смущающего. — Не закрывайся, иди ко мне, — на колени легли огромные ладони, разводя в стороны и позволяя, наконец, расслабиться хотя бы немного. Говорить Антон до сих пор не мог связно, поэтому ограничивался тихими всхлипами и стонами, больше похожими на скулеж: возбуждение не хило било в голову на самом деле. Одновременно хотелось как можно скорее покончить с этим и того, чтобы это никогда, черт возьми, не заканчивалось. Низ живота тянуло, все тело горело, а перед глазами плыло. Его даже не касались толком с целью довести до грани, но Антон, глядя в ярко-голубые глаза напротив, мог точно сказать, что он не протянет больше минуты, если они продолжат в таком духе, а Арсений не прекратит заваливать его комплиментами и не уберет свои невозможные руки с его тела хотя бы на пару минут, для передышки. — Если что, то ты в любой момент можешь сказать мне «стоп», и я остановлюсь, поэтому не переживай на этот счет, — Арс все еще пытался контролировать ситуацию, несмотря на то, что его руки подрагивали от переизбытка эмоций и ощущений, а в мыслях не было ничего, кроме как «валить и трахать». Это действительно многое говорило о нем, как о человеке. — Можно тебя поцеловать? — он наклонился настолько близко, что их дыхания смешались в единое, а этот придурок замер, ожидая ответ. — Кажется, раньше тебя не волновали такие формальности, — яда в голосе сдержать не удалось, но он не злился сейчас — просто выплескивал то напряжение, которое скопилось, чтобы расслабиться хотя бы немного. — А теперь волнуют, солнце, не бузи. Так, можно? — Можн… — ему не дали договорить, мягко целуя и чересчур нежно оглаживая бедра, с которых так и не пропали огромные ладони. Это слишком сильно отличалось от того, что было в прихожей буквально пару мгновений назад, и это отчасти пугало, но больше заводило, заставляя теряться в догадках и плавиться от возбуждения, пробравшегося под самую кожу. Несдержанный стон остался незамеченным, как и тихий вскрик, как только ладони с бедер переместились выше, обхватывая стоящий член и легонько надавливая на вход. Это было странно, неожиданно и неописуемо волнительно. Он ведь действительно практически не был знаком с этим человеком, а уже был готов отдать ему все, что имеет. Антон знал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать: думать все равно сейчас получалось откровенно хреново, так что время для самоанализа было не слишком удачным. — Смазку из тумбочки доставать будешь? — не шутить не получалось, так как шутки помогали немного забыть о том, чем все это должно было закончиться, да и Арсений их оценивал, тихо смеясь в ответ и еще крепче прижимая к себе, чтобы не сбежал. — А вот и не угадал. Она где-то на кровати валяется. — Это тоже клише, Арс. — Но не такое забитое, как тумбочка, — он нежно улыбнулся, нависая над красным Антоном, и в очередной раз мягко поцеловал, попутно ощупывая кровать на наличие тюбика, так необходимого сейчас. Много времени это не заняло, поэтому уже через пару секунд Арсений отстранился, глядя на него горящими глазами и выдавливая на пальцы приторно пахнущую смазку. Антон на его слова уже ничего не ответил, так как просто не было времени, чтобы что-то придумать, да и не слишком-то хотелось отвлекаться от ласковых прикосновений и тихого успокаивающего шепота на ухо. Он на все ответит потом. Сейчас это неважно. Несмотря на то, что Антон никогда не занимался чем-то подобным, подготовка шла на удивление легко: он был полностью расслаблен и заведен до предела одновременно. Иначе говоря, ему не хотелось делать никаких лишних движений — лишь плавиться под чужими прикосновениями и слушать тихий шепот, говорящий порой такое, что хотелось провалиться сквозь землю. Да, это было довольно эгоистично, но он действительно не рассчитывал, что все дойдет до реального секса, поэтому можно было позволить себе немного повыделываться, особенно, если Арс не против. А ему ведь действительно нравилось полностью контролировать Антона. Каждое его движение, вдох, стон… он хотел иметь власть над всем телом, а Антон ему это позволял, понимая сквозь пелену возбуждения, что этот вездесущий и максимально беспардонный гад постепенно забирается в его душу. Хотя, почему «забирается»? Уже забрался. Забрался и основался там надолго, обещая владельцу веселую дальнейшую жизнь. Внутри было уже несколько пальцев, шею продолжали покрывать