Огни, колыбельные и отцовские глаза

Далекий треск, шипение плиты и запах жарящегося бекона, доносящийся из квартиры — вот что будит Барри. Он осторожно потягивается, чтобы не потревожить другого обитателя кровати, и улыбается все еще полусонному раздражению, которое Лен все равно издает. — Который час, — бормочет Лен сквозь сжатые губы, и Барри подавляет смех в его плечо, в следующее мгновение целуя обнаженную кожу. — Рано, — мягко отвечает Барри и улыбается еще шире, видя, как уголки губ Лена грустно опускаются. — Мммм, — Лен пошевелился, слегка повернулся и решительно обнял Барри за талию, притягивая его к себе, как бы заявляя всему миру о своем намерении не вставать. Барри прикусывает щеку изнутри, пытаясь сдержать смешок. — Ш-ш-ш. — Я даже ничего не сказал, — протестует Барри, дико ухмыляясь. — Не волнуйся. Ш-ш-ш… — Лен еще крепче прижимает Барри к себе, и тот охотно соглашается, устраиваясь поудобнее и удовлетворенно вздыхая. Они блаженно лежали несколько долгих минут, просто наслаждаясь друг другом, но потом Лен со стоном отстраняется. Барри дуется, устраиваясь поудобнее, а Лен смотрит на него, прежде чем встать и встать с кровати. — Сейчас вернусь, — бурчит он, вытягивая руки над головой и неторопливо направляясь к двери — вероятно, думает Барри, в ванную. — Не торопись, — отвечает он, наслаждаясь видом кожи Лена, выставленной на всеобщее обозрение, и Лен фыркает, показывая ему палец, прежде чем исчезнуть за дверью. Барри откидывает голову на подушку, в кои-то веки довольный тишиной утра. Эта тишина нарушается несколькими короткими минутами позже криком Норы: — Лен! Что ты делаешь — иди спать! — и недовольное ворчание Лена. Мгновение спустя он возвращается в комнату и, не теряя времени, ныряет обратно под одеяло, снова прижимаясь к Барри. — Что это было? — озадаченно спрашивает Барри. — Наша дочь — тиран, вот что это было, — ворчит Лен, и Барри громко смеется, хотя что-то в его груди теплеет и от того, как Лен небрежно говорит «наша дочь». — Она получила это от тебя, — поддразнивает Барри, и целует Лена в губы, прежде чем он отвечает. — Вы двое приличные? — не прошло и пяти минут, как раздается приглушенный стук в дверь. — Заходи, — зовет Барри, садясь и не обращая внимания на ворчание Лена. Нора медленно просовывает голову внутрь, глаза сузились в щелочки, как будто она готова закрыть их при первых признаках чего-то неприятного — теперь она всегда проверяет. Достаточно одной ошибки. Барри почти уверен, что никто из них не смог бы снова пережить такой уровень неловкого смущения. Он ласково закатывает глаза, когда Нора одобрительно кивает и медленно входит в комнату, осторожно балансируя подносом, полным восхитительной еды, которую он нюхал последние двадцать минут. — С Днем отца, — весело говорит она, ставя поднос на край кровати. — Я приготовила завтрак! Лен поднимает голову, смутно моргая. Барри и Нора обмениваются нежно-раздраженным взглядом, губы Норы дергаются, как будто она пытается не рассмеяться. — Выглядит потрясающе, Нора, — говорит Барри, как только уверен, что его собственный голос не выдаст его, глаза оценивающе блуждают по гигантскому месиву яичницы-болтуньи, горке хрустящего бекона, груде тостов, только слегка подгоревших. — Спасибо, — его сердце согревается от гигантской улыбки, которую Нора бросает им. — Я даже приготовила кофе, — говорит она, указывая на две кружки на подносе. — Ты разобралась с кофейником? — Лен наконец садится и удивленно поднимает брови. — Я… возможно, позвала тетю Лизу на помощь, — уклоняется она, смущенно улыбаясь, и Лен понимающе хихикает. — Поешь с нами, принцесса? — спрашивает он, и Нора морщит нос, прежде чем покачать головой. — Уже поела, — говорит она и наклоняется, чтобы быстро поцеловать