Другая жизнь

Железные двери лифта открылись и оттуда, еле стоя на ногах, вышла Нина. Она подбрела к двери своей квартиры и открыла её. С трудом снимая с себя обувь она сразу направилась в спальню. Почти двадцать четыре часа на ногах и вот Дубровская уже стоит у мягкой кровати, которая так и манит к себе. Стянув с себя последнюю одежду, Нина с облегчением плюхается на кровать. Не прошло и пяти минут, как Дубровкая уже провалилась в глубокий сон. Вся эта суматоха с матерью Неклюдова выбила её из колеи. Проснувшись через несколько часов, Нина сразу пошла на кухню выпить воды. Открыв дверь, она увидела Женю, сидевшего за столом с кружкой горячего чая. – Ой, Женька, я не слышала как ты пришёл, представляешь? - она подошла к мужу и нежно поцеловала его. – А ты чего меня не разбудил? – Зачем? - спокойно спросил Неклюдов. – Ну ты чего, мне ж на смену выходить... Ты мать видел? - поинтересовалась Дубровская. – Да, я видел, недавно проводил её. – Что значит ты проводил её? Что сказали? - с беспокойством спросила Нина. – Да ничего страшного, жить будет, - с отмашкой сказал Неклюдов. – Господи, слава Богу, Женя! - выдохнув, сказала Нина. – Скажи спасибо, что не онкология. Фух, господи, я уже сама издёргалась вся... - Дубровкая встала к столу и принялась готовить себе чай. – Вы хоть поговорили по-человечески наконец? – П-поговорили... - Женя рассмеялся. – Чего ты смеёшься? - не совсем понимая причину внезапного веселья мужа, Нина улыбнулась в ответ. – Знаешь что она мне сказала? – Что? - с интересом спросила Дубровская. – Она мне сказала, что ты беременна, - эти слова Женя процедил сквозь зубы. Он резко сменил тон, и улыбка мгновенно пропала с его лица. Нина застыла на месте. К такому повороту событий она явно не была готова. Мало того, что Неклюдов в принципе не хотел детей, так ещё и новость о беременности он узнал не от жены. Дубровская, мягко говоря, не понимала, что ей сейчас делать, как завяжется их разговор. Она, как это принято называть, окаменела. Женя не растерялся, тут же подскочил к жене со словами: – Давай я за тобой поухаживаю, - усадил Нину за стол. – Сахара сколько? Вкусы не изменились? - он говорил это до жути фальшиво, с долей сарказма что ли. На самом деле внутри него сейчас, как огонь, пылал жуткий гнев. Сев за стол напротив Нины он начал: – Ну, какой срок? – Третий месяц. Почти двенадцать недель, - шёпотом ответила Нина. – Ого! Да, это уже значит ничего предпринимать нельзя? – Я не буду ничего предпринимать, - голос Дубровской дрожал. – Зачем ты так со мной, Нин? За что? - Неклюдов ещё сдерживал свою злость. – Я не специально, так случайно получилось... – Ты не понимаешь, что это предательство? Нина помотала головой. – Ты не понимаешь, что об этом должна была сказать ТЫ? – Я пыталась... - слёзы уже подступали к растерянным глазам Нины. – Ты мне противна, - он сказал, как поставил печать, – я сегодня же собираю вещи и ухожу! – Куда? - еле сдерживая свою боль, спросила Нина. – Я не знаю куда. Я вообще теперь не знаю, что мне делать, - грубо сказал Неклюдов. – Уйди отсюда. УЙДИ ОТСЮДА! - Нина вздрогнула от неожиданного крика мужа. Собрав все свои вещи за один день, Женя поспешно покинул квартиру. Дня через два он ещё заявился в Склиф, чтобы попрощаться с Ниной и сказать, что улетает в Испанию. Время от времени он звонил, спрашивал как дела, но про ребенка не говорил ни слова. Каждый месяц он присылал Нине деньги, но их не хватало для полноценной жизни, поэтому Дубровская даже на седьмом месяце беременности вынуждена была ходить на работу. Ей было очень тяжело. Одно дело, когда рядом с тобой любящий муж, который за тобой ухаживает, ласкает твой животик, в котором прячется малыш, совсем другое – жить в полном одиночестве, да ещё и бегать на работу на таком большом сроке. Это был обычный, как казалось, день. Развалившись на кровати, Нина