мягкими укусами, время от времени отрываясь и мягко шепча на ухо о том, как он красив, а Антон понимал, что тонет в ощущениях и эмоциях, пока его продолжают постепенно разрабатывать, чтобы… Громкий несдержанный стон вырвался из горла, когда Арс слишком резко двинул пальцами, задевая что-то внутри и вышибая весь воздух из легких одним единственным движением. По телу будто прошел электрический ток, заставляя абсолютно все мышцы сократиться, а глаза закрылись сами по себе от переизбытка ощущений. Это все действительно было слишком. — Ч-черт, давай быстрее, я больше не могу, — голос дрожал, как и ноги, обвитые вокруг крепкого торса. Стыд затапливал с каждой секундой все сильнее и сильнее, заставляя закрывать лицо руками и тихо скулить от того, что возбуждение действительно било в голову похлеще алкоголя, заставляя делать что-то настолько откровенное, что бы он никогда не выкинул, будь в его голове что-то помимо желания, прожигающего насквозь. Прямо как сейчас. — Если честно, то я бы с удовольствием подразнил тебя еще немного, солнце, но если я продолжу, то боюсь, что не продержусь и минуты. А мне ведь еще нужно доказать тебе свои слова, — слишком глубокий голос вновь пускал мурашки по телу, заставляя сильнее сжиматься вокруг длинных пальцев в попытке почувствовать их еще глубже в себе, чтобы хотя бы немного удовлетворить свое желание, но получалось откровенно хреново. Пальцы вынули, Антона сместили вниз, чтобы устроиться поудобнее, пока он сам тихо скулил от неудовлетворенности и неприятной пустоты внутри, а Арс возился с упаковкой презерватива, пытаясь справиться с ней подрагивающими руками. Поскорее бы… — Готов? — тихий вопрос окончательно отключил сознание, а аккуратное движение бедрами лишь помогло ему, заставляя Антона зажмуриться, как можно сильнее прижимая к себе крепкое тело тонкими руками. — Тогда я вхожу. Это было действительно больно и точно не шло ни в какое сравнение даже с тремя пальцами, но возбуждение притупляло боль до такой степени, что оно превращалось в удовольствие. Одно осознание того, чем именно он сейчас занимается с практически незнакомым человеком, почти доводило до грани, заставляя сжиматься вокруг длинного члена, все еще не вошедшего полностью, выбивая тихие стоны из Арсения, явно с трудом сдерживающегося от того, чтобы просто забить на всю осторожность и начать вбиваться в поплывшего от возбуждения мальчишку, больше не заботясь о том, что может причинить боль. Если честно, то Антон абсолютно не был против такого исхода, но Арс действительно волновался за него, поэтому вряд ли бы это сработало. Первый толчок выбил весь воздух из легких, давая понять, что все это действительно слишком. Казалось, что еще немного, и он просто порвется, но этого не происходило, несмотря на все опасения. Антон больше не чувствовал боли — лишь удовольствие, бьющее в голову и заставляющее член сочиться естественной смазкой. Равномерные медленные толчки, тихий шепот на ухо о том, что он слишком узкий, новые засосы и укусы, которыми Арсений продолжал покрывать его тело, чтобы не сорваться, и мягкие поцелуи в губы, когда сознание все-таки прояснялось хотя бы немного, позволяя удерживать зрительный контакт несколько секунд, прежде чем вновь покинуть их, оставляя на растерзание возбуждению. Все это было слишком нежно, слишком трепетно, слишком… так, как не должно быть с тем, кого практически не знаешь, но у них было именно так, и это заставляло задыхаться от восторга, смешанного с наслаждением, принимая все больше и больше, как в физическом, так и в моральном плане. Антон много раз слышал, что первый раз в принимающей позиции будет невыносим из-за боли, но прямо сейчас он не чувствовал ничего, кроме всепоглощающего наслаждения, выбивающего остатки осознанности из его головы, и крепкого рельефного члена внутри, движущегося слишком медленно, давая привыкнуть к размерам. Он действительно ждал только боли и ничего больше, но все равно согласился, а тут… — Б-быстрее… — ему слишком сильно хотелось узнать, что будет, если Арс немного ускорится, но он даже представить не мог, что одна единственная просьба, сказанная тихим полушепотом, ударит Арсению в голову так сильно, что он, издав громкий звук, больше похожий на рычание, сорвется в бешеный темп, больше не давая Антону сделать и вдоха. Крепкая хватка на бедрах, после которой точно останутся