Лена в щеку, прежде чем обогнуть кровать и сделать то же самое с Барри. — Я просто… я хотела сделать кое-что для вас сегодня, показать… — Она колеблется, внезапно выглядя немного застенчивой. — Нора? — спрашивает Барри, проводя рукой по ее косам, и она делает глубокий вдох, прежде чем снова улыбнуться. — Я хотела поблагодарить вас обоих за то, что вы такие замечательные отцы, — торопливо говорит она, и Барри тает от этих слов, даже когда Лен резко вдыхает. — Ладно, наслаждайся завтраком, а я пойду, — добавляет она и выбегает из комнаты, прежде чем кто-либо из них успеет сказать что-нибудь еще. Они сидят в тишине несколько долгих мгновений, прежде чем Барри нетерпеливо тянется к одной из кружек с кофе и делает большой глоток — может быть, недостаточно сливок и слишком много сахара, но это лучшая чашка кофе, которую он когда-либо пробовал. Он смотрит на Лена, когда проходит еще какое-то время, а тот все еще не притронулся к подносу. Он озабоченно кладет руку ему на плечо, и Лен отрицательно качает головой. Барри думает, но не может точно сказать, что видит легкий блеск влаги в его глазах. — Я всегда… — Лен замолкает, грубо откашливается, и это самое странное, что Барри видел у него за долгое время. — Конечно, я думаю о Норе как о своем ребенке… — Она твоя дочь, — вмешивается Барри. Он почти уверен, что знает, к чему все идет, и понимающе улыбается. Через мгновение Лен улыбается в ответ, и улыбка его дрожит. — Наверное, я никогда не думал, что она так поступит… — Что? Что она будет чувствовать то же самое? Что она увидит в тебе отца? Лен ничего не говорит, но Барри и не нужно, он ясно читает ответ на его лице. Он осторожно ставит кружку с кофе на поднос и обнимает Лена за плечи. — Ты так много для нее делаешь, что даже не понимаешь, — шепчет он в затылок Лену. — Ты водишь ее в библиотеку и читаешь ей, ты заплетаешь ей волосы лучше, чем я когда-либо мог, следишь, чтобы она правильно ела, помогаешь с домашним заданием — ты даже пел ей, когда она не могла заснуть той ночью, когда она проснулась от кошмара. — Я думал, ты уже спишь, — Лен даже не смотрит на него, но Барри чувствует, как он хмурится. — М-м-м, нет. Знаешь, это было восхитительно. — Барри. — Возможно, я даже достал свой телефон, чтобы записать аудио доказательство. — Барри. — Шучу, шучу, — это не так, но Лен не стоит этого знать. Лен фыркает, словно знает, что ему врут, а Барри улыбается и целует его в шею, чтобы отвлечь. — Но ты понимаешь, о чем я. — Да, — после этого Лен замолкает, хотя Барри знает, что ему есть что сказать. Он терпеливо ждет, хотя уверен, что еда уже остыла, но потом Лен резко говорит. — Я никогда не хотел детей. Барри задумчиво кивает; судя по тому, что он узнал от Лена о его прошлом, он не удивлен. — Но Нора… она как свет, яркая маленькая штучка, к которой тебя тянет, — Барри улыбается, он никогда не знал, что Лен может быть таким поэтичным, но он молчит, не хочет портить этот драгоценный момент. — Ее легко полюбить. — Да, — с готовностью соглашается Барри, и это чувство возвращается в его грудь, теплое, легкое и такое, такое полное любви. — И ты тоже. Лен закатывает глаза, но поворачивает голову для поцелуя, и Барри понимает, что не против. Не похоже, чтобы у него было много места для разговоров, после всего, что он только что сказал. — Тебе это нравится. — Я действительно хочу, — Лен улыбается, и Барри наслаждается счастливым, любящим взглядом его глаз. — Отлично, теперь мы можем поесть? — они сидят, нелепо улыбаясь друг другу, прежде чем Барри чувствует, что снова может говорить. Лен отталкивает его за то, что он испортил им настроение, а затем полностью переключает свое внимание на завтрак, который приготовила для них дочь. Это лучшая еда, которую они когда-либо ели.