Решено

Тошинори уставился на листок бумаги и был почти уверен, что тот тоже смотрит на него. Он уже прочитал его содержание, но всё ещё не мог понять, что в нём написано. Это был больничный результат анализа крови, и после того, как у него брали кровь несколько раз в год для рутинного обследования, Тошинори стал довольно опытным в чтении такого анализа. Однако, это был не обычный анализ крови, и для него тоже. Переводя взгляд с отчёта на пластиковую палочку, которую он держал в другой руке, Тошинори был благодарен за то, что ему велели сесть на диван, прежде чем вручить эти предметы. Если бы не это, он бы рухнул на пол, так как силы покинули его ноги из-за шока. В правой руке он держал магазинный тест на беременность, а в левой — анализ крови, подтверждающий беременность. И то и другое принадлежало молодой женщине, сидевшей рядом с ним. Его ученица. Его преемница. Его друг. А теперь его партнёр. Мидория Изуми. Он недоуменно смотрит на неё и пытается что-то сказать — что угодно, но все связные мысли покинули разум. Тошинори несколько раз открывает и закрывает рот, но из горла не выходит ни звука. Сдаваясь, он продолжает молчать, перечитывая содержание больничных результатов. На тот случай, если он неправильно истолковал анализы и этот «положительный» на самом деле оказался «отрицательным». Однако сколько бы раз он ни перечитывал текст — вердикт остается неизменным. Она была беременна. Она была беременна его ребёнком. Тяжесть этого осознания почти выбивает воздух из его груди. Он никогда не сомневался в верности Изуми, потому что она практически каждую свободную минуту проводила с ним. Когда она не была в героическом агентстве или патрулировала, юная героиня была рядом с ним. Тошинори часто предлагал ей проводить время с друзьями, но молодая женщина часто отказывалась и устраивала встречи только в больших группах. Тошинори лично знал это, так как часто забегал и забирал её с этих встреч. Не то чтобы это было намеренно, но Изуми толкала его вперёд, показывая лицо; и было приятно видеть, как сильно выросли другие его ученики с тех пор, как покинули UA. Во многих случаях его приглашали присоединиться, но он часто отказывался, если Айзава не присутствовал с юным Шинсо (было приятно знать, что он не единственный учитель, встречающийся с бывшим учеником). Однако главной причиной его недоверия была его способность стать отцом ребёнка. С тем, что случилось с его телом, и с последствиями его борьбы со Все За Одного; стать бесплодным было наименьшей из его проблем. Хотя, он не был полностью бесплоден; его показатели были просто намного ниже нормального диапазона. Тошинори не волновали эти результаты; это было отдано с причудой Один За Всех и миссией победить своего главного врага, поэтому заиметь нормальную жизнь не было вариантом. Видя, через какую боль прошла его наставница, чтобы защитить своего сына после потери мужа, она научила его, что гораздо лучше оставаться одному. Но это было не то, о чём он не мечтал. Выросший в одиночестве, он всегда мечтал о собственной семье — фантазия, которую он допускал только в своих снах. Должно быть, это было заметно, потому что во времена его расцвета было хорошо известно, что Всемогущий обожает детей. Он знал реалии своего положения и давно примирился с ним. Даже когда появилась Изуми, а их враг был побеждён, он никогда не говорил об этих желаниях. О чём тут было говорить? Он был бесплоден и стар. Он даже не затронул тему брака. Независимо от того, как сильно он любил молодую женщину, Тошинори не мог привязать её к себе; зная, что он скоро покинет её, фактически сделав её столь молодой вдовой. Вдовы имели такое же клеймо, как и разведённые, если не хуже. Он не мог так поступить с ней. Тошинори даже не был бы в этих отношениях, если бы молодая женщина не была так настойчива в своём преследовании его. Он даже не принял всерьёз её слова, когда Изуми заявила, что считает его привлекательным. Он вспомнил, как насмехался над этими словами, пока она не поцеловала его крепко, и каким-то образом Тошинори завёл руку ей под юбку. Изуми позабавил его озадаченный взгляд, когда он понял, какой влажной она стала от одного поцелуя. По сей день он всё ещё не мог поверить, насколько ловкой будет его молодая партнёрша, когда они бывали близки. Серьёзно, что она в нём нашла? Кроме кожи и костей. Тошинори ни в коем случае не был неблагодарен за это; если бы не упрямство Изуми, у него не было бы возможности испытать семейное блаженство от того, что у него есть партнёр. Что-то, за что он был вечно благодарен — так как это было частью его мечты. А оставшаяся часть была теперь в его руках. Быть родителем… отцом. Тошинори ещё раз взглянул на Изуми, которая встретила его терпеливым взглядом, одна её рука оставалась на коленях, ладонь слегка прижата к животу. Он опустил взгляд и сосредоточился на её руке, пытаясь обуздать бурлящие эмоции и рассеять мысли. Неужели она собирается дать ему другую часть его мечты? Как кто-то мог сделать для него так много? Что он сделал, чтобы заслужить это? Если бы не боль от приступа кашля, Тошинори счёл бы всю эту ситуацию сном. Наконец обретя дар речи, он кладёт бумагу и тест на стол перед диваном и дрожащим голосом спрашивает: — Ч-что ты хочешь сделать? Она приподнимает одну бровь, прежде