сладко спала, пока её сон не прервал раздавшийся на всю квартиру дверной звонок. Дубровская открыла глаза, с трудом слезла с кровати, седьмой месяц всё-таки, и направилась к двери. «Кто это к нам пришёл, когда мы никого не ждём?» - Нина с улыбкой погладила животик. Она даже предположить не могла, кто стучится в её дверь в столь ранний час. Посмотрев в глазок и увидев на пороге Неклюдова, Нина даже немного испугалась, сама не зная чего. Замешкавшись, она открыла дверь. – Привет... - ошарашенная Дубровская еле выдавливала из себя слова. – Привет, - Женя переступил через порог. – А чего ты своим ключом не открыл? - смущённо спросила она. – Я думал, ты замок сменила. – Я ничего не меняла... - она горько усмехнулась. Он приблизился к Нине и поцеловал её в щеку. От неожиданности та отпрянула, но потом всё-таки поддалась. – Ну чего ты стоишь, проходи, - нарушив неловкое молчание, с грустной улыбкой на своём бледном личике сказала Дубровская. Неклюдов осматриваясь прошёл на кухню и уселся за стол. – Ты сегодня работаешь? - он всеми силами старался не обращать внимание на Нинин живот. – Да, я через полчаса убегаю уже. Но я не в ночную, я вернусь, - пытаясь не показывать свою душевную боль, ответила Дубровская. На работе Нину ждал не менее удивительный «сюрприз», но он был намного приятнее утреннего. Фёдорыч, врач «скорой», давний друг Нины, которого пару месяцев назад избили наркоманы, пришёл в Склиф. В тот день его привезли именно туда. Все его друзья-коллеги, а в особенности Нина и Брагин безумно переживали за его состояние. Он едва ли выкарабкался. И вот сейчас, спустя время, он стоит перед Ниной, практически здоровый. Хоть они с ней виделись нечасто, но дружба их была очень крепкая. – Фёдорыч... ты? - не веря своим глазам, прошептала Нина. – Я! - улыбнувшись, ответил Витя. – Обалдеть! Ты чего это, сам стоишь на своих? - Нина была очень удивлена, ведь из-за полученных травм Фёдорыч мог вообще больше никогда не встать. – Так я ещё и хожу! Медленно, правда, пока ещё, но верно! - он усмехнулся. – Обалдеть, я что-то растерялась... Дай я тебя расцелую! - Нина выбежала из-за стойки регистратуры, насколько ей позволяло её положение. – Ну-ка, иди сюда! - она обняла Фёдорыча и тот, воспользовавшись случаем, поцеловал её в щеку. – Ты чего это, к Шейнману? – Ага, к нему. Ну и ко всем вам. К тебе! – Ну ладно тебе! - Нина с улыбкой отмахнулась. – Чего ты не сказал, что придёшь? – Сюрприз хотел сделать! – Сделал. У меня с утра одни сюрпризы, - в голосе Дубровской чувствовалась сильная боль, а глаза заблестели от наворачивающихся слёз. – Ты - самый лучший сюрприз! - она не позволила себе заплакать. Никто, даже самые близкие друзья не должны знать о её проблемах. – Ладно, пойду я к Шейнману... А потом вернусь! - Витя рассмеялся. – Ну давай-давай! - провожая его улыбкой, сказала Нина. Отвлёкшись на внезапно навалившиеся дела, Нина и забыла, что Фёдорыч обещал вернуться. Он подошёл к стойке регистратуры, где стояла уставшая от сегодняшней суматохи Дубровская. – Отойдём? - он с улыбкой взял Нину за руку и повёл на улицу. – Куда ты меня ведёшь? На перекур что ли? - она усмехнулась. – Не совсем. Нин, - он, чувствуя, что волнение нарастает, сделал глубокий выдох, – я знаю, что ты осталась одна. Улыбка тут же пропала с лица Дубровской. – Ой, нет, не надо начинать эту песню. Мне уже немножечко... - она не договорила. – Не-не, подожди, я также знаю, что так не должно быть. Потому что ты... красивая, умная, добрая женщина. – Всё сказал? – Нет, не всё! - несмотря на внезапно поменявшийся тон Дубровской, Виктор продолжал. – Выходи за меня замуж! – З-замуж? - Нина прибывала в полнейшем шоке. Слишком много сюрпризов за один день. Фёдорыч, конечно, отличный мужик, для Нины он всю жизнь был лучшим другом, но никак не кавалером. Он постоянно проявлял знаки внимания, но Нина