синяки; громкие стоны; грубые быстрые толчки, каждый раз с ювелирной точностью попадающие по простате; все новые укусы, от которых потом будут болеть худые плечи, и подступающее с каждой секундой удовольствие, заставляющее пальцы на ногах поджиматься, также как и кисти, оставляющие после себя красные полосы на крепкой спине. Антон балансировал на грани слишком долго, сжимая внутри твердый член и прижимая бедра Арсения ногами как можно ближе, лишь бы получить, наконец, долгожданное освобождение, но ничего не получалось. Он просто продолжал тихо скулить от грубых движений члена внутри, чувствуя, как на впалый живот постепенно вытекает все больше и больше смазки. Руки не слушались, поэтому прикоснуться к себе возможности не было никакой. Казалось, что он скоро просто потеряет сознание от слишком ярких ощущений, но Арс, заметив его состояние, тихо хмыкнул, доведя наконец Антона до разрядки парой смазанных движений, убрав одну руку с бедра. Это было действительно слишком. Он чувствовал абсолютно все: замедляющиеся движения Арса внутри; то, как сокращаются абсолютно все мышцы; мягкие поцелуи, которыми тот покрывал тонкую шею, украшенную множеством засосов… В какой-то момент Антону показалось, что он потерял сознание от переизбытка ощущений, так как, когда он открыл глаза в очередной раз, то оказался уже вытерт и полностью закутан в теплое одеяло, пока Арсений рядом с ним возился, приводя в порядок уже себя. Черт, теперь стало стыдно. — Ну, думаю, что тут даже слов лишних не надо. Буду теперь всем говорить, что трахаю до потери сознания, — Арс рассмеялся, а внутри у Антона что-то сломалось от этих слов. Он ведь тоже мальчишка на одну ночь, и ничего более. На что он надеялся? На будущее? Наивный идиот. Блять, он ведь сам видел всю ту хуйню, которую выкидывал этот мужчина с девушками, но все равно повелся на его уловки и, кажется, даже влюбился, как малолетка. Хотя, по сравнению с ним, он действительно чертов малолетка, который поплыл от пары ласковых слов и дешевых подкатов. — Эй, ты как? — Арсений лег рядом, тут же приобнимая тот кокон, в который он сам превратил Антона, прижимая его к себе немного ближе. — Все в порядке? — Д-да, все норм. Я пойду, наверное, — надо было как с пластырем — резко и навсегда, хоть Антон и понимал, что вряд ли у него что-то выйдет, но нужно было попробовать и просто свалить сейчас. Без истерик и предъяв. Свалить и больше не появляться ни в парке, ни в этом районе. — Куда ты собрался? Ночь на дворе. Переночуй у меня. Да и сейчас у тебя болит все, скорее всего, так что ты даже в такси не высидишь. Вообще, тебе лучше сейчас просто принять душ и лечь спать, но если не хочешь, то можно просто посмотреть фильм. Что скажешь? — Арсений выглядел слишком счастливым и самую малость напуганным. Что с ним не так? Разве он не добился своего? Что ему еще надо? — Я не думаю, что это хорошая идея. — Почему же? Боишься, что убью или что? — Нет, просто… не могу объяснить нормально. Просто мне кажется, что все это кончится слишком плохо. — Да ладно тебе. Если хочешь, то иди, конечно, я тебя не держу, но надеюсь, что ты все же прислушаешься ко мне, — Арсений немного сместился утыкаясь носом в растрепанную макушку Антона и заставляя его вздрогнуть всем телом от неожиданности. Это было слишком даже для него. — Кстати, дай мне свой номер или инсту, а то мы только имена друг друга знаем. Как-то не по себе становится, когда понимаю это. — Почему же? Разве это для тебя не обыденность? — яда в голове сдержать не удалось, да и не хотелось. Кажется, без истерик все-таки не получится. — Ну и хорошего же ты обо мне мнения. Раскрою тебе небольшую тайну, — он опустил голову ниже, выдыхая прямо в покрасневшее ухо Антона и нежно покусывая его, — все эти девушки были там лишь для того, чтобы удержать твое внимание до того момента, пока у меня не хватит смелости подойти к тебе и завязать разговор. Можешь сказать спасибо моим партнерам по театру: я еле уговорил этих прекрасных дам, чтобы они мне помогли, так что не ревнуй, солнце. Все это время ты был моей единственной целью. — Еще скажи, что по телефону ты сам с собой разговаривал, — Арс в ответ лишь тихо рассмеялся, утыкаясь в искусанное плечо Антона. — Ты серьезно? — Да, Тош, я серьезно. Ты все еще хочешь уйти отсюда? — Н-нет. Вряд ли он вообще теперь захочет уйти отсюда когда-нибудь на самом деле.