чем ответить: — Это должны быть мои слова. Даже бумага в его руке слегка дрожит, но он продолжает: — Это твоё тело — ты и должна решать. Независимо от своих желаний и грёз, он не имел права их озвучивать. Как бы он ни хотел ребёнка, это было бы непрактично для них обоих. Изуми была слишком молода, и её карьера героя только начинала набирать обороты. Кроме того, рождение внебрачного ребёнка определённо повредит её рейтингам. Не то чтобы Тошинори не женился бы на ней в мгновение ока (он часто представлял себе своё кольцо на её пальце), но это не помогло бы общей картине. Картина его ухода в будущее. Его здоровье значительно улучшилось, и он был гораздо более способным по сравнению с гражданским лицом его возраста. Однако, это не означало, что продолжительность его жизни увеличилась. Самое большее, у него было ещё двадцать лет, но это была оптимистичная оценка. В любом случае для ребёнка этого времени было недостаточно. Он не мог оставить Изуми одну растить их ребёнка. Тошинори не мог сделать женщину, которую любил, молодой овдовевшей матерью. — Это и твой ребёнок тоже, Тоши, — её голос прерывает его мысли, и Тошинори резко вздыхает. Услышав эти слова Изуми, ситуация стала более реальной. Он открыл рот, чтобы возразить, но не смог произнести ни слова. Он хотел сказать, что его волнует только её мнение и чувства, но это было бы ложью. То, чего он так отчаянно желал, лежало у него на ладони — в буквальном смысле этого слова — у него не хватало внутренней силы отказаться. Должно быть, она заметила его внутреннюю борьбу, потому что Изуми протянула руку через диван, на котором они сидели, и схватила его за ладонь своей незанятой. — Всё в порядке, — нежно шепчет она. — Просто скажи мне, чего ты хочешь. Чувствуя, как слёзы щиплют глаза, Тошинори крепко сжимает их. Тяжело дыша несколько мгновений, он наконец неохотно бормочет: — Я хочу, чтобы ты оставила ребёнка. Изуми просто крепко сжимает его руку и тихо откашливается: — Замечательно, — начинает она, — потому что я всё равно собиралась. При этих словах он резко распахнул глаза и сосредоточился на выражении её лица. Тошинори видел, что в её глазах не было ни капли неуверенности, а терпеливая улыбка стала блаженной. Она действительно хотела иметь от него ребёнка и говорила это не только для того, чтобы доставить ему удовольствие. Неужели она не знала последствий их отношений, не говоря уже о том, чтобы иметь от него ребёнка? — Мне осталось недолго, — выпалил он. — Ты будешь одна. Я не знаю, как долго я буду рядом, чтобы помочь. Я не знаю, смогу ли я играть с ним, учить его, воспитывать или смотреть, как он достигает совершеннолетия. Есть большая вероятность, что ты станешь матерью-одиночкой, если так, то… это удержит тебя от того, чтобы двигаться дальше и найти кого-то нового… ты будешь одна. Улыбка Изуми не дрогнула, но её глаза смягчились, и она расслабила пальцы, сжимавшие его руку, и поднесла её к его лицу. Повинуясь инстинкту и привычке, Тошинори склоняется к её прохладному прикосновению. — Я знаю, — заявляет просто она. — Я знаю, что ты не останешься со мной надолго.… Вот почему я хочу иметь от тебя ребёнка. Тошинори в замешательстве хмурится, а Изуми гладит его скулу большим пальцем и уточняет: — Не важно, дашь ты мне два года или двадцать.… Я никогда не хотела никого другого, Тоши. Это был ты или ничего, и как только ты уйдёшь… я не буду искать никого другого. Мне не нужна замена или второй шанс. Мне всё равно, если я стану матерью-одиночкой — моя собственная мать была практически одной, несмотря на то, что у неё был живой муж… Затем Изуми убрала руку со своего живота и потянулась к Тошинори. Она нежно положила его руку себе на колени и прижала ладонь к своему животу. Держа свою руку поверх его, она продолжает: — Я никогда не буду одна, Тоши.… Я всегда буду иметь часть тебя со мной, даже после того, как ты уйдёшь.… Он составит мне компанию, пока я не смогу присоединиться к тебе. Она смахивает что-то с его лица, и тогда Тошинори понимает, что плачет. Он может видеть, что слёзы вызвали некоторые из её собственных, когда наблюдает, как глаза Изуми стекленеют. И всё же она продолжает настаивать, её голос тяжёл от подавленных эмоций: — Не волнуйся о том, сколько времени у тебя осталось, Тоши… Просто потрать его любя нас… Тошинори немедленно притягивает Изуми в свои объятия, зарывается лицом в её волосы и вдыхает её успокаивающий аромат. Выпустив дрожащий всхлип, он шепчет: — Я всегда буду любить вас — вас обоих… даже после того, как я уйду. Он чувствует, как Изуми крепче обнимает его, и Тошинори почти уверен, что она сама плакала, из-за сырости на его груди. На мгновение воцарилась тишина, прежде чем он услышал её тихую приглушенную просьбу: — Пожалуйста, дождись меня. Понимая, на что она намекает, он решительно обещает: — Дождусь. Тошинори проводит пальцами по её зелёным волосам. Несмотря на то, что на его часах оставалось не так уж много времени, он впервые не мог заставить себя волноваться. Что бы у него ни осталось, он собирался извлечь из этого максимум пользы — в конце концов, впереди было так много всего. Теперь он должен был придумать лучший способ сделать предложение этой удивительной женщине. Хотя он знал, каким будет её ответ. Он хотел сменить это «да» на «конечно».