их то ли не замечала, то ли специально игнорировала. Предложение Фёдорыча завело Дубровскую в тупик. Она совершенно не знала, что ему ответить, она не знала, чего хочет. Место для любви к Жене, несмотря на ненависть, ещё осталось в душе Нины. Сердцем она всё ещё надеялась, что он одумается, и всё снова будет как раньше, но головой понимала, что это просто невозможно. – Я знаю, ты обалдела. Я сам обалдел. – Ну ты даёшь! - она смущённо усмехнулась. – Ты думаешь, я – инвалид? Я не инвалид, прошло сколько времени, а я вон, уже хожу! А через пару месяцев я буду без костылей! – Через пару месяцев я мамой буду, Фёдорыч! – Нина, я люблю тебя! Я давно тебе хотел это сказать, но был Неклюдов, и было нельзя, а сейчас можно! – Фёдорыч, ты что, дор... - Нина хотела что-то сказать, но Виктор перебил её. – Нин, подожди! Не отказывай сейчас. Взвесь все «за» и «против», ну, как ты умеешь! Обещаешь? – Фёдорыч, мне работать пора, там на посту никого, - от безысходности сказала Дубровская. – Нина, я буду ждать ответа! До конца дня Дубровская ходила сама не своя. Летала в облаках, как это называется. Сдав свою смену, она пошла домой. Открыв дверь в квартиру, она тут даже почувствовала запах, доносящийся с кухни. Это Женя готовил ужин. Он вышел в коридор и позвал Нину к столу. Проголодавшаяся Дубровская начала с любопытством рассматривать блюдо, которое ей приготовил бывший супруг. Решив немного разбавить молчание, Женя сказал: – У меня приятель из Барселоны в Буэнос-Айрес перебирается, там ресторан открывает, меня с собой берёт. – Н-не поняла... - Нина смутилась. – То есть... То есть ты теперь в Аргентину, да? - в её душе была сильнейшая обида. – Там виза не нужна, язык – испанский, удобно! – Да, только на другом конце света. Ерунда! Билеты купил? – Завтра уезжаю. – Браво! - горько улыбнувшись, сказала Нина. – Спасибо, всё было очень вкусно, - она даже не притронулась к еде. – Извини, - с трудом вышла из-за стола и, еле сдерживая слёзы, пошла в спальню. Она легла на кровать, обхватив подушку руками. Только тусклый желтоватый свет ночника освещал мокрые от слёз щеки Дубровской. Тут к ней сзади незаметно подкрался Неклюдов. – Нин, ну какая разница – Барселона, Буэнос-Айрес? - он говорил тихо, не нарушая атмосферу. – Вообще никакой... Нет, просто я – полная идиотка. Я решила если ты приехал, это что-то значит... А это ничего не значит - она горько усмехнулась. В её словах чувствовалась сильнейшая боль. – Что мне теперь, совсем не приезжать? – Нет, приезжай! Женьк... А если ты приедешь, а я замужем..? - Нина сама не поняла зачем ляпнула эту фразу. Но ей было очень интересно узнать, что ответит Женя. – Замужем? - он совсем не думал о таком раскладе событий. – За кем? - удивленно спросил он. – Не знаю... - вот тут-то Неклюдова и накрыло это непонятное ранее для него чувство – чувство ревности. Он понял, что любит Нину, но его принципы по поводу детей никак не позволяли ему остаться вместе с ней. – Какая разница за кем? - продолжала Дубровкая. – Просто замужем, и всё. – Ты – свободный человек, – подавив в сердце ревность и обиду, произнёс Женя. – Замужем – значит замужем. Всю следующую неделю Нина ходила сама не своя. Это и неудивительно – голову её переполняли мысли о Фёдорыче и их недавнем разговоре. Неклюдов уехал, поэтому у Нины появилось много времени, чтобы спокойно всё обдумать. Но спокойно никак не получалось. С одной стороны, Фёдорыч – хороший мужик, он очень любит Нину и, безусловно, будет о ней заботиться. Но с другой... Дубровская никогда не испытывала к нему никаких чувств, кроме дружбы. Она просто не представляла его в качестве мужа. Он был для неё вторым Михалычем. Как и в прошлую их встречу, Нина сидела за стойкой, когда к ней подошёл Витя. Он мило улыбался, будто того разговора между ними и не было вовсе. Фёдорыч не из тех, кто давит на человека, торопит его. Он всегда будет терпеливо ждать. Как и в этот раз. Он ждал, пока Нина сама заведёт эту тему. И даже если пойдёт неделя, две, три, он не скажет ей ни слова. Нина вышла из-за стойки, чтобы обнять своего друга. Тут она немного замешкалась и сказала: – Фёдорыч... отойдём? На минутку... - она запиналась. Он понял о чём сейчас пойдёт речь. – В общем, Фёдорыч, я... ты... Ты – мой лучший друг и я... – Ладно, Нин, я понял, - с грустью сказал он. – Можешь дальне не прод... - он не успел договорить, потому что Дубровская прервала его. – Я согласна. – Ч-что? - не веря своим ушам, переспросил Витя. – Ну, если твоё предложение ещё в силе и если тебя не пугает моё положение, то... я согласна. – Нина, Нинка, ну конечно в силе! Конечно не пугает! - с этими словами он крепко обнял Дубровскую и поцеловал её в щеку. – А чего же в щеку? - с усмешкой спросила она. – Давай сразу, как будущие муж и жена, - с этими словами она взяла своей тёплой рукой его подбородок и нежно поцеловала Фёдорыча в губы. Он, в свою очередь, перехватил инициативу и не отпускал Дубровскую от себя. Сейчас им обоим было наплавать, что о них подумают окружающие, они наслаждались моментом, насаждались тем, что они теперь есть друг у друга. Первой прервала их волшебное молчание Нина: – Чтобы сегодня вечером был у меня с чемоданом! Она развернулась и счастливая пошла на своё рабочее место, где уже, заменяя ее, сидел Брагин. Не скрывая своего удивления, он улыбнулся и спросил: – Нино, я что-то не понял, это что у вас там за обнимашки-целовашки были, а? – Михалыч, я, кажется, замуж выхожу... - впервые за последние полгода Нина снова засветилась от переполнявшего ее душу счастья. – Нинок, я, конечно, всегда знал, что у тебя прекрасное чувство юмора, но сейчас ты что-то перегнула... – Михалыч, я не шучу, - уголки её губ поползли вверх. – Да ладно? Вы что, правда с Фёдорычем расписываться собрались? – А ты что то имеешь против? - она рассмеялась. – Да давно пора! Он всю жизнь по уши в тебя влюблён! На следующий день Нина и Витя подали заявление в ЗАГС и назначили дату свадьбы через неделю. Дубровская всё ещё думала, правильно ли она поступает, её ли это человек? Миллион страхов и сомнений окружали её. Но, доверившись самой себе, она решила рискнуть. Пожив с Витей даже пускай и не очень долгое время, она поняла, что он действительно её очень любит. Он заботился о ней, как о цветущей в саду прекрасной розе, Дубровская жила, словно в сказке. С Фёдорычем её жизнь перевернулась с ног на голову. Про прошлое с Неклюдовым она и вовсе забыла. Михалыч был прав: «Что это за мужик, который не хочет детей от любимой женщины?». Неклюдов не признаёт собственного ребёнка, а Фёдорыч готов принять чужого и воспитать его, как своего. Шёл уже девятый месяц беременности, а Дубровская всё продолжала «служить» своему родному Склифу. Благодаря Фёдорычу, Нина уже могла не ходить на работу, уйти в декрет, но поняла, что без любимой работы ей очень плохо. А по настоянию мужа, она всё-таки перевелась на полставки. Этот день с самого начала не задался – во всём отделении на целых три часа вырубило электричество, буйный пациент, которого привезли сегодня утром, разбил окно в палате. Иными словами – день сплошных неприятных происшествий. Брагин курил во дворе Института Скорой Помощи, когда увидел, что ко входу подъехала очередная «скорая». Он затушил сигарету, выбросил окурок в пепельницу и помчался к коллегам с «медицинской кареты». Это была бригада его друга - Димы. – Привет, Олег. Принимай! Мужчина, 42 года, открытая ЧМТ и многочисленные ушибы внутренних органов. Увидев на пострадавшем синюю униформу, Брагин спросил: – Коллега? – Врач «скорой». Там ДТП произошло. Подойдя поближе к пациенту, лежавшему на каталке, Олег с ужасом произнёс: – Чёрт! Это ж Фёдорыч! Быстро везите в операционную! Забежав в приёмное, Брагин с волнением начал искать глазами Нину. Увидев только Костика, он тут же подлетел к нему. – Лазарев, ты Нинку не видел? – Видел. У неё что-то голова закружилась, она в ординаторской спит. – Вот там пусть и лежит! Давай, дуй туда, делай с ней что хочешь, но чтобы она оттуда не выходила до моего возвращения, понял? - от тревоги Олег разговаривал на повышенных тонах. – Куликов где? – Да там же, в ординаторской. Олег направился туда. Открыв дверь он увидел Куликова сидящего на стуле за компьютером и Нину, которая сладко спала на кровати. – Серёжа, ты мне нужен. Быстрее пошли в операционную, - Куликов сразу понял, что произошло что-то неладное. – Олег, ты чё такой напряжённый? Кто-то свой? – Фёдорыч, - Брагин старался говорит тихо, чтобы не разбудить подругу. – Фёдорыч?! - от удивления Куликов сказал это слишком громко. – Да тихо ты! - прошипел Олег. – Ты хочешь, чтобы Нинка узнала?! – Ну и что это я та не должна узнать? - сонным голосом спросила Дубровская. Громкий вскрик Сергея её разбудил. Потянувшись, она села на кровати и пристально посмотрела на Олега, дожидаясь ответа. Он в растерянности начал плести всякую чушь: – Узнать? Да нет, я... я говорю: «Нинка должна знать» – Михалыч, я тебя насквозь вижу, давай, говори уже, что случилось? – Нин, ты только не нервничай, тебе нельзя... - Дубровская напряглась. – Короче, произошло ДТП со «скорой». Там это... Фёдорыча привезли. – Фёдорыча? - переспросила она, не веря своим ушам. – Моего Фёдорыча?! - с этими словами она вскочила с кровати и направилась к двери. – Где он? - дрожащим голосом спросила она. Увидев, что Нина находится в полнейшем шоке, Брагин тут же перегородил ей путь: – Нин, стой! Тебе туда нельзя! Не слушая друга, Дубровская вырвалась его рук и быстро пошла в приёмное. Когда она увидела на каталке окровавленное лицо мужа, ноги её подкосились. Если бы не подоспевший вовремя Олег, она бы точно упала в обморок. – Серёжа! - он крикнул стоящему неподалёку Куликову, – возьми Лазарева и идите в операционную, я здесь останусь, с Ниной. Послушавшись Брагина, Сергей тут же побежал переодеваться. Олег тем временем решил заняться Ниной, которая была в практически бессознательном состоянии. Взяв её на руки, он понёс её в ординаторскую. – Так, Нинок, давай ложись на кровать, а я тебе сейчас воды принесу, - накрывая подругу одеялом, Брагин почувствовал, как её трясло. Ещё не до конца осознавая, что происходит, Дубровкая смотрела на друга, метавшегося из стороны в сторону. Операция длилась очень долго. Всё это время Олег находился рядом с Ниной и всячески старался её успокоить. Под конец четвёртого часа Дубровская не выдержала, вскочила с кровати и начала нервно ходить по ординаторской. Уткнувшись носом в плечо друга, замученная от ожидания и неизвестности, Нина сказала: – Ну почему, почему они там так долго..? Брагин погладил Дубровскую по голове, но тут же его взгляд зацепила кровать, на которой она только что сидела. – Нинуль, у тебя случайно живот не болит? - тревожно спросил Олег. – Ну... что-то тянет низ живота, а что? - непонимающе спросила она. Он указал глазами на не застеленное спальное место. Нина развернулась, и глаза её округлились от ужаса – на белой простыне виднелось огромное красное пятно. Она перевела свой испуганный взгляд сначала на живот, а потом на не менее растерянного Брагина. – Ну что, Нино, похоже, принц твой решил сегодня показаться на свет... - стараясь держаться оптимистично, сказал Олег. Хотя внутри у него всё ходило ходуном. – Как сегодня?! - голос Нины был полон страха и паники. – Нет, ты что, сегодня... мне ещё рано рожать! – А вот пупс твой считает иначе! Так, давай, аккуратненько разворачивайся, и потихоньку пошли, - он положил её руку себе на плечо и они медленно побрели к двери ординаторской. – Каталку, быстро! - крикнул на весь коридор. – И Покровскую сюда, срочно! – Покровской нет, она на операции, - тяжело дыша, прошептала Брагину Нина. – Чёрт! Нино, ну тогда я буду твои роды принимать, - он усмехнулся, но в его голосе было лютое напряжение. – Нет, Михалыч! Да ты... - она было хотела что-то возразить, но тут же скорчилась от внезапно наступившей схватки. – В операционную, будем кесарить. Дубровская уже лежала на операционном столе, когда подошёл Олег. – Ну что, Нинок, готова? – А куда деваться-то? Михалыч, ты мне только ребёнка спаси! - Олег слегка улыбнулся и кивнул анестезиологу, чтобы тот ввёл Нину в наркоз. Буквально через несколько секунд глаза Дубровской закрылись, и она провалилась в глубокий медикаментозный сон. Вместе с Брагиным оперировал Костя, оба безумно нервничали. И вот, стараясь заставить свои руки перестать дрожать, Олег сделал поперечный разрез на животе подруги. На середине операции, когда ребёнка уже извлекли, давление Дубровской начало стремительно падать. Видимо, большая кровопотеря сыграла свою роль. Отвлёкшись на сосуды, Брагин даже и не заметил кровоточащую матку, из-за которой так сильно упало давление. Он продолжил операцию и тут внезапно услышал тот самый звук, пронзивший его в самое сердце. – Асистолия! - доносилось из уст анестезиолога. Обезумевший от страха Брагин начал делать непрямой массаж сердца. – Разряд! Результата никакого. – Ещё разряд! Душу выжгло испугом. Он не может просто так отпустить Нинку. Перед глазами начали всплывать совместные моменты из жизни. – Чёрт, Нинка, давай же! - в ушах звенело, Брагин не слышал сам себя. – Олег, это всё... - анестезиолог сочувственно покачал головой. – Не-ет! - его пронзительный крик, казалось, слышала вся больница. Не позволяя себе опустить руки, он продолжал делать массаж сердца. Понимая, что Брагин не успокоится, Костя обхватил его обеими руками и оттащил он бездыханного тела Дубровской. Грубо вырвавшись из объятий Лазарева, Олег снова подлетел к операционному столу и от отчаяния ударил своей тяжёлой рукой Нине между рёбер. Тишина. И вдруг на приборах снова появились цифры, снова заработал пульсометр. Руки Брагина непозволительно тряслись, он ещё не до конца понимал, что только что произошло. Поднеся к голове руки, он стянул с себя цветастую шапочку. Теперь она навсегда станет его любимой. Ведь именно в ней он спас жизнь самому дорогому человеку в его судьбе. Ошарашенный происходящим, Костя принялся зашивать рану Дубровской. Ребёнка увезли в неонатологию. Проходя по коридору мимо палат, в одной из них Олег увидел спящую блондинку. Её светлые локоны небрежно лежали на мягкой подушке. Стараясь не нарушить гробовую тишину, которая царила в палате, Брагин открыл дверь и тихонько присел на кровати рядом с подругой. Словно почувствовав нежный взгляд на себе, Дубровкая открыла глаза. Немного придя в себя от сладкого сна, Нина подтянулась на кровати и взволнованно спросила: – Михалыч, как ребёнок? – Всё хорошо, - он улыбнулся и погладил подругу по руке, – сейчас тебе привезут его. Нина сверкала от счастья, но тут, словно озарение. Лицо её резко сменилось и она прошептала: – Олег, а Фёдорыч как? Операция закончилась? – Не переживай, Нинок, с ним тоже всё хорошо. Операция прошла успешно, - она выдохнула с неимоверным облегчением. Тут в палату постучала Покровская и завезла бокс, в котором съёжившись лежал маленький голубой комочек. Передав сына Нинке, она улыбнулась и побежала к другому пациенту. Не веря своему счастью, Дубровкая с любовью смотрела на малыша. – Неужели это моё? - шепча сказала она. – Твоё, твоё! - с нежностью ответил Олег. – Мамашка, как сыночка назовёшь-то? - он усмехнулся. – Павел, - сладко ответила она. Тут Нина немного задумалась. – Павел Викторович! – Викторович? - с непониманием переспросил Олег. – Не Евгеньевич? – Не-ет, - с некой ухмылкой в голосе ответила она. – Евгения в моей жизни